Глава 9
Покушение
— «Тайная полиция рьяно взялась за дело, — я совершал привычную утреннюю пробежку и это было прекрасно время просто подумать, так как однообразные, ритмичные движения давали кучу времени на размышления, — так что часть наших предположений оправдалось. Допрошенные ремесленники из пунктов обмена действительно всё делали по таблицам, забирая только ту часть души, которая соответствовала росту, весу и возрасту умершего. О том, что для поглощения была доступна большая часть, они и не подозревали».
— «Как же это всё таки возможно? — я пошёл на третий круг вокруг парка, — ни в одном из трудов в библиотеке я так и не нашёл упоминаний о такой возможности, а труды сэра Шелби оказались не полными. В привезённых дневниках не хватает исследований последних лет, всё что мы смогли найти в них с учителем, только то, что он действительно подобрался близко к возможности посмертного увеличения объемов душ, используя подсадку сторонней души, которого считалась не вытягиваемой. К сожалению и той части, где описывалась эта методика, также не было, кто то здорово подчистил за собой следы, прежде чем труды попали в руки тайной полиции».
Внезапно меня оглушили звуки взрывов и выстрелов, раздавшиеся справа от меня, за оградой. Не успел я остановиться и прислушаться, как на меня из кустов выбежал мужчина, нижнюю часть лица которого закрывал цветной платок. В руках он держал револьвер и когда я повернул на шум голову, он уже целился в меня. Всё что я успел сделать, это упасть на землю и кинуть на него жгуты своей ауры. Я не успел совсем чуть-чуть, бахнул выстрел и мне обожгло горячим бок. Боль пронзила всё тело, но я быстро добрался до его ауры и дёрнул её на себя.
Рядом раздались быстрые шаги, я от испуга расширил свою ауру до максимального размера и чуть было не дёрнул на себя и эти души, которые попали в её зону. К счастью резонанс этих душ мне был знаком и я вовремя остановился. Охранники поместья разделились, двое остались прикрывать меня, срывая с себя рубашки и разорвав их, стали туго стягивать мне рану. Я посмотрел вниз и кроме набухающей красным рубашки и повязки, ничего не увидел. Закончив перевязку, они повели меня в сторону поместья, дальше от того места, где снова раздались выстрелы.
— «Ведь именно в том направлении побежали их товарищи».
— Что случилось? — они молчали, а я до сих пор находился в шоке. Впервые в меня стреляли, да ещё и ранили! Бок нестерпимо болел, а раздающиеся неподалёку выстрелы, здорово меня нервировали.
Охранники мне не ответили, поскольку лишь настороженно оглядывались и прислушивались к обстановке, а револьверы в их руках брали под прицел любой подозрительный шум. До дома мы не дошли всего с десяток футов, когда вокруг стали раздаваться громкие трели полицейских свитков, а к нам присоединились ещё три охранника, остро пахнущие порохом, в грязных, порванных кителях.
— Билли? — один из охранявших меня, тихо спросил у подошедших, — ещё цели есть?
— Я отправил две группы на осмотр территории, а сам решил найти вас, — полицейский с ссадинами от мелких порезов на скуле и заплывшим глазом, посмотрел на меня, увидел окровавленный бок и скривился, — всё таки его зацепили.
— И он зам убил стрелявшего, — подтвердил первый, — хорошо успел выбежать из зоны, куда пришёлся основной удар.
Я ошарашенно слушал и вертел головой, всё ещё не понимая куда меня ведут, зачем и что произошло.
Охранники перебрасывались короткими фразами из которых стало понятно, что на имение напали и не просто так залётные грабители, а хорошо вооружённый динамитом и оружием отряд, поскольку подорвав в с трёх местах кирпичную стену имения, они несколькими группами хлынули внутрь. Но то ли не знали, что после моей выходки с кражей генерала, тут усилили патрули не только внутри имения, но и вокруг него, то ли рассчитывали на внезапность, но они просчитались и сразу встретили ожесточённое сопротивление охраны, завязнув в бою, ничуть не продвинувшись вглубь парка.
К имению они просто не смогли подобраться, так как везде напарывались на выстрелы из окон верхних этажей, так что мне можно сказать «повезло», нарваться на одного из них, так как если я бы сидел в доме, нападение прошло вообще мимо меня. Тайная полиция прекрасно с ним справилась сама.
— Сэр Рэджинальд! — начальник охраны, с парой других полисменов, контролировал вход в поместье, он же первый из них заметил меня.
Слуг вокруг не было видно, хотя обычно они мельтешили постоянно вокруг.
— Билли, спустись в подвал, возьми менее напуганного из слуг, пусть он принесёт тёплую воду и чистые бинты или простыни, — скомандовал он, когда я упал в одно из кресел, совершенно не замечая, что испачкал кровью его обивку. Когда полисмен бросился выполнять команду, он подошёл и спросил.
— Сэр Рэджинальд, вы можете идти? Думаю будет лучше, если мы переместим вас в ваши покои.
— В доме никто не пострадал? — спросил я, переживая в основном за учителя и Лизу.
— Нет, я сразу приказал всем спуститься вниз, чтобы не болтались под ногами и занял оборону.
— Хорошо, а сэр Энтони?
— В своей комнате, с ним три охранника, — успокоил меня он.
Он помог мне подняться и подхватив меня, помог идти. Сначала идти было легко и я даже хотел отказаться о его помощи, но пара пройденных лестниц и ноги стали ватными, появилась лёгкое головокружение. Так что на кровать я упал с облегчением, потревожив правый бок, который просто горел, словно обожжённый огнём.
Когда бледный слуга внёс воду и две простыни, кинув испуганный взгляд на меня, начальник охраны, на которого я раньше никогда и не обращал особого внимания, поскольку они стали для меня молчаливой частью декоративной мебели поместья, стал смачивать водой повязку и раскручивать её.
— Потерпите, — он снял последний виток, зацепив рану и мне пришлось зашипеть от боли. Он внимательно осмотрел рану, заставляя меня поворачиваться то на живот, то на спину.
— С виду ничего критичного, вижу оба отверстия, но ткань от рубашки могла попасть в рану, нужен доктор, — заключил он, аккуратно куском простыни промокнув кровь вокруг раны и приложив к начавшей опять сочиться из неё крови другой чистый кусок ткани, наложил тугую повязку, заставившую меня почувствовать спеленённым по рукам и ногам младенцем.
Вскоре у меня стала подниматься температура, я весь взмок, руки и ноги стало потряхивать и я не понял, когда потерял сознание.
* * *
Холодные руки, трогающие тело, заставили покрыться меня гусиной кожей и я моментально пришёл в себя, открыв глаза.
Рядом со мной находился знакомый мне доктор, хотя я видел его всего дважды, но не запомнить его весьма впечатляющую внешность, было трудно.
— Сэр Рэджинальд, не нужно двигаться, — он одной ладонью смог не дать мне подняться, — вам нужен отдых.
— Что со мной? Почему я отключился?
— Адреналиновый шок, помноженный на кровопотерю, — он наклонился и приложив деревянную трубочку к своему уху, послушал моё сердце, — повезло, что мало ткани с одежды попало в рану, я всё почистил и зашил, останутся только два шрама вам на память. Главное, что нет воспаления. Две-три недели покоя, обильное питание и будете свеженьким, как раньше.
— А что с нападавшими? — я позволял ему проделывать с моим телом манипуляции, когда он слушал и ощупывал меня.
— Это не ко мне вопрос молодой человек, моё дело — медицина, — он закончил осмотр, водрузил себе на нос монокль и пожёвывая усы, стал писать на листке, вытянутого из кожаного, потёртого саквояжа.
— Вот, — он протянул его мне, — все мои рекомендации, если рана начнёт беспокоить, сразу же зовите меня, сэр Артур был очень настойчивым, так что я теперь ваш лечащий врач.
— Да, сэру Артуру бывает невозможно перечить, — понимающе хмыкнул я, — спасибо доктор.
Он отмахнулся, собрав свои трубочки и железяки в саквояж, попрощался и вышел.
— «Нужно позвать учителя, пусть хоть Лиза мне книги будет носить, — решил я, — я не смогу тут просто так лежать две недели, к тому же не нужно забывать и своём кающемся, ведь я хотел вчера поехать с ним на верфи».
К счастью серебряный колокольчик был тут же на столике, в изголовье кровати, так что на его звон в комнату заглянула незнакомая мне служанка.
— А где Лиза? — удивился я, рассчитывая видеть свою личную служанку, — позови её.
Девушка ойкнула и закрыла за собой дверь, оставив меня в недоумении. Ожидание не продлилось долго, дверь снова открылась и в комнату вошёл учитель. Один взгляд на его лицо и моё сердце сжалось от тревоги.
— Лиза? Что с ней? — едва не выкрикнул я, внезапно осипшим голосом.
Сэр Энтони сел на кровать, и положил руку мне на плечо.
— Рэджи, она с другой служанкой несла твоё бельё в прачечную, рядом с поместьем, когда нападавшие взорвали стену.
— Она жива? Что с ней? — сердце бешено колотилось, и я пытался подняться, не смотря на боль в ране.
— Их обоих разорвало на кусочки, — безжизненным голосом ответил он, подтверждая мои худшие предположения, — из всех слуг дома, пострадали только они. Остальных охрана успела спрятать в подвале.
Слёзы брызнули из глаз, а я упал на кровать и завыл. Я бился и кричал, не смотря на то, что учитель старался удержать меня на месте и что-то успокаивающее бормотал. Я ничего не слышал, кроме его последних слов, которые словно раскалённые гвозди застряли у меня голове и не давали связанно думать. Только когда губы и зубы мне с силой расцепили железной ложкой, а в горло обжигающим потоком полилось спиртное, я перестал дёргаться и попытался не задохнуться. Всё тело словно взорвалось изнутри от огромного количества влитого алкоголя. Голова сразу затуманилась и я упал на кровать, уткнулся в подушку и снова зарыдал.
— Я оставлю бутылку, — голос учителя виновато прозвучал рядом, но я не обратил на него никакого внимания, захватившая меня боль от потери человека, которого я полюбил и которого так быстро потерял, начала расти и захватила меня целиком.
* * *
— Как он? — хмурый глава тайной полиции сидел напротив исповедника, небритое лицо которого, со злыми и красными глазами лучше всего выдавало его настроение. Даже открытая бутылка с лучшим семилетним виски не радовала его. Прошла неделя, а ситуация в комнате ученика не менялась, он лежал тупо уставившись в потолок и изредка прикладывался к бутылке. Практически не пьющий, он в один момент обогнал по количеству выпиваемого спиртного своего учителя и не было похоже, что собирался останавливаться.
— Даже не знал, что он к ней так сильно был привязан, — сэр Энтони с брезгливостью отодвинул от себя стакан, пить совершенно не хотелось, — я конечно видел, что они тянутся друг к другу, но насколько у них это далеко зашло, я и не знал.
— Его можно как-то вывести из этого состояния? У нас кающийся начинает переживать за сделку, сроки проекта горят, не говоря уже о полиции, которая наседает на меня, узнав о покушении и ранении.
— Что там с расследованием покушения? Есть результаты? — ушёл от ответа на трудный вопрос исповедник.
— Наёмная банда с Йоршира, — скривился глава тайной полиции, — пешки. Им дали карты, весьма подробные должен заметить, оружие, хорошо заплатили и приказали всех убить в поместье. Они сами оказались не готовы к тому, что поместье хорошо охраняется. Большую часть пристрелили ещё во время проникновения, пару захватили в плен, они давно поют, но толку с этого мало, они пустышки.
— Как же они тогда взорвали стену? — удивился сэр Энтони, — ты ведь говорил нападение было сразу с трёх сторон.
— Вот тут конечно самое интересное, их подвели к нужным местам по карте, приказали ждать, тот кто заложил и взорвал взрывчатку, был не из их числа, мы сейчас разыскиваем подрывников, но пока нет особых результатов, они ушли сразу, как выполнили своё дело.
— Думаешь это как-то связано с тем расследование, что ведёт Рэджи?
— Безусловно! — собеседник даже с силой ударил рукой по столу, показывая свою уверенность в том, что сказал, — тот, кто его организовал, оказался слишком хорошо осведомлен не только о месте, где вы живёте, хотя эта информация не является открытой, но и о примерной численности охраны, так как банда вышла на дело в полном составе.
— Не очень эта хорошая новость для сэра ван Дира, — исповедник злорадно хмыкнул, — ведь нападение случилось практически сразу после того, как вы стали массово расспрашивать ремесленников, занимающихся откачкой душ в пунктах обмена.
— Мы тоже об этом подумали и трясём сейчас всех подряд в районе Ист-Энда, есть даже определённые сдвиги.
— Да? — удивился ремесленник, заинтересованно придвигаясь ближе к главе полиции.
— Оказалось, что большинство умерших сдавали налог у одних и тех же ремесленников. Мы отметили на карте района все смерти, произошедшие за последние три года и убедились, что все они действительно были налогоплательщиками там, где работали эти трое.
— Интересно, а дальше?
— Дальше тупик, — сэр Артур разочарованно пожал плечами, — после применённых степеней допросов они рассказали только о том, что им платили, чтобы на сборах налогов присутствовал человек в качестве ассистента. Судя по описанию этот одна и та же личность.
— Не понимаю, почему они соглашались? Ведь могли просто позвать вас?
— Им платили за это местные банды, которые держат под собой районы.
— Я окончательно запутался, бандам это зачем? — недоуменно произнёс исповедник, пододвигая к себе стакан, который со временем, становился не таким уж и отравительным на вид.
— Этого не знают простые члены, — сэр Артур скривился, — мелочь вообще оказалась не в курсе того, что они ведут дела с ремесленниками, как в прочем и те, кто повыше статусом, похоже это знают только главари. Одно я знаю точно, они не стали бы ввязываться в эту историю с ремеслом, если бы им хорошенько не заплатили и не пригрозили. Все знают, как опасно запускать руку в карман государства.
— А выхода на этих самых главарей у тебя нет?
— Есть, но это всё же Ист-Энд, нужно сначала найти нужного человека, а это бывает очень проблематично, если он не хочет, чтобы его нашли. Никакие рейды не помогут, в одних доках куча мест, где можно надолго затеряться.
— То есть на настоящий момент, всё что мы имеем — это то, что некто ассистируя ремесленникам во время взятия налогов, как-то подсаживал в души будущих жертв часть своей души, которая потом приводила к их смерти? Души жертв частично изымали ремесленники во время обращения к ним родственников, основная же часть душ пропадала после похорон. Причём ремесленников в пунктах предварительно запугали и подкупили банды, чтобы те держали рты на замке, которые сами в это же время работают на ещё кого-то более могущественного. Я правильно всё разложил?
— Более чем, Энтони, более чем.
— А этого ремесленника, который ассистирует, вы можете поймать? Ведь он является одной из ниточек, связывающих нас с главными преступниками.
— Мы оставили засады возле каждого пункта, но результатов пока нет, мы слишком сильно разворошили осиное гнездо своими расследованиями, так что пока всё затихло и по информации старшего инспектора Райта, количество подобных смертей резко пошло на спад.
— А их было много? — удивился исповедник, — я считал, что идёт речь о нескольких сотнях смертей.
— Мы так тоже думали, пока не вскрыли весь этот гнойник целиком, счёт давно перевалил на тысячи, просто раньше этого никто не замечал, поскольку умирали чаще всего больные, старики и те, кто своей смертью не привлечёт много внимания.
— Это как-то не вяжется со смертью герцога Уэльского, его-то как могли убить?
— Похоже он был случайной жертвой. Его видели в невменяемом состоянии возле одного из пунктов, где он вместе с двумя поддерживающими его девицами устроил скандал, как раз, когда там был наш таинственный ассистент.
— А поскольку герцог был одет не как аристократ, но его гонор никуда не делся… — продолжил с пониманием исповедник.
— Да, похоже он просто нарвался, не думаю, что люди, которые старательно не привлекали к себе внимания все эти годы, сознательно убили человека, за расследование смерти которого обязательно возьмётся тайный сыск, — согласно кивнул сэр Артур, — но я не собираюсь останавливаться на этом и продолжу копать. Семья покойного, как в прочем и император хотят знать досконально причины его гибели. Так что я пока ворошу грязное белье герцога, пытаясь разобраться в его отлучках из дома по выходным, но уже сейчас можно сказать однозначно, он посещал те же районы, в которых были и остальные смерти.
— Получается сейчас у вас всего две ниточки, потянув за которые, можно распутать это дело: ремесленник с непонятной силой и главари банд, которые зачем-то ему помогали.
— Есть ещё один вариант, но он через чур даже для меня, — осторожно признался сэр Артур.
— Есть, то, что тебе не по силам, дорогой друг?! — изумился исповедник, — я думал такого не существует в природе.
— К сожалению, я не всевластен, — одним уголком рта улыбнулся глава тайной полиции, показывая, что оценил комплимент, — в преступной среде давно ходят слухи о короле преступного мира, которому подчиняются все банды Ист-Энда.
— Подчиняются и не знают об этом? — недоверчиво хмыкнул ремесленник.
— По этой же причине я не придавал ранее значения этим слухам, — согласился главный полицейский империи, — но в свете последних данных, пора пересмотреть свои взгляды.
— Если всё это правда, я с трудом представляю, каких масштабов достигла эта теневая империя и сколько она зарабатывает на смертях людей, — покачал головой сэр Энтони, — судя только по душе усопшего герцога, одна подобная смерть будет приносить им до тысячи гиней.
— За последние три года примерное число погибших точно установить не удалось конечно, но по самым скромным подсчётам оно составляет примерно пятьдесят тысяч человек.
Оба умножили число погибших на тысячу и крякнув, переглянулись.
— Кто-то нехило на этом зарабатывает, — согласно кивнул мыслям друга, исповедник, — я такие цифры с трудом себе представляю — да весь проект Аргус стоит в пять раз меньше.
— Именно поэтому сейчас большая часть моих усилий кинута на раскрытие этого дела, не говоря уже о том, что сэру Грюнальду в преддверии скорых выборов совсем не нужна шумиха вокруг его Цеха и его самого. Так что он превратился во весьма податливого лизоблюда, который готов во всём нам помогать. Так что сейчас главная наша проблема — твой ученик.
— Я попробую завтра с утра с ним поговорить, — кивнул старый исповедник, слабо представляя, как это будет, — нам нельзя отклонятся от графика работ по проекту, тем более в свете того, что он может переливать души кающихся за гораздо короткие сроки, чем остальные, мы можем привлечь его и к работе над кабиной управления.
— Ты уверен? — удивился сэр Артур, — я конечно буду только рад, если мы закончим раньше срока, ведь инженеры теперь ждут только вас. В остальном они готовы закончить сборку коконов роторов и бронирования корпуса через две недели, как только вы закончите.
— Именно поэтому и нужно вывести его из депрессии, — исповедник нахмурился, — я давно приказал не давать ему спиртное, но он так запугал прислугу, что те тайно таскают ему бутылки, лишь бы он не трогал их души. Причём я уверен, что и твои ребята им в этом помогают, я видел какие они взгляды на него кидают, когда он выходит из комнаты.
— Да, мы очередной раз получили подтверждение тому, что будет, если исповедник слетит с катушек. Хорошо, что не убивает всех вокруг, и то радость.
— Обещаю Артур, завтра займусь им целенаправленно!
— Отлично, именно это я и хотел от тебя услышать.
Мужчины допили виски из своих стаканов и простились, у каждого впереди были ещё дела, не смотря на позднее время суток.
* * *
В комнате с трудом можно было дышать, «ароматы» давно не мытого человеческого тела сливались с миазмами грязной одежды, запахами рвоты и алкоголя. Куча валяющихся тут и там бутылок однозначно говорили о том, что установленный им запрет на пронос спиртного не выполняется.
Покачав головой, исповедник подошёл к окнам и стал открывать их настежь, впуская в комнату порцию свежего воздуха. Затем поднял с пола таз воды со льдом и одним взмахом вылил его на скрючившееся на кровати тело.
С громкими ругательствами оно слетело оттуда и сэр Энтони впервые за долгое время испытал серьёзное опасение за свою жизнь. Аура подверглась атаке со всех сторон, не видимое, но ощущаемое им давление было столь сильно, что он очередной раз поразился, какого сильного исповедника, он воспитал. Аура ученика давила и сминала, дюйм за дюймом сдвигая оборону в сторону исповедника.
— А, это вы учитель, — давление тут же пропало, а заросший жиденькими кустиками растительности на лице парень, окончательно пришёл в себя и удивленно посмотрел на тазик в руках исповедника, — чего это вы.
— Собирайся, — сэр Энтони отбросил ненужный предмет в сторону, железный таз с грохотом упал на пол и несколько раз прокатился по нему, прежде чем замер на месте, — сначала примешь ванну, потом оденешься, я повезу тебя на прогулку.
— Я не хочу, — Рэджинальд упал на кресло, поскольку кровать была насквозь мокрая, тут же болезненно сморщился, когда на повязке проступили красные пятна.
— Я могу приказать слугам принести ещё таз, — спокойно произнёс исповедник.
Парень тяжело вздохнул и посмотрел на него безжизненным взглядом.
— Вы ведь не отстанете?
— Отлично, что ты это понял, — сэр Энтони подошёл ближе, стараясь не дышать, — заодно и напомнить, что твоя жизнь принадлежит не только тебе, но и государству, которому ты обязался служить.
— А какой в этом смысл учитель?
— Чтобы на фронте не погибло ещё больше людей, чем гибнет сейчас, — жёстко ответил исповедник, — и пока одна размазня тут тратить время на саморазрушение, на фронте гибнут тысячи молодых и здоровых парней, которые за возможность жить твоей жизнью, продали бы душу дьяволу.
Ученик нахмурился.
— Всё, время отдыха закончилось Рэджинальд, — учитель несильно дал ему подзатыльник, — тем более есть новости по расследованию и думаю, что они тебя точно заинтересуют.
Лицо юного ремесленника тут же обрело осмысленное выражение, а глаза сверкнули.
— Рассказывайте! — приказал он.
— Сначала водные процедуры и прогулка!
— Ладно, ладно, — смирился он и стал стаскивать с себя одежду, но потом поняв, что не во что переодеться, затопал к двери в чём был.
— Отмыть и отчистить комнату к его приезду, — приказал исповедник слугам, стоявшим за дверью и брызнувшими в разные стороны, когда из комнаты показался Рэджинальд. Он, не глядя по сторонам, зашагал в сторону помывочной, а исповедник остановился, чтобы отдать распоряжения.
— Всё спиртное убрать в подвал, никому не давать, в том числе и мне, — приказал он, — учую хоть намёк на запах, все отправитесь в работные дома. Всё понятно?
— Да сэр, так точно! — слуги прекрасно знали, те моменты, когда рядом с исповедниками нужно было вести себя тише воды, ниже травы.
* * *
— Зачем вы меня сюда привезли? — парень стоял над скромной могилой, на которой лежал всего лишь простой камень, с выбитыми на нём именем и двумя датами.
— Чтобы ты простился с ней, — исповедник прекрасно понимал состояние ученика, он сам не раз терял в этой жизни близких людей, но продолжал жить и помнить о них. В его сердце они всегда были живы.
— И запомнил навсегда её такой, какой она была.
Ученик повернул лицо к исповеднику и тот дрогнул, в глазах у парня не было слёз, но они лихорадочно блестели.
— А также тех, кто сотворил с ней такое, — исповедник показал рукой на могилу, — пока ты утешал себя, топя горе в выпивке, они продолжают дальше, делать свои грязные делишки.
Глаза парня словно потухли и он повернулся к могиле, словно бросая на неё последний взгляд.
— Я запомню ваши слова учитель, — он повернулся и пошёл к выходу кладбища, не оглядываясь, — потом не говорите мне, что я буду слишком жесток.
Исповедник пожал плечами, он своё обещание выполнил, а то, что ученик собрался мстить убийцам своей девушки и тем, кто их послал, были во-первых проблемы будущего, а во-вторых точно, не его проблемы. Он выполнил главную задачу — Рэджинальд готов был снова вернуться к работе.
* * *
— Уверен, что потянешь? — мы стояли на высоте двадцати ярдов и наблюдали, как тайная полиция упаковывает тело сэра Натана, чтобы незаметно вынести его со стройки, хоть и была ночь, но тайна остаётся тайной — только пока о ней знает очень ограниченный круг посвящённых.
— Можем попробовать на преступнике, — ученик безразлично пожал плечами, — думаю неделя-две и я смогу это сделать.
— Рэджинальд, сэр Артур пообещал, что если появятся зацепки, он тут же даст тебе знать об этом, — я посмотрел на парня, который за последние несколько месяцев изменился так, словно пошли годы. Из весёлого, разговорчивого парня, он сначала после случая во дворце замкнулся в себе и его смогла растормошить только та служанка, а после потери и её, он разговаривал только по делу, всё остальное время либо тренировался, либо читал. Я вообще больше его не видел ни за одним другим занятием, хотя предлагал и выпить, и пойти в театр или кабаре наконец. Он благодарил, но продолжал заниматься.
Даже на встречах с другими ремесленниками, где мы обсуждали свои наработки и дела в проекте, он всё время отмалчивался, хотя я был уверен, что ему было что сказать. Мне было жаль, что он так изменился, но с другой стороны, он теперь делал только то, что его просили: молча, точно и скрупулёзно, будь он таким с самого начала — лучшего ученика я себе и не мог бы пожелать.
— Просто инженеры готовы закончить корабль, только для нас оставляют и не бронируют места, где мы сможем работать не скрючиваясь в тесном техническом проходе с ограниченным доступом кислорода. Если ты закончишь кабину за две недели, мы ускорим проект, ты ведь помнишь крайний срок готовности «Аргуса»? Когда его покажут императору?
— Канун Рождества, — снова только короткие фразы, — я сказал, что смогу.
— Отлично! — выдохнул я с радостью, — передам твои слова сэру Артуру, попробуем на преступнике сначала, если получится, отдадим тогда тебе кающегося сэра Дональда.
Ученик пожал плечами и промолчал, рассматривая ротор. Вскоре после того, как мы уйдем, его запустят и удостоверятся, что мы отлично провели свою работу, хотя и сейчас было видно, что чистая душа, с остатками человеческих инстинктов и разумности находится сейчас в этом огромной агрегате.
— Ладно пошли, наша работа здесь закончена, — я ещё раз посмотреть в свой «особый» монокль, чтобы удостовериться том, что всё нормально и аура души без рваных краёв и нормально прижилась к конденсаторах, так называли инженеры свои новые, огромные накопители.
— Я останусь, хочу посмотреть, как он заработает, — неожиданно ответил Рэджинальд, — едъте без меня.
— Как хочешь, — я направился к лестнице, которая стояла у края строительных лесов, — мне первый раз тоже было интересно, так что не буду лишать тебя этого зрелища.
Он не ответил, повернувшись спиной, так что пришлось лишь вздохнуть и начать долгий спуск вниз.
