Глава 43. Наследники
I
Артур плакал, не скрывая слез и не стыдясь их. Эли обнимала его за плечи. Джеймс отвернулся, чтобы не видеть хозяина в таком состоянии. Внезапно широким шагом он подошел к МакГрегору и выставил в его сторону указующий перст.
– И все же! – хрипло проговорил он. – И все же! Я скажу, сэр, я скажу, я имею право это сказать! Старый Артур был не человек, сэр!
МакГрегор поднял на него удивленный взгляд.
– Да, сэр! – Джеймс продолжал тыкать пальцем в сторону Артура. – Это было чистое золото, кристально чистая душа, да упокоит ее Господь. Уж я-то это знаю. Нынче таких людей на всей планете дай бог десяток отыскать можно. А ошибки? Кто их не совершал? Я вот отсидел в каталажке, так что ж теперь, изверг на всю жизнь? Нет, сэр, дед ваш… – И он смахнул набежавшую слезу.
Артур встал и крепко обнял Робертсона. Эли, подбежав к дворецкому, дважды чмокнула его в щеку. Потом обнялись все трое.
– А где детвора? – спросил Артур.
– В телевизионной. Режутся в очередную стрелялку.
К ужину МакГрегор немного успокоился, однако Эли попросила Джеймса не подавать к столу крепких напитков типа водки или бренди.
Ел он совсем немного. Оживился Артур лишь тогда, когда Эли отложила вилку и нож и заявила:
– Арти, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Наедине? – спросил он, поглядывая на Джеймса и Салли.
– Да нет, никакой особой тайны здесь не будет. – Она помолчала. – В общем, так. Нам с мальчиками надо будет лететь в Париж.
– Зачем? – возмутился малыш Поль. – Нам нравится здесь, у Арти!
Жан-Пьер хмуро промолчал.
МакГрегор тоже отложил нож и вилку, уставившись на Эли.
– И зачем же? – произнес он.
– Ты понимаешь, – вздохнула она, – что рано или поздно мне нужно будет официально усыновить этих сорванцов. Мы все трое граждане Франции, посему проделать все необходимое можно будет только там.
МакГрегор понимающе кивнул.
– Ты уже взяла билеты?
– Еще нет. Я не хотела делать этого, не поговорив с тобой.
– И правильно поступила.
Артур поднялся со стула и направился к двери. Там он обернулся и обвел взглядом помещение столовой.
– Я прошу всех – всех! – оставаться на своих местах полторы-две минуты. Ну, может, на полминуты дольше, – чеканя каждое слово, проговорил он. И вышел.
Вернулся он действительно довольно быстро и, не садясь, произнес:
– В твоем плане, дорогая Эли, есть существенный изъян.
– Какой именно? – она вздернула брови.
– Дети в неполных семьях не получают надлежащего воспитания, из-за чего в будущей жизни у них нередко возникают проблемы. Особенно у мальчиков.
– К чему ты клонишь, Артур?
Сэр Артур, девятый баронет МакГрегор, полез в правый карман своей домашней куртки и что-то достал. Подойдя к Эли, он опустился на одно колено, раскрыл ладонь, на которой лежала оклеенная бархатом коробочка, украшенная золотыми узорами, и открыл ее. В коробочке был золотой перстень с бриллиантом размером не менее двух карат. Эли ахнула.
– Мадемуазель Элеутерия Бернажу, – торжественно произнес Артур, – я прошу вас оказать мне высокую честь, став супругой бедного одинокого холостяка. С этим перстнем я предлагаю вам руку, сердце и всю свою жизнь – и прошу вас принять их.
Эли взлетела со стула и принялась кричать, хлопая в ладоши:
– Да, да, да, я согласна, да! – Наклонившись, она подняла Артура с колена, а он осторожно и аккуратно надел ей перстень на палец. Эли впилась поцелуем в губы любимого.
– Уррра! – во все горло орали маленькие Лебланы.
Джеймс старательно покашливал, прикусывая нижнюю губу. Салли плакала, даже не вытирая слез.
– Значит, – продолжал Артур, – усыновление состоится после того, как будет заключен наш брак. Здесь, в Лондоне. И я наконец обзаведусь не только красавицей-женой, но и наследниками своего титула.
– Арти, – старший Жан-Пьер посерьезнел, – значит ли это, что я стану баронетом МакГрегор?
– Как только проводишь меня в последний путь! – весело откликнулся Артур.
– А это куда? – округлив глаза, спросил малыш Поль.
– Об этом поговорим лет через сорок, – строго произнесла Эли и снова прижалась губами к губам баронета.
II
Внезапно все заметили, что Джеймс куда-то исчез. Появился он через пару минут с волынкой в руках и, сев на стул, заиграл. Мелодия была медленной и нежной, но никоим образом не тоскливой. Все в комнате слушали как зачарованные.
– An Eala Bhan, – прошептала Эли.
– «Белая лебедь», – перевел Артур и, подхватив невесту за талию, закружился с ней в медленном вальсе, тем более что и музыка была в нужном темпе.
– Вина! – вскричал Артур, когда танец закончился. – Море вина! И… – шепнул он Салли, – твоего слабенького яблочного сидра.
Когда Салли вернулась с кувшином практически безалкогольного сидра, МакГрегор приказал:
– За стол садятся все!
Джеймса не нужно было долго уговаривать, но вот с Салли пришлось повозиться.
– Нет, сэр, ни за что, сэр, я никогда в жизни не сидела за хозяйским столом…
– Даже если сам баронет МакГрегор пригласит вас, сударыня? – спросил Артур.
– Но сэр… Право, сэр…
– Нет, здесь нужно иначе, – пробормотал баронет. – Джеймс, а ну-ка джигу!
И дворецкий во всю силу своих легких выдал музыку, при звуках которой на месте не смог бы устоять ни один горец. Артур принялся выплясывать перед Салли, малыши и Эли хлопали в ладоши, и в конце концов повариха не удержалась и тоже пустилась в пляс. Круглая, как булочка, немолодая шотландка минут через пять выдохлась и тяжело опустилась на стул, обмахиваясь платочком.
– Ну вот! – торжествуя, воскликнул МакГрегор. – Все оказалось не так уж сложно, верно, дорогая Салли?
Вскоре вино было разлито по бокалам, еда разложена по тарелкам, а будущим маленьким МакГрегорам перепало по рюмочке сидра.
– Вы позволите, сэр? – спросил Джеймс. Он уже отложил волынку и держал в руках бокал.
– Что угодно, друг мой, что угодно!
– Я поднимаю этот бокал, – торжественно произнес дворецкий, – за прекрасную пару, за новую семью МакГрегор, за этих восхитительных малышей и за добрую мирную жизнь всех четверых! И да пошлет вам Небо еще с десяток маленьких МакГрегоров!
– Десяток! – ахнула Эли.
– Мы постараемся, старый дружище, – успокоил Джеймса Артур. – Тем более что нас, шотландцев, на свете не так уж много.
– Slainte mhath, – завершил свой тост мистер Робертсон. – Будем здоровы!
– Slainte mhor, – откликнулась Эли. – Непременно будем!
И сияющий Джеймс, осушив бокал, потянулся за верной волынкой.
