Глава 34
Поговорив со Стекловой, я сел в машину, вынул из кармана телефон и увидел двенадцать вызовов от Василия. Сердце екнуло: что случилось с Бурмакиным?
– Ваня, – заорал Василий, – где ты шляешься? Почему не отвечаешь?
Я выдохнул. Вопить таким образом может лишь здоровый человек.
– Беседовал с Фаиной Григорьевной, отключил звук, чтобы звонок разговору не мешал.
– Я встретился с Бумагиной! – громче некуда вопил Вася.
– Молодец! – обрадовался я. – Что интересного узнал?
– Тебе надо сюда приехать, – зачастил Бурмакин.
– Куда? – уточнил я.
– Домой к Ларисе, – объяснил Бурмакин, – она к телефону не подходит, дверь никому не открывает. Боится.
– Чего? – не понял я.
– Мы тебя ждем, – заявил Василий, – адрес скинул эсэмэской.
Я запихнул трубку в держатель, а она опять зазвонила. На сей раз я услышал незнакомый баритон:
– Добрый день. Вы господин Бурмакин, следователь?
– Здравствуйте, он самый, – соврал я.
– Юрий Петрович Золотов вас беспокоит.
– Рад слышать ваш голос, – сказал я, пытаясь понять, что происходит.
– Вы были у нас, просили сообщить, когда Майя Капралова придет в себя. Оставим этот юмор. Я врач из отделения реанимации.
Вот оно что! Василию следовало съездить к Капраловой, Бурмакин выполнил задание, но поговорить с Майей не смог, та была без сознания. И зачем он дал эскулапу мой номер?
– Девушка очнулась?
– Сейчас Майе Владимировне делают манипуляцию под седацией. Это не наркоз, но сознание все равно спутанное. Если дела пойдут по плану, через три-четыре дня Капралова будет в состоянии недолго побеседовать с вами.
Я поблагодарил доктора и помчался к Бумагиной.
Первый, кого я увидел у подъезда, оказался Василий, он сразу задудел:
– Решил тебя встретить. Девушка конкретно перепугана, хотела куда-то убежать, но у нее денег совсем нет, и куда драпать, она не знает, поэтому просто заныкалась в квартире. У стационарного телефона провод из стены вырвала, мобильный отключила, занавески на окнах опустила, на улицу не выползала, в холодильнике пусто. Как я ее упрашивал меня впустить! Просто песня. Нет, я молодец! Догадался, что Лариса дома окопалась, и приперся сюда халу нагилу у ее двери на губной гармошке играть.
– Хава, – поправил я, – хава нагила – очень красивый еврейский танец. А хала – плетенка из теста, чаще всего она сверху посыпана маком.
Василий распахнул дверь подъезда, мне в нос ударил отвратительный запах отходов жизнедеятельности человека и кошек.
– Нам сюда, – бубнил парень, – сразу направо, квартира номер один.
Бурмакин застучал в дверь.
– Лара! Открой! Ну же! Василий вернулся.
Дверь беззвучно приотворилась.
– Входи, Иван Павлович, – радушно попросил следователь.
Я втиснулся в прихожую и ощутил себя человеком, который натянул пальто размера на три меньше нужного. Стены давили на плечи, потолок на голову.
– Вы один? – дрожащим голосом поинтересовалась хозяйка, крупная девушка в красном спортивном костюме.
– Один, – кивнул я.
– Совсем? – затряслась Бумагина.
– Совершенно один, – подтвердил я.
– Не дрожи, – начал успокаивать Ларису Василий, – лучше давай кофейку глотнем, я бутеров нарежу.
– У меня продуктов нет, – жалобно призналась Бумагина.
– Так я сбегаю в супермаркет, – сказал Вася.
– Ой, нет, – задрожала хозяйка. – Ты меня с ним оставишь?
– Иван Павлович беззлобен, как старая гусеница, – нашел правильное сравнение Бурмакин, – тихий, как улитка. Абсолютно равнодушен к женщинам. Около него может мисс мира голой ходить, у Подушкина ничто не дрогнет, он ей по доброте душевной на плечи халат набросит, чтобы не замерзла.
Лариса захихикала.
– Гей? Да?
– Никогда! – заверил Вася. – Половой монстр по бабам. Просто хорошо воспитан. Так я побежал за хавчиком.
Дверь хлопнула, мы с Ларисой остались вдвоем, Бумагина обняла себя за плечи.
– Лариса, – сказал я, – я не ем девушек на завтрак и на ужин. Мне доктор запретил мясное. Не накидываюсь на незнакомок, не являюсь насильником, владею частным детективным агентством. Я не полицейский, не имею права вас задерживать, допрашивать. Могу лишь попросить ответить на ряд вопросов. Если не пожелаете, я уйду. Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло, посадить за решетку. Совсем наоборот. Возможно, смогу вам помочь, похоже, вы попали в трудную ситуацию.
Хозяйка прижала кулачки к груди.
– В ужасную!
Я приободрился, Лариса пошла на контакт.
– Нельзя всю жизнь прятаться в квартире.
– Нет, – всхлипнула натурщица.
– И, простите за откровенность, ваше жилье не курорт «Зеленый шиповник», где находится подземный бункер, в котором в случае ядерной войны спрячется конгресс США, – продолжал я, – дверь в квартиру хлипкая, ее с одного удара котенок выбьет.
– Ой! Ой! Ой! – запаниковала Бумагина.
– Просто расскажите, что случилось. Вместе подумаем, как исправить ситуацию, – закончил я.
– Можно сесть в комнате, – прошептала Лариса.
Мы переместились в единственную спальню.
– Зря Мирон все затеял, – еле слышно сказала Лариса, – теперь его в живых нет. И Стена убили.
– Вы знали Филиппа? – уточнил я.
– Он отец Мирона. Мой будущий свекор, – всхлипнула девушка, – мы хотели пожениться, и тут…
Лариса замолчала, когда пауза затянулась, я сделал провокационное замечание:
– Появилась Нина. Неприятно, когда твоего любимого человека уводит пятнадцатилетняя школьница.
Лариса заморгала.
– Да вы что?! Нинка сестра Мирона.
Я удивился, что Бумагина владеет этой информацией, и уточнил:
– Вы уверены?
– Конечно, – кивнула Бумагина, встала, вынула из шкафа коробку из-под конфет, вытащила из нее фотографию и показала мне.
– Вот.
Снимок запечатлел группу молодых, весело смеющихся людей. Похоже, его сделали на Воробьевых горах, компания стояла спиной к ограждению, за их спинами открывалась панорама огромного города. Я показал на парня в клетчатой рубашке:
– Гремлин.
– Да, Рома, вы его знаете? – встрепенулась Лариса.
– Встречались, – кивнул я, – вы слева, далее Нина, а рядом с ней Мирон.
– Видите, Мирка и Нинок прямо близнецы? – спросила Лариса. – Одно лицо просто.
Я молча рассматривал снимок. Молодые люди принадлежат к астеническому типу: тонкокостные, худые, бледные, с узкими лицами. Но ведь подобных им много. Да, сын Стена и дочь Игоря похожи, но со мной в институте учился Николаша Пенкин, нас с ним часто путали, мы выглядели копией друг друга, но родной крови у нас не было ни капли.
– Ну? Как? – продолжала Бумагина. – Мирон едва Нину увидел, сразу понял: Настя не врет.
– Определенное внешнее сходство присутствует, – признал я, – но это не стопроцентное свидетельство того, что они брат и сестра. Кто такая Настя?
– Мать Мирона и Нины, – объяснила Лариса, – из-за нее раскардаш вспыхнул.
Я отложил снимок.
– Галина Михайловна говорила, что Анастасия Сиротина бросила дочь вскоре после рождения и исчезла в неизвестном направлении. Свекровь считает невестку умершей.
Лариса поежилась.
– Нет, она жива. Все беды из-за Насти начались, когда она к Мирке подошла…
Раздался звонок в дверь. Бумагина сжалась в комок.
– Ой!
Я встал.
– Не волнуйтесь. Скорее всего, это вернулся Василий. Сейчас он вам поесть приготовит.
