Глава 31
На следующий день ровно в одиннадцать я подъехал к железным воротам имения зятя Коки и сказал охране:
– На мероприятие.
– Фамилия? – зевнул парень.
– Подушкин, – ответил я, – нас трое.
– Мы тут, – хором сказали с заднего сиденья Генри и Матрена.
– Нет вас, – отрезал охранник, – пропуск не заказан.
Сзади раздался гудок. Я взял левее и позвонил Коке.
– Да? Что надо? Не мешайте! Без вас голова крутится! Говорите живо! Ну? Скорей! Почему молчите? – в секунду выпалила подруга маменьки.
– Кока, это Иван Павлович.
– Ваняша! Примчался?
– Да, но меня не пускают.
– Почему?
– Фамилия отсутствует в списке.
– Идиоты! Кретины! Крысы! – зашумела дама. – Ненавижу дураков. Стой, не двигайся. Сейчас ликвидирую проблему.
Через минуту к моему седану вразвалочку приблизился секьюрити.
– Вы Кукушкин?
– А что? – предусмотрительно спросил я.
– Если Кукушкин, то въезжайте, если нет, то пропуск не заказан.
– Он стопроцентно Кукушкин, – нежным голоском произнесла Мотя, – самый кукушечный Кукушкин. И мать его, и отец, и дед-прадед-пращур… Даже динозавр, который вход в пещеру стерег, где семья в каменном веке жила, Кукушкин был.
– По центральной алее до парковки, далее пешком, – пояснил парень и открыл ворота.
– Динозавр Кукушкин, – рассмеялся я, медленно двигаясь в указанном направлении. – Интересно, как его звали?
– Иван Павлович, конечно, – захихикала Мотя. – Как же еще? Вон парковка, и рядом с ней шатер с табличкой «Раздевалка участников конкурса».
– Думаю, Ваня, тебе туда, – заметил Генри, – а мы пойдем искать мою матушку и занимать места на трибуне. Ваня! Ты победишь.
– Золотая медаль точно вам достанется, – приободрила меня Матрена, – интересно, какой приз дадут за первое место?
– Обои с рисунком из математических символов, – усмехнулся я.
Генри взял невесту под руку.
– Кому может понравиться такое покрытие для стен?
Я показал на большой стенд, установленный посередине круглой лужайки.
– Видите, что там написано? «Генеральный спонсор акции спасения русской математики фирма «Живи с уютом», производитель обоей на любой цвет и вкус».
– Там опечатка, – хихикнула Матрена, – не обоей, а обой!
– Нет, – возразил Генри, – слов «обоей» и «обой» нет. Есть…
Дюпре замер, я хотел подсказать ему: «Обоев», но не успел, дверь машины распахнулась.
– Ваня! Скорей, – занервничала Кока, – ты опоздал!
– Начало в полдень, – удивился я.
– Нет, через десять минут, – зашипела лучшая подруга маменьки, – давай сюда, левее, правее. Геннадий! Немедленно одевай Ивана Павловича! И пусть роль вызубрит.
– Роль? – насторожился я. – Мне сказали, только пройти надо.
– Женя, Катя, Лена! Кто-нибудь! – завопила Кока. – Сюда! Ужас какой-то! Платишь людям нереальные деньги, а народ куда-то прячется.
– Здесь я, – пропищала худенькая девушка в футболке с надписью «организатор», подбегая к нам.
– И кто вы? Женя, Катя или Лена? – напала на несчастную Кока.
– Таня, – представилось похожее на мышку создание.
– Отлично, – топнула ногой Кока, – перед вами Иван Павлович, займитесь им. Одеть! Отгладить! Объяснить. Выучить текст. Все. Действуйте. Да, уже бегу, несусь. Боже! Голова кругом!
Выкрикивая последние фразы в трубку, Кока унеслась, оставив после себя удушливое облако французского парфюма.
– Подушкин, Подушкин, – зачастила Татьяна, глядя в лист бумаги, – а вас нет!
– Посмотрите Кукушкин, – осенило меня.
– Здесь! – обрадовалась Таня. – Почему сначала сказали про Подушкина? Пошутили? Мне нравятся мужчины с чувством юмора. Не то что мой папа! Он жутко мрачный! Хотя чего я от него хочу, он совсем старый! Уже тридцать восемь лет, жуть как много. Он на моей маме сразу после окончания школы женился. Так вы Кукушкин или Подушкин?
– Являюсь представителем двух семей, поэтому стал Подушкин-Кукушкин, – соврал я.
Услышав от болтливой девицы про ее древнего папу, еще не справившего сорокалетие, я ощутил себя дедом библейского Ноя.
– Вот ваш костюм, – заявила Таня, подводя меня к кронштейну, где висел черный кофр, – вы Санчик Пончик! Крутая роль!
Я сразу вспомнил чудесную детскую книгу Николая Носова «Приключение Незнайки» и удивился:
– Вы уверены? Мне сказали, что я «Идиот».
– Никто из наших вам такого заявить не мог, – испугалась Татьяна, – мы уважаем и гостей, и участников, и даже журналистов.
– Имел в виду, что я должен изобразить князя Мышкина, – уточнил я.
Девушка захихикала.
– Ой, вы такой веселый. Князь Мышкин. А у него бабушка графиня Кошкина, да?
Я вздохнул. Не стану рушить образ шутника Ивана Павловича. Нет смысла рассказывать юной леди про роман Федора Михайловича Достоевского «Идиот» и его главного героя князя Мышкина.
– Какие штаны суперские, – восхитилась Таня, вынимая из кофра красные шорты, сшитые в виде шаров. По бокам одежда имела вставки из золотой парчи, из того же материала сделали и широкий пояс.
– Рубашка с жабо, – пришла в еще больший восторг девушка, – жилетка с вышитыми вилками…
Я скосил глаза на жилетку. Это не трезубцы, а геральдические лилии.
– Плащик типа кожаный, копье, сапоги и колготки белые, – перечисляла весь набор Таня. – Что вам еще положено? Смотрю список… Санчик Пончик! Вау! Прикольно!
– Имеется еще какой-то реквизит? – осведомился я.
– Вы от восторга лопнете! – забила в ладоши Танечка. – Пусть вам сюрпризнет.
– Извините, не понял? – насторожился я.
– Сюрпризнет, – повторила девушка, – в смысле, сюрприз вам случится. Пойду, его притащу сюда, а вы пока переодевайтесь и текст учите.
Я впал в минор.
– Роль большая?
Таня протянула мне листок.
– Вот. Понеслась!
Милое, но излишне болтливое существо испарилось. Я задернул штору, которая исполняла роль двери, и начал облачаться в несусветное тряпье. Через пять минут кривое и грязное зеркало, установленное в подобии примерочной, отразило меня, похожего на… Сравнения не подбирались. Видели когда-нибудь на картинах изображение пажа? Юного мальчика в белых лосинах, шарообразных шортах, рубашке в кружевах, плаще и шляпе. Так вот, я походил на пажа, которому давно пора на пенсию по глубокой старости. Если смотрели спектакль по пьесе Пьера Бомарше «Женитьба Фигаро», то можете вспомнить пажа Керубино, очаровательного проказника, переживающего первый период взросления и поэтому считающего всех женщин очаровательными и невероятно сексуальными. Но увы и ах, я уж много лет как не Керубино. Давно не ощущал себя в столь нелепом положении, как стоя сейчас перед зеркалом.
– Выучили текст? – спросила Таня, распахивая занавеску. – Вау! Крутняк. Самый суперский! Санчик Пончик, вам удобно?
– Не очень, – честно ответил я, – во времена оны колготки еще не изобрели, мужчины тогда носили чулки или лосины, полагаю, в них комфортнее, чем в том, что на мне сейчас.
– Везде давит, трет? – подмигнула Таня. – Наплюйте, через пять минут привыкнете. Текст зазубрили?
– Нет, – спохватился я, беря листок. – О!
– Учите как следует, – посоветовала девушка.
– Тут одно слово, вернее, буква «О!», – объяснил я, – роли нет. Лишь восклицание «О!». И не указано, когда его говорить!
С улицы раздался ужасный звук. Сначала кто-то громко захрипел на одной ноте: «И-и-и-и-и-и-и…» Потом он же продолжил: «А-а-а-а-а-а-а».
Таня захлопала в ладоши.
– Сюрприз!
Ничего не понимая, я вышел вслед за девочкой из раздевалки и увидел… осла, привязанного к заборчику.
– Знакомьтесь! Эльдар Эдуардович, – засмеялась Таня, – его так зовут. Ишак. Только имя с отчеством не перепутайте, он этого не любит, расценивает как хамство. Садитесь.
– Куда? – попятился я.
Таня похлопала ослика по кожаному седлу.
– Сюда.
– Здрасте, – запищал тонкий голосок, и я увидел мужчину в джинсах и футболке.
– Таня, он кто?
– Кукушкин, – отрапортовала моя помощница.
– Ну ни фига себе, – подпрыгнул дядька, – у меня написано…
– Простите, вы кто? – бесцеремонно остановил я незнакомца.
– Виктор Гарцев, режиссер, сценарист, пиар-служба всего шоу, – представился мужик.
– У меня к вам пара вопросов. Я изображаю Санчика Пончика, – начал я и понял, что выгляжу совсем по-идиотски. – Извините, не помню, чтобы у Носова в книге упоминалось имя героя, но этот мальчик-обжора почти наш современник. Почему тогда на мне костюм, который относится к прошлым векам? Зачем ехать на осле? Разве в «Приключениях Незнайки» есть такая сцена? Хотя я читал книгу в детстве, мог и запамятовать.
– Какой, на фиг, пончик? – скорчил рожу Виктор. – Кто эту чушь вам напел?
– Татьяна, – тут же сдал я девушку.
– Ой, дура! – завопил Виктор. – На фиг, все книги перепутала! Вы Санчо Панса.
– Верный слуга Дон Кихота Ламанчского? – уточнил я. – Санчо Панса… А… Понятно… Санчик Пончик.
– Девки читать не умеют, им что Сервантес, что сервант, все едино, – хмыкнул Виктор. – Внимание. Репетиция. Видите дорожку?
Я кивнул.
– Едете по ней на Эльдаре Эдуардовиче. Упаси господь вас обозвать его Эдуардом Эльдаровичем, мало не покажется. Когда доплететесь до большой трибуны, где сидят жюри, друзья и прочие, надо притормозить, воздеть руки к небу и заорать: «О! О! О!» Совсем не сложно!
– Безобразие! – загудел сзади бас. – Что за костюм!
Я обернулся и увидел невысокого, животастого, красного, вспотевшего мужчину в кожаной жилетке.
– Вы тут главный?
– Нет, он, – мигом ответил я, показывая на режиссера.
Толстячок надулся и зашумел:
– Мне обещали роль Санчо Пансы. Вместо этого я теперь Дон Кихот. Костюм не по размеру. Велик! Брюки как на Эйфелеву башню сшиты и на животе не сходятся.
Я незаметно поддернул пытающиеся сползти с меня слишком широкие и короткие белые колготки, потом подхватил излишне большие шорты.
– Но! Главное! Конь! Здоровенный! – возмущался незнакомец. – Огромный! Зубы, как у мамонта! И мне на нем езхать?!!
– Начало через десять минут, – продекламировал динамик.
– Катя, разберись, – велел Виктор и удрал.
– Я Таня, – обиженно уточнила девушка. – А вы кто?
– Кукушкин, – представился толстяк.
Вот тут до меня наконец дошло, что случилось. Меня по какой-то причине забыли внести в список. Когда секьюрити спросил: «Вы Кукушкин?», я почему-то решил, что в бумаге неверно написали мою фамилию, и ответил: «Да». Ан нет, вот он, настоящий Кукушкин. Маленький, толстенький, настоящий Санчо Панса. А я, вероятно, Дон Кихот – данный герой книги Сервантеса обладал высокой худощавой фигурой. Надо объяснить недоразумение и живо все исправить.
– Конь ужасен, – злился тем временем мужчина.
– Стойте, – попросила Таня. – Вы Кукушкин?
– Он самый, – кивнул толстяк, – Илья Петрович.
Таня повернулась ко мне:
– И вы Кукушкин?
Я набрал полную грудь воздуха.
– Видите ли, случилось…
Продолжение фразы застряло в горле. На дорожке, которая ведет от парковки к раздевалке, появился двухметровый квадратный амбал, который вел под уздцы слонопотамоносорога.
– Полюбуйтесь на коня, – враз осипшим голосом прохрипел Илья Петрович, – за все богатства мира на него не сяду.
– И вы Кукушкин? – повторила Таня.
Я оторвал взгляд от монстра с гривой и малодушно соврал:
– Да! Иван Павлович! И я Санчо Панса, для меня ослик.
– Просите что хотите, но я не сяду на живую гору с зубами, – запаниковал настоящий Кукушкин, – он меня укусит, сожрет. Нет, нет.
– Герман, бери хозяина, – приказал властный женский голос, – наряжай в этого Пихота, устраивай на лошади, и пусть не выкаблучивается.
В зоне видимости очутилась дама, до оторопи похожая сразу на всех: на Зюку, Коку, Маку, Люку, Николетту.
– Но, Лиза, я упаду, сломаю шею, умру, ты останешься вдовой, – попытался запугать супругу толстячок.
– Богатой вдовой, – подчеркнула дама, – существительное «богатая» скрасит мне горечь потери мужа! И еще хорошая новость: если ты уедешь на кладбище, мне более не придется встречаться с твоей мамашей! Герман! Вперед! Наряжай хозяина! Не стой кипарисом.
– Нас определенно из-за одинаковых фамилий и инициалов перепутали, – неожиданно сообразил Кукушкин, – вот он вылитый Дон Кихот. Ему коня дайте! И, дорогая, «богатая» – это прилагательное.
– Молчать! – скомандовала Лиза. – Не умничай!
– Наше милосердно-благотворительно-показательно-развлекательное шоу стартовало, – заорал динамик, – перед жюри гарцуют три мушкетера.
– Ура, – закричали вдалеке голоса, – ура!
– Через минуту мы увидим Даму с собачкой, потом Буратино с Мальвиной, следом Дон Кихота и Санчо Пончика! – доложил динамик. – Музыка!
Раздался бравурный марш.
– Герман, займись, наконец, хозяином, сажай хозяина, – приказала женщина стоящему молча рядом с ней мужчине.
– Иван Павлович, забирайтесь на Эльдара Эдуардовича, – засуетилась Таня.
– И как это сделать? – осведомился я. – Прошу простить, я никогда не ездил на осле. Один раз в детстве в возрасте пяти лет катался в Московском зоопарке на пони, но меня поместили в тележку. Приключение мне не понравилось, маленькая лошадка отвратительно воняла. Осел тоже не очень… не розами пахнет и не жасмином. Хоть я и не люблю резкие ароматы, но лучше уж ишаку благоухать лилией.
– Я помогу вам, – пообещала Таня, – главное, не издавайте громких звуков, животина их до поноса боится. И не перепутайте его имя, иначе он встанет и дальше не пойдет, пока не извинитесь.
