Орфей: четыре финала

1. Орфей, шаркая ногами и опьянев от теней, видит солнечный свет и выходит в пространство, которое кажется ему открытым; часто моргая, он озирается по сторонам и почти не сомневается, что это отнюдь не расширение в каменном проходе, не грубый природный вестибюль большого мира, а сам этот мир и есть. Он начинает оборачиваться, и, честно говоря, мысль о том, что над ним еще нависает скальный свод, а чистый воздух начинается метра на три дальше, проносится в его голове раньше, чем он успевает завершить движение. За доли секунды до того, как его взгляд встретится со взглядом Эвридики, – время, за которое, как придется потом признать, еще можно успеть отвернуться и пройти те самые несколько шагов, – ему в голову одновременно приходят две разные мысли. Первая: Какое странное место: уже не в тоннеле, но еще не совсем снаружи, а так нечестно. И вторая, паническая, частично вытекающая из первой: А, ладно, как-нибудь обойдется.

2. Орфей под конец стал так бояться света, что не находил в себе смелости ступить в него без моральной поддержки – увидеть улыбку Эвридики в тот миг было для него важнее, чем заполучить назад ее саму.

3. Орфей забыл о запрете. Точнее, не мог вспомнить, в чем он заключался. Он и к Эвридике повернулся затем, чтобы спросить у нее, что именно он то ли должен, то ли, наоборот, не должен делать в конце. Иными словами, оборачиваясь к ней в последний миг, он демонстрирует весьма непростую разновидность трусости.

4. Орфей ничего не забыл. И не простил. Весь долгий путь наверх он вынашивает план мести. Увидев порог, он замедляет шаги и слушает, как ступают за ним ее бестелесные ноги. Вот он останавливается, еще не выйдя из тени. И тут же, шипя, поворачивается к ней и с ненавистью и восторгом глядит прямо в тающее лицо потрясенной Эвридики.