Когда спецсамолет спецпредставителя президента России заходил на посадку в спецаэропорту Чуфырии, высокий государственный деятель собрал в своем салоне советников и помощников, чтобы напоследок еще разок уточнить с ними стратегию и тактику делегации:

– Итак, самая главная и трудная задача сейчас – усадить враждующие стороны за стол переговоров. А дальше-то уж как-нибудь, помаленечку…

Но действительность сразу же перепутала все планы. Лидеры северных и южных чуфырцев вдруг встретили спецпредставителя у трапа, крепко обнявшись друг с другом. А при ближайшем рассмотрении стало ясно, что порознь они просто не устояли бы на ногах. От толпы встречающих, где тоже перемешались северные с южными, не выказывая при этом ни малейших антипатий, разило спиртным на все летное поле. А почетный караул, хотя и старался держаться в строю, но икал и заметно пошатывался. Все наперебой выкрикивали невнятные здравицы во славу России, а из приветственной речи высокого гостя о необходимости сесть за стол переговоров оба местных лидера, похоже, уловили лишь слова «сесть за стол». Ответом стало бурное ликование.

Спецпредставитель глазами поискал в своей свите генерала Свистоплясова из разведки ФСБ и неслышно спросил: «Ваши сработали?» Тот показал, что уточнит, обернулся к своей свите, и поманил полковника Ломового:

– Твои?

– Мои.

Не оборачиваясь и не поднимая руки, генерал незаметно нащупал ладонь полковника и крепко пожал. Уголком рта шепнул:

– Кто действовал?

– Майор Хряков, – так же тихо, одними губами, доложил Ломовой.

– Высочайший класс! – удовлетворенно кивнул Свистоплясов, – Готовь представление к награде. На обратном пути подсунем, чтоб сразу на доклад президенту попало.

Ломовой начал искать среди встречающих майора, чтобы представить его лично, но углядел далеко не сразу – Хряков любил возникать неожиданно и как бы ниоткуда. А когда возник, полковник понял, что в таком виде перед начальством ему появляться не стоит. Сделал знак, чтобы тот выбрался из толпы в сторонку, и сам постарался тихонько отделиться от делегации:

– Ну, здравствуй! Как ты тут?

– Как видите. Задание выполнено, – тяжело прохрипел Василий, устало хлопая мутными глазами.

– Уже оценили. Поздравляю. Велено к награде представить.

– Эх, да мне б пивка! – мечтательно вздохнул майор.

– Ладно уж, сообразим! Заслужил! – по-отечески добродушно усмехнулся Ломовой. – Сейчас спрошу у стюардессы, в самолете должно быть. А ты лучше не маячь, садись в замыкающую машину. По дороге поговорим.

– Погодите! – упрямо задержал его Хряков. – Вы там подскажите нашим, чтоб позицию заняли потверже. То есть, чтобы сначала переговоры, а уже потом за стол. Они сейчас с такого бодуна, что любые условия подпишут, абы поскорее до опохмелки дорваться.

«Надо же! – с невольным восхищением подумал полковник. – В таком состоянии, а как о деле соображает!» Поспешив сообщить начальству эти важные данные и сгоняв одного из телохранителей за пивом, Ломовой как раз успел к отъезду кортежа и плюхнулся в машину, передавая на заднее сиденье закрытую сумку, волшебно позвякивающую тяжестью стеклотары. Майор ловко, с хлопком, поддел пробку мушкой «маузера» и жадно присосался к горлышку. Облегченно вздохнул, утирая со лба испарину:

– Уфф… Хоть снова человеком себя чувствуешь…

– Ну тогда докладывай, как же тебе такое удалось-то?

– Ничего особенного. Вы ж сами говорили, что чуфырцы согласны мириться только когда северные признают себя южными или южные – северными. Вот и оставалось довести их до такой кондиции, чтоб север от юга уже не отличали. А с технической стороны вышло еще проще. Со своими ореликами… то есть, с малайскими пиратами, захватил я танкер с паленой водкой. Да нет, вы не волнуйтесь – он ведь вроде как ничейный был, уж мафия-то нам за него претензий не станет предъявлять. А потом курс – сюда. Причалили наугад, в расположении северных. Представляюсь им, так мол и так, я – русский офицер, честь имею. Они, понятно, обрадовались, что Россия их поддерживает, сразу инструктором назначили. Ладно, соглашаюсь, проведу с вами учения. Только современная военная наука выделяет на первый план психологический фактор. А значит, чтобы научиться воевать, как русские, надо сначала научиться пить, как русские. А потом, чуть они завелись, я и подначил – дескать, южные хвастают, что запросто северных перепьют. Они в крик, за оружие, в атаку, а я разъясняю – если и перебьете их всех, то превосходства все равно не докажете. Давай, мол, лучше пригласим их и проверим – танкер большой, на всех хватит. И все. Дальше само собой пошло…

Ломовой похвалил, но по должности все же счел нужным и пожурить:

– Сработал ты все здорово, но сам-то чего ж так налимонился?

– Ну-у, товарищ полковник! – укоризненно надулся Хряков. – Что ж, все вокруг будут гудеть на халяву, а я – трезвым ходить?

Ломовой понял, что он прав, со щемящей доброй грустью вспомнив вдруг собственную боевую молодость, пограничную заставу и судьбу захваченной у контрабандистов цистерны спирта. Признавая в душе, что, наверное, завидует майору, ностальгически вздохнул:

– Извини, не подумавши сорвалось. Тогда ведь, пожалуй, и не поверили бы, что ты русский, еще приняли бы за какого-нибудь хлюпика из ЦРУ. Да, чуть не забыл, – порывшись в дипломате, достал сверток в промасленной оберточной бумаге. – Тут тебе Фрося передала – бутерброды, сардельки какие-то. В последний момент к самолету прибежала. Небось, жрали-то без закуски?

– Да я уж не помню. Не до того было, – пшикнул Хряков очередной пробкой и зашуршал свертком.

Кортеж подрулил к зданию правительственной резиденции, прорубленному на две части глубокими траншеями и опоясками колючей проволоки. Часовые у дверей кое-как держались на ногах лишь из-за того, что опирались на карабины. Тем не менее с завистью посматривали на караульное помещение, где вовсю звенело и булькало. А на стенах там и тут были расклеены свежие приказы коменданта, объявлявшие комендантский час для зеленых чертей. Переговоры предполагались в узком кругу, и Ломовому присутствовать на них не требовалось. Разминая затекшие в дороге ноги, он хотел было по старой пограничной привычке прогуляться к демаркационной линии, однако Хряков вовремя предупредил:

– Не ходите туда. Опасно.

– Заминировано?

– Нет. Заблевано.

Полковник, опять примостившись в машине, начал составлять доклад о проведенной операции.

– Пожалуй, представим тебя к ордену «За заслуги перед Отечеством второй степени тяжести».

– Еще нужно поощрить лейтенанта Зеленкина из экономического отдела, здорово он мне помог, – походатайствовал Василий. – И особо отметьте капитана Вахитова из разведки Башкортостана. Кстати, проблему с ними я попутно тоже решил, де-факто они нам уже подчиняются. Так что поощрить их с нашей подачи было бы полезно. От наград-то не откажутся, а тем самым признают и подчинение де-юре.

– Тонкий ход, – не смог скрыть одобрения полковник и еще раз внутренне отметил поразительный талант Хрякова решать столь сложные вопросы даже в самом абстрактном виде.

Как и предсказывал Василий, переговоры закончились очень быстро и по результатам далеко превзошли самые смелые надежды.

– Все подписали! – радостно сообщил Ломовой, отлучившись к генералу. – Единственная заминка была – никак не могли вспомнить, из-за чего же, собственно, поссорились. А теперь осталось уточнить лишь технические детали – ну там, сколько голубых касок сюда направлять…

– Да голубых-то не стоит, – авторитетно посоветовал майор. – Тут и баб хватает…

И полковник невольно отвлекся, мысленно сравнивая хватание тутошних баб с планом «Перехват»…

Неофициальная часть тоже длилась недолго – то ли обоим лидерам Чуфырии уже много не требовалось, то ли сам спецпредставитель президента решил поскорее ее закруглить по состоянию здоровья. Его кортеж вместе с нахлынувшими массами иностранных репортеров отправился осматривать позиции противоборствующих сторон. Картины по пути открывались примерно одинаковые. На обширных пространствах, где еще недавно люди резались друг с дружкой, теперь уже все нарезались.

На военных аэродромах приткнулись в бездействии самолеты и вертолеты, а летчики с техниками выписывали ногами штопоры, бочки и мертвые петли – причем исключительно на автопилоте. В оружейных мастерских вовсю перековывали мечи на орала, орали песни и занимались оральным сексом. За леском гудели бронетранспортеры и их экипажи. Танкисты надирались глухо, как в танке. А самоходные орудия ходили сами, без водителей, уже неспособных ходить.

На поле между двумя деревнями, северной и южной, лежали вповалку тела мужчин, женщин, стариков, и западные журналисты ринулись туда снимать доказательства этнических чисток. Однако были жестоко разочарованы, так как все валяющиеся оказалось просто в глубоком отрубе.

– Послушай, – Ломового стали разбирать сомнения. – А тебе не кажется, что вместо одной гуманитарной катастрофы ты здесь другую учинил?

– А на этот счет никаких инструкций не было, – невозмутимо пожал плечами майор. – У меня был единственный приказ – замирить любой ценой.

– Да, пожалуй, ты прав, – вынужден был согласиться полковник. – Главное было – прекратить кровопролитие и удержать мир от более серьезной войны, не дать НАТО повода к бомбардировке. А уж остальное можно считать рабочими издержками.

Сделали остановку в штабе одного из соединений. Командир, запинаясь, доложил, что продержится еще часа два-три, больше не сможет, потому что очень спать хочется. Туда-сюда сновали связные, не способные связать двух слов. А на столе начальника штаба надрывались полевые телефоны:

– Срочно нужна поддержка на правый фланг!..С той стороны движутся до двух батальонов пехоты… да, с танками… Подбросьте литров двести, а то на всех не хватит…

Начальник штаба устало и нечленораздельно отругивался:

– Какие два батальона? У тебя наверняка в глазах двоится, значит, только один… Ладно, сотню литров подброшу, а остальное – пускай со своим приходят…

– Слушай, а одного танкера хватило? – подозрительно стал прикидывать Ломовой, озирая окрестности.

– Кто его знает! Я ж тут не сидел сложа руки. Как процесс пошел в нужное русло, на всякий случай и с населением поработал, местные ресурсы мобилизовал…

– А, ну это ладно, – с явным облегчением вздохнул полковник. – А то я уж грешным делом подумал, может ты с пиратами еще чего захватывал…

– Обижаете! Я же сказал – только один. Содержимое – мне, а танкером со своими ребятами расплатился.

Выехали на передовую. На батареях сушились чьи-то носки, а артиллеристы звонко чокались шрапнельными стаканами. Зенитчики заливали зенки. Стрелки в окопах пили залпами и одиночными. А снайперы делили бутылки поровну с помощью оптических прицелов. Из воронок тянуло свежим перегаром. По нейтральной полосе по-пластунски ползали разведчики, не в состоянии подняться. Какой-то героический боец так и замер неподвижно, не дотащив до передовых постов ящик с бутылками. А связисты раскручивались на полную катушку и тянули за собой провода, чтобы потом не заблудиться.

На обратном пути завернули в полевой госпиталь, куда со всех сторон тащились вереницы солдат подлечиться после вчерашнего – поддерживая друг друга, опираясь на палки и заборы, с обвязанными головами. Медсестры, сами еще не отошедшие с ночи, с припухшими физиономиями и в полурасстегнутых халатах, сбивались с ног, оказывая первую помощь лечебными дозами. Из одной палаты разносились громкие женские крики, и репортеры опять было с энтузиазмом рванулись туда интервьюировать жертвы среди мирного населения и разоблачать зверства. Но все обнаруженные там оказались уже разоблаченными и к беседе были абсолютно не расположены. И лишь одна врачиха, успевшая отстонаться и блаженно расслабившаяся поверх одеяла, на просьбу дать интервью смогла внятно ответить, что больше давать уже не в состоянии.

Полковних невольно отвлекся, мысленно сравнивая ее состояние с общим состоянием здешней экономики и задумчиво констатировал:

– Да, для восстановления хозяйства тут и времени немало уйдет, и гуманитарная помощь наверняка потребуется.

– А как же, само собой, – подтвердил Хряков. – Рассолу надо будет побольше прислать, пива. По линии Красного Креста – несколько машин спецмедслужбы, бригаду хороших наркологов…

– Ну, да это уже не наше дело, – счел тему исчерпанной полковник. – Мы свою задачу выполнили, теперь пусть другие разбираются. И твоя миссия здесь тоже окончена, так что – домой. Вот только сам понимаешь, в салоне лететь тебе неудобно. Но что-нибудь придумаем, ты же у нас в отношениии удобств не избалован. А там отдохнешь, подлечишься и снова за работу…

– Уже что-нибудь еще наклевывается? – по заботливому тону начальника догадался Хряков.

– Не исключено, что наклюнется. Дело в том, что в Бухаре начали твориться странные вещи. Что-то там замышляет латышская разведка, а что именно – ну никак понять не можем. Представляешь, один из их лучших агентов вдруг организовал там лигу сексуальных меньшинств и развернул борьбу за равноправие мужчин быть наложницами в гаремах. Вот и гадаем – к чему бы это? Куда такой хитрый ход может быть направлен?… Да, и оттуда же, ко всему прочему, какой-то евнух нас донесениями завалил. Неизвестно с чего вообразил себя нашим резидентом и угрожает забастовать весь областной гарем, если мы ему не перечислим зарплату за несколько месяцев!

– Ладно, разберемся, – широко зевнул майор. – А кстати, как там дела у других разведок, которые тоже на Чуфырию нацеливались?

– Точных данных у меня нет, но слышал, что полковника Козолупа из украинской «Службы Безпеки» наградили именным пистолетом. И одним именным патроном.

Вернувшись в столицу, спецпредставитель президента России устроил итоговую пресс-конференцию, и западные журналисты тут же обрушились на него с провокационными вопросами:

– Правда ли, что в Чуфырии русские применили свое новое оружие массового поражения?

– Химическое, – уточнял один. – Я понюхал – чистая химия…

– Нет, психотронное! – перебивал другой. – Потому что все психически тронулись…

На что глава делегации дипломатично издожил официальную позицию России по данной проблеме:

– Политика нашей страны основывается на строгом соблюдении принципов международного права, международного лева, уважения суверенитета и невмешательства во внутренние дела других государств. И если какому-нибудь народу вздумалось нажраться в задницу – это его полное суверенное право…

Найдя кабинет с телефонами и проверив, в достаточной ли отключке пребывает хозяин кабинета, Ломовой позвонил в аэропорт. Связавшись с командиром российского экипажа, попросил его без лишнего шума, не привлекая внимания, подготовить лежачее место в багажном отделении для особо ценного сотрудника. После этого трубку у командира отняли стюардессы и начали наперебой предлагать для обслуживания багажного отделения свои кандидатуры. Полковник невольно отвлекся, мысленно сравнивая их обслуживание с обслуживанием российского внешнего долга, а когда он вернулся к машине, Хряков уже крепко спал, свернувшись калачиком на заднем сиденье. Майор сладко посапывал и причмокивал, обнимая неразлучный «маузер» с пустой бутылкой, а на губах его блуждала по-детски счастливая улыбка. Наверное, ему снилось что-то очень хорошее…