Ночь и в самом деле была бурная. Огромные валы облаков, громоздясь, как морские волны, бежали по небесному своду. Резкие порывы ветра налетали на пустынный Сундарбан, срывая листья с деревьев и заставляя волноваться необозримое море бамбука. Время от времени синеватые молнии разрывали ночную темноту, освещая бледным, мертвенным светом этот хаос перепутанных ветром растений. Они сопровождались такими могучими раскатами грома, что гул его, казалось, перекатывался до самого Бенгальского залива.

Дождя не было, но небесные шлюзы вот-вот должны были открыться и обрушить на джунгли тропический ливень.

Охотники и сопровождавшая их тигрица в несколько минут достигли берега Мангала, воды которого неслись, волоча упавшие в них массы бамбука и множество древесных стволов.

Несколько минут они прятались в тростниках, ожидая, пока молния осветит противоположный берег, затем, убедившись, что никто не следит за ними, быстро спустились к реке и столкнули лодку в воду.

– Хозяин! – сказал Каммамури. – Как ты думаешь, мы встретим тугов вдоль реки или в окрестностях Раймангала?

– Наверняка. Но что за важность? Я чувствую в себе столько сил, что могу сражаться с целым войском.

– Знаю, хозяин, но нужно действовать с осторожностью. Если они нас заметят и поднимут тревогу, это помешает нам высадиться.

– И что ты предлагаешь?

– Обмануть их.

– Как?

– Предоставь мне действовать, и мы подкрадемся совсем незаметно.

Тут же на берегу маратх нарубил длинного бамбука и накрыл лодку таким образом, что она сделалась похожей на груду тростника, плывущую по течению.

– Вот так, – сказал он, забираясь внутрь с Тремаль-Найком и Дармой. – Туги и не заподозрят, что под тростником лодка, а в лодке два человека и зверь.

– Хорошо, Каммамури, поплыли, – торопил Тремаль-Найк, снедаемый нетерпением. – Каждая минута для меня, точно кинжал в сердце: я весь дрожу при мысли о той страшной опасности, которая угрожает Аде. Как ты думаешь, нам удастся спасти ее?

– Думаю, да, хозяин, – ответил Каммамури, направляя лодку на середину реки. – Эти люди, наверное, надеются, что негодяй сделал свое черное дело.

– А если мы опоздаем?.. Я не переживу такой катастрофы.

– Успокойся, хозяин. Кто знает, может, Манчади преувеличивал.

– А вдруг это правда? О моя бедная Ада!..

– Тихо, хозяин, нас могут услышать.

– Да, Каммамури – молчу.

Тремаль-Найк улегся на носу рядом с тигрицей, а Каммамури на корме, с веслом в руке, пытаясь управлять лодкой.

Ураган удваивал свою ярость; ветер страшно ревел в джунглях, гром грохотал без остановки, а среди облаков беспрерывно сверкали прихотливые зигзаги молний.

Лодка, влекомая ветром и течением, летела, как стрела, опасно лавируя между тростниками, наталкиваясь то на маленькие островки, невидимые в ночной темноте, то на стволы деревьев, которые беспорядочно неслись по течению.

Тщетно Каммамури старался держаться середины реки, а Тремаль-Найк пытался успокоить тигрицу – напуганная громом и блеском молний, она сердито рычала, бросаясь с одного борта лодки на другой, грозя опрокинуть ее.

В десять часов вечера Каммамури заметил яркий огонь на берегу реки, менее чем в трехстах шагах впереди лодки. Не успел он сказать об этом, как послышалась рамсинга, которая протрубила три раза и в разных тонах.

– Внимание, хозяин! – закричал он, перекрывая своим голосом весь этот адский грохот и шум.

– Ты никого не видишь? – спросил Тремаль-Найк, сжимая тигрицу за шею левой рукой, а правой выхватывая пистолет.

– Нет, хозяин, но огонь зажжен, чтобы следить за рекой. Будем настороже: рамсинга, возможно, известила о нас.

Лодка быстро приближалась к огню; это была груда сухого бамбука, который ярко горел, освещая оба берега реки.

– Хозяин, смотри! – вдруг сказал Каммамури.

– Тихо! – прошептал Тремаль-Найк.

Два полуголых человека неожиданно выпрыгнули из куста муссенды. В руках у них были карабины, вокруг пояса обернуты арканы. На груди отчетливо виднелась голубая змея с головой женщины.

– Посмотри-ка туда! – закричал один из них. – Видишь?

– Да, – ответил другой. – Это груда бамбука, которая плывет по течению.

– Ты думаешь?

– А что же еще?

– А вдруг под ним кто-то прячется?

– Там никого не видно.

– Тсс!.. Мне послышалось…

– Рычание, кажется?

– Точно. Неужели там в середине тигр?

– Счастливого ему пути.

– Не торопись, Хука. Человек, которого Манчади должен был задушить, имеет тигра.

– Ого, а я и не знал! И ты думаешь, что там этот человек со своим зверем?

– Все возможно. Он хитер и отважен.

– И что ты хочешь делать?

– Обнаружить его выстрелом из карабина. Целься пониже.

Каммамури и Тремаль-Найк отчетливо слышали этот диалог. Видя, что туги подняли карабины, они бросились на дно лодки.

– Не отвечай, хозяин, – сказал маратх. – Или мы погибли.

Два выстрела пробили бамбук. Тигрица подпрыгнула с грозным рычанием.

– Спокойно, Дарма, – уговаривал Тремаль-Найк, удерживая ее за шею.

– Да поразит меня богиня! – закричал один из тугов. – Это он!

– Давай сигнал, Хука! – приказал другой.

Что-то ослепительно сверкнуло над лодкой, сопровождаемое страшным грохотом, который заглушил резкий звук рамсинги. Тремаль-Найк и Каммамури, уже поднявшиеся было из-под тростника, снова рухнули на дно лодки. Тигрица взвыла от страха и ярости.

– Хозяин! – вскричал Каммамури. – Молния!

Тремаль-Найк, еще оглушенный электрическим разрядом, поднялся на колени.

– Проклятье!.. Мы горим! – закричал он.

Действительно, бамбук, зажженный молнией, воспламенился и горел.

– Мы погибли! – воскликнул Каммамури. – В реку! В реку!

– Не двигайся, если тебе дорога жизнь.

Тремаль-Найк схватил в охапку большую груду бамбука и отчаянным усилием сбросил в реку.

– Это он! – прокричал голос на берегу.

– Огонь! Хука!..

Прогремели еще два выстрела. Пули просвистели мимо Тремаль-Найка.

– Давай сигнал, Хука!

– Мы погибли, хозяин! – закричал Каммамури.

– Не двигайся, – приказал Тремаль-Найк. – Держи Дарму!

Он встал на колено и прицелился в Хуку, который уже поднес к губам рамсингу.

Выстрел из карабина достиг цели, пораженный в лоб пулей охотника на змей, Хука свалился в реку.

Его товарищ заколебался, а потом, сломя голову, кинулся в джунгли, яростно трубя в рамсингу, которую поднял с земли.

Тремаль-Найк выстрелили ему вслед из пистолета, но промахнулся.

– Ну вот! – вскричал он, со злостью бросая оружие. – Нас обнаружили!

– Что будем делать, хозяин? – спросил Каммамури. – Теперь мы не сможем причалишь к Раймангалу незаметно; рамсинга поднимет тревогу среди тугов. Проклятая молния!..

– Все равно – вперед, Каммамури! Сегодня ночью нас не остановят все туги Сундарбана. Весла в руки и греби, что есть сил; может быть, мы доберемся раньше, чем они встретят нас. А я буду следить за берегом и пристрелю всякого, кто попадется мне на глаза. Вперед, Каммамури!

Маратх хотел что-то добавить, возможно, возразить, но Тремаль-Найк не дал ему времени на это.

– Если ты боишься, высаживайся, – сказал он. – А я с Дармой поплыву вперед.

– Я тоже, хозяин. И пусть Шива защитит нас!

Он схватил весла, уселся посередине лодки и принялся грести изо всех сил. Повинуясь его мощным взмахам, полегчавшая без груза бамбука лодка понеслась по течению с бешеной скоростью, подпрыгивая на волнах.

Тремаль-Найк снова зарядил карабин и расположился на корме, пристально вглядываясь в берега. Тигрица, лежавшая у его ног, беспокойно рычала при каждой вспышке молнии.

Прошло минут десять. Берега, мимо которых проплывали они, были покрыты бамбуком, перепутанным и полегшим от ветра, и редкими пальмами, зачастую вырванными или поломанными ураганом.

Вдруг Тремаль-Найк, внимательно следивший за руслом реки, заметил, что впереди взлетела ракета. На темном небе он отчетливо видел ее огненный пунктир.

– Это сигнал, – прошептал он. – Греби, греби, Каммамури!

С противоположного берега взвилась вторая ракета и, описав длинную дугу, погасла на излете.

– Хозяин! – тревожно сказал Каммамури.

– Вперед, вперед, мой храбрый маратх.

– Это сигналят о нас.

– Пусть так. Но Аде грозит опасность. Смелее, Каммамури, вперед!

Течение реки ускорилось, русло ее здесь сжималось наподобие горлышка бутылки. Они уже подплывали к плавучему кладбищу. Тремаль-Найк почувствовал, как по его телу пробежала дрожь.

– Потише, Каммамури. Здесь опасное место.

Маратх замедлил движение весел, но лодка продолжала плыть и вскоре вошла в заводь покрытую густым сводом тамариндов, под которым стоял удушливый трупный запах. Тьма сгустилась настолько, что охотники видели не дальше чем на пять шагов.

Лодка натолкнулась на один из трупов, и плеск последовал за этим толчком.

– Там кто-то плывет, – вдруг услышали они с берега голос.

– Может, кто-то из наших. Ведь сбор всем назначен на полночь,

При слове «полночь» Тремаль-Найк почувствовал удар в самое сердце.

– Полночь! – прошептал он дрожащим голосом. – Сбор в полночь! О моя Ада!..

– Эй! – прокричал голос. – Кто там плывет?

– Не отвечай, хозяин, – поспешно сказал Каммамури.

– Наоборот, я отвечу. Мы должны все узнать.

– Ты пропал…

– Кто говорит? – громко спросил Тремаль-Найк.

– Кто вы? – вместо ответа опять спросил голос.

– Туги Раймангала.

– Поторопитесь: полночь недалеко.

– А что будет в полночь?

– Дева пагоды взойдет на костер.

Тремаль-Найк подавил крик, готовый сорваться с его губ. Но превозмогая волнение, спросил:

– Значит, Тремаль-Найк не умер?

– Нет, раз Манчади еще не вернулся.

– И Дева будет сожжена?

– Да, в полночь. Костер готов, и она вознесется в рай Кали.

– Еще одно слово, – сдавленным голосом сказал Тремаль-Найк. – Ты знаешь, где сожгут Деву?

– В подземельях, мне кажется.

– Да, в большой подземной пагоде, – добавил другой, – недолго осталось.

– Греби, Каммамури, греби! – прошептал Тремаль-Найк. – Ада! Бедная Ада!

Рыдание вырвалось из его груди.

Каммамури налег на весла и принялся грести с отчаянной энергией. Лодка преодолела заводь и вышла с другой стороны.

– Скорее!.. Скорее!.. – вне себя повторял Тремаль-Найк. – Через час она взойдет на костер… Греби, Каммамури, греби!

Маратха не нужно было подгонять. Он греб так яростно, что мускулы готовы были лопнуть от напряжения.

Лодка быстро неслась по реке, и уже показалась в ночной темноте та крайняя оконечность Раймангала с его гигантским баньяном, где они приставали к берегу в прошлый раз.

Сверкнувшая в темноте молния показала, что берег совершенно пуст.

– Шива с нами! – воскликнул Каммамури.

– Вперед, маратх, вперед! – торопил Тремаль-Найк, быстро проходя на нос.

Лодка с такой силой врезалась в берег, что вышла из воды на добрую треть. Тремаль-Найк, нагруженный оружием, Каммамури и тигрица разом спрыгнули на землю и устремились к главному стволу священного баньяна.

– Ты ничего не слышишь? – спросил Тремаль-Найк.

– Ничего, – отвечал Каммамури. – Все туги в подземелье.

– Ты боишься?

– Нет, хозяин, – спокойно ответил маратх.

– Раз так, мы спускаемся. Ада – или смерть!

Ухватившись за ветви, они забрались на вершину усеченного ствола. Тигрица одним прыжком догнала их.

Тремаль-Найк заглянул в темное дупло. При вспышке молнии он заметил там углубления, похожие на ступеньки, по которым можно было спуститься вниз.

– Вперед, мой храбрый маратх! Я пойду первым.

И он полез в дупло, спускаясь по ступенькам в молчании. Маратх и Дарма последовали за ним.

Пять минут спустя, они оказались в подземелье, похожем на склеп, высеченный в скале, в конце которого виден был туннель, ведущий куда-то еще глубже.