Глава 12
ЛОВУШКА
Едва почувствовав, что аркан ослаб, Тремаль-Найк вскочил, схватил валявшийся на земле карабин и кинулся к реке, надеясь покончить с предателем. Однако, когда он достиг берега, Манчади уже исчез.
Он вошел в воду, но ни одна тень не появилась на поверхности. Вероятно, течение увлекло убийцу, который, без сомнения, был ранен пулей маратха.
– Ах негодяй! – Тремаль-Найк был в бешенстве.
– Хозяин! – закричал Каммамури, подбегая вместе с тигрицей и собакой. – Где этот разбойник?
– Исчез, Каммамури, но мы найдем его.
– Ты ранен?
– Нет, меня не так-то просто задушить этим людям.
– У меня кровь застыла в жилах, когда я понял, что задумал этот негодяй. Я боялся, что не поспею вовремя. Ах каналья! Предатель! Попадись он мне еще раз, я изрублю его на кусочки. Так обмануть нас! Знаешь, хозяин, ты спасся просто чудом!
– Знаю, Каммамури. А Агур?.. Что случилось с Агуром?
Маратх замолк, горестно уронив голову.
– Говори, Каммамури, – приказал Тремаль-Найк, который уже и сам догадывался обо всем.
– Он мертв, хозяин, – прошептал Каммамури.
Тремаль-Найк в отчаянии схватился руками за голову.
– Мертв?.. Мертв!.. – кричал он. – Все погибают вокруг меня! Но что я сделал, Шива, чтобы терять всех, кого я люблю? Или я проклят богами?..
Он склонил голову, и слезы потекли по его смуглым щекам. У Каммамури, который впервые видел его плачущим, душа разрывалась от жалости.
– Хозяин, – пробормотал он.
Тремаль-Найк не слышал его. Сжав лицо руками, он сел на берегу реки и в отчаянии устремил взгляд на джунгли, над которыми веял легкий ветерок, напоенный ароматом жасмина и муссенды. Его мощная грудь время от времени вздымалась, как от рыданий.
– Хозяин, – воскликнул Каммамури, – Мужайся! Ведь борьба еще не кончена.
– Да, я должен бороться с этим роком, который тяготеет над нами, – сказал Тремаль-Найк с яростью. – Бедный Агур! Такой молодой, такой смелый! Ты уверен, что он и в самом деле погиб?
– Да, хозяин, я видел его труп собственными глазами. Он был там, на берегу пруда, с арканом на шее и кинжалом в груди. Негодяй Манчади повалил его на землю и прикончил этим оружием.
– Так значит, именно Манчади убил его?
– Да, хозяин, он.
– Ах мерзавец!
– Но больше он никого не убьет. Моя пуля наверняка сразила его, и сейчас рыбы ужинают им.
– Значит, у этого изверга был целый план?
– Да, хозяин. Он убил Агура, чтобы отвлечь меня и и покончить с тобой. К счастью, я это вовремя понял и поспел в нужный момент.
– А у тебя не было каких-то подозрений прежде?
– Нет, хозяин, я ничего не замечал, ни в чем не сомневался. Он обманул нас очень ловко. Но зачем ему нужно было убивать нас?
– Боюсь, что его подослали сюда туги с Раймангала.
– Ты так думаешь, хозяин?
– Уверен в этом. Ты видел его грудь?
– Нет, он все время закрывал ее, не знаю, почему.
– Чтобы спрятать свою татуировку.
– Теперь понимаю; наверное, так и есть. Но почему они так ожесточенно преследуют тебя?
– Потому что я люблю Аду.
– Значит, они не хотят, чтобы ты любил ее?
– Да, и пытаются убить.
– Но почему?
– Потому что над этой женщиной тяготеет какой-то рок.
– Какой?
– Не знаю, но когда-нибудь я раскрою эту тайну.
– И ты думаешь, что эти негодяи снова возьмутся за свое?
– Думаю, да, Каммамури.
– Я боюсь их, хозяин. А ты?
Тремаль-Найк не ответил. Он смотрел на юг.
– Ты что-то заметил? – с тревогой спросил маратх.
– Да. Мне показалось, что я видел странный огонь; он вспыхнул в джунглях и сразу потух.
– Пойдем в хижину, хозяин. Здесь оставаться опасно.
Тремаль-Найк в последний раз посмотрел на джунгли, на реку и медленными шагами направился к хижине, но на пороге остановился.
– Каммамури, – сказал он с грустью, – эта хижина, такая веселая и уютная раньше, кажется мне мрачной, как могильный склеп. Бедный Агур!
Он заглушил рыдания и улегся на койку, спрятав лицо в ладони. Каммамури сел у дверного косяка и устало закрыл глаза.
Прошло три долгих часа, но маратх не двигался. Неожиданно резкий звук рамсинги вывел его из оцепенения.
– Опять эта труба! – с яростью пробормотал он. – Значит, еще одна беда? Ну что ж, хорошо, что ты предупреждаешь меня.
Он обошел вокруг хижины, внимательно оглядывая траву, но не заметил ничего подозрительного. Тогда он вернулся в хижину, забрав с собой Дарму и Пунти, и крепко заперся изнутри. Спать он лег рядом с дверью, чтобы проснуться от малейшего толчка.
Прошло несколько часов, но ничего не случилось. Терзаясь беспокойством, Каммамури не смыкал глаз. Несколько раз он вставал и осторожно выглядывал в окно.
Около полуночи луна зашла, погрузив джунгли в совершенную темноту. И тут Пунти три раза пролаял.
– Кто-то приближается, – прошептал Каммамури. – Пунти его почуял.
Он вошел в комнату Тремаль-Найка. Тот спал и бредил во сне о несчастной Аде.
Пунти глухо зарычал и бросился к двери, оскалив зубы. Тигрица тоже что-то услышала и нервно била хвостом по бокам.
Схватив пистолеты, Каммамури обошел все окна, но ничего вокруг не заметил. Он хотел было разрядить свой пистолет, чтобы напугать того, кто осмелился приблизиться к хижине, но удержался не желая разбудить Тремаль-Найка.
Еще немного спустя, он заметил на юге полоску огня, услышал легкий свист и следом за тем глухой взрыв, но не понял, что это.
«Странно, странно, – бормотал он, поеживаясь от невольного страха. – Если эта ночь пройдет благополучно, значит, боги за нас».
Он бодрствовал еще час или два и наконец, побежденный усталостью, задремал. За весь остаток ночи ни пес, ни тигрица не подали больше никакого сигнала.
Утром, спеша выяснить что-нибудь новое, он сразу же вышел из хижины. Первое, что бросилось ему в глаза, был кинжал, вонзенный в землю у порога и удерживавший какую-то голубоватую бумагу.
– Ого! – воскликнул он, наклоняясь над ним. – Значит, кто-то осмелился прийти прямо сюда?..
Он осторожно подобрал эти предметы и осмотрел их. Кинжал был из закаленной стали с какой-то странной гравировкой на лезвии.
Он развернул бумагу и сразу увидел змею с головой женщины, нарисованную вверху. Под ней было несколько строк, написанных красными буквами.
– Что значат эти строки? – спросил себя маратх. – Надо выяснить поскорее.
Он оставил у порога Дарму и Пунти, а сам побежал к Тремаль-Найку. Тот уже проснулся и сидел перед окном, сжав голову рудами и устремив взгляд на туманный горизонт на юге.
– Хозяин, – позвал маратх.
– Что тебе? – глухим голосом отозвался тот.
– Оставь свои мысли и взгляни на эти предметы. Вот тайна, в которой нужно разобраться.
Тремаль-Найк неохотно повернулся. Но нервная дрожь пробежала по его лицу, когда он увидел протянутый ему кинжал.
– Что это? – спросил он быстро. – Кто дал тебе это оружие?
– Я нашел его перед хижиной. Прочти это письмо, хозяин.
Тремаль-Найк схватил бумагу и пробежал взглядом. Вот что он прочел:
«Тремаль-Найк,
могучая богиня Кали, которая повелевает всей Индией, посылает тебе этот кинжал смерти. Достаточно укола его отравленным острием, чтобы сойти в могилу.
Ты должен исчезнуть с лица земли: так хочет божество. Только такой ценой ты можешь остановить кару, готовую обрушиться на голову той, которую ты любишь.
Сегодня вечером, на заходе солнца, Манчади должен найти твой труп.
Суйод-хан».
Прочтя это послание, Тремаль-Найк побледнел.
– Что?.. – вскричал он. – «Остановить кару?.. « Что означает эту угроза?
– Хозяин, – пробормотал Каммамури, бледный, как полотно, – я чувствую, нам грозит большая опасность.
– Не бойся, Каммамури, – сказал Тремаль-Найк. – Негодяи хотят запугать нас, но я брошу вызов их могучей богине, которая повелевает всей Индией. Итак, они хотят моей жизни? Их божество велит мне сойти в могилу и посылает кинжал! Но Тремаль-Найк не так глуп, чтобы воспользоваться им, и…
Вдруг он остановился. Ужасная мысль сверкнула в его мозгу. Он снова схватил и перечел письмо, изменившись в лице.
– Великий Шива! – воскликнул он сдавленным голосом. – «… кару, готовую обрушиться на голову той, которую… «
– Что, хозяин?
– О Каммамури, ведь они держат ее в своих руках…
– Кого, хозяин?
– Аду! – страдальчески вскричал Тремаль-Найк. – О моя бедная любовь!.. Каммамури!.. Каммамури!..
– Хозяин, это невозможно, чтобы они убили ее, – сказал, желая утешить его, маратх. – Они не пойдут на это.
– А если пойдут? Если эти изверги убьют ее? О ужас! Ужас!.. Шива, бог мой, защити ее! Защити мою бедную Аду!
Рыдание вырвалось из груди Тремаль-Найка.
– Что же делать? – бормотал он вне себя. – Да, я знаю, эти негодяи не пощадят ее… они не хотят, чтобы Дева пагоды любила смертного… один из нас должен умереть… Но нет, я не хочу, чтобы умерла она, такая молодая, такая прекрасная!.. Значит, умереть должен я? Но нет, это невозможно! Я слишком люблю ее, чтобы сойти в могилу, не послав ей последнее прости, не сказав, что я умираю ради нее!..
Он корчился от душевной муки, сжав себе голову руками, он стонал, проклиная свою судьбу и не зная, что предпринять. Но вдруг замолчал и вскочил на ноги, как тигр, готовый броситься на врага. Грозная молния сверкала в его глазах.
– Ну что ж, пришел час мести! – вскричал он в бешенстве. – Ко мне, Дарма!
Тигрица одним прыжком оказалась на пороге хижины, издавая свое грозное рычание. Сорвав с гвоздя карабин, Тремаль-Найк собирался выйти, когда Каммамури остановил его.
– Куда ты, хозяин? – спросил он взволнованно.
– На Раймангал, чтобы спасти мою Аду, пока ее не убили.
– Но разве ты не знаешь, что там смерть? На Раймангале сотни этих людей, которые жаждут твоей крови. Ты погибнешь и, возможно, погубишь ее, пытаясь спасти.
– Я!..
– Конечно, хозяин, ты убьешь ее. При первом твоем появлении грянет молния и сразит эту женщину.
– Великий Боже!
– Успокойся, хозяин, и выслушай меня. Предоставь действовать мне, и увидишь, мы все узнаем. Возможно, эти люди просто хотели запугать тебя.
Тремаль-Найк смотрел на него непонимающим взглядом, но маратха это не смутило.
– Не время сейчас отправляться на этот проклятый остров, да и ты не настолько окреп, чтобы сражаться с ними, – продолжал он. – Они написали, что хотят твой труп, и они получат его, но это будет труп, который воспрянет и схватит за горло убийцу. Позволь мне все устроить, хозяин. Ты же знаешь, что маратхи хитры.
– Что ты задумал? – спросил Тремаль-Найк, мало-помалу сдаваясь.
– Нам нужен человек, который бы рассказал нам все, что происходит на Раймангале, чтобы мы знали, как нам поступить. Тогда мы хоть завтра отправимся туда, имея все нужные сведения.
– Нужен человек, ты говоришь?
– Да, хозяин, и этим человеком будет Манчади. Слушай меня внимательно. Сегодня вечером, на заходе солнца, я отнесу тебя в джунгли, и ты притворишься мертвым. Мы с Дармой спрячемся неподалеку, чтобы с тобой не случилась беда. Явится этот бандит, который убил Агура – мы бросимся на него и захватим в плен. Я заставлю его заговорить, я заставлю его признаться, где они прячут эту женщину, которую ты любишь, сколько их и какими средствами они располагают.
Тремаль-Найк схватил руки маратха и порывисто сжал их.
– Ты остаешься? – спросил Каммамури.
– Да, остаюсь, – с глубоким вздохом сказал Тремаль-Найк. – Но завтра, пусть даже в одиночку, я отправлюсь на Раймангал. Я чувствую, что Аде грозит опасность.
– Не в одиночку, – сказал Каммамури. – Мы с Дармой пойдем с тобой. А теперь возьмемся за дело расчетливо, и вечером Манчади будет в наших руках.
Каммамури оставил хозяина, который все еще не мог успокоиться, терзаемый мрачными мыслями и тысячью тревог, a сам направился к реке, чтобы снарядить лодку.
За весь этот день не произошло ничего нового. Несколько раз, вооружившись до зубов, он отправлялся в джунгли, чтобы проверить, нет ли кого-нибудь поблизости, но не встретил ни единой живой души.
В семь часов, когда солнце склонилось к западу, пришел момент действовать.
– Хозяин, – сказал маратх, потирая руки, – не будем больше терять времени.
Именно в этот момент на юге послышалась рамсинга.
– Этот негодяй уже близко, – сказал Каммамури. – Смелее, хозяин, я отнесу тебя в джунгли. Но ни слова, ни движения, если не хочешь разрушить наш план. Как только убийца появится, тигрица схватит его.
Он взвалил хозяина себе на плечи, предварительно спрятав у него за пазухой пару пистолетов и, шатаясь, направился к джунглям.
Солнце исчезло за кромкой леса на западе, когда они добрались до первых бамбуковых зарослей. Он положил неподвижного, как труп, Тремаль-Найка в траву и склонился над ним.
– Не двигайся, хозяин, – напомнил он. – Едва тигрица бросится на Манчади, вскочи и зажми рот негодяю. Возможно, рядом есть и другие туги.
– Положись на меня, – прошептал Тремаль-Найк. – Все будет, как надо.
Каммамури побрел, склонив голову на грудь, точно человек, убитый горем. Когда он подошел к хижине, в джунглях раздался второй звук рамсинги.
«Манчади еще далеко, – решил он. – Все идет хорошо».
Он вошел в хижину, вооружился пистолетами, заткнул за пояс нож и вышел, внимательно поглядывая то на реку, то на джунгли.
– Дарма, за мной, – приказал он.
Тигрица прыжком догнала его, и оба быстро пошли на юг, прячась за кустами индиго и муссенды. В пять минут они добрались до бамбука и спрятались в двадцати шагах от хозяина.
Третий звук трубы, гораздо ближе первых, разорвал глубокую тишину, дарившую в Сундарбане.
«Хорошо, – сказал Каммамури, доставая пистолеты. – Негодяй уже близко».
Он посмотрел на хозяина. Тот казался настоящим трупом: лежал на боку, спрятав голову под руку, и мог бы обмануть даже марабу и шакалов.
Вдруг из ближайших зарослей бамбука взлетел потревоженный павлин. Удерживая Дарму на месте, Каммамури погладил ее по спине; тигрица нервно нюхала воздух и махала хвостом, как кошка.
– Не двигайся, Дарма, – прошептал он.
Второй павлин с испуганным криком взлетел там же.
Манчади приближался ползком, как змея, не производя ни малейшего шума. Он явно боялся попасть в засаду и двигался с тысячью предосторожностей.
Каммамури привстал на колено, держа в руке пистолет.
Там, среди бамбука, который явно колебался, он увидел лицо, потом появились руки и, наконец, голова в желтом тюрбане. Каммамури почувствовал, как лоб его покрылся холодным потом. Это была голова Манчади, убийцы бедного Агура.
– Дарма, – прошептал он.
Тигрица встала, подобралась и ожидала только команды, чтобы броситься вперед.
Манчади мрачно посмотрел на Тремаль-Найка и разразился зловещим смехом. Охотник на змей не двигался.
Тогда убийца вышел из кустов и с арканом в руке приблизился к тому, кто казался ему трупом.
– Взять его, Дарма! – приказал Каммамури, вскакивая на ноги.
Одним огромным прыжком тигрица выскочила из засады и обрушилась на убийцу, повалив его на землю.
Тремаль-Найк вскочил и своим мощным кулаком оглушил его.
– Держись, хозяин, – закричал, подбегая, маратх. – Сломай ему ногу, чтобы помешать бежать.
– Не нужно, Каммамури, – сказал Тремаль-Найк, удерживая тигрицу. – Я его и так наполовину прикончил.
В самом деле, предатель, лежавший на траве, не подавал даже признаков жизни.
– Ничего, все идет хорошо, – сказал Каммамури. – Теперь-то мы заставим его говорить. Он не уйдет живым из наших рук, клянусь тебе, хозяин. Агур будет отомщен.
Каммамури взял злодея за ноги, Тремаль-Найк – за руки, и они поспешили домой, в то время как небо быстро темнело: надвигалась буря.
Через четверть часа они вошли в свою хижину, крепко заперев дверь за засов.
