Каммамури начинал беспокоиться. Солнце быстро опускалось за горизонт, а охотники еще не вернулись, ни одного выстрела не слышалось в джунглях.

Он никак не мог объяснить себе ни это их долгое отсутствие, ни это абсолютное безмолвие. Он не раз выходил из хижины, внимательно осматривал горизонт, надеясь увидеть их среди бесконечных пространств бамбука, заставлял Пунти лаять, чтобы указать им обратный путь, но все бесполезно.

Несколько раз он доходил в сопровождении тигрицы до первых бамбуков и прислушивался к шумам в джунглях; несколько раз бил в барабан, подвешенный у дверей хижины, раза два или три стрелял в воздух. Но молчание, царившее на равнине, не нарушалось ничем.

Упав духом, он сел на пороге хижины и стал дожидаться их возвращения. Не прошло и нескольких минут, как тигрица вскочила на ноги с глухим рычанием, в которому присоединился лай Пунти.

Каммамури встал, думая, что возвращаются охотники, но никого не увидел. Он обернулся и заметил опирающегося на косяк двери Тремаль-Найка.

– Ты, хозяин! – удивленно воскликнул он. – Ты!..

– Да, Каммамури, – кивнул Тремаль-Найк с горькой улыбкой.

– Какая неосторожность!.. Ты еще слаб и…

– Молчи, я окреп, я сильнее, чем ты думаешь, – сказал охотник на змей сурово. – Я слишком залежался на этой койке, пора кончать с этим.

Он сделал несколько шагов вперед, почти не шатаясь, и уселся на траву, сжав голову руками и пристально глядя на заходящее солнце.

– Хозяин, – сказал Каммамури после нескольких минут молчания.

– Что? – обернулся к нему Тремаль-Найк.

– Охотники еще не вернулись. Боюсь, что с ними случилась беда.

– Кто тебе это сказал?

– Никто, но у меня есть подозрение. В джунглях бродят те люди, которые убили Хурти и ранили тебя.

Лицо Тремаль-Найка потемнело.

– Значит, они здесь? – спросил он.

– Наверное.

– Скоро я поправлюсь, Каммамури, мы вернемся на этот проклятый остров и уничтожим их всех, всех!

– Что?.. – испуганно воскликнул маратх. – Мы вернемся на тот остров?.. Хозяин, что ты говоришь?

– А ты боишься?

– Нет, но возвращаться туда, в те места – это безумие.

– Безумие!.. Ты говоришь, безумие?.. Ты, значит, не знаешь, кого я оставил там, в руках этих негодяев?

– Кого?

– Деву пагоды.

– Кто она такая?

– Божественное создание, Каммамури, и я люблю ее безумно.

– Так ты оставил там эту женщину?

– Да, Каммамури, ту самую, которая являлась мне на закате солнца в джунглях. Ада! Ада! Как я страдаю вдали от тебя!

– Так это и было твое видение?

– Да, мое видение.

– Но как она оказалась на Раймангале?

– Тяжелый рок тяготеет над этой несчастной девушкой, Каммамури. Злодеи держат ее в своих руках, но я не знаю, почему. Я видел ее в пагоде перед бронзовым чудищем.

– Чудищем!.. Но, может быть, эта женщина одна из них.

– Не смей говорить этого, Каммамури, – угрожающе вскричал Тремаль-Найк. – Она их пленница, они заставляют ее поклоняться бронзовому чудищу! Они жестоки… А она их жертва – эта бедная девушка!..

– Прости, хозяин, – пролепетал маратх.

– Ты ничего не знал, я не держу на тебя зла, Каммамури. Но эти люди, которые насильно держат ее в пагоде, которые разрывают ей сердце и заставляют ее страдать – я уничтожу их всех, Каммамури! Всех до единого! Здесь, на моей груди, остался след их кинжала, и он все время будет напоминать мне о мести! Ты не останешься в их руках, моя бедная Ада!.. Как бы не стерегли они тебя, какие бы препятствия ни воздвигали, я вырву тебя из их рук!.. И тогда пусть дрожат эти фанатики, которые так мучили тебя, которые отравили твою молодость. Мы с Дармой истребим их всех до единого в их страшных пещерах!

– Ты пугаешь меня, хозяин. А если тебя убьют?

– Я умру ради той, которую люблю! – пылко воскликнул Тремаль-Найк.

– И когда мы отправимся туда?

– Как только у меня хватит сил держать карабин. Я ухе окреп, но не настолько, чтобы выступить одному против всех.

В это мгновение с юга донесся ружейный выстрел; Дарма подпрыгнула и ощетинилась, рыча. Маратх и Тремаль-Найк вскочили на ноги, удерживая Пунти, который заливался лаем.

– Что там случилось? – спросил маратх, доставая из-за пояса нож.

– Каммамури!.. Каммамури!.. – закричал чей-то голос.

– Кто это там? – спросил Тремаль-Найк.

– Великий Брама!.. Это Манчади! – вскричал маратх.

В самом деле, бенгалец приближался к ним, пробивая густую завесу бамбука и, как сумасшедший, размахивая карабином. Казалось, он был во власти ужасного страха.

– Каммамури!.. Каммамури!.. – задыхаясь, повторил он.

– Беги, Манчади, беги! – закричал маратх. – Неужели его преследуют? Внимание, Дарма!

Тигрица подобралась, выпустив когти, и открыла пасть, показывая два ряда острых зубов.

Бенгалец, который бежал очень быстро, за несколько минут добрался до хижины. Лицо его было окровавлено, как будто от раны на лбу, рубашка тоже была в крови, что должно было скрыть его предательство.

– Хозяин!.. Каммамури! – воскликнул он, отчаянно плача.

– Что случилось? – с тревогой спросил Тремаль-Найк.

– Агур смертельно ранен!.. Горе мне… это не моя вина, хозяин… они кинулись на нас… Агур! Бедный Агур!

– Его ранили! – с яростью воскликнул Тремаль-Найк. – Кто? Кто?

– Враги… эти туги с арканами…

– Проклятие! Говори, рассказывай, я хочу все знать!

– Мы углубились в лес, – бормотал негодяй, продолжая рыдать. – Они бросились на нас прежде, чем мы смогли взяться за оружие… и Агур упал. Я испугался и убежал…

– Сколько их было?

– Десять, двенадцать, не помню точно. Я убежал чудом.

– Агур мертв?

– Нет, хозяин, наверное, не мертв. Они пронзили его кинжалом и потом исчезли. На бегу я слышал, как раненый кричал, но у меня не хватило смелости вернуться к нему.

– Ты трус, Манчади!

– Хозяин, если бы я вернулся, они бы убили меня, – рыдал бенгалец.

– Когда же это кончиться? – закричал Тремаль-Найк. – Каммамури, возможно, Агур еще жив; нужно пойти и принести его сюда.

– А если на меня нападут? – спросил Каммамури с опаской.

– Возьми с собой Дарму и Пунти. С ними ты устоишь против сотни человек.

– А кто меня отведет туда?

– Манчади.

– А ты хочешь остаться в хижине один?

– Я и один могу постоять за себя. Беги, не теряя времени, если хочешь спасти бедного Агура. Манчади, отведи его в лес.

– Хозяин, я боюсь.

– Отведи его в лес, или я велю тигрице растерзать тебя.

Тремаль-Найк произнес это так, что Манчади понял, что он не шутит. Изображая величайший страх, предатель присоединился к маратху, который вооружился карабином и парой пистолетов.

– Хозяин, – сказал Каммамури, – если через два-три часа мы не вернемся, можно будет считать, что нас убили. Лодка стоит у берега: подумай о своем спасении.

– Никогда! – вскричал Тремаль-Найк. – Я отомщу за тебя на Раймангале. Молчи и отправляйся.

Маратх и Манчади, предшествуемые собакой и тигрицей, бегом устремились в джунгли.

Солнце совсем исчезло за горизонтом, но взошла луна, с мягкостью рассеивая свой голубоватый свет, достаточный, чтобы пробраться сквозь заросли бамбука.

– Пойдем осторожно и тихо, – сказал Каммамури своему спутнику. – Не нужно привлекать внимание врагов, они, возможно, прячутся неподалеку.

– Ты боишься, Каммамури? – спросил бенгалец, который не дрожал больше.

– Думаю, да. К счастью, с нами Дарма, храброе животное, которое не побоится и толпы вооруженных людей.

– Предупреждаю тебя, Каммамури, я в лес не войду.

– Ладно, подождешь меня где-нибудь поблизости. Я оставлю тебе Пунти: он может задушить полдюжины врагов. Пошли дальше.

Манчади, уже наметивший себе свой коварный план, повел маратха по той самой тропинке, которой уже шел утром, и вел его три четверти часа, пока не вышел на окраину леса.

– Это там? – спросил Каммамури, с тревогой глядя под деревья.

– Да, там, – ответил Манчади, понизив голос. – Иди по тропке, что ведет через лес, и выйдешь к пруду, где упал Агур. Я подожду тебя здесь, спрятавшись в чаще.

– Хочешь собаку?

– Мне лучше одному. Туги не найдут меня, я уверен.

– Хорошо, через полчаса я вернусь. Дарма, будь внимательна и хватай первого, кто окажется перед нами. И ты, Пунти, приготовься задушить любого, кто нападет на нас.

Тигрица с глухим рычанием пошла впереди маратха, а пес позади, скаля зубы.

– Прекрасно, – сказал Каммамури, когда увидел, что бенгалец спрятался в чаще. – Никто не сумеет приблизиться ко мне без разрешения моих телохранителей.

Он вошел в лес, в котором царили мрак и тишина, и бесшумно двинулся по тропинке. Несколько раз он останавливался, надеясь услышать стон или зов Агура, но кругом было тихо.

– Плохо дело, – прошептал он, вытирая пот, который ручьями стекал с его лба. – Если бы Агур был еще жив, я бы услышал какой-нибудь стон, но вокруг совершенно тихо. Неужели он умер?

Он прошел триста или четыреста шагов, когда услышал, что кто-то насвистывает в зарослях странную мелодию. Тигрица заворчала, оглянувшись назад, пес беспокойно зарычал.

– Внимание, малыши, – почувствовав, как у него похолодела спина, прошептал маратх. – Подойдите ближе ко мне, и пусть этот человек свистит в свое удовольствие.

Луна скрылась за облаком, и в лесу стало еще темнее. Каммамури остановился в нерешительности: идти ему вперед или вернуться назад. Подумав, он двинулся дальше, но вынул из-за пояса пистолеты.

– Каммамури! – закричал кто-то в чаще.

– Каммамури! – повторил второй голос справа.

– Каммамури! – подхватил слева третий.

Тигрица зарычала, колотя себя по бокам хвостом и шерсть поднялась у нее на загривке. Несколько раз она порывалась броситься в сторону от тропинки, но маратх свистом звал ее на место.

– Спокойно, малыши, спокойно, – сказал он. – Пускай себе кричат. Они не духи, а люди, которые хотят напугать меня. Но я не из пугливых.

Он ускорил шаг, направив один пистолет вправо от тропинки, а другой влево, и скоро оказался у пруда.

Луна вышла из-за облака, и поток лунного света пролился на это место, освещая его, как днем. С несказанным страхом Каммамури заметил на земле человеческое тело, на котором уже сидело несколько марабу.

Пунти бросился к этому трупу, жалобно воя, и спугнул прожорливых птиц.

– Агур! – в отчаянии вскричал Каммамури.

Как безумный, он побежал к пруду и склонился над телом товарища.

На шее несчастного все еще был затянут аркан, тело истерзано марабу.

– Агур! Мой бедный Агур! – причитал Каммамури, обнимая труп. – Ах негодяи!

Вдруг он издал страшный вопль, и его глаза впились в камень, к которому прислонялась голова Агура.

В бледном свете луны, он прочел, дрожа, слова, написанные кровью:

«Каммамури, Манчади меня уби… «

Маратх вскочил на ноги. Он мгновенно все понял и оценил опасность, грозившую его хозяину.

– Дарма! Пунти! – закричал он сдавленным голосом. – В хижину!.. В хижину!.. Хозяина убивают!

И, не медля больше ни секунды, вместе с тигром и собакой бросился через леса.

Пока Каммамури бежал, задыхаясь, под темными сводами леса, коварный предатель не терял времени даром. Оставшись один, он тут же выскочил из чащи и бегом бросился к хижине, решив покончить и с Тремаль-Найком.

Он знал, что у него преимущество в добрую четверть часа, но тем не менее мчался изо всех сил, опасаясь быть настигнутым тигром и собакой, которых панически боялся.

Очень быстро он пересек джунгли и остановился на краю болота, приготовив второй аркан.

«Хозяин, наверное, настороже, – прошептал он. – Если он увидит, что я вернулся без Каммамури, он размозжит мне голову пулей. Этот человек шутить не любит».

Тихо-тихо он раздвинул бамбук и посмотрел в сторону хижины. Тремаль-Найк стоял на пороге с карабином в руках.

«Да! – прошептал негодяй. – Убить его будет не так-то просто, но Манчади хитрее, чем охотник на змей».

Он свернул в сторону и обежал хижину по дуге, прячась в зарослях тростника. Теперь дом был справа, и Тремаль-Найк стоял к нему боком. С предосторожностями он мог теперь приблизиться и кинуться на свою жертву.

Предатель лег на землю и пополз в траве, как змея, стараясь производить как можно меньше шума. Легкий ветерок, мягко колебавший верхушки бамбука, заглушал шорох травы.

Так, то двигаясь вперед, то останавливаясь и взглядывая на Тремаль-Найка, который, казалось, ничего не замечал, ему удалось подобраться к самой хижине.

Внезапно он вскочил прыжком тигра. Жестокая улыбка показалась на его губах.

«Теперь он мой, – прошептал он едва слышно. – Кали защитит меня».

На цыпочках он подкрался к стене хижины и остановился в десяти шагах от Тремаль-Найка. Бросил еще взгляд на джунгли, но ничего опасного не заметил.

Улыбка, еще более жестокая, промелькнула на его губах. Он быстро раскрутил аркан и бросил его, прыгнув вперед.

Тремаль-Найк рухнул на землю, как дерево, вырванное ветром, но, к счастью, одной рукой ему удалось перехватить аркан.

– Каммамури! – закричал он, хватая другой рукой веревку и таща ее к себе с отчаянной силой.

– Умри! Умри! – вопил убийца, волоча его по земле.

– Каммамури! На помощь!.. – звал Тремаль-Найк.

– Я здесь! – послышалось из темноты.

Вспышка разорвала мрак, раздался громкий выстрел. При свете ее был виден бегущий Каммамури, впереди огромными прыжками мчалась тигрица, рядом с ней Пунти.

Манчади отпрыгнул назад шагов на десять и опрометью пустился к берегу.

Раздался второй выстрел, и предатель ничком рухнул в реку, исчезнув среди ее тростников.