Глава 32. Шкура неубитого медведя

Возможно, именно это чувствует человек, когда его душа оказывается на божественном судилище. Когда его дальнейшая судьба решается под строгими взглядами бессмертных и беспристрастных духов. Когда место обвинителя занимает сама Смерть, и тьма, исходящая из ее бездонных глазниц, страшит куда больше справедливого приговора.

Все собственное прошлое вмиг стирается из памяти, и человек не понимает, что делает здесь, почему это происходит именно с ним. Не понимает, чем он заслужил подобное. Поэтому ему остается лишь ползать по земле и трепетать, ибо в момент, когда Смерть заговорит, лучше зажать уши ладонями. Все равно ничего хорошего услышать не доведется.

С подобными мыслями смотрел я на то, что предстало передо мной в черном подземелье графа Вековой Вершины. Дороги, которые я когда-либо топтал, являли мне множество чудес. Я видел результат темных заклинаний; видел, напротив, свидетельства удивительных исцелений; лицезрел монстров, обитающих в песках, но подобных созданий я не встречал до этого дня.

Наверное, каждому рассказывали в детстве сказки о гномах и гоблинах, чудовищах и великанах. Ушлые путешественники, желая получить свою долю внимания и миску горячей похлебки, и вовсе пытались заверить своих слушателей в непререкаемой истинности собственных слов. В том, что далекие страны полны немыслимых чудес и опасностей, что где-то живут люди с львиными головами и хвостами вместо рук. Сейчас все эти истории я не мог вспоминать без смеха, и тем удивительнее факт, что не всякая сказка оказывается выдумкой. Великаны существуют.

Он стоял за железной решеткой с толстыми прутьями. Его могучие руки были скованы цепями, торчащими из двух боковых стен, но мне все равно казалось, что этого недостаточно. Явственная угроза висела надо мной. Сжатые кулаки существа, каждый из которых был размером с мою голову, могли разбивать камни. Отчего-то я даже не сомневался в этом.

Это был человек. Точнее, он был похож на человека формой, но не размерами. Он состоял из одних мускулов, а его рост действительно превышал рост медведя, вставшего на задние лапы, так что слова наложницы Боарики об оборотне витали в голове независимо от моего желания. Будто этого мало, кожа великана под факельным огнем выглядела омерзительно. Ее неестественный свинцовый цвет заставлял усомниться в том, что передо мной живое существо. Что внутри его есть хоть капля крови. Да и воняло от монстра знатно.

За ту минуту, пока я его рассматривал, великан не совершил ни одного заметного движения: его глаза были закрыты, выражение лица оставалось бесстрастным. Я не смог уловить даже его дыхания. Может, граф Балинт пошутил надо мной, и это всего лишь мастерски изготовленная статуя? Ответ на этот немой вопрос не заставил себя ждать: в тот момент, когда я вглядывался в лицо великана, пытаясь определить, какому народу близка подобная внешность, резко громыхнула цепь. Великан шевельнул рукой. Я не был трусом, поэтому не вскрикнул, а просто дернулся назад.

Человекоподобное создание под три метра ростом нагоняло на меня жуть, и Балинт явно был доволен произведенным на меня впечатлением.

– Грозное создание, не правда ли?

– Что это? Что это такое? – Я пребывал в недоумении, если так можно назвать смесь страха и отвращения. Пытался сохранить ясность мысли, ибо в первые мгновения решил, что все это иллюзия, колдовские чары, которыми окутал меня граф.

– Демон, упырь, слуга подземного бога – каждый народ придумывает ему свое название, – надменно произнес хозяин Вековой Вершины. – Ардаг – так его зовут северные племена. Воин-медведь.

Это было правдой. Все сказки сальгуров были явью, суровой и страшной действительностью. Армия из подобных существ, напавшая на Пансегу, легко могла всколыхнуть все ее население и смять любые войска на своем пути. Из небольшого окошка в темнице вопль закованного в цепи монстра раздается на всю округу. Лишь крик, один их крик заставит человека потерять самообладание. Что уж говорить о силе.

Вряд ли граф Балинт объяснит мне происхождение демонов, раз это не могут сделать те, кто воюет с ними много лет. Однако причина, по которой этот монстр находится в подземелье парланского замка, интересовала меня гораздо сильнее. И этим граф поделится с удовольствием. Потому я и нахожусь здесь.

– Но что он делает тут? Разве не далеко за морем обитают эти твари?

– Не бойся, храбрый воин Кирран, пока они обитают исключительно там. Но мир не стоит на месте. Ты же не думаешь, что отпрыск логриандской шлюхи, коим является мой мятежный сын, приобрел такое влияние здесь просто так? Все это произошло за время моего отсутствия, и где бывал я – ты уже догадываешься.

Я с нескрываемым удивлением взглянул на графа.

– Я лично организовал экспедицию на Пансегу. Использовал все свои корабли, забил их товаром и вышел в море. Старый король не разделял моих стремлений наладить торговые связи с Севером. Боялся, что на нас обратят то же внимание, что сальгуры – на вольные города. Но я, в общем-то, плевал на его мнение, так как не только торговля была в моих мыслях. Да, я жаждал узреть тех созданий, которых сальгуры не могут упомянуть, не обмочившись. И не просто любопытство вело меня.

Мой отец сказал мне когда-то, что видит чужие мысли. Не всегда, но в момент, когда это происходит, человек перед ним предстает во всех мельчайших подробностях. Мой отец чувствует все то, что чувствует приближенный. Он сказал мне тогда, что чувствует во мне страх. Я был очень молод и действительно боялся. Но не отца, а самого себя, ибо я не только видел чужие мысли – я мог воздействовать на них.

Слова Балинта заставили меня занервничать. Я не мог знать, много ли в произнесенной речи правды, но о своей миссии в замке старался не думать. На самом деле сейчас это было довольно просто – впечатлений здесь и без того хватало. Сам того не желая, я то и дело бросал опасливый взгляд в сторону клетки.

– Колдовство? – поднял я брови, пытаясь оживить беседу. – У моего господина тоже есть придворный маг. Предсказывает будущее по погоде и звериным потрохам.

Моих слов Балинт словно бы не слышал. Он продолжил свой рассказ:

– Всю свою силу я осознал тогда, когда не шелохнувшись и не произнеся ни слова заставил старую служанку шагнуть с галереи в пропасть. С отцом, правда, такая шутка не удалась. Я понял, что дар необходимо развивать, и перекопал все книги в библиотеке, но нашел мало чего ценного. Мне пришлось отправиться в Эллас-Амин, и там, после долгих поисков, я нашел драгоценные сведения. Там я понял, что мой дар – явление не просто незаурядное, а наиредчайшее. Я вдруг осознал, что именно таким даром обладал ваш святой император Хантал.

«Наиредчайшее, как же!» – подумалось мне.

– Знания, полученные в древнейших городах этого мира, я обратил в свое оружие. Как часто короли и императоры, князья и архиепископы чувствуют, что власть в их руках способна влиять не только на подчиненных, но и на всю историю, на все события вокруг? Я начал ощущать именно это, я чувствовал жажду великих дел. Но любые ступени к величию всегда даются с трудом, и, чтобы высоко подняться, обязательно нужно сделать первый, самый непростой шаг. Мне не было и тридцати, когда все графство стало моим. Ни отец, ни младшие братья уже не мешали моей власти. Я мог спокойно изучать старинные рукописи, развивать свое мастерство, но в конце концов понял, что сидеть на месте нельзя. Я вновь отправился в путь, и дела графства должны были лечь на чьи-то плечи. Пришлось дать права одному из своих бастардов. Я точно знал, что он мой сын, но не думал, что он окажется таким же властолюбивым, как и я.

Вновь зазвенели цепи – великан как будто начал приходить в движение. Пока это были лишь движения рук, но Балинт не выказывал никакого беспокойства. В отличие от меня.

– Он не сможет вырваться отсюда? – осторожно поинтересовался я.

– Лишь по моему приказу. – Такой ответ мне не слишком-то понравился.

– Ваше благородие может управлять подобными ему?

– В этом и есть цель нашей беседы, славный воин Кирран. Я всем своим нутром чувствовал, что должен узреть лицом к лицу ту угрозу, что сметает целые царства на Пансеге. Я готовился к этому очень долго и наконец был готов. Прикрываясь торговлей, я смог добраться до двора одного из северных правителей и уже там поведал о своих планах. Я сказал, что хочу помочь им справиться с неведомым врагом. Меня подняли на смех, но демонстрация моих способностей изменила их мнение. Никто из них уже не смеялся, а тамошний правитель приложил все силы, чтоб помочь мне. Было непросто найти проводников на опустошенные земли, однако там я нашел то, что искал.

– Этих великанов?

– После больших нашествий демонические создания всегда оставляют мелкие отряды. Они исследуют каждый уголок, каждую пещеру, где могут скрываться выжившие. Среди них есть великаны, но большей частью это создания самого обыкновенного роста и даже меньше. Великаны – это ходячие крепости, которых непросто остановить даже кавалерийской атакой. Тем удивительнее, что именно волю великана я сломил быстрее всего. Его силу я использовал для победы над прочими. Ты можешь представить себе ликование пансегского князя, когда в ворота его города я ввел покорного и сломленного воина-медведя. Меня считали спасителем, последней надеждой их земли. И знаешь что? Они правы.

Мне стало не по себе. Мог ли я догадаться, во что вляпываюсь, идя на сделку с Лексо Уховерткой? Обстоятельства непрестанно меняются, вынуждая меня принимать решения, к которым я не был готов. Граф Балинт не был простым безумцем – он был безумцем могущественным, способным подчинить своей воле любое мыслящее и немыслящее существо. Алабель была права. Если я невредимым выберусь из подземелья, то любыми способами должен покинуть Вековую Вершину. Клетка с цепями – самое малое, что ожидает меня в противном случае.

– Теперь воин-медведь здесь, – продолжил свою историю граф Балинт. – Война в Парлании мешает моим планам. Я думал, что все разрешится гораздо быстрее, и тем не менее конец уже близок. Взгляни еще раз, благородный воин Кирран, на клетку и скажи своему господину о том, кто предлагает ему дружбу. Тот, в чьих руках скоро окажутся силы, несоизмеримые с силой любого государства на этой земле.

Последние слова я слушал с разинутым ртом. С таким выражением и повернул голову к клетке. Глаза великана были открыты. Из-под их мутной пелены взирало на меня два бледно-серых круга без зрачков. Его кошмарный взгляд был бесстрастен, но я ощущал себя мухой, которую вот-вот размажут по стене. Ощущал, что именно этого желает демон. Только этого.

Великан со страшной силой рванул цепь. С потолка посыпалась каменная крошка, и задрожали прутья клетки. Я сделал три шага назад. Балинт даже не шелохнулся.

Монстр жаждал вырваться на волю: он дергался всем телом, каждая жила на его теле была напряжена. Цепь трещала, но пока не поддавалась. Я успел заметить еще одну необычную вещь: стражи Балинта, что скрывали свои лица за железными масками, напряглись и тоже попятились назад. У одного из них подрагивала рука.

– Думаю, этого представления было достаточно, – громко произнес хозяин Вековой Вершины и вплотную приблизился к решетке.

Великан явно считал иначе. Он продолжил неистовствовать, а из гортани его донеслись утробные звуки.

– Хм… – только и услышал я от Балинта. Он сосредоточенно осматривал своего гигантского слугу.

Я сделал еще один шаг назад и почувствовал, как наступаю на что-то мягкое. Обернувшись, увидел парнишку – помощника управляющего. Я наступил ему на ногу, но это самое малое, что его беспокоило. Факел в ослабших руках трепетал, словно флагшток на замковой башне.

Балинт наконец отвлекся от созерцания плодов собственного могущества. Вид пробужденного монстра озадачил его, хоть он и пытался скрыть это за горделивым выражением лица.

– Ты не носишь амулетов, воин Кирран? – повернув лишь голову, вдруг поинтересовался граф Балинт.

– Нет, – тут же последовал мой ответ. Хоть амулетов я, в отличие от Алабели, не носил, но некоторые догадки по поводу беспокойного поведения великана у меня имелись. Озвучивать я их конечно же не решился.

В вопросе графа на секунду мне почудилось удивление. Балинт наверняка желал продемонстрировать полную покорность своего опасного питомца, но досадные недоразумения случаются даже с самыми подготовленными людьми. Особенно если эти люди сталкиваются на жизненном пути со мной.

Как бы то ни было, казалось, что граф Балинт удовлетворился полученным ответом и, не беспокоясь ни о чем, отошел от клетки.

– Пойдем, – махнул он рукой, – я покажу тебе оружие, что используют демоны.

На такое не грех и взглянуть, да и от демона я буду подальше. Правда, недостаточно далеко. Своеобразное хранилище артефактов с Пансеги располагалось здесь же, в подземелье. На широких столах лежали причудливого вида дубины, топоры и огромные палицы. Мой любопытный взгляд тут же выхватил из отступающей темноты висящую на стене медвежью шкуру. Клыкастая голова мертвого зверя явно служила шлемом для великана.

– Их неспроста зовут воинами-медведями, – пояснил граф Балинт. – Они полностью облачаются в медвежью шкуру – отсюда и легенды об оборотнях. Природную крепость этой брони они усиливают толстыми пластинами. Чаще всего изнутри. Выпусти в них сотню стрел – они не нанесут демонам никакого вреда.

– А прочие воины – они тоже носят шкуры? Эдак медведей не напасешься.

– Их броня разнообразна. Объединяет ее только уродливость, так что ардаг является исключением и в этом плане. Посмотри на эту шипастую булаву, воин Кирран. Она столь тяжела и огромна, что легко раздавит лошадь вместе с рыцарем. Эта булава до некоторой степени полая, и ардаг надевает ее на руку, как перчатку. Это страшная сила, воин Кирран, и я видел ее вот этими самыми глазами. В действии.

Такому факту я не завидовал. Я не желал бы видеть ни демонов, ни их обмундирования, ни разрушений, что остаются за таинственным воинством. Граф Балинт либо лукавит, либо действительно сошел с ума, раз решил, что сможет управлять потусторонними созданиями. Лишь своим присутствием я вернул демону первобытную ярость. Как поведет себя демон, если перед ним не будет решетки? Ответ прост: он уничтожит всех, до кого дотянется. Может, Балинт и сильный колдун, но стоит ему подумать о прелестях Боарики, на миг потерять контроль, и щелчком пальцев великан прихлопнет его.

Мне хотелось как можно скорее покинуть это мрачное помещение. Хотелось покинуть и замок, но такое желание было выполнимо лишь при соблюдении некоторых условий. Главное из них – для Балинта мы должны оставаться послами Скалистого Края. Алабель сделала многое для срыва этой задачи. Я должен был все исправить. Ну, или хотя бы не сделать хуже.

– Благородный господин Балинт, – учтиво произнес я. – Если ваша задумка по поводу демонических созданий действительно так грандиозна, то не будем откладывать насущные дела. Сегодня я видел много. И понял много. Наши земли должны быть в союзе, и чем быстрее я озвучу ваше решение перед советом Трех Долин, тем быстрее все мятежные земли вновь перейдут под полный контроль благородного парланского лорда.

– Все решится скоро, воин Кирран. Мой ответ почти готов. Уже сегодня ты и Адринн Зоркая отправитесь назад. Разумеется, под моей охраной, ибо бандитов стало слишком много.

– Я их не боюсь.

– Многие мои слуги говорили так же. Неосмотрительность их и погубила.

– При всем уважении, господин, вряд ли ваши слуги владели теми же навыками, что и я.

– До тракта, славный воин Кирран. Мои люди проводят вас до тракта.

Я слегка склонил голову, выражая согласие с мнением графа. Действительно, не стоило сейчас спорить из-за подобной ерунды. Когда вокруг меня будут не стены, а деревья, ситуация резко поменяется в лучшую сторону. А слова, что я сейчас услышал, говорили о доверии графа к моей персоне.

Наверное, я слишком самоуверен. И это мое качество лишь усилилось после путешествия по Гелетии. Ведь о чем бы я ни думал, надежда на благополучный исход этой истории все еще теплилась в моем сердце.