Глава 28. Посольство

Пегий жеребец в темно-серой попоне неторопливо стучал копытами по каменистой грунтовой дороге. Всадник, что сидел на нем, выглядел сурово: черный плащ с пурпурным окаймлением, тяжелый взгляд из-под капюшона, меч на боку.

Дорога резко пошла вверх и, словно змея, извивалась, чтобы у добравшихся до ее высшей точки людей был шанс сохранить хоть какие-то силы. Заканчивалась дорога узким каменным мостом, за которым располагались тяжелые ворота Вековой Вершины и стены, казавшиеся естественным продолжением неприступной скалы. Лишь красный цвет замковых башен напоминал, что все это творение рук человеческих.

Суровый взгляд всадника объяснялся не только трудностью предстоящего подъема. Он хмуро оглядывал окрестности, поскольку не был уверен в собственной безопасности. Смерть глядела на него со стен твердыни, поджидала за грудой камней и жаждала вонзить нож в спину из самых неприметных укрытий. А уж у ворот замка она будет смердеть ему в лицо своим невыносимым отравляющим дыханием и смотреть в глаза, как до безобразия ревнивая супруга. В мои глаза.

Позади ковыляла лошадь, на которой восседала Алабель. Грубый охотничий наряд девушки скрывался под богатой мантией, покрывающей также и голову, а на пальцах поблескивали серебряные кольца с драгоценными камнями. Но навряд ли ее мысли были светлее моих. Те же страхи, те же сомнения. Такая же неуверенность в себе. Никакая храбрость не могла гарантировать нам успеха в предстоящем деле. Если сразу же что-то пойдет не так, мы будем чрезвычайно уязвимы. Это не бой верхом на коне – это попытка отбиться от меча тростинкой. Уповать можно на проработанный план, на подвешенный язык и природное чутье, но стоит котлу закипеть – получить ожоги будет очень просто.

И все же условия Лексо Уховертки меня устраивали. Графы, бароны, короли – какая разница, кого отправлять на встречу с Первозданным, если за это обещана приличная сумма, и, что самое главное, выполнить поставленную задачу нам вполне по силам? Балинт Ханфа, сам того не ведая, является пленником в собственных владениях. Змею уже придавили ногой, остается лишь отсечь ей голову. Главное, чтобы ядом нас с Алабелью не забрызгало. Безмолвные головорезы Балинта опасны, пока жив их хозяин, однако я не верю, что после его гибели они сразу же превратятся в милых пушистых кроликов. Их месть может сильно огорчить нас, поэтому поиск путей отхода я считаю самым сложным делом. Эта часть плана, как ни странно, вновь лежит на плечах Алабели.

Некоторые подробности об интимной жизни графа-колдуна нам поведал все тот же Лексо. Хозяин Вековой Вершины в своих оторванных от реальности грезах наверняка видел себя главным советником нового парланского короля, но политика была не единственным его увлечением. Он держал при себе с десяток наложниц, привезенных со всех концов света: с Пансеги, с Пепельных островов, с дальних провинций Эллас-Амина. Задача Алабели проста, как игра в кости, – заинтересовать, соблазнить и прикончить графа прямо на любовном ложе. Это как одним выстрелом сразить из лука двух перепелов: и главная миссия будет выполнена, и необходимое время будет у нас в кармане. До утра Балинта никто не хватится.

Самое главное, чтобы вместо беспокойных мыслей в моей голове не оказалась куча стрел, выпущенных со стен замка. Крутая дорога, заставившая наших лошадей попотеть, превратилась в мост, что был построен над отвесным разломом скалы. Вековая Вершина встречала нас своими холодными каменными объятиями.

Железная решетка на воротах была опущена, а в бойницах надвратных башен мы не заметили никакой активности. Чувство опасности, однако, крепко держалось за наше сознание. Глаза лгали нам, но обмануть слух было не так-то просто. Тем более если это слух Алабели. Она поравнялась с моим конем, поймала мой настороженный взгляд и кивнула. Пора было действовать.

– Есть кто на стенах?! – откинув капюшон, выкрикнул я. – Послы из Скалистого Края желают встретиться с повелителем окрестных земель, как то и было оговорено!

Никакой реакции на мой возглас не последовало. Следовало выкрикнуть те же слова на парланском языке, но переводчика мне Лексо не предоставил. Объяснил только, как оправдаться перед графом, если подобное недоразумение его обеспокоит. Только вот была нехилая вероятность того, что до оправданий дело не дойдет. Если на нас набросятся из-за этого, мой призрак будет преследовать Уховертку даже в отхожем месте.

– Мы желаем говорить с графом Балинтом! – вновь крикнул я.

Давящая на мозг тишина была не лучшим ответом на мою речь. Я чувствовал злость, раздражение и тревогу. Эта смесь могла воспылать жарче, чем пламя от кузнечных мехов. С каждой новой секундой мне все сильнее хотелось развернуть коня и скакать отсюда прочь. Все-таки кое-какое добро мы уже получили: дорогую одежду, лошадь, золото. Правда, все монеты мы запрятали в тайник недалеко отсюда, чтоб в случае чего это богатство не досталось никому. Помимо всего прочего, лошадь Алабели прихрамывала, и вряд ли это было досадной случайностью.

Но стоило моему терпению подойти к концу, как над воротами что-то застучало и зубчатый механизм принялся тянуть цепи, держащие решетку, вверх. Нам позволили войти в замок. Однако позволят ли выйти?

Я первым проехал через узкий проем ворот. Вверх не глядел, хотя нутром чувствовал, что оттуда за мной наблюдают. Целятся из оружия, держат в руках тяжелый камень, который с легкостью разобьет мой череп. Весьма неприятное ощущение. Уязвимость.

Во внутреннем дворике меня уже поджидали тяжеловооруженные воины в количестве пяти человек. Выражение их лиц не оставляло сомнений – они находятся под действием колдовского зелья. Они смотрели на меня и молчали, как истуканы. Ни в глазах, ни в поведении воинов не было признаков агрессии или жажды крови. Но и здравомыслие в их взгляде отсутствовало. А без этого замечательного качества они были способны на любое злодеяние. Возможно, даже вопреки воле графа.

С предельной осторожностью я залез рукой под плащ и вытащил из-за пазухи маленький свиток. Протянул его безмолвным стражам. Один из них бесцеремонно вырвал послание из моей руки, сорвал печать и пробежался глазами по тексту. Начертанное там, по-видимому, имело какой-то смысл даже для этих безумцев, потому что сразу после этого действа наших лошадей повели под уздцы к деревянным воротам, ведущим на следующий уровень крепости.

Я огляделся по сторонам и заметил, что у хозяйственных построек справа лежит груда окровавленных тел – результат нашей с Алабелью работы. Но было там и другое тело, умершее явно не по нашей вине. На вертикально установленной деревянной раме, привязанная ногами и руками к четырем ее углам, висела мертвая обнаженная девица. Ее кожа была бледно-серой, как ненастное зимнее небо, а черные волосы свисали до самого живота, вспоротого чьей-то безжалостной рукой. Девица висела тут далеко не первый день. Отвратительное зрелище.

Мимо Алабели эта картина не прошла. Что ж, возможно, это прибавит ей мотивации в предстоящей миссии. Сам я в подобном не нуждался. Для меня не могло быть мотивации лучше, чем обещанная награда.

Прежде чем мы достигли новых ворот, они открылись, и навстречу нам вышел высокий худой человек в бархатном кафтане до колен. Его тонкие губы на хищном, испещренном длинными морщинами лице пытались изобразить подобие улыбки, но получилась какая-то зловещая гримаса. Я уж подумал, что сам граф вышел встречать гостей. Ошибся.

– Кто желает видеться с моим господином? – спросил доходяга в кафтане. Какое облегчение, что хоть кто-то здесь умеет шевелить языком!

Я слез с коня. Моему примеру последовала и Алабель. Однако стоило мне открыть рот, как безмолвный воин загородил меня своей широкой спиной и протянул управляющему свиток. Тот изучил его содержание столь же быстро и небрежно, что, впрочем, не помешало ему все понять.

– Мы ожидали вас. Коней и оружие оставьте стражникам. Слуги проведут вас в покои. Мы дадим знать, когда граф будет готов принять уважаемых послов.

Мне оставалось лишь слегка склонить голову. Выразить, так сказать, одобрение «гостеприимству», что оказали нам в Вековой Вершине. Если же отбросить иронию, то факт, что мы еще живы, весьма обнадеживал. План Лексо Уховертки мог сработать.

Покои, которые нам предоставили, мягко говоря, не отвечали нашему дипломатическому статусу. Тесные, с единственным окном, ставни которого скрипели в такт ветру. Комната имела две грубые лежанки в разных углах и пустой деревянный сундук посредине. Над сундуком была приколочена полка с несколькими глиняными чашками, в которых можно было развести огонь для освещения. Все необходимое для этого здесь имелось. Жаль, конечно, что поджечь замок – весьма трудная задача. Однажды мне это удалось, но действовал-то я не в одиночку. У меня был целый отряд из самых отчаянных парней. Здесь подобного не повторить, да и заказчик может быть крайне недоволен результатом.

– Ты знаешь, что предчувствие меня подводит редко? – спросила Алабель, плюхнувшись на большой сундук.

– Да, – протянул я, прекрасно понимая, о чем идет речь.

– Так вот, тут все более чем нечисто. Это место насквозь пропитано какими-то отвратительными силами. Силами, которые даже меня пугают, а ты должен знать, что на моем пути попадались действительно могущественные колдуны.

– И где они сейчас, эти колдуны? Сомневаюсь, что кто-то из них пережил королевскую охоту на ведьм. Ни один колдун еще не выжил после пары ударов мечом. Беспокоиться надо о прислужниках графа. Они непредсказуемы и оттого очень опасны.

– Их я и имею в виду. Они ходят, исполняют приказы, но в их взгляде нет жизни. Они словно пустые, как…

– Как человек без души? Об этом ты говоришь? Граф дает им зелье, от которого они лишаются рассудка и становятся послушными. Как големы, только из плоти.

– Ты далек от магии. Ты не поймешь меня.

– Может, и даже скорее всего, ты имеешь право рассуждать так. Имеешь право бояться. Но от этого наша цель не изменится. Мы уже здесь, и граф здесь, – начал я говорить тише. – Могучий, непобедимый колдун, который скоро захлебнется кровью в собственной постели. Он может, хрипя и содрогаясь, попытаться произнести свои самые зловещие заклинания, может скрюченной рукой нацарапать на стене пентаграмму, но это не спасет его.

Алабель задумалась над моими воодушевляющими словами. Возвела очи к потолку, подбирая ответ. Однако что бы она ни сказала, я останусь при своем. Мы решились на это сообща, мы обсудили все тонкости опасного дела и достигли Вековой Вершины. Сомневаться в правильности выбора поздно. Алабель не может не понимать этого.

– Как поступим, если граф не проявит ко мне никакого интереса? – поинтересовалась девушка после минутного раздумья.

– Лексо говорил иное.

– Забудь про то, что он говорил. Он сказал, что в любом случае нам нужно уничтожить графа. Что стоит ему испустить дух, как все стражники превратятся в обычных людей и не тронут нас.

– Это он, конечно, дал лишку, – согласился я.

– В этом вся соль. Если придется напасть на графа в открытую, взять его в заложники, то неизвестно, чем все закончится. Неизвестно, какой трюк он сумеет выкинуть. Мы не сможем убить его мгновенно – стража разорвет нас.

– Ты не поверишь, но решение у меня есть. Именно на этот случай, – улыбнулся я. – Поверь, я бы рассказал тебе о нем в самое ближайшее время.

– Что ты имеешь в виду?

– Самое важное для нас – это чтобы беседа с графом прошла успешно. Так вот…

Поделиться своей гениальностью с Алабелью я не успел. Она вдруг подняла палец, показывая мне, что пора заткнуться. Кто-то приближался к нашим покоям. Скорее всего, граф уже ожидал нас. Довольно быстро, учитывая, что не прошло и двух часов с момента нашего прибытия. Скорее всего, как Лексо и говорил, граф Балинт возлагает большие надежды на встречу с мятежниками Скалистого Края и не может терять драгоценное время.

Хлипкая дверь отворилась, и в комнату вошла сутулая служанка в запачканном фартуке. Она принесла нам на бронзовом подносе большую тарелку с вареным мясом, кружки и кувшин вина.

– Благодарю тебя, милая женщина, – учтиво произнес я. – А не могла бы ты показать мне, где у вас воды можно испить?

Я легонько коснулся ее руки, чем порядочно испугал ее. Она дрожащими губами пролепетала что-то на парланском и поспешно удалилась. Воды мне сегодня не попить.

– Я могла поблагодарить ее по-парлански, – заметила Алабель. – И слово «вода» на этом языке мне известно. Но ты слишком торопишься.

– Сомневаюсь, что она сделала бы что-то, чего ей не велено, – ответил я и с грустью взглянул на поднос, красующийся на сундуке. И мясо, и вино возбуждали аппетит, но здравый смысл подсказывал, что притрагиваться к пище нельзя.

Алабель, к моему удивлению, принялась уплетать ароматное мясо за обе щеки.

– Ты что делаешь? – возмутился я.

– Что? Лексо говорил про зелье. Вина я пить не буду, а мясо… Если мы не притронемся к нему, это вызовет подозрения.

Толика правды в словах девушки имелась. Зачем травить нас, если избавиться от неугодных гостей можно было еще у ворот? Я присоединился к трапезе.

Алабель проглотила очередной кусок мяса и взглянула на меня:

– Как же ты хочешь поступить, если подобраться к графу не получится? Говори, а то кто-нибудь заявится снова.

– Все проще простого. После завершения переговоров мы уйдем из замка к лесу. Плевать на Лексо. Если он нагонит нас, то ему придется либо биться с нами, либо принять очевидное. Мы проникли в замок и пытались выполнить задачу, но не получилось. Бросаться на толпу графских воинов я в одиночку не собираюсь.

– Это предложение мне по душе.

– Еще бы! Десять золотых за пару бессонных ночей – это совсем неплохо.

Алабель вытянула руку и покрасовалась своими серебряными кольцами.

– Могу отдать их Лексо, если он будет брюзжать. Захочет больше – получит не серебро, а сталь.

Иных слов от Алабели я не мог услышать. Что-что, а выбирать из двух зол меньшее она умела. И ее поддержка в трудную минуту значила для меня очень много.

После того как мясо превратилось в груду костей, мне захотелось отдохнуть. Близился вечер, и я был практически уверен, что аудиенция откладывается до завтрашнего утра. Значит, нет смысла волноваться и освежать в памяти все подробности моей выдуманной истории. Необходимо хоть на короткий срок отрешиться от насущных дел.

– Фосто! – услышал я сквозь пелену сна голос Алабели. – К нам идут.

Судя по тому, что веки разлеплялись с трудом, до утра было еще очень далеко. В наших покоях было темно и мрачно, но то была не ночь. Солнце едва успело коснуться горизонта.

К нам вошел худосочный управляющий в сопровождении молодого помощника с факелом. Лицо помощника было вполне обычным – живым, а не каменным, как у безмолвных стражей.

– Господин Балинт готов принять вас. Следуйте за мной.

Я, честно признаться, удивился, что граф решил принять чужеземных послов на закате, когда всякая земная тварь готовится набраться сил к завтрашнему дню. Чувствовал в этом нарушение негласных традиций. С другой стороны, граф мог сделать это не просто из прихоти. Такой поступок мог показать его хищную природу, готовность действовать в любое время суток. Ведь то, о чем мы будем с ним говорить, подразумевает именно эти качества. Мы будем говорить о войне. О самой подлой и безжалостной ее форме.