Первые две недели арестант УЛВ981 содержался в одиночной камере в Окленде, штат Калифорния. Его одежду забрали, а взамен выдали рыжий тюремный комбинезон, на спине которого крупными буквами было написано: «Окружная тюрьма Аламеды». Кроссовки также отобрали, выдав вместо них пару носков и шлепки. На запястьях заключенного висели наручники, от которых к поясу тянулась цепь. На прогулки его выводили раз в день, всего на час, и вот-вот ожидали перевода в Нью-Йорк, где арестанту УЛВ981 предстояло выслушать выдвинутые против него обвинения и предстать перед судом.

Весть о его задержании разнеслась по Интернету со скоростью света. В блогах, в газетах, по телевизору – везде только и говорили о добром отзывчивом юноше, который в тайне от всех управлял сайтом, оборот которого от продажи наркотиков, ядов и оружия, составлял 1,2 миллиарда долларов.

Все, кто хорошо знал Росса, не верили рассказам СМИ. Его друзья и родные были твердо убеждены, что произошла какая-то чудовищная ошибка.

Когда один из журналистов связался с Рене, у которого Росс жил какое-то время, и спросил, знал ли он, что его лучший друг связан с Шелковым путем, тот, потрясенный и растерянный, заявил: «Не знаю, что они там наплели и причем тут Росс, но я уверен, он точно ни в чем не виновен». Когда вести дошли до семьи Росса, они подумали то же самое: такого просто быть не могло, Росс не имел никакого отношения к этому ужасному сайту. Тетушки и дядюшки, двоюродные братья и сестры – все свято верили, что дело сфабриковано от начала и до конца и, когда восторжествует правда и справедливость, Росса немедленно отпустят. На Фейсбуке его друзья из начальной школы, приятели из старших классов и соседи делились друг с другом ссылками на новость и шокированные наглой ложью заявляли в один голос: «Не может быть. Никаким чудом. Кто угодно, только не Росс».

В Сан-Франциско один из соседей Росса, до сих пор живший на 15-й Авеню возле Оушен-Бич, по пути на работу прихватил свежий выпуск местной газеты, на главной странице которой красовалась фотография улыбавшегося Росса, а рядом – скриншоты Шелкового пути; он тут же сделал снимок на смартфон и отправил его второму соседу по квартире. «Ух ты, – написал он следом, – смотри, как похож на Джошуа».

«Да не просто похож – он и есть», – пришло ему в ответ.

«Ну ни фига себе…»

Джулия же в день ареста тщательно готовилась к вечерней встрече по скайпу. Она надела соблазнительное нижнее белье и позвонила Россу, предвкушая, как он взглянет на нее с экрана монитора. Но он не ответил. Она звонила снова и снова, пытаясь связаться с ним, но все тщетно. Девушка даже не подозревала, что в этот самый момент человек, с которым она собралась заигрывать через компьютерную видеокамеру, сидел в камере тюремной, закованный в наручники, а с его ноутбуком внутри передвижной лаборатории компьютерной криминалистики работали агенты ФБР. Джулия решила, что Росс забыл о назначенной встрече, поэтому в итоге выключила скайп и пошла спать.

Следующим утром, когда она обсуждала с клиенткой предстоящую фотосессию, раздался телефонный звонок. Джулия ответила и услышала на том конце голос подруги из Остина.

– Загугли имя Росса Ульбрихта, – выпалила та.

– Чего? – удивилась Джулия.

– Просто загугли «Росс Ульбрихт», – решительно настаивала подруга.

Джулия потянулась к компьютеру и вбила в поисковик родное уже имя. Через несколько секунд она увидела новости – и весь мир для нее померк. По телу пошла дрожь, девушка осела на пол и зарыдала.

Через две недели «воздушной тюрьмой» (так прозвали самолеты, перевозившие заключенных) Росса доставили в Нью-Йорк. После долгого перелета, во время которого самолет подбирал и высаживал арестантов по всей стране, парня наконец заключили в бруклинскую тюрьму, в которой ему предстояло дожидаться суда.

Измученные переживаниями родители прилетели из Остина, чтобы повидаться с сыном, друзья приезжали из самых дальних уголков страны, чтобы оказать ему поддержку. Также Росс встретился со своим адвокатом Джошуа Дрателом, рослым юристом, которому доводилось выступать в защиту самых печально известных преступников Америки, в том числе двух человек, причастных к бомбежке посольства США в Кении и Танзании, в ходе которой погибло 224 человека. Росс выбрал Дратела, потому что тот придерживался мнения, что нельзя вменять человеку в вину философские убеждения и взгляды и что каждый обвиняемый – даже террористы – заслуживает честного суда.

ФБР попыталось найти тела людей, убитых по заказу Пирата, однако в базах данных не нашлось ничего, что подходило под описание. Либо «Ангелы Преисподней» избавились от тел без следа, либо, что более вероятно, никаких убийств не совершали, а просто обвели Ужасного Пирата Робертса вокруг пальца, все подстроив и задаром получив сотни тысяч долларов.

Правительство предложило Россу сделку, которая могла бы сократить срок его заключения на десять лет, но Ульбрихт вовсе не думал, что ему грозит такой большой срок.

Он твердо верил, что выйдет сухим из воды, поэтому решительно отклонил предложение. Тогда Генпрокуратура, удивленная отказом, решила выдвинуть против него все имевшиеся обвинения и сделать процесс над Россом показательным.

Росс даже не догадывался, что защита его ноутбука оказалась не такой надежной, как он полагал. Агенты ФБР к тому времени обезвредили все ловушки и даже добрались до пароля (пурпурнооранжевыйпляж), который сумели выудить из оперативной памяти компьютера. Команда компьютерных криминалистов обнаружила целый склад цифровых доказательств, включая дневник владельца, финансовые таблицы Шелкового пути и, самое худшее для Росса, всю переписку, о хранении которой Росс даже не подозревал: миллионы строчек разговоров между Пиратом и его приспешниками, Нобом, Смедли и старым-добрым Многоликим Джонсом.

После того как Росс отверг сделку, против него официально выдвинули обвинение в семи тяжких преступлениях. Первое – распространение наркотиков, за которое ему грозило десять лет. Второе – использование Интернета с целью распространения наркотиков, за что также полагалось десять лет. Третье – преступный сговор с целью контрабанды наркотиков, тоже десять лет. Четвертое – самое страшное, даже для Росса: признание его главой организованной преступной группировки, и, следовательно, получение так называемого «статуса криминального авторитета», который закрепляли за всеми большими боссами криминального мира, возглавлявшими наркокартели, мафиозные семьи и прочие предприятия. Признание Росса наркобароном грозило ему, в лучшем случае, двадцатью годами тюрьмы, в худшем – пожизненным заключением; если же на суде его признают виновным в убийстве, приговором будет смертная казнь. Пятым, шестым и седьмым шли обвинения в компьютерном взломе, отмывании денег и распространении поддельных документов, за которые, в случае признания подсудимого виновным, грозят еще сорок лет тюремного заключения. Внушительный и бросавший в дрожь перечень обвинений. Но Дрател заверил Росса, что у них будет хороший, продуманный план защиты.

К счастью, среди всех мрачных новостей имелась и одна радостная. К Россу в Нью-Йорк прилетела Джулия.

Как только молодые люди увидели друг друга, оба тут же расплакались. «Я же говорила тебе, Росс, – всхлипывала Джулия, – я же говорила». Он прекрасно понимал, о чем она. Чуть успокоившись, девушка попросила Росса прочитать вместе с ней молитву «Отче наш». Неряшливый парень, которого она встретила несколько лет назад в барабанном клубе, сидел теперь перед ней облаченный в тюремную форму, он был рад прочесть с ней молитву – он был рад любой помощи.

Джулия нашла в сумочке нужный листок и принялась читать: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое». Росс припомнил слова, заученные еще в детстве, когда он ходил в церковь, и присоединился к подруге, тихо повторяя за ней молитву. Когда же они дошли до конца, голос Росса зазвучал громче: «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». После девушка передала ему пару долларовых купюр на лимонад и между ними спрятала листок с молитвой. Джулия все еще хотела спасти Росса, хотя уже понимала, что он больше не будет ее поддержкой и опорой.