Глава 30
Падение Канорина
Над столицей империи Гелинор сгущались сумерки.
Закрывались мастерские ремесленников и студии художников, закрывали свои двери и учебные заведения – академии и колледжи. В жилом районе зажигались лампы и свечи, виднеясь снаружи желтоватыми пятнами в тех небольших участках окон, что не скрывались за ставнями. В наиболее зажиточных домах источником освещения служили магические кристаллы, которые давали свет всевозможных цветовых оттенков – в этом вопросе городские продавцы угождали всем и каждому, даже самому придирчивому клиенту.
Смежный район духовенства и архимагов являл собой сейчас ярчайшую демонстрацию различия между светом и тьмой. Тогда как церковь и другие связанные с ней постройки были напрочь лишены освещения, уютно устроившись в объятиях полумрака, башня магов светилась всеми цветами радуги, в ее многочисленных узких окнах-бойницах теплились неяркие, но четкие и оттого еще более завораживающие разноцветные огоньки.
Первый генерал империи Руфус Сторм прогуливался по парку, раскинувшемуся сразу же за торговыми рядами, в гордом одиночестве. Саймуса, который прибыл в столицу этим днем, он отправил спать, от советников отвязался, сославшись на усилившуюся боль в ноге – колено, которое ему едва не раздробил на поле боя один безумный орк, все еще доставляло неудобство, несмотря на успешное магическое лечение, поэтому Руфусу приходилось передвигаться с помощью трости. Заверив советников, что отправляется в кровать, первый генерал отправился на прогулку по улочкам засыпающей столицы.
Руфус полагал, что заслуживает отдых. Но всем вокруг была нужна его помощь. В первую очередь, со всякой канцелярщиной, что особенно утомляло и раздражало. Набор новых рекрутов, закупка и производство боеприпасов, режим тренировок в военной академии…
Почему нельзя сделать все перечисленное, не пачкая при этом тонны бумаги строчками букв? Для чего все это? Для порядка?
Руфус собственными глазами увидел, как порядок может потерпеть поражение от одного-единственного неожиданного фактора. Он смог одолеть орков и вернуться домой лишь потому, что в стане противника был организован мятеж, а не потому, что численность его армии и ее точный состав были записаны в толстую учетную книгу.
А теперь еще эта диверсия с городскими баллистами… Конечно, поломка всех до единого оборонительных орудий нельзя было отнести к рядовому случаю. Но ведь сделано было все на скорую руку, и максимум, чего добился злоумышленник – вывел из строя баллисты на одни неполные сутки. За это время военные механики устранят все неисправности, и орудия вновь будут боеспособны.
Руфус искренне недоумевал: каково, по мнению советников, должно быть его собственное участие в решении данного вопроса? Чинить баллисты он бы не стал, ему для этого попросту недостало бы навыков, а гоняться по городу за злоумышленником, оставшимся не то что непойманным, но даже незамеченным, ему бы физически не позволило больное колено.
Пусть этим занимаются другие люди.
Руфус пересек парк и вышел к торговым рядам, которые были пусты и безлюдны в этот час. Навстречу генералу шел одинокий стражник, на поясе которого висел небольшой бурдюк, наверняка наполненный чем-то горячительным, несмотря на то, что распитие спиртного во время ночного дежурства было запрещено.
– Господин первый генерал! – бодрым голосом поприветствовал генерала стражник, отдав честь резким отрывистым движением.
– Вольно, солдат, – махнул рукой генерал. – Видишь же, я не по форме одет.
– Но, господин первый генерал, устав городской стражи предписывает…
– Ладно, хорошо, – не стал упорствовать генерал. – Что у тебя во фляжке, стражник? Вино? Эль?
– Никак нет, господин первый генерал! Вода.
– Вода? – прищурился Руфус.
– Вода, – кивнул утвердительно городской стражник. – Хотите?
Руфус принял предложенный бурдюк, откупорил затычку и отпил бесцветной жидкости. Действительно вода.
– А у кого из твоих товарищей я могу найти немного спиртного? – спросил генерал, возвращая бурдюк.
– Но уставом же… – замялся стражник.
– Я не собираюсь уличать городскую стражу в нарушениях предписаний. Просто хочу горло промочить, колено совсем разболелось. – Руфус указал взглядом на трость. – Слово первого генерала, – добавил он, чтобы убедить стражника.
Некоторое время тот молча, с подозрением глядел на Руфуса.
– У Берта и Фаунира есть пиво, – наконец кивнул он в сторону двух других стражников, стороживших главные ворота города.
– Значит, нанесу им дружеский визит, – улыбнулся Руфус.
– А можно мне с вами? – спросил стражник, прежде чем генерал успел сделать хоть шаг. Глаза стражника загорелись неподдельным энтузиазмом.
«Все ясно, – подумал Руфус. – Устав парень не нарушает, но это не значит, что ему такого не хочется».
– Да, почему бы нет, – пожал плечами генерал.
Они направились к главным воротам по широкой прогулочной тропинке, прорезающей все до единого районы города. Шли молча. По стражнику было видно, что он был не прочь побеседовать с первым генералом в неформальной обстановке, но абсолютно не знал, как завязать разговор. Руфус же и вовсе не хотел ничего говорить.
В этот момент внимание генерала привлек низкий стрекочущий звук.
– Что это? – спросил Руфус, остановившись.
– Может, цикады? – предположил стражник.
– В этой части материка они не водятся, – возразил первый генерал.
Звук неожиданно возвысился, дойдя до режущего слух визга, и так же неожиданно оборвался. Его сменил сигнал тревоги, раздавшийся с дозорной башни и возвещавший о нападении на город.
Последнее, что успел сделать в своей жизни первый генерал императорской армии Руфус Сторм – удивиться. Ведь на Канорин, столицу империи Гелинор, не нападали вот уже несколько столетий.
Что-то с чудовищной силой врезалось в стену города. Дозорная башня, с которой подали сигнал, взорвалась каменным фонтаном, а часть стены развалилась, разметав по сторонам многочисленные обломки. Городские ворота сорвались с петель, одну из створок постигла участь дозорной башни, вторая же половина ворот полетела в сторону первого генерала, кувыркаясь. Уже по пути ворота раскололись на несколько частей, одна из которых пронеслась сквозь генерала, разрезав его торс по горизонтали.
Некоторое время он стоял на месте не двигаясь. Казалось, что обломок ворот не причинил человеку никакого вреда. Затем верхняя часть Руфуса Сторма свалилась вниз, брызнув кровью в сторону, а следом за ней упала, обмякнув, и его нижняя часть.
Через образовавшуюся дыру, где еще недавно высилась надежная городская стена, в город вошел отряд гномов. За ними шествовали пять высоких монстров, сплошь состоящих из камня.
– Вот оно! – с предвкушением заявил самый крупный из гномов, по сравнению с остальными членами отряда – настоящий исполин.
– Ты помнишь наш уговор? – спросил его другой гном.
– Да, – фыркнул гном-гигант. – Но я же могу попутно разрушить город и поубивать жалких людишек?
– Именно с этого мы и начнем.
– От-лич-но! – сказал гном-гигант, растягивая слова по слогам и растягивая при этом губы в хищной улыбке.
Когда наемники достигли столицы империи, она уже лежала в руинах. Город было не узнать. Вся его архитектура, все составляющие его облика теперь представляли собой лишь хаотичную картину разрушений. Императорский дворец, как и весь город, также был разрушен до неузнаваемости и больше всего сейчас напоминал труп неведомого зверя.
Над городом поднимались несколько столбов дыма. Что-то горело. Не настолько сильно и обширно, чтобы сжечь весь Канорин, но достаточно, чтобы распространить хоть и не густой, но едкий дым по улочкам города. Дым основательно снижал видимость, которая и без того ухудшалась с каждой минутой.
Сумерки сгущались.
Наемники, спеша в Канорин, загнали своих лошадей до полного изнеможения, поэтому им пришлось бросить животных в нескольких милях от столицы и оставшийся путь проделать пешком.
– Гард, нам предстоит сражаться с твоими сородичами. Какова наша стратегия? – спросил гнома Теор, когда до города оставалось совсем немного и впереди уже виднелись очертания разрушенной столицы.
– Исходя из того что Филда прочла в телепатическом сообщении, мы имеем дело с Властелином рун, Видящим имена, каменными големами, группой драконьих стражей и горсткой гномов-дезертиров. – Гард усмехнулся. – Знаешь, а я бы предпочел остаться в замке.
– Ближе к делу, – одернула гнома Филда.
– Ладно. Филда, на тебе – драконьи стражи. Их посохи стреляют жидкой концентрированной горючей смесью. Отклонить или нейтрализовать такой выстрел можно только с помощью магии. Нас же с Теором они превратят в обугленные косточки. Используй любой отражающий щит. Я займусь Властелином рун. Из всей компании он, пожалуй, самый опасный, но я знаю его слабости и смогу использовать их в бою. Теор, твоя задача – устранить Видящего имена.
– Из-за него ты нацепил на нас эти глупые маски? – спросил Теор.
– Верно. Видящий имена может убить человека любым предметом, едва узнает его имя. А узнаёт он их, глядя на лица своих будущих жертв. В нашем случае перед ним будут лишь черные тряпки с дырками для глаз. Однако это ему не помешает использовать любой подручный предмет в качестве смертоносного снаряда, просто целиться ему придется по старинке. Поэтому, как только увидишь маленького тщедушного карлика в пеленках, всади в него десяток-другой стрел, избегая при этом всего, до чего он сможет дотянуться.
– Понял, – кивнул наемник.
– Что до остальных гномов, – продолжил Гард, – тут действуем по ситуации. Сразить их может любой из нас.
– Ты забыл про големов, – напомнила Филда.
– Не забыл я про них, – возразил гном. – Просто ни ты, ни я, ни Теор ничего с ними не сделаем. Они практически неуязвимы к магии, а стрелы твоего брата и моя секира вреда им нанесут не больше, чем тебе – тумак от младенца. Единственным верным средством борьбы с ними является грубая физическая сила. Десяток мощных баллист и требушетов могут превратить голема в груду бесполезных булыжников.
– Должен же быть способ их остановить… – сказал Теор.
– Он есть. Их можно вывести из боя, сбив с ног. Оказавшись на земле, встать они уже не смогут.
Наемники вошли в город через ту же дыру в стене, через которую прошел ранее отряд гномов. Недалеко от того места, где еще не так давно располагались главные городские ворота, на земле была сооружена жуткого вида горка, сплошь состоящая из отрубленных человеческих рук. Рук мужчин, женщин и даже детей. В самый центр насыпи было вонзено копье, на конец древка которого была насажена голова мужчины.
– Это же не…
– Император, – подтвердил Теор догадку гнома.
Черные волосы были элегантно зачесаны набок, несмотря на покрывающую их кровь. Окровавлена и нижняя часть лица, до выпяченных в недовольстве губ. Остекленевшие глаза расширены, но не от ужаса, а скорее от удивления. Похоже, даже в момент смерти правитель не мог поверить, что кто-то осмелился по глупости своей посягнуть на его величие.
– У него же не было детей, верно?
– Да, императорская династия прервалась.
Наемники направились в глубь города, где слышались звуки сражения и крики умирающих людей. Вскоре они наткнулись на первых гномов. Драконий страж, заметив их, вскинул свой посох и направил в них струю черно-красного пламени. Филда отразила огонь, закрыв себя и своих друзей магическим щитом. Перезарядить драконий посох гном не успел. Пущенная Теором стрела пробила ему горло.
Другой гном кинулся на наемников с воинственным кличем, размахивая парой одноручных секир. Гард пустил в ход свою двуручную секиру, сойдясь с сородичем в дуэли. Противостояние прервала Филда, поразившая врага ветвистой молнией.
Голема, который старательно уничтожал торговые лавки и лотки из числа тех, что еще были целы, наемники трогать не стали и продолжили подниматься по направлению к императорскому дворцу. Точнее, к тому, что от него осталось.
В следующем районе, который когда-то представлял собой культурную составляющую города, предлагавшую всем его жителям и гостям столицы всевозможные увеселительные мероприятия и иные способы времяпровождения, стоял плотный дым. Практически ничего не было видно, и стало трудно дышать из-за висевшей в воздухе гари.
Среди дыма Теор сумел разглядеть низкую сгорбленную фигуру, которая двигалась в сторону наемников. Теор наложил стрелу на тетиву и натянул ее, прицелившись в фигуру.
– Чего ты ждешь? – вскинулся гном. – Стреляй! Это же Видящий имена!
Теор сомневался, что Гард прав, но все же мягким плавным движением отпустил тетиву. Стрела пронзила массу серого дыма и попала в размытое очертание того, кто двигался в направлении наемников. Неизвестный рухнул, издав резкий визгливый звук.
Наемники подошли к телу, лежащему на замощенной каменными плитками улице. Теперь, находясь в непосредственной близости от поверженного противника, они могли видеть, кем он был. Небольшого роста обезьяна лежала на спине, раскинув лапы в стороны, из ее правого глаза торчала красноперая стрела.
– Дарме! – выругался Теор на эльфийском.
– Лучше убить безобидную обезьянку, чем умереть от рук Видящего имена… – буркнул Гард, глядя на запачканную кровью мордочку животного.
Наемники продолжили исследовать район и благодаря его задымленности смогли подобраться незамеченными к трем гномам, которые жестоко казнили безоружных людей. Теор поразил каждого из них, выстрелив трижды за считаные мгновения. Спасенные люди бросились бежать.
– Даже не поблагодарили, – буркнул Гард, провожая их взглядом.
Жилые районы наемники миновали, прижимаясь к остаткам городской стены. Здесь сеяли хаос два голема и трое драконьих стражей. Мостовые и улицы устилали многочисленные трупы горожан: некоторые были просто убиты, другие – еще и изуродованы. Наемники решили не вступать в открытый бой с этой группой гномов. Слишком велик был риск, учитывая, что драконьи стражи и големы действовали, держась достаточно плотным строем.
Когда наемники миновали руины жилых районов, то едва не лишились жизни. В остатки одного из домов врезался небольшой камень, и без того разрушенное строение взорвалось, разметая свои обломки в разные стороны. Теор выстрелил дважды в то место, откуда прилетел камень, но, еще не увидев противника, уже знал, что промахнулся.
Среди руин появился низкий худощавый гном. Недалеко от него горел уцелевший фасад одного из домов, и зарево пожара высвечивало обтянутые бледной кожей кости, выпирающие из тщедушного тела. Гном был обнажен, если не считать грязной набедренной повязки и небольшого мешка за спиной, наполненного доверху камнями. В руках он держал обычную ременную пращу.
– Болди-и-и! – крикнул высоким звонким голосом худющий гном.
– Это он? – спросил Теор, доставая стрелу из колчана.
– Да, Видящий имена.
– Что он говорит?
– Это его имя.
– Болди не видит, – сказал обиженным тоном Видящий имена. – Нет имен, плохие, вы плохие. Болди все равно убьет вас.
Теор выстрелил в гнома, но тот уже успел отскочить в сторону и, вложив камень в пращу, швырнул его в наемников, которые едва сумели отскочить в сторону. Камень врезался в землю и, несмотря на маленький размер, выбил в земле внушительный кратер. Вверх и в стороны полетели осколки каменных плит и земли, взметнулись клубы пыли.
– Он проворный, – сказал Теор, послав две стрелы. От каждой из них Болди увернулся, перемещаясь из стороны в сторону странными вертикальными прыжками.
– Может, попробуем совместную атаку? – предложил Гард.
– Нет, – ответил Теор. – Я сам с ним разберусь.
– Ты уверен? – спросила брата Филда.
– У меня есть план. А вы продвигайтесь к башне архимагов.
– Хорошо, – кивнула Филда. – Идем, Гард.
Гард не хотел оставлять Теора одного, но не стал спорить ни с ним, ни с чародейкой.
Теор приковал к себе внимание Видящего имена, сделав несколько прицельных выстрелов, от которых гном без труда увернулся. За это время Филда с Гардом успели миновать противника. Когда товарищи пропали из виду, Теор выстрелил еще раз, а затем стал спускаться обратно к жилым районам, лавируя среди разрушений города так, чтобы постоянно быть на виду у Болди и в то же время в любой момент успеть уклониться от его смертоносных бросков.
Видящий имена последовал за наемником, то и дело раскручивая свою пращу. Пущенные им камни вреза́лись в стены, замощенные дворы, бесформенные обломки и другие остатки того, во что превратился Канорин. Камни гнома летели стремительно, развивая скорость подобно эльфийским стрелам, а ущерб, который они наносили, и вовсе превосходил все мыслимые ожидания, учитывая малые размеры снарядов.
Однако Болди все еще не знал имени Теора, и потому камни, хоть и превращенные его магией в смертельно опасное оружие, летели по обычной траектории. Это позволило Теору быстро приноровиться к броскам Болди. Наемник знал, как гном раскручивает пращу, под каким углом и когда ее отпускает. Благодаря этому он уводил гнома за собой все дальше в жилые районы.
Наконец он вновь увидел группу гномов и каменных големов, бесчинствующих в жилых районах. Теор застыл неподвижно так, чтобы один из големов за его спиной оказался с ним на одной линии.
– Кидай свой камень, Болди! – весело крикнул Теор, раскинув руки в стороны.
Мышцы наемника были напряжены. Он напружинился, готовясь к прыжку. Видящий имена, не мудрствуя лукаво, вложил камень в пращу и раскрутил петлю. Теор буквально чувствовал спиной взгляды гномов, находившихся позади него на приличном расстоянии, которое тем не менее вряд ли помешает им испепелить его с помощью драконьих посохов. Наемнику даже показалось, что он слышит, как толстые пальцы гномов нажимают на спусковые крючки оружия, когда камень сорвался с пращи.
Теор отклонил корпус, прогибая спину. Он видел камень, промелькнувший у самого его лица. Окажись наемник чуть помедленнее, всего на какую-то долю секунды, и камень размозжил бы ему голову.
Позади него голема разорвало на куски камнем Видящего имена, а одна из частей, бывшая некогда рукой чудища, снесла голову другому голему. И тот рухнул, взметнув клубы пыли.
Не дожидаясь ответных действий со стороны гномов, наемник сорвался с места, доставая на бегу одну за другой стрелы из колчана. Два его точных выстрела уложили на землю двух драконьих стражей. Те даже не успели вскинуть свои громоздкие посохи.
Задумка Теора оправдала себя сполна, хотя бой еще не был завершен. Все еще оставался в живых один из драконьих стражей, а где-то позади по-прежнему находился Видящий имена.
Последний драконий страж вскинул свой посох. Теор не питал иллюзий по поводу того, что его стрелы опередят жидкий огонь, которым стреляли посохи, и потому вместо того, чтобы принять бой лицом к лицу, он побежал.
Драконий посох изверг из своего жерла широкую струю жидкого пламени, но наемник уже покинул место, где находился секунду назад. Струя темного красно-черного огня уничтожала все на своем пути. Гном, удерживая оружие в руках, стал разворачивать посох, направляя струю пламени вслед убегающему человеку.
Теор бежал что есть сил, перепрыгивая или обегая кучи камней и дерева, которые в основном и остались от жилых домов Канорина. Наемник лавировал и менял направление бега так, чтобы струя пламени не настигла его. Он не оборачивался, но отчетливо слышал, как позади него смертоносный огонь превращает в пепел дерево, камень, сталь – все, до чего дотягивался. И звук этот приближался, хотя наемник продолжал бежать, не снижая скорости.
Теор понимал – единственное, что он мог сделать в такой ситуации, это дождаться, пока в посохе драконьего стража иссякнет топливо. И оно иссякло, когда пламя было уже настолько близко к наемнику, что тот чувствовал его ужасающий жар.
Мышцы Теора, изнуренные смертельно опасным забегом, едва не свело судорогой, когда он, резко остановившись, прыгнул в направлении гнома. Приземлившись на ноги, перекатился через голову и выстрелил в драконьего стража, который уже заканчивал засыпать в небольшое отверстие на поверхности посоха красный порошок из маленького кожаного мешочка. Гном даже успел подкрутить какие-то рычажки на посохе, когда красноперая стрела угодила ему между глаз.
Драконий страж осел на землю, все еще сжимая в руках ставшее уже бесполезным оружие.
Не успел Теор даже перевести дыхание, как услышал нечто со свистом рассекающее воздух. Забыв напрочь об осторожности, наемник круто развернулся к летящему объекту и, перебросив оружие в правую руку, ударил по нему плечом лука.
Брошенный Видящим имена камень столкнулся с черным луком наемника и, разломав его на мелкие кусочки, продолжил движение, врезавшись в остатки здания шагах в десяти от наемника. Сила удара увлекла руку Теора, державшую лук. Запястье громко хрустнуло, вывернувшись под неестественным углом.
Теор не удержался и рухнул на колени. Стараясь не обращать внимания на боль, тут же вскочил и, прижимая правую руку к груди, побежал к поверженному драконьему стражу. Тут в землю прямо позади него что-то ударило, и наемника швырнуло вперед и вверх. Пролетев полдесятка шагов, он упал прямо на тело драконьего стража, ударившись и без того сломанной рукой о его металлический нагрудник. На мгновение боль затмила весь окружающий мир, однако Теор сумел-таки удержать сознание на краю беспамятства.
Он тяжело встал и ногой отпихнул мертвого гнома, все еще державшего в руках свое оружие.
– Вижу. Болди видит, видит имя! – донесся сзади торжественный голос Видящего имена.
Только теперь наемник понял, что на нем больше не было маски – видимо, свалилась при его падении. Теор кое-как сумел поднять драконий посох одной рукой. Прижал его к себе плечом поврежденной руки и упер одним концом в землю. В этот момент он увидел гнома.
– Имя, имя, имя, имя… – как заговоренный повторял Болди. На его лице расплылась глупая широкая улыбка, тогда как невидящий взор был устремлен куда-то вдаль, мимо Теора.
У наемника не было времени разбираться, как работал посох, ему оставалось лишь надеяться, что прежний хозяин успел его зарядить. Болди раскрутил пращу и кинул камень в наемника, а Теор в свою очередь нажал на спусковой крючок драконьего посоха, направив жерло на гнома.
Оружие исторгло струю жидкого красно-черного пламени. Отдача была такой сильной, что Теор едва не выронил оружие, а по поврежденной руке разлилась боль от сломанного запястья до самого плеча. Несмотря на это, наемник не только удержал посох, но и не позволил струе пламени отклониться.
Все произошло очень быстро. Огонь настиг камень – который должен был, ведомый желанием Видящего имена, убить Теора – и испепелил его, не встретив сопротивления, после чего настиг и гнома. Все было кончено, но наемник продолжал удерживать оружие и давить на спусковой крючок до тех пор, пока в посохе не кончился заряд.
Теор выпустил из рук драконий посох, и тот повалился на землю. Он поглядел на кучку обугленных костей, бывших некогда Видящим имена, затем упал рядом с посохом и потерял сознание.
Теор очнулся и рывком сел. Сознание вернулось к нему болезненным уколом. Наемник с трудом поднялся и осмотрелся. Рядом с ним были лишь развалины и трупы.
И кровь.
Наемник снял бесполезный в отсутствие лука колчан и высыпал из него стрелы. Отрезал от него ремешок и сделал перевязь для сломанной руки. Прежде чем уйти, он немного размял левую руку, вращая флиссу и рассекая ею воздух. Он не привык сражаться левой рукой, обычно она лишь держала лук при стрельбе, но теперь нужно было перестраиваться, исходя из ситуации.
Теор посмотрел вверх, где среди развалин города все еще высилась тонкая и изящная башня архимагов. Она светилась разноцветными огнями, и с ее поверхности время от времени вниз низвергались ветвистые молнии и огненные шары. В промежутках между этими действиями ее защитников в башню била струя красно-черного пламени, который лишь бесполезно стекал по ее стенам, не причиняя сооружению видимого вреда.
Примерно там же, где стояла башня архимагов, то есть в районе духовенства, насколько мог судить Теор, шло сражение. Наемник слышал звуки боя, лязг металла, глухие удары и крики умирающих. И где-то там были его друзья.
Теор двинулся быстрым шагом к району духовенства, только теперь обратив внимание, как на самом деле много тел лежало в развалинах города.
К башне Теору пришлось пробиваться с боем.
На своем пути он встретил четверых гномов. С первым наемник вступил в ближний бой и провозился с ним слишком долго. Прежде чем нанести последний, решающий удар, Теор обменялся с гномом еще несколькими десятками ударов. Однако долгие задержки не входили в планы наемника, и когда он наткнулся еще на двоих гномов, то позволил себе не более двух расчетливых ударов. По одному на каждого противника.
Гном с двумя небольшими топориками напал на Теора сбоку. Наемник полуобернулся и молниеносным ударом перерезал гному шею. Тот упал, захлебываясь собственной кровью. Второй гном находился прямо перед наемником и тоже попытался напасть. Теор упал на одно колено и резким взмахом флиссы отсек гному ногу, ударив по не защищенному доспехами месту.
Гном упал, выпустив оружие из рук. Единственной его заботой теперь было отсутствие ноги, а не бой с наемником. Теор продолжил подъем. Добивать вопящего и истекающего кровью противника он не стал.
Еще один гном умер, так и не увидев своего убийцу. Теор подскочил к нему сзади, пока тот вытаскивал из уцелевшего дома пожилую женщину за длинные седые волосы, и снес ему голову одним ударом.
Женщина не шевелилась, глаза ее были закрыты. Наемник наклонился над ней, приложил пальцы к шее, пытаясь нащупать пульс. Она была мертва, и одним высшим силам известно, что гном собирался сделать с ее телом.
Теор вытер флиссу о бороду убитого им гнома и двинулся дальше.
Когда наемник достиг церковной площади, в пределах которой все еще кипел бой, от нее мало что осталось. Серый, некогда до блеска отполированный гранит квадратных плит, которыми была вымощена площадь, превратился в настоящее каменное месиво, обильно окрашенное кровью защитников, часть из которых еще продолжала сражаться за свой город. Среди них были как солдаты империи, так и простые граждане, вооруженные всем что только смогли раздобыть.
Сумерки окончательно уступили место ночи, но горящая высоким пламенем церковь Великого Дракона Гелинора давала достаточно света, чтобы видеть сражение в деталях.
Теор видел, как последние защитники города сражаются с големом. Ведомые одним из городских стражников, они пытались окружить голема и заставить его упасть. Каменный монстр не поддавался и расшвыривал людей могучими каменными руками, а некоторых и вовсе давил, как назойливых мух.
Наемник видел также, как десяток городских стражников сражается с двумя гномами, которые не только не уступали превосходящим их по числу противникам, но и, по всей видимости, одерживали верх.
Он увидел еще одного голема, который пытался разрушить башню архимагов. Но высокая тонкая башня все так же стояла посреди руин города, шпилем своим пронзая ночное небо. Башня, защищенная всяческими оборонительными чарами, могла быть разрушена только равными по силе контрзаклинаниями. Голему вряд ли было это известно, и он продолжал колошматить ее своими могучими кулаками, не причиняя ей никакого урона.
И еще он видел, как умер его друг.
Гард сражался с огромным гномом, Властелином рун, который габаритами мог легко поспорить с огром. Он был закован в массивные латы, а в руках сжимал огромный двуручный молот. Гном начертил молотом в воздухе замысловатую руну – и в Гарда устремились, расчерчивая воздух, три ярко-голубые шаровые молнии. Наемник увернулся от них и прыгнул, ударив секирой во вторую руну, которую Властелин рун уже успел начертить, и тоже замахнулся молотом для удара. С руны сорвался огненный шар и ударил гному-исполину прямо в лицо. Кожа на его лице обуглилась почти до черноты, один глаз лопнул, как перезревший помидор, гном пошатнулся, едва не потеряв равновесие, и тогда Гард раскроил ему череп точным ударом секиры.
Властелин рун был побежден. Но и для Гарда эта битва оказалась последней. Огромная каменная рука, больше похожая на колонну, опустилась гному на спину, переломив его тело буквально надвое и вдавив его в землю. Послышались жуткий хруст и предсмертный хрип гнома, в воздух рванулись багряные брызги вперемешку с каменной крошкой.
Это был голем, тот самый, который сражался, окруженный защитниками города. Когда Властелин рун пал, он ринулся через площадь, сметая все на своем пути, и покончил с убийцей своего хозяина, прежде чем тот успел бы даже перевести дыхание.
Теор беспомощно опустил флиссу. Он находился слишком далеко, чтобы успеть что-либо предпринять. К тому же наемник вряд ли смог бы спасти жизнь Гарду. И что он мог противопоставить каменному монстру сейчас – со сломанной рукой и бесполезным против голема мечом? Чувство бессилия сдавило его подобно тискам, в горле застрял ком, мешая нормально дышать.
В следующий миг рядом с големом, убившим Гарда, появилась Филда. Ее удар был воистину чудовищен. Воздух задрожал, затряслась земля под ногами, в тот же миг со всех сторон порывами подул ветер, и с рук чародейки сорвались клубы красноватого дыма. Заклинание врезалось голему в грудь с такой силой, что тот словно щепка отлетел на полсотни локтей, сметая на своем пути и руины города, и его защитников. Сама Филда тоже не устояла на ногах. Ее швырнуло на камни. В зареве пожара Теор видел, что из носа девушки тонкой струйкой сочилась кровь.
Тяжело поднявшись и подойдя к мертвому гному, чародейка опустилась на одно колено и, положив руку на изуродованное тело товарища, что-то прошептала. Теор догадался, что это были слова прощания. Всего несколько слов – большее из того, что может позволить себе воин в самом сердце кровавого хаоса, потеряв друга.
Неожиданно Филда взмыла в воздух и повисла в трех футах над землей. Она увидела Теора и что-то ему крикнула, но наемник находился слишком далеко и не разобрал слов. Вместе с тем Теор ощутил сильное покалывание в висках, а кожа на всем теле моментально покрылась мурашками.
Наемник обернулся. Позади него стоял некто закутанный в просторный черный балахон, из-под низко опущенного капюшона торчал птичий клюв.
Теор ударил без замаха, но незнакомец легко перехватил лезвие рукой в черной кожаной перчатке. Затем ударил по клинку другой рукой, и флисса переломилась надвое. Этой же рукой незнакомец ударил Теора в грудь.
Наемник упал на колени, не в силах пошевелиться. Боль пронзила его тело, разлилась по конечностям, заполнила все его естество. Наемник не мог дышать.
Незнакомец приподнял голову, и тогда Теор увидел, что клюв, торчащий из-под капюшона, был лишь частью маски, за прорезями которой виднелись глаза – человеческие глаза со зрачками цвета серебра. Наемнику показалось, что глаза светятся.
– Не мешай мне, Воин, – сказал незнакомец бесцветным голосом, лишенным всяческих эмоций. Голос звучал так, будто он был искусственным.
Человек в птичьей маске развернулся и слегка шевельнул головой – Филду швырнуло в сторону. Незнакомец пошел медленной поступью к башне архимагов. Только теперь Теор смог вздохнуть. Он поспешил наполнить легкие воздухом и тут же закашлялся. Наемник по-прежнему не мог шевелиться, а чувствовал он себя так, как мог бы чувствовать себя человек, у которого не осталось в теле ни одной целой кости.
Человек в черном балахоне, лицо которого скрывала птичья маска, шел к башне архимагов. Его ног не было видно, и о том, что он идет, а не, скажем, плывет над землей, можно было судить лишь по колыханию пол балахона в такт его шагам. Сейчас незнакомец был подобен настоящему воплощению смерти. Он шел, а все вокруг умирали. Он не выкрикивал заклинаний, не совершал пассы руками, как многие чародеи. Он просто шел, слегка поворачивал голову в сторону тех, кто попадался ему на пути, и те умирали. Одни падали замертво без единого звука, другие сгорали на месте от вдруг охватившего их пламени, третьи взрывались, и фрагменты их тел разлетались в стороны.
Люди, гномы – все, кто находился на площади, умерли по воле человека в птичьей маске. Даже голем превратился в горку каменной крошки. Лишь Теор и Филда все еще оставались в живых.
Чародейка тем временем была уже на ногах. Она сотворила ледяное копье и метнула его в человека в балахоне. Копье ударило незнакомца в спину и разлетелось на мелкие осколки. Обладатель птичьей маски пошатнулся, но не более.
Он развернулся и выкинул вперед правую руку. С раскрытой ладони ударил луч ослепительно-белого света. Филда поставила щит, но заклинание человека в маске миновало его, не встретив никакого сопротивления, и ударило чародейку в живот. Филда рухнула как подкошенная. Девушка свернулась калачиком, держась обеими руками за живот. Ее рвало кровью.
Человек в балахоне потерял к чародейке всяческий интерес и, подойдя вплотную к башне архимагов, вскинул обе руки вверх. Двери входа сорвало с петель и отшвырнуло в сторону. Незнакомец скрылся внутри башни.
Филда со стоном поднялась с земли, стерла рукавом кровь с губ и подбородка и побежала к башне, все еще держась за живот одной рукой.
Теор хотел крикнуть сестре, чтобы та не ходила в башню, но язык не слушался его, и он не смог издать не звука. Чародейка скрылась в башне, как и незнакомец чуть ранее.
Уже совсем скоро внутри башни разразился хаос, вероятно еще больший, чем царил в этот день в Канорине. Теор не знал, что именно происходило внутри, но нетрудно было догадаться, учитывая доносящиеся взрывы, треск, шипение и предсмертные крики, полные ужаса и боли.
К наемнику наконец вернулась способность двигаться. С большим трудом он смог подняться. Не меньших усилий ему стоило заставить себя идти. Он подошел к телу Гарда и опустился возле него на колени. Мысль о том, чтобы последовать за сестрой в башню, его даже не посещала.
Теор не мог сказать, сколько просидел так, подле трупа гнома, но полагал, что недолго. Хотя ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем его силы восстановились настолько, что он смог снова подняться на ноги, взвалить на себя изуродованное тело друга и медленным шагом двинуться прочь из города.
Наемник был уже за пределами района духовенства, когда, разорвав шпиль надвое, из башни в небо ударил широкий луч света, и она взорвалась изнутри. Ударная волна от взрыва прокатилась по городу подобно урагану. И без того разрушенные дома и сооружения рассыпались окончательно.
Ударная волна подхватила Теора и швырнула на камни лицом вниз. Теор упал, ударившись головой обо что-то твердое, а тяжелое тело Гарда упало на него, придавив сверху. Наемник потерял сознание.
Когда Теор пришел в себя, он лежал на спине, и первое, что увидел – лицо Филды. Сестра вся была в крови, хотя достаточно серьезных ран у нее он не заметил. И что самое главное – она была жива.
– Идем. Окуляр у меня. Пора выбираться отсюда, – сказала чародейка осипшим голосом.
Филда помогла Теору подняться, и когда тот окончательно пришел в себя, они уложили тело Гарда на носилки, обнаруженные чародейкой в развалинах городского лазарета. Наемники двинулись прочь из разрушенного Канорина.
Когда над столицей империи взошло рассветное солнце, в городе остались лишь трупы.
