Глава 23
– Как же вы догадались? – поинтересовался брат Бартоломью у доктора на обратном пути с кладбища. Монах шел не спеша, приноравливаясь к хромоте Андре.
– Увидел ее руки. Я очень плохо выполнил свои обязанности: невнимательно осмотрел тело в день убийства. Клементин содрала ногти с правой руки, царапая стену в агонии, но левой она не могла достать даже до пола – ее постель слишком высоко. Тем не менее я счел, что кровь на другой руке имеет то же происхождение.
– А перед захоронением тело обмыли!
– Именно, я увидел, что ее ногти целы, и все понял.
– Потрясающе! Люблю такие озарения, хотя в моей работе они бывают нечасто. Обычно подобные преступления расследуются быстро и скучно.
За час до этого Дидье снова скрутили и увели. Монах намеревался допросить его к вечеру. Когда гроб привели в порядок, он прочитал положенное над Клементин и только после этого покинул кладбище вместе с доктором. Кларис с матерью еще раньше ушли домой. Тибо остался на кладбище. Что бы ни творилось у старосты на душе, он посчитал необходимым отдать последний долг старой приятельнице.
– Мне понадобится ваша помощь: опишите вашу догадку в подробностях. Ну, учить вас не надо…
– С удовольствием, – улыбнулся Андре.
– Заранее благодарю. И еще одно: не могли бы вы допросить эту девицу…
– Мадемуазель Кларис?
– Да. Она вас знает и быстрее разговорится. К тому же вы наверняка лучше меня ладите со слабым полом.
– Конечно, почту за честь.
– Отлично. Гостиная Тибо и мой секретарь в вашем полном распоряжении. Брат Жозе не слишком расторопен, но пишет резво. Допрашивать убийцу я стану после вас: хочу иметь на руках побольше информации. Он изворотлив как черт.
Суд состоялся в феврале. Вместе с записями доктора к делу прилагались еще два документа:
«Протокол допроса Кларис Дюмон, 15 лет, из деревни близ Кавайона.
Допрашивал доктор Андре Эрмите из Болоньи, в доме старосты Тибо.
Записал брат Жозе из монастыря св. Бенедикта .
Д-р Эрмите . Брат бартоломью попросил меня провести этот допрос, поскольку мы уже хорошо знакомы и вы мне, надеюсь, доверяете. Пока вас ни в чем не обвиняют, но вы должны максимально подробно и точно все рассказать… Брат Жозе, я не слишком тороплюсь, вы успеваете записывать? (Вычеркнуто.)
М-ль Дюмон . Да, я все расскажу! Дидье сразу это задумал, когда только заговорили о помолвке. Я ночь плакала, а на другой день к вечеру он подходит и говорит: мол, я средство одно добыл, отворотное зелье. И банку мне дает. Кучу денег городской ведьме отдал, говорит. Подсыплешь его в еду Одетт или Клементин, а лучше обеим – они как проглотят, сразу жениться передумают (смеется)… Одетт и так его терпеть не могла, а я, дура, уши развесила… Но я ничего им не подсыпала. Хотела, конечно, но случая не было.
Д-р Эрмите . Молодой Тибо отдал вам эту банку? (Показывает банку из кавайонской аптеки.)
М-ль Дюмон . Ее самую! Только я ее даже не открыла. А перед помолвкой вернула ему и сказала, что уже туда не пойду и вообще с дьяволом иметь дела не хочу. Сказала, что он мужчина – пусть сам все и решает. По-людски… Он тогда так напился…
Д-р Эрмите . Когда убили мадам Ларош, вы подозревали в этом молодого Тибо?
М-ль Дюмон . Что вы, я и подумать не могла! Мало ли у старухи врагов. Меньше бы в чужие дела нос совала!
Д-р Эрмите . Как он отравил вас?
М-ль Дюмон . После ужина с вами мы вернулись домой. Я с ним еще днем договорилась встретиться, как стемнеет. Пришла… У него вино было, мы выпили – он тоже пил! Печенье это было, я на него теперь смотреть не могу… Я ничего странного не почувствовала, вернулась домой и легла спать, а наутро так плохо стало.
Д-р Эрмите . Вы много съели накануне, поэтому яд не подействовал сразу. А утренний приступ рвоты спас вам жизнь.
М-ль Дюмон . Наверно. Только от этого не легче. Я стыдилась сказать, что встречалась с Дидье, а вы молчали, что у меня не просто так живот подвело… Я и не думала, что это он…
Д-р Эрмите . Как вы догадались о виновности Дидье?
М-ль Дюмон . Я вчера ночью услышала ваш разговор с Лу. Вы сказали, что меня отравили… (Смущается, молчит.) Я поняла, что это он, и что он пытается обвинить во всем Одетт.
Д-р Эрмите . Вы же помогли подруге бежать?
М-ль Дюмон кивает .
Д-р Эрмите . Понимаю, вам тяжело теперь. Вы не могли представить, как печально это кончится… Если бедняжка не добралась до города, то наверняка мертва…
М-ль Дюмон . О, нет! Она здесь, наверху. (Несколько слов вычеркнуто.)
Слуга Лу Дюмон идет на второй этаж и вскоре приводит в комнату мадемуазель Ларош .
Д-р Эрмите . И давно вы там?
М-ль Ларош . Третьи сутки. Кларис сказала, что этой комнатой никто не пользуется. Правда, последнюю ночь было страшновато – очень уж много народу в доме. Монахи ночевали внизу, а я чихнуть боялась.
Д-р Эрмите . Но как ваш фартук оказался на дороге?
М-ль Дюмон . Это моя идея была, чтобы глаза отвести!
Д-р Эрмите . Невероятно. Я был уверен, что убийца снял его с вашего тела, которое спрятал где-то на пустыре.
М-ль Ларош . Не, об этом мы не думали. Но все равно получилось: дом-то никто не стал обыскивать!
Д-р Эрмите . Да, отлично сработано.
М-ль Дюмон . А как вы догадались, что я помогла Одетт?
Д-р Эрмите . Вы вчера покинули сарай следом за молодым Тибо. Я был уверен, что вы пошли за ним, но теперь узнал, что это не так. И расчеты были неверны: мадемуазель Ларош сбежала раньше, чем я думал. У нее было времени с запасом, чтобы спокойно пройти через пустырь и спрятаться в деревне.
М-ль Дюмон . Все верно! Из сарая я побежала к перекрестку. Думала сначала спрятать Одетт у себя, но ведь там так тесно – и тут мне в голову пришло, что комнаты наверху у старосты пустуют и дома сейчас никого… Там ведь никто не догадается искать, а я каждый день в доме бываю, смогу еды принести и все, что нужно… А потом, когда все стихнет, она бы ушла. Ну, это если бы вы все не поняли…
М-ль Ларош . Кларис что-нибудь будет за это?
Д-р Эрмите . Я не силен в местном законодательстве… Если не сочтут виновной в колдовстве или соучастии в попытке отравления – то ничего, пожалуй. Много смягчающих обстоятельств, и потом, вы ничего не знали об истинных намерениях злоумышленника.
М-ль Дюмон . Ничего! А когда начала понимать, то так испугалась… (задумывается) Ведь вот что: зачем он все это делал? Неужели только чтобы не жениться? Так для этого надо было просто Одетт отравить… Ой, прости.
М-ль Ларош . Ничего, все верно говоришь. Я тоже не понимаю, что с ним не так.
Д-р Эрмите . Думаю, мы скоро это узнаем, Дидье допросят сегодня же. Следователь хотел вначале ознакомиться с вашими показаниями… Брат Жозе, можно заканчивать или мне нужно спросить у девушек что-нибудь еще? ( Вычеркнуто ).
31 декабря хххх года, подписи доктора и секретаря .»
« Протокол допроса Дидье Тибо, 16 лет, крестьянина из деревни близ Кавайона, обвиняемого в убийстве Клементин Ларош и Ноэля Дюссо.
Допрашивал брат Бартоломью из монастыря св. Бенедикта, в доме старосты Тибо.
Записал брат Жозе из монастыря св. Бенедикта .
Брат Бартоломью . Я не стану вас спрашивать, признаете вы себя виновным или нет, – поскольку считаю этот факт установленным. Меня интересует мотив. Зачем вам было убивать Клементин Ларош? Вы могли просто отказаться жениться. Едва ли староста стал бы сурово наказывать единственного сына.
Дидье Тибо . Отказаться я не мог.
Брат Бартоломью . Отчего же?
Дидье Тибо (вздыхает) . Я, когда узнал, что Клементин с Тибо сговорились, напился как свинья. Пошел к старухе разбираться: точно знал, что это она все затеяла. На берегу мы встретились. Я все ведьме выложил, что думал, – а она, знай, смеется. Потом говорит: я, мол, про тебя больше тебя самого знаю. Не сын ты Тибо! Аделин, мол, перед смертью мне все рассказала. Ноэль твой папаша истинный: вот почему ты такой пьяница непутевый, а моря с берега боишься. Кровь твоя грязная. Я как озверел, наступать на нее начал…
Брат Бартоломью . Что дальше?
Дидье Тибо (вздыхает) . Она мне, мол, потише. Женишься на Одетт – будешь спокойно жить. На отцовское добро не зарься: работа у тебя есть, дом после меня останется… Тибо мужик хороший и сына заслуживает хорошего, родного. Бог даст, новых нарожает. А будешь ерепениться, расскажу все старосте – и пойдешь на все четыре стороны. Такое сокровище, да неродное, никому не сдалось. (Молчит.) Сказала и домой пошла. А я остался.
Брат Бартоломью . Тогда вы решили ее убить?
Дидье Тибо . Ночь думал, решил отравить… В аптеку съездил за ядом. Кларис часто у них бывала – подговорил ее, наболтал про отворот и прочую ерунду, во что девчонки верят… Но не вышло ничего. Перед помолвкой она мне яд вернула. Я понял, что конец.
Брат Бартоломью . Когда же у вас созрел план?
Дидье Тибо . А не было плана. Напился на помолвке и все. Потом провожать Одетт пошли. Я проветрился, подумал: может, и заживем еще. Обнять эту стерву хотел, а она нос воротит. Я и решил, что старуха ей все растрепала. Думаю: презираешь, значит… Да кто она сама-то, родной матери не знает! Так тошно стало… Что ж за жизнь такая у нас будет? Ушел вперед… Очнулся – у самого их дома стою. Далеко все сзади остались, еле чешутся. Вошел… Не помню. Там темно было, только в очаге немного тлело, но у старухи свечка горела. Я вошел – не знаю, зачем. Она на животе спала лицом в подушку, тоже выпила хорошо. Я подошел и навалился руками на затылок, Коленом хотел, да подумал – раздавлю… Она руками махала-махала, стену корябала. Мне этот скрип по ночам снится…
Брат Бартоломью . Тогда вы получили царапины на руке?
Дидье Тибо . Да, только я не помню. Уже на улице сообразил, что рука кровит. Пошел к своим, да первому попавшемуся по морде и съездил. Думал: кучу-малу устрою, на руку мою никто и внимания не обратит.
Брат Бартоломью . Да… Только вы левша, а ударили правой. Впрочем, никто этого и не заметил, вы правы оказались. Зачем же вы травили свою возлюбленную? Неужели боялись, что она вас выдаст?
Дидье Тибо . Нет! Я думал на Одетт все свалить, у нас в ведьм многие верят. А этот доктор мне карты спутал. Я и решил, что если немного отравить Кларис, то ее подозревать начнут – они ж в доме Ларошей на Рождество были. Мне Кларис еще днем сказала, что собираются. Мы встретиться хотели, пришлось на ночь отложить. Тут мне мыслишка и пришла…
Брат Бартоломью . То есть вы не хотели ее убить?
Дидье Тибо . Нет! Знал бы, что ей так плохо будет, в жизни бы не затевал такого.
Брат Бартоломью . А старый плотник?
Дидье Тибо . Ноэля я вообще не хотел трогать. Я вино для отца, то есть для Тибо приготовил тогда. Пришел от Ларошей и…
Брат Бартоломью . Вы были у Ларошей?
Дидье Тибо . Ну да! Я еще ночью узнал, что Одетт сбежала. Злой был как черт, а потом подумал: тем лучше. Пошел домой через пустырь: думал, нагоню – удавлю как бабку. Только там никого не было… Я тогда домой пришел и намешал яда в вино, да стал отца ждать.
Брат Бартоломью . Значит, вы намеревались убить старосту?
Дидье Тибо . Подумал, что так надежнее. Ализе-то мне нравится, но делить наследство ни с кем не хотелось, тем более со сводными братьями.
Брат Бартоломью . Что же случилось?
Дидье Тибо . Он радостный явился… Сказал, что все пойдет по-другому, что пить он больше не будет и мне не даст. Что тут делать? Я спать пошел, а ночью нас Лу поднял. Вижу: бутылок в гостиной нету. Уже когда мертвого пьяницу нашли, я дома спросил отца: куда делось? Он говорит, мол, во двор вынес. Вышел, гляжу – а там одни пустые. Я и смекнул, что к чему. Пьяница старый ночью рядом ошивался да услышал, как отец бутылки выбрасывает. Нашел полную – обрадовался, небось…
Брат Бартоломью . Значит, утром вы поняли, что убили настоящего своего отца, и решили обвинить в этом бывшую невесту?
Дидье Тибо . Какой он мне отец!.. И не решал я ничего. Я наутро в Кавайон поскакал за вами, вот этот передник и приметил. А яд-то у меня в кармане! Я спешился, чтоб фартук подобрать – тут в голову и стукнуло: вот она, возможность! Ловко ж, а?
Брат Бартоломью . Ловко, только банка с ядом слишком приметной оказалась…
Дидье Тибо . Так подумать-то некогда было…
Брат Бартоломью . Именно. Думал бы ты головой иногда, венчался бы назавтра с невестой, а не суда ждал. Ловко вышло, что ли?
Дидье Тибо . Да где уж там!
Брат Бартоломью. Вот то-то… Брат Жозе, позовите слугу увести этого болва… (зачеркнуто)
31 декабря хххх года, подписи следователя и секретаря .»
