Глава 14
Утром Андре окончательно уверился, что поедет в Кавайон. Боль в колене поутихла, и он почти свободно мог опираться на ногу. Кларис под присмотром Одетт выздоравливала на глазах. Девушку все сложнее было удержать в постели: сил у нее прибавилось, и более всего приходилось опасаться, что она нарушит диету или еще как-нибудь ненамеренно навредит себе.
За завтраком доктор еще раз расспросил Лу о результатах вчерашней разведки на пустыре. С сожалением он убедился, что слуга не нашел на тропе ничего подозрительного – ничего, что могло бы навести на след убийцы… На кавайонский след, как надеялся доктор.
Он постоянно возвращался мыслями к лавочнику Эжену. Очень уж кстати появился на сцене этот человек, с его давней ненавистью к повитухе. Ведь, если лавочник прибыл заранее, он мог засветло прикончить Клементин и скрыться. Неосознанно доктор хотел, чтобы виновником гибели мадам Ларош оказался совсем посторонний человек. Эта версия, правда, совсем не объясняла отравления Кларис – но ведь это могло быть простым несчастным случаем. В конце концов, посуда в доме знахарки вполне могла содержать мышьяк.
После завтрака доктор засобирался в деревню. Он решил, что путешествие пройдет налегке и помимо трости прихватил лишь кошелек с небольшой суммой. Лу получил ценные указания, как ухаживать за узницей и сестрой. Потихоньку Андре сказал ему, что уход за Кларис он полностью доверяет Одетт. Слуга неохотно кивнул: по правде говоря, он опасался оставаться наедине с больной сестрой, даже когда ее состояние перестало вызывать опасения.
Доктор вышел из дома, когда небо над холмом едва осветили лучи восходящего солнца. Трость на рыхлом песке служила скорее помехой, чем опорой. Он скоро начал уставать. Когда впереди показалась миниатюрная женская фигура, Андре обрадовался. Матушка Лу наконец решила навестить старших детей и спешила к ним по берегу со своей вечной корзиной на локте.
– Доброе утро, мадам. А мы ждали вас вчера…
Женщина покраснела и принялась оправдываться:
– Ноэль вчера заглянул и сказал, что Кларис много лучше. А на меня столько дел навалилось, не представляете! Я полдня провела у Кристин, вот и только что от нее. У бедняжки столько хлопот с тремя малышами, а Люк все занят у Тибо – как не помочь. Родня ведь…
– Разумеется, я все понимаю. Надеюсь, у мадам Кристин и малышки все в порядке?
– О, да! Обе здоровы, только никак сон не наладят.
– Может быть, я загляну к ним сегодня, – задумчиво произнес доктор. Ему не помешало бы проверить показания Люка о вечере помолвки.
– А вы в деревню зачем?
– Я собрался в Кавайон. Договорился с младшим Тибо, чтобы он отвез меня туда.
– Неужели? У них во дворе тишина, Дидье, поди, и не встал еще, – удивленно сказала мадам, – схожу-ка я с вами, потороплю его.
– Но вы ведь собирались навестить Кларис, – попытался протестовать Андре.
– Сразу после и пойду. Не могу смотреть, как мучаетесь, – доверительно шепнула женщина, – Какой толк от этой палки на песке.
Мадам Дюмон взяла доктора под руку, и он бодрее зашагал вперед. Вскоре они приблизились к причалу. На палубе лодки были двое: староста и Люк. Завидев Андре с матерью Лу, рыбаки неуверенно помахали им руками. Доктор замедлил шаг и слегка поклонился в ответ.
«Не стали бы болтать чего по этому поводу в деревне.» – недовольно подумал он: «Только сплетен сейчас не хватало.»
Они свернули на улицу. Возле первого дома Андре обратился к мадам:
– Может быть, навестить мать и новорожденную сейчас? Надеюсь вы не откажете мне в удовольствии и представите своей племяннице. Если мы их не побеспокоим в столь ранний час…
– Конечно, давайте зайдем! Уверена, что Кристин будет очень рада вас увидеть. О вас вся деревня болтает, только она, бедняжка, до сих пор не познакомилась с тем самым «черным доктором», – хихикнула мадам.
– Неужели меня так здесь называют? Полагаю, это с легкой руки Ноэля…
– Без него точно не обошлось. Лу говорил мне, что все странствующие врачи так одеваются, но мы в этой глуши других не видели, поэтому ваш облик здесь в диковинку – уж не обессудьте.
– Какие могут быть обиды…
Они подошли к приземистому домику, и мадам Ализе постучала в дверь. Андре незаметно огляделся. Улица здесь делает поворот к морю, а с этого крылечка отличный вид на дорогу: ни один путник не прошел бы незамеченным при свете дня. И, если Люк не соврал, его показания очень важны, потому что сокращают список подозреваемых на несколько человек. Впрочем, небольшой опыт в следственном деле, имевшийся у доктора, говорил ему, что доверять полностью нельзя никому. У любого свидетеля, даже самого честного, могут быть причины, чтобы молчать. При этом вовсе не обязательно эти причины имеют отношение к преступлению.
Дверь открыла красивая молодая женщина с огненно-рыжими волосами и изможденным лицом. Она кивнула мадам Ализе и с интересом уставилась на доктора.
– Кристин, познакомься: это – доктор Андре Эрмите, хозяин Лу. Думаю, ты о нем уже наслышана.
– Еще бы, – с улыбкой ответила женщина, – Только о вас все и говорят, даже дети малые. Проходите, пожалуйста.
Доктор пригнулся и вошел в низкую дверь. Обстановка внутри была самой убогой, которую он видел в этой деревне. Безусловно, Люк и Кристин были молоды и потомством обзаводились на зависть соседям быстро, но такая бедность все же вызывала оторопь. Впрочем, лицо женщины не выражала какого-либо недовольства нелегкой судьбой.
Андре поклонился хозяйке:
– Очень приятно познакомиться, мадам.
– Умоляю, называйте меня просто Кристин! Я не привыкла к такому обращению…
– Ну да, четвертый год замужем, а в душе все еще девочка, – ласково поддела племянницу Кларис, – Я, пожалуй, пойду к Дидье и предупрежу, что вы идете, мсье доктор. После возвращения вам что-нибудь понадобится? Может быть, ужин приготовить?
– Пожалуй, нет. Я постараюсь вернуться засветло и сразу отправлюсь в хижину Ларошей. Не хочу надолго оставлять ваших детей без присмотра.
– Это само собой, – мадам Дюмон улыбнулась, помахала племяннице рукой и вышла на улицу.
Кристин выглядела слегка смущенной. В крошечной гостиной доктор заметил двух ребят помладше Роже. Маленький сидел в деревянной лохани с горячей водой, а тот, что постарше, испуганно таращился на Андре. Из-за открытой двери в спальню доносилось кряхтение младенца.
– Ваш муж работает?
– Да, он только что вышел со старостой. Если он вам нужен, подождите немного. Я бы сбегала поискать, но боюсь оставить дочку.
– Нет-нет, я видел его на причале… Собственно, я хотел поговорить только с вами. В первую очередь поинтересоваться вашим самочувствием.
– Все в порядке, – улыбнулась Кристин, – Это четвертые мои роды, и прошло все очень быстро и легко.
– Очень рад за вас, – вполне искренне ответил Андре, – Могу я взглянуть на девочку?
– Конечно!
Женщина скрылась в спальне и минуту спустя вернулась с крошечным свертком на руках. Умело спеленутая девочка рассеянно переводила глаза с одного предмета на другой. Черный костюм доктора ничуть не заинтересовал ее. Андре взял малышку в одну руку, дал ей подержаться за палец другой. Кажется, самый обычный ребенок. На свет она реагировала хорошо, а когда доктор щелкал пальцами, вздрагивала и поворачивала головку. Даже такой неумелый медик, каким был Андре, не нашел, к чему придраться.
– Поздравляю. Замечательная девочка и совершенно здоровенькая, насколько я могу судить.
– Это я и так знала, – Кристин с улыбкой забрала дочку и отнесла в соседнюю комнату.
– Знали? Вы научились чему-то у покойной Клементин? – Андре присел к столу и разговаривал с хозяйкой через открытую дверь в спальню.
– Я мать, мсье. Двое мальчишек – лучшая школа для целительницы.
– С этим не поспоришь, – усмехнулся он, – Кристин, я хотел поговорить еще кое о чем. Вы хорошо помните вечер и ночь накануне родов?
– Сочельник и праздник у Тибо? Еще бы!
– Припомните, пожалуйста, когда точно ваш муж вернулся после помолвки?
– Затемно, думаю. Я только убаюкала младшего и собралась ложиться сама, – Кристин вернулась в гостиную и уселась напротив доктора.
– Отсюда были слышны звуки гуляний?
– Конечно, в деревне ведь было тихо, любой шум сюда доносился. Даже издалека.
– А как молодая компания прошла на берег мимо дома, вы тоже слышали?
– Да, это было вскоре после возвращения Люка. Мы уже легли в кровать, как раздался гвалт и вся ватага Дидье пробежала мимо. Ох я и рассердилась!
– Понимаю вас. Ведь столько сил ушло, чтобы убаюкать малыша, а разбудить его – и секунды не требуется.
– Да-да! Я так Люку и сказала, только он будто и не слышал. Пришел будто сам не свой с этой помолвки и эти два дня странно себя вел.
– Он был одним из первых, обнаруживших труп. Ваш супруг кажется очень впечатлительным молодым человеком, так что ничего удивительного…
– Я не об этом. Он все молчит, будто что-то знает. Ведь Люк все-все мне рассказывает, а тут вон как! – удивленно пожаловалась Кристин.
– Вы думаете, ему есть, что скрывать от вас? – доктор вложил в это вопрос весь имеющийся скепсис. Он не хотел рассказывать молодой матери, что ее золотой муженек ушел с праздника намного раньше, чем она думает.
– Уж не знаю. Но странно это все. И Тибо давеча такой злобный был, когда за ним явился.
– Давеча – это сегодня утром?
– Нет, вчера! Он прямо за шиворот вытащил Люка на улицу и пропали на целый час… Нрав-то у старосты, конечно, крутой, но такого он отродясь себе не позволял. Уж не знаю что и думать. Сегодня, слава богу, работают как ни в чем не бывало, хотя и не дело это: праздники ведь еще. Может, Люк где-то оплошал… Ох, если он сейчас потеряет эту работу, мы все пропадем.
– Не переживайте раньше времени, от этого у малютки животик может заболеть – предостерег женщину доктор, – А вы понятия не имеете, что вызвало гнев Тибо и о чем они говорили?
– Нет. Я слышала только, прежде чем они ушли, одно… Староста Люку сказал: «Ты же, не хочешь, чтобы у твоей тетки неприятности были?»
Через несколько минут Андре покинул дом Люка и Кристин. Он зашагал вверх по улице, с удовлетворением отметив, что на твердой земле больное колено почти не дает о себе знать. Это вселяло надежду на благополучное путешествие. Верхом путь из Кавайона отнял у них пару часов, но на телеге дорога займет вдвое больше времени. И тряска может обернуться для него настоящей пыткой.
Рассказанное Кристин не шло из головы. Чем старосте насолил Люк? Чем он грозил молодому рыбаку? Какое отношение к этому имела мать Лу? Трое подозреваемых вели себя очень странно: что-то связывало их, какая-то тайна. А, может статься, и не одна.
Во дворе старосты никого не было. Если мадам и разбудила Дидье, то он, скорее всего, только завтракал. Двор Дюмонов тоже пустовал. Поразмыслив, доктор свернул туда. Может быть, удастся побеседовать с одной из подозреваемых. Дверь была не заперта, и доктор вошел незамеченным. Мадам занималась волосами проснувшейся дочки: при скудном свете она заплетала кудряшки в послушную косичку. Женщина подняла голову и увидела Андре.
– Вот и вы! Дидье завтракает, скоро будет готов. Совсем он мальчишка все-таки. Я пока зашла к детям, да в окно поглядываю – и как вас пропустила? Уж думала идти за вами к Кристин. С ней или девочкой что-то не в порядке?
– Все хорошо, обе совершенно здоровы.
– Почему же так долго?
– Просто разговорились. Вы же знаете молодых матерей: не отпустят, пока не продемонстрируют свое чадо во всей красе.
– Ну, еще бы! Сама такой была, – расплылась в улыбке мадам, – Пока они малыши, наглядеться невозможно. Да и когда вырастают, детки остаются главной радостью для всякой матери.
– Да-да. Вот поглядеть на вас… Малыши обласканы, чисты, ухожены, несмотря на то, что ваша семья переживает трудные времена. Вы даже покупаете им печенье в городской лавке – мать всегда найдет возможность побаловать детей.
– Печенье? – рассмеялась польщенная женщина, – И как вы прознали?
– Дидье принес гостинец для Кларис…
– Молодой Тибо навещал ее? – удивилась мадам.
– Да, вчера он почти весь день пробыл под окнами больной. Печенье я, конечно, запретил – желудок мадемуазель еще слишком чувствителен. Одетт рассказала, что ваша дочь ее часто угощала сладостями из лавки.
– Да, Кларис их просто обожает, и я тоже, признаться…
– Слава богу, что заработков Лу хватает на небольшие радости. Между прочим, сколько ему платил Греньи? Ваш сын – прекрасный слуга и я хочу назначить ему честное жалованье, но не представляю его размеров. Всегда путешествовал один.
– Платил он неплохо, насколько могу судить. По ливру за месяц. Мы-то получали сразу по три, когда деньги в лавку приходили.
– Это немало! Мсье Тибо забирал их для вас?
– Да. Он очень помогал нам последние годы, наша семья многим ему обязана.
– Староста – безусловно, добрейший человек, – согласился Андре, – Хорошо, когда рядом есть друг.
Мадам улыбнулась и склонилась над дочерью. В дверь вошел Дидье. Он снял шляпу перед соседкой и обратился к доктору:
– Я вас в окошко увидал. Поехали, что ли?
