Глава 13
Андре заканчивал завтрак. Последние двенадцать часов он провел практически без движения, подчиняясь воле Одетт. И это принесло свои плоды: колену стало легче. Одному богу известно, что маленькая знахарка добавляет в свои компрессы (обсуждать это с доктором она отказалась), но за ночь боли утихли, а опухоль заметно уменьшилась.
Минус у этого был один: Андре скучал. Кроме того, ему было необходимо допросить еще с десяток человек. Доктор не раз уж упрекал себя за то, насколько поверхностным вышел разговор с компанией Дидье. Девушек, присутствовавших на берегу роковой ночью, он в глаза не видел с самой помолвки. А ведь они наверняка были трезвее парней, поэтому могли заметить и запомнить больше.
Доктор обвел гостиную глазами. Он сидел на скамье, вытянув больную ногу вдоль сиденья. Одетт все утро провела с больной и к завтраку не вышла. Лу, покончив с едой, расположился возле двери и занимался тем, что латал свежую прореху на собственной куртке. Андре обратился к слуге:
– Лу! Мне нужно, чтобы вы кое-что сделали в деревне. Боюсь, это поручение не вызовет у вас восторга, но…
– Чего делать-то?
– Нужно пригласить сюда компанию вашего недруга, Дидье. Девушек, которые присутствовали на помолвке, тоже.
Лицо слуги скривилось.
– Прикажите что полегче! Эти козлы вечно от меня нос воротили, а теперь мне по их порогам ошиваться…
– Лу… – Андре вложил в это слово всю имеющуюся у него твердость характера, но в этот момент с улицы постучали.
Слуга толкнул дверь ногой. На пороге стоял Дидье собственной персоной. Парень надел лучший свой костюм – тот же, что был на нем в торжественный день. Лу, разглядев деревенского хлыща, плюнул, натянул куртку с недолатанной дырой и вышел наружу.
Дидье явно чувствовал себя неловко. Он поправил на голове и пробормотал:
– Я так пришел, Кларис навестить. Про здоровье справиться.
– Ей лучше, но принимать посетителей пока рановато, – ответил доктор, с любопытством разглядывая этого увальня, столь забавного в своем смущении.
Тибо-младший поспешно кивнул и принялся что-то искать за пазухой.
– Я вот гостинец принес… Она любит.
Подойдя ближе, парень протянул доктору сверток. Внутри тот с удивлением обнаружил имбирное печенье – скорее всего, лакомство было из лавки Эжена. Андре даже растрогало это бесхитростное подношение.
– К сожалению, мадемуазель еще несколько дней будет соблюдать самую строгую диету.
– Ну… тогда вам. За лечение. У меня сейчас денег нету, а у Дюмонов тем более. А печенье хорошее, я в городе брал.
– Благодарю, Дидье. Я не ем сладкого, так что приберегите свой подарок до выздоровления мадемуазель Кларис, – сказал доктор, возвращая парню сверток, – Думаю, она очень ему обрадуется в свое время. Что касается оплаты, можете не переживать. Если хотите оказать мне небольшую любезность, то, пожалуйста, пригласите сюда ваших друзей для повторного допроса.
– Всех? – удивился Дидье.
– Да. Всех, кто провожал мадемуазель Одетт домой в ту несчастную ночь. В том числе девушек.
– Ладно, приведу. Только на кой оно вам – все ж выяснили.
– Не все, – улыбнулся Андре.
– Ну, ладно… – парень направился к выходу, но на пороге обернулся, – А что с Кларис-то такое было?
– Мадемуазель немного переела за праздничным ужином. На Рождество это часто происходит, – тут Андре не соврал. Желудочные расстройства после зимних праздников обеспечивали его работой почти до самой весны.
Дидье справился с поставленной задачей как нельзя лучше. Через час юноши и девушки собрались перед домом, и допрос начался. Как и в прошлый раз, Лу руководил процессом, стоя на крыльце. В этот раз честолюбие парня было вознаграждено в полной мере: под началом слуги оказались его давние недруги. Он возвышался над толпой, с презрением глядя на подозреваемых и верша их судьбы.
Для доктора этот допрос, напротив, оказался более тяжелым. Если показания проспавших всю ночь дома взрослых были практически одинаковыми, то воспоминания молодежи очень разнились. Главной его задачей как следователя было свести к минимуму список подозреваемых. А это значило, что требовалось не просто восстановить события роковой ночи, но и снять подозрения с как можно большего числа свидетелей.
Девушки сидели в спальне больной. Двери и окна обеих комнаток были закрыты, чтобы никто их не побеспокоил. Дидье и его приятелям ни к чему знать, что узница и больная коротают день вместе. Это вызвало бы ненужные расспросы или, того хуже, слухи среди местных.
Одетт оказалась права: из-за большого количества выпитого во время помолвки вина показания были размытыми и зачастую бессвязными. Свести воедино разрозненные воспоминания подростков удалось только благодаря внимательности и дотошности Андре. Картина происходящего на берегу постепенно вырисовывалась перед ним.
Трое парней несли факелы, которые выронили только во время потасовки. При этом дрались они между собой, так что подойти к дому попросту бы не успел ни один. Синяки на лицах двоих из этих бедолаг были делом рук Дидье – никто, однако, точно не помнил, в какой момент парень влез в драку.
Еще двое всю дорогу шли рядом, между ними происходил интереснейший разговор. Поначалу ни один не пожелал делиться его содержанием со следователем, но Андре удалось разговорить обоих. Парни были влюблены в Кларис. В ту ночь на берегу они спорили, кто должен пригласить ее на свидание. Который из соперников ударил первым, выяснить так и не удалось, а вот романтические надежды ребят явно рухнули.
Девушки оказались закадычными подружками. Даже наступившая темнота и жуткая потасовка не заставили их разбежаться в разные стороны. Двое парней, сопровождавших Абигайль и Мари, тоже проявили похвальную выдержку и не покинули своих возлюбленных, как им ни хотелось принять участие во всеобщей свалке.
У каждого доктор спросил, не заметил ли он чего-то подозрительного – но нет. Если кто-то и прошел тропой через пустошь, то этот человек либо был чертовски осторожен, либо сделал свое черное дело до того, как компания приблизилась к дому.
Когда последний допрошенный был отпущен, компания подростков, как по команде, собралась и двинулась по берегу к деревне. Время было между обедом и ужином, у следователей и допрашиваемых свело животы. По размышлении Андре решил, что пора подкрепиться.
Одетт быстро накрыла ужин для него и Лу. Сама знахарка разделила с Кларис ее диетическую трапезу, состоявшую из сухарей и бульона. Больная чувствовала себя намного лучше; то и дело она порывалась встать. Сиделке приходилось прикладывать немало усилий, физических и умственных, чтобы удержать подругу в комнате.
За ужином доктор и Лу оживленно обсуждали прошедший день. Слуга заинтересованно слушал подробности личной жизни своих ровесников. Из-за необычной внешности он с малых лет был изгоем в родных краях. Теперь же парень с удовольствием узнавал, что и у его недругов не все оказалось так радужно.
– Знаете, эти жуткие близнецы Крюшоны шли с ними под ручку и до самой драки не отставали. Девушки тогда вцепились друг в дружку и визжали – это многие помнят… Вообще, думается мне, эти две парочки будут неразлучны даже когда обвенчаются, – доктор перевел дух и усмехнулся, – А я неплохо осведомлен о жизни в деревне. Пожалуй, если останусь калекой, вполне смогу поселиться тут и сойти за своего. Как думаете, Лу?
– А чего бы нет. Еще на Одетт женитесь – будете самыми знатными костоправами в округе, – с улыбкой подхватил парень.
– Боюсь эта идея еще менее удачна, чем ее помолвка с Дидье.
На некоторое время установилась тишина. Собеседники были заняты едой. Молчание нарушил доктор.
– Нужно обследовать тропу между домом и дорогой, – сказал он, прожевав мясо и наливая себе вина, – Вы знаете эти места?
– Знаю, конечно, – как-никак вырос тут, – кивнул Лу, – А зачем нам эта тропа?
– Я думал, что убийца мог прийти только берегом, но только вчера узнал о существовании короткого пути.
– Так ведь мы все были на берегу, – удивился парень.
– Не все, – доктор отхлебнул вина и потянулся за пирогом, – Помимо вашей компании есть еще пятеро подозреваемых.
– Ого! – слуга с минуту соображал и подсчитывал, – А кто пятый?
– Пока не могу сказать, к сожалению… Так вы согласны прогуляться?
Парень поморщился:
– Я бы не совался – там черт шею свернет! Все репьяком поросло, да в пересохший ручей того гляди свалишься.
– Поймите, мне нужно знать, насколько близко отсюда дорога, и не мог ли злоумышленник воспользоваться этим путем. Если эта догадка верна, то на тропе наверняка остались следы: клочки одежды и тому подобное. Вы сами говорите, что пустырь зарос репейником, а дождей последние дни не было – вы можете найти там ценные улики.
– Постараюсь, – вздохнул Лу.
– И попросите Дидье зайти. Он все надеется повидать вашу сестру, и не уходит. Задам ему пару вопросов, прежде чем спровадить, – сказал доктор, бросив взгляд в окно.
Когда Лу исчез за дверью, Андре встал со скамьи и постучал в спальню к девушкам. Через несколько секунд Одетт открыла ему. Знахарка нахмурилась, когда увидела, что ее распоряжение нарушают, но доктор поспешил уверить ее, что ноге уже намного лучше.
– Мне всего-то нужно задать один вопрос нашей больной, – виновато добавил он.
Покачав головой, Одетт отступила в сторону и предоставила Андре возможность обратиться к Кларис. Та тревожно поглядела на доктора. Что еще он хочет узнать?
– Мадемуазель, я должен спросить об этом… Вы почти все время были рядом с подругой в ту ночь, но возле самого дома отошли от нее. Чем вы занимались те несколько минут?
Личико девушки вспыхнуло. Она отвернулась к стене, но отшатнулась, увидев кровавые царапины на штукатурке. Испугавшись, Кларис смутилась окончательно. Подруга подбежала к ней и склонилась над постелью. Девушки недолго перешептывались, а потом Одетт с недоверием переспросила:
– Всего-то?
Кларис кивнула.
– Боже! – Одетт покачала головой и повернулась к доктору, – Ей потребовалось отойти по малой нужде. На это ушло несколько минут.
– Всего-то? – Андре невольно повторил слова юной знахарки, – Это я могу понять. Пока вы… занимались своими делами, не заметили со стороны чего-нибудь странного в поведении других?
– Нет, я была далеко. Отстала от компании, отбежала назад шагов на сто, – прошептала окончательно смущенная Кларис.
За спиной доктора хлопнула дверь – это пришел Дидье. Прикрыв вход в спальню, Андре вернулся на свое место и предложил парню сесть. Тот неуверенно опустился на стул. Он явно хотел поскорее увидеть Кларис и смыться отсюда.
– Я вас не задержу. Из показаний ваших друзей удалось выяснить, что в течение нескольких минут вы находились вне их поля зрения…
– Какое поле?
– Я имею в виду, что вы отсутствовали продолжительное время. Никто вас не видел за несколько минут до начала драки.
– А-ааа. Было дело, отойти мне понадобилось, – Дидье выглядел смущенным. Неужели и этот оболтус будет краснеть как девчонка из-за таких пустяков?
– Зачем? – терпеливо спросил доктор, видя, что парень продолжать объяснения не торопится.
– Надо было, – уклончиво ответил тот.
– Надо было что?
– Плохо мне было! – шепотом выкрикнул Дидье.
– Тошнило? – уточнил Андре.
– Ага.
– И к чему это скрывать?
– К тому, – буркнул парень, – Засмеют.
– С кем не бывает…
– Со мной не бывает, – процедил младший Тибо.
Андре поглядел на него и все понял: парень с морской болезнью в рыбацкой деревушке… Нелегко же, должно быть, Дидье достался его авторитет среди сверстников. Показывать малейшую слабость он просто не мог себе позволить.
– Хорошо… Где это произошло? Вы ведь отошли в сторону? – уточнил доктор, вспомнив недавние слова Кларис.
– Да, убежал вперед…
– Вот как? Может быть, видели что-нибудь или кого-нибудь возле дома?
Парень покачал головой:
– Я свои дела сделал – и назад. Драку услыхал; нельзя пропускать было.
– Ну, разумеется, – пробормотал Андре.
Он рассеянно водил пером по бумаге. Некоторое время Дидье наблюдал за этим и наконец не выдержал.
– Кларис-то можно повидать?
– Не сегодня. Пусть еще денек отдохнет. Вот что: вы завтра не собираетесь в Кавайон?
– Нет. Но, если надо, могу собраться.
– Надо, Дидье. Отвезете меня туда и обратно. В городе пробуду пару часов – успеем за день?
– А то! К ужину будете тут, – оживился парень.
– Отлично. Пяти медяков хватит?
– Хватит. Так вы в деревню придете или сюда телегу привезти?
– Не будем мучить вашу лошадь и терять время. Я как-нибудь доберусь до вашего дома. Сразу после рассвета, идет?
– По рукам!
Обрадованный парень вскочил, раскланялся и исчез за порогом. Через окно доктор не без зависти наблюдал, как он бежит прочь по пустынному берегу на здоровых ногах. Одетт выглянула из спальни, услыхав звук хлопнувшей двери. Она подошла к Андре и поинтересовалась:
– Зачем вам в Кавайон понадобилось?
– Хочу лавку Эжена навестить. Надеюсь узнать там что-нибудь.
– Ногу берегите, – посоветовала знахарка, уходя к себе.
* * *
За четыре прожитых на севере года Лу привык к снежному Рождеству. В Бельфонтэне, небось, снега сейчас по колено, а тут… Прямо не верится, что зима в разгаре. Воздух основательно прогрелся, море дышало солью и йодом, едва шелестя волнами. В предзакатный час небо и вода играли немыслимыми оттенками синего. От песка веяло теплом. Вечер выдался погожим.
Лу обошел дом и передал Дидье приказ хозяина. Оставшись в одиночестве, он с сомнением уставился на едва заметную в траве тропу. Парень прекрасно осознавал собственную неуклюжесть: он и на ровном месте то и дело спотыкается. Мыслимое ли дело – в одиночку идти вокруг холма? За спиной послышался кашель. Он обернулся. На песке стоял Ноэль, невесть откуда появившийся, как, впрочем, всегда.
– Тебя-то мне и надо! – Лу всерьез обрадовался: пьяница знал эти места как свои пять (или сколько их там у него) пальцев, – Хозяин велел тропку через холм осмотреть. Если убийца там побывал, то мог наследить. Ты ж здесь часто ходишь…
– Частенько… Провожу, так и быть. Все одно ночлег пора искать.
Ноэль развернулся и с удивительной резвостью зашагал по склону, заросшему жесткой травой. Лу едва поспевал за ним. По мере отдаления от моря трава становилась выше, за гребнем холма она уже доходила до пояса. Старик уверенно шел по едва различимой тропе. Ее очертания с трудом угадывались по примятой траве и сломанным веткам колючего кустарника, который в изобилии рос на пути.
Лу пытался глядеть по сторонам, надеясь найти на репейниках клочки одежды или волосы, принадлежавшие преступнику. Хозяин прав: если по этой тропе редко ходят, они вполне могли уцелеть. Увы, кроме нескольких обрывков от лохмотьев Ноэля, он ничего не обнаружил.
Несколько раз парень едва не упал: заглядевшись по сторонам он совсем позабыл о пересохшем ручье. Лу искренне порадовался, что не сломал ногу. Хороши бы они тогда были с доктором: двое калек. Ведь говорил он хозяину, что места тут гиблые…
Кусты тем временем становились все выше. Лу натянул шляпу на самые уши, чтобы не зацепиться волосами за ветки и колючки. Слуга шел за старым пьяницей, уворачиваясь от потревоженных им прутьев, которые пытались хлестнуть по лицу. Наконец впереди мелькнул просвет. Ноэль пригнулся, раздвинул руками колючие ветви и вышел на дорогу.
Ступив на твердую почву, Лу огляделся:
– Ты же здесь на нас выполз, когда доктор с лошади упал?
– Туточки, самое то место! – кивнул Ноэль.
– Я и забыл, как близко от дома старухи дорога!
– Что ж удивительного, – пожал плечами старик, аккуратно обирая репейники с ветхой одежды, – Дом ведьмин прямо за холмом, а дорога к деревне кругом идет. Ты как, обратно напрямик пойдешь или к матери заглянешь?
– Охота была ноги ломать! Берегом к хозяину двину, – ответил Лу.
Вместе они дошли до деревни, где распрощались, и молодой слуга зашагал дальше в одиночестве. Солнце клонилось к закату. Местные закрывали ставни, таращась из окон на высоченного парня. Кое-кто махал ему. Ни один не хотел радоваться такому славному деньку, все будто торопились ухватить частичку солнечного тепла и сберечь ее до следующего утра.
Парень миновал дом кузена Люка, прошел мимо запертого сарая Тибо и побрел по песку. В голове неспешно роились мысли, наползая одна другую. Доктор что-то толковал про пятерых подозреваемых помимо их компании… Кто же этот пятый мог быть?
Тибо и Люк – ясное дело. Еще старый Ноэль всю ночь где-то ошивался без присмотра. Едва ли этот пьяница мог всерьез замыслить недоброе против Клементин, но они никогда не ладили – это точно. Мать на свою беду заночевала в гостиной, ожидая их с Кларис, и теперь тоже под подозрением. Но кто же пятый-то? Ведь доктор ясно говорил, когда допросил взрослых, что все дрыхли по домам. А из дома старосты никто надолго не выходил, Лу это точно помнил.
Он вернулся мыслями к компании гуляк на ночном берегу, среди которых тогда находился сам. Громадный рост слуги в этот раз был ему на руку: все его видели и подтвердили, что Лу никуда не отлучался по пути к дому Ларошей. Одетт постоянно была у него на виду, но что толку. В ее распоряжении была вся ночь. Впрочем, Лу разделял мнение хозяина: эта пигалица не справилась бы с крепкой старушкой. И вообще, если бы Одетт захотела, то отравила бы бабку – и всех дел.
Дидье, насколько ему помнится, был пьян в стельку и мотылялся то там, то здесь. Хорошо бы узнать у доктора, что рассказали прихвостни о своем предводителе… Лу слыхал краем уха, что двое из них сохли по Кларис – вот потеха! Сестру он бы с удовольствием исключил из списка подозреваемых, но она, хоть и ненадолго, пропадала из вида на берегу. Кроме того, у девчонки был зуб на Клементин, и еще какой…
Погруженный в мысли слуга не заметил, как подошел к дому. Он закрыл за собой дверь за секунду до того, как солнце нырнуло за горизонт.
