Год назад. Прага

Он оставался в Припяти еще несколько месяцев, хотел убедиться, что никто больше не приедет за ним туда. Над своей последней жертвой он трудился долго и старательно. Не то что с другими, которые после двух-трех часов пытки выкладывали все. Понадобилось несколько дней, чтобы заставить жертву заговорить и рассказать о себе каждую подробность, передать ему свою личность. Странное дело: труднее всего оказалось вырвать у испытуемого имя.

Трансформист погляделся в зеркало.

– Маркус, – произнес он. Имя ему нравилось.

Он приехал в город три дня назад и снял номер в гостинице. Здание старинное, из окна можно любоваться черными крышами Праги.

Он имел при себе много денег, изъятых за долгие годы у людей, уступивших ему свое существование. И дипломатический паспорт Ватикана, отобранный у последней жертвы: оставалось только переклеить фотографию. Документ и так был фальшивый, выписанный на человека, обстоятельства жизни которого не совпадали с теми, что он вырвал у пленника. Это объяснялось просто.

Охотник не существовал.

Идеальный вариант для трансформиста. Стать человеком, которого никто не знает, значит окончательно избавиться от риска, что тебя рано или поздно разоблачат. Но он еще не мог быть до конца уверен. Нужно подождать, вот почему он здесь.

Он пролистывал записи, которые сделал в Припяти: краткое жизнеописание его новой личности. Только самые главные сведения, остальное он затвердил наизусть.

В эту минуту дверь в номер отворилась.

На пороге показался старик в темной одежде, с изможденным лицом. У него был усталый вид. В руке – пистолет. Но он не стал стрелять сразу. Вошел и закрыл за собой дверь. Его черты выражали спокойную решимость.

– Я нашел тебя, – сказал старик. – Я совершил ошибку и явился ее исправить.

Трансформист молчал. Он ничуть не смутился. Положил на столик листки, которые просматривал, придал лицу непроницаемое выражение. Он не испытывал страха – не знал, что это такое, его этому не научили, – им всего лишь владело любопытство. Почему у старика на глазах слезы?

– Я отправил самого способного своего ученика охотиться за тобой. Но раз ты здесь, значит Маркус умер. По моей вине.

Пистолет был нацелен на него. Трансформист никогда не был так близок к смерти. По самой своей природе он всегда боролся за выживание. И теперь не хотел, чтобы его убили.

– Погоди, – произнес он. – Ты не можешь этого сделать. Это несправедливо, Девок.

Старик замер. Изумление застыло на его лице. Не слова остановили его и даже не то, что незнакомец назвал его по имени. Но сами звуки.

Трансформист говорил голосом Маркуса.

Старик растерялся.

– Кто ты? – спросил он в испуге.

– Как это – кто? Ты не узнаешь меня? – В голосе звучала чуть ли не мольба. Ведь оружием трансформиста – единственным, какое ему требовалось, и самым действенным – была иллюзия.

На глазах у старика происходило нечто необъяснимое. Он присутствовал при своего рода преображении.

– Неправда. Ты – не он.

Хотя он точно знал, что прав, что-то останавливало его. Он испытывал к своему ученику самые теплые чувства. И был не в силах спустить курок.

– Ты был моим учителем, моим наставником. Всем, что знаю, я обязан тебе. И теперь ты хочешь меня убить? – Продолжая говорить, он подходил все ближе и ближе. Шаг за шагом.

– Я не знаю тебя.

– «Есть место, в котором мир света встречается с миром сумерек. Там-то и происходит главное: в краю теней, где все разрежено, смутно, нечетко. Мы – стражи, призванные охранять эту границу. Но время от времени что-то прорывается в наш мир. Я должен изловить это и отправить обратно во мрак».

Старик вздрогнул, он поддавался. Трансформист подошел уже совсем близко и мог вырвать оружие у него из рук, когда заметил первую каплю, упавшую на палас. Понял, что кровь течет у него из носа. Носовые кровотечения – единственное, чего он не мог изменить. Уникальное, врожденное качество: все остальные взяты взаймы. Его подлинная личность, погребенная под десятками других, вся заключалась в этой характерной черте.

Иллюзия развеялась, старик воочию увидел обман:

– Будь ты проклят.

Трансформист бросился на него, схватил за руку, в которой было оружие. Старик завалился назад, и трансформист наставил на него пистолет.

Лежащий на паласе старик расхохотался, вытирая о рубашку запачканную кровью ладонь. У трансформиста все лицо было в кровавых потеках.

– Почему ты смеешься? Тебе не страшно?

– Перед тем как идти сюда, я исповедался в грехах. Я свободен, готов к смерти. Но вот что забавно: ты думаешь, что, убив меня, покончишь со всеми проблемами, а на самом деле они только начинаются.

Трасформист подумал, что это ловушка и он в нее не попадется.

– Может, лучше помолчать, а? Уйти без последних слов. В этом больше достоинства, ты не находишь? Все, кого я убивал, умудрялись запятнать свой конец плоскими, банальными фразами. Просили пощады, умоляли. Не знали, что тем самым подтверждают, что больше им нечего мне сказать.

Старик покачал головой:

– Несчастный глупец. Священник более умелый, чем я, уже охотится за тобой. У него тот же талант, что у тебя: он может превращаться в кого угодно. Только он – не трансформист и никого не убивает. Но прекрасно умеет воплощать личности пропавших без вести. В настоящее время он – сотрудник Интерпола и имеет доступ к материалам всех полицейских расследований. Скоро он тебя найдет.

– Вот и хорошо, а теперь ты назовешь его имя.

Старик снова захохотал, издевательски, грубо:

– Ты можешь замучить меня до смерти, это тебе не поможет. У пенитенциариев нет имен. Они не существуют, ты это должен знать.

Пока трансформист раздумывал, не блеф ли это, старик, воспользовавшись замешательством противника, собрал все силы и бросился на него с пола. Вцепился в пистолет, пригнул его с неожиданной сноровкой. Началась борьба. И на этот раз старик уступать не собирался.

Он выстрелил в зеркало, и трансформист увидел, как его лицо рассыпается на куски. С великим усилием он направил ствол в противника и спустил курок. Старик замер, лицо ужасно исказилось, глаза вылезли из орбит, рот раскрылся. Пуля пронзила ему сердце. Но вместо того чтобы, обмякнув, завалиться на спину, он рухнул вперед и увлек за собой убийцу. Оба упали на пол, от удара пистолет выстрелил в третий раз. У трансформиста возникло впечатление, будто он видит пулю, мелькнувшую мимолетной тенью перед его глазами прежде, чем вонзиться в висок.

Лежа на паласе, ожидая конца, он смотрел на свое отражение в тысяче осколков вдребезги разбитого зеркала. Там были все его личности, все лица, которые он украл. Словно рана в висок высвободила их, выпустила на волю из темницы сознания.

Лица смотрели на него. Текли мгновения, и он мало-помалу забывал их.

И перед смертью уже не знал, кто он такой.