9:02
Отделение интенсивной терапии представляло собой некую сюрреалистическую сцену. Полицейские и эксперты-криминалисты, как обычно, занимались съемкой, собирали улики, восстанавливая динамику бойни. Но все это происходило рядом с пациентами в коме, которых не так-то просто было сдвинуть с места. Никто не опасался, что они помешают расследованию, поэтому их оставили как есть. Вследствие чего, хотя это и с трудом поддавалось объяснению, агенты ходили на цыпочках, переговаривались вполголоса, словно боясь кого-нибудь разбудить.
Сидя в коридоре на стуле и наблюдая за коллегами, Сандра качала головой и спрашивала себя, только ли ей это кажется верхом идиотизма. Врачи настаивали на дальнейшем обследовании, но она отказалась, под расписку. Не то чтобы она чувствовала себя хорошо, но хотелось вернуться в Милан, зажить своей жизнью. Попробовать начать все сначала.
Маркус, пришло на память имя пенитенциария со шрамом на виске. Вот бы поговорить с ним еще раз, попытаться понять. Когда Сандра задыхалась, пенитенциарий крепко стиснул ее, вселяя мужество, помогая выстоять.
Джеремию Смита вынесли в черном мешке для трупов. Процессия прошла мимо Сандры, и она обнаружила, что ничего не чувствует по отношению к этому человеку. Ночью она на себе испытала, что такое смерть. Этого оказалось достаточно, чтобы избавиться от ненависти, обиды, желания отомстить. Потому что в те минуты она ощутила, как близко Давид.
Моника вытащила ее с того света своим умением и отвагой. Потом вызвала полицию, взяв на себя роль Маркуса и его вину: она призналась, что выстрелила в Джеремию. Додумалась стереть отпечатки пальцев с пистолета и оставить свои. Не месть, а законная самозащита. По всей видимости, ей поверят.
Сандра увидела, как она идет по коридору, выдержав очередной допрос. Моника не казалась изнуренной, наоборот, весело подмигнула Сандре:
– Ну, как ты?
– Хорошо, – ответила Сандра, прочищая горло. Голос еще звучал хрипло из-за трубки, которую вставляли ей в горло, и болели все мышцы. Но по крайней мере прошло ужасное ощущение паралича. Анестезиолог помог ей постепенно избавиться от воздействия сукцинилхолина. Она словно воскресла. – Если не ошибаюсь, твой отец говорил, что оплеухи тоже помогают расти.
Обе рассмеялись. После своего обычного вечернего визита Моника вернулась в отделение интенсивной терапии чисто случайно. Сандра не спрашивала почему, но Моника сама призналась, что не знает, какая сила ее подтолкнула.
– Может быть, наш вечерний разговор… трудно сказать.
Сандра не знала, благодарить ли за счастливое совпадение ее, или же судьбу, или кого-то еще, кто, взирая сверху, время от времени вмешивается и наводит порядок. Бог ли это или ее муж, для Сандры не было разницы.
Моника склонилась к Сандре, обняла ее. Слов не требовалось. Несколько мгновений длилось это объятие, потом Моника распрощалась, поцеловав Сандру в щеку.
Та отвлеклась, провожая ее взглядом, и не заметила, как подошел комиссар Камуссо.
– Вы молодец, – изрек он.
Сандра посмотрела на него. Он был одет в синее с ног до головы. Пиджак, брюки, рубашка и галстук одинакового цвета. Можно было биться об заклад, что и носки подобраны в тон. Исключение составляли только белые мокасины. Если бы не туфли и голова, Камуссо слился бы с мебелью и стенами отделения интенсивной терапии, стал бы невидимым, будто хамелеон.
– Я говорил с вашим шефом, инспектором Де Микелисом. Он едет за вами из Милана.
– Нет, черт возьми. Почему вы его не остановили? Я собиралась уезжать сегодня вечером.
– Он рассказал мне замечательную историю о вас.
Сандра струхнула.
– Насколько можно судить, вы были правы, агент Вега. Поздравляю.
Она оторопела:
– В чем права?
– В той истории насчет газовой плитки и угарного газа. Муж застрелил жену и сына, выйдя из душа, потом вернулся в ванную, потерял сознание, ударился головой и скончался.
Дело изложено отлично, однако неясно, чем все завершилось.
– Значит, судмедэксперт согласился с моим предположением?
– Не только согласился, но и подтвердил.
Сандре не верилось. Тут, конечно, уже ничего не исправишь. Но правда всегда утешает. Как и в случае с Давидом, подумалось ей. Теперь, зная, кто убил мужа, она сбросила с себя бремя, да и Давиду могла позволить уйти.
– Вам известно, что во всех отделениях клиники установлены камеры слежения?
Камуссо задал вопрос неожиданно, будто наобум, и Сандра похолодела: об этом они не подумали. Версия событий, которую преподнесла Моника, а она подтвердила, находится под угрозой. Маркус находится под угрозой.
– И что, вам удалось просмотреть пленки?
Комиссар скривился:
– Похоже, пост видеонаблюдения вышел из строя во время позавчерашней грозы. Так что нет никаких записей того, что здесь случилось. Не повезло, правда?
Сандра старалась не выказать облегчения.
Но Камуссо приберег для нее еще кое-что:
– Вам, наверное, известно, что больница Джемелли принадлежит Ватикану?
Это была не случайная констатация факта, в ней таился намек, который Сандра решила проигнорировать.
– Зачем вы мне об этом говорите?
Полицейский пожал плечами, искоса взглянул на нее, но не стал углубляться в тему:
– Так, просто любопытно.
Не дожидаясь продолжения, Сандра поднялась со стула:
– Вы не могли бы попросить кого-нибудь отвезти меня в гостиницу?
– Я сам вас отвезу, – предложил Камуссо. – Здесь мне больше нечего делать.
Сандра скрыла разочарование под на редкость фальшивой улыбкой:
– Хорошо, только сначала мне нужно заехать еще в одно место.
* * *
У комиссара была старая «ланча-фульвия», которую он поддерживал в отличном состоянии. Когда Сандра села в машину, ей показалось, что она вернулась в прошлое. Внутри пахло так, будто автомобиль только что вышел из салона. Дождь лил не переставая, но корпус выглядел невероятно чистым.
Камуссо повез Сандру по адресу, который та указала. По дороге слушали радиостанцию, которая передавала только хиты шестидесятых. Они ехали по улице Венето, и Сандре показалось, будто она попала в эпоху, когда снималась «Сладкая жизнь».
Ностальгическое турне завершилось у дома, где располагалась гостевая квартира Интерпола.
Поднимаясь по лестнице, Сандра от всего сердца надеялась встретить Шалбера. Она не была уверена, что найдет его здесь, но попробовать стоило. Ей столько нужно было ему рассказать, а главное, Сандра ожидала, что и он что-нибудь да скажет. К примеру, что рад ее чудесному избавлению, хотя и глупо было с ее стороны исчезать бесследно: если бы вечером он отправился за ней в больницу Джемелли, все могло бы повернуться по-другому. Шалбер, в конечном итоге, просто пытался ее защитить.
Но больше всего Сандра хотела от него услышать, что, возможно, было бы здорово встретиться еще раз. Они любили друг друга, ей было хорошо. Сандра не хотела его терять. Сама себе в этом не признаваясь, Сандра начинала влюбляться.
Дойдя до площадки, она увидела, что дверь открыта. Полная надежды, без колебаний переступила порог. Услышала на кухне какой-то шум и направилась туда. Но, войдя, обнаружила там совершенно другого мужчину, в синем элегантном костюме.
– Привет, – только и удалось ей выдавить из себя.
Мужчина уставился на нее в изумлении:
– Вы пришли одна, без супруга?
Сандра не поняла, но попыталась тотчас же разъяснить недоразумение:
– По правде говоря, я ищу Томаса Шалбера.
Мужчина задумался:
– Наверное, предыдущий жилец?
– Думаю, он ваш коллега. Вы с ним знакомы?
– Насколько мне известно, продажей этой квартиры занимается только наше агентство. Но у нас нет сотрудника с таким именем.
Сандра начинала понимать, хотя и не до конца:
– Вы представляете агентство недвижимости?
– Вы разве не видели наше объявление на парадной двери? – спросил мужчина елейным тоном. – Квартира выставлена на продажу.
Сандра не знала, печалиться ей или дивиться:
– С какого времени?
Продавец совсем растерялся:
– Уже полгода с лишним здесь никто не живет.
Сандра не знала, что сказать. Перебирала в уме разные варианты, но не могла найти убедительного объяснения.
Мужчина подошел к ней, заговорил любезно:
– Я ждал покупателей. Но если вы тоже хотите осмотреть квартиру…
– Нет, спасибо, – ответила Сандра. – Я ошиблась, извините. – Она повернулась, чтобы уйти, но продавец настаивал:
– Если вам не нравится мебель, не обязательно ее брать. Мы можем снизить цену.
Сандра сбежала по лестнице так быстро, что на первом этаже пришлось опереться о стену: закружилась голова. Постояв так несколько минут, она вышла на улицу и села в машину Камуссо.
– Отчего вы так побледнели? Хотите, отвезу вас обратно в больницу?
– Со мной все в порядке. – Это было не так. Она разозлилась. Еще один обман Шалбера. Может быть, интерполовец лгал от начала до конца? А как же ночь, проведенная вместе?
– Кого вы искали в этом доме? – спросил комиссар.
– Приятеля, который работает на Интерпол. Но его там нет, и я не знаю, где он.
– Я могу найти его, если хотите. Позвоню в их отделение в Риме, я там всех знаю, мне это не составит труда.
Сандра почувствовала, что ей необходимо довести дело до конца. Не могла она вернуться в Милан, раздираемая сомнениями: как знать, не испытывает ли Шалбер хотя бы в малейшей степени то же самое, что и она.
– Позвоните, это для меня важно.
