Глава 8. Бить, как девчонка

– С возвращением! – крикнула девушка в футболке с надписью «UCLA» на груди, когда Чарли, Дэн и Тодд пробирались через толпы зрителей, собравшихся здесь, чтобы посмотреть матч.

– Спасибо, что приехали домой! – прозвучал еще один голос.

Чарли улыбнулась и помахала студентам. Она была старше многих из них всего на пару лет, почему она чувствует себя так, будто годится им в матери?

Администрация университета устроила благотворительному матчу большую рекламу – трибуны были переполнены, люди сидели даже в проходах. Чарли мысленно прикинула, сколько денег собрали для фонда по лечению рака молочной железы – той самой болезни, что быстро и безжалостно убила ее мать, – и у нее потеплело на душе.

В благотворительных матчах тренерам разрешалось присутствовать на корте, поэтому Тодд прошел вместе с Чарли. Как бы ни был он критичен и требователен, Чарли радовалась, что он рядом. Одиночество – один из самых сложных аспектов спорта. Во время игры ты полагаешься только на собственную физическую форму и психологический настрой. Вне корта ситуация не сильно отличалась – теннисистки воспринимали друг друга исключительно как соперниц. У Чарли были Пайпер, Джейк и отец – и все.

Ежедневные тренировки в сочетании с безумным графиком поездок не давали заводить друзей. Девушки из маленьких неанглоязычных стран держались теснее, но больше из необходимости, остальные же были каждая сама по себе. Тем не менее Чарли понимала, что она все же в лучших условиях, чем спортсмены из других видов спорта, где тренер дает тебе три минуты, чтобы проявить себя, а потом отправляет на скамейку запасных.

– Чарли! Чарли Сильвер! – окликнул женский голос.

Чарли обернулась и оглядела море лиц. Голос казался робким, словно женщина боялась помешать, но при этом странно знакомым.

– Чарли! Я здесь.

Потребовалось несколько секунд, чтобы отыскать глазами того, кто ее окликнул, – и Чарли едва не выронила ракетку.

– Эйлин? – недоверчиво проговорила она, обращаясь скорее к себе, чем к лучшей подруге матери, с которой они давно утратили связь.

– Да! – Женщина засмеялась, наморщив носик. – Меня, наверное, не узнать с поседевшими волосами.

Действительно, аккуратный серый пучок вместо русого хвостика сначала озадачил Чарли; теперь, когда она присмотрелась, и не скажешь, что Эйлин сильно постарела.

– Не могу поверить! – Чарли подошла к ограждению. – Как давно мы не виделись? Двенадцать лет?

Эйлин виновато опустила глаза.

– Прости, – прошептала она.

– Нет, я не имела в виду… только, что очень давно… давно не виделись. И все.

Эйлин подалась вперед и взяла Чарли за руку.

– Мне не следовало оставлять вашу семью. Я просто была тогда так… разбита. И у меня были проблемы с… Ну, ладно, тебе сейчас не до того. – Она отпустила ее руку. – Я работаю помощником декана в приемной комиссии, и… вот услышала, что ты будешь сегодня здесь, и решила зайти поздороваться…

– Сильвер! – Голос Тодда ударил ее, как лопатой. – Заканчивай сплетничать. Тащи сюда свою задницу!

На корте Дэн делал растяжку для задней поверхности бедра. Тодд нервно расхаживал взад и вперед.

– Иди, я не хочу мешать, – заторопилась Эйлин. – Я просто… просто хотела поздороваться. И поздравить тебя с огромными достижениями. Твоя мама… – Эйлин замолчала, словно подумав, что она не имеет права говорить о матери Чарли после того, как внезапно исчезла после ее смерти. – В общем, удачи!

– Сильвер! Живо сюда!

Чарли постаралась ободряюще улыбнуться Эйлин.

– Простите, мне нужно работать.

– Конечно. Иди. Мне и самой пора идти, но было… было очень приятно увидеть тебя. Правда.

Чарли побежала к задней линии и на бегу повернулась, чтобы помахать ей еще раз, но Эйлин уже исчезла в толпе. Чарли вытащила мяч из-под юбки, подкинула его и ударила Дэну под правую руку. Ей было немного неловко из-за того, что она привела своего спарринг-партнера на благотворительный матч в колледже, – так потребовал Тодд, чтобы не потерять ни дня из ее тренировочного графика. Другими словами, после показательного матча будет полноценная тренировка. Стараясь не думать о том, как будут болеть мышцы после четырех часов тенниса, она сосредоточилась на разогреве мышц.

Толпа восторженно охала и ахала, когда Чарли посылала свечки (Дэн любезно отбивал ей на ракетку, чтобы было полегче) и грациозно отбивала слева.

Позже, когда она отдыхала и пила воду, на корт вышла соперница.

Чарли встала, чтобы поздороваться с миниатюрной китаянкой, занимавшей первое место в рейтинге университета, но Тодд удержал ее за руку.

– Подожди, пока она сама подойдет, – тихо сказал он.

– Ты серьезно? – спросила Чарли, наблюдая, как девушка машет своим друзьям. – Она еще ребенок.

– Она твой противник, и ты должна относиться к ней соответствующе. Ты профессиональная спортсменка или чертова дебютантка?

– А нельзя быть хорошей спортсменкой и оставаться дружелюбной? – спросила Чарли. – Ясно, что я разгромлю ее. Я хотела бы, по крайней мере, быть при этом вежливой.

Дэн стоял в стороне, качая головой. Не в состоянии понять, почему Чарли хочет облегчить девочке задачу? Или же он согласен с Чарли в том, что Тодд перегибает палку?

– Здравствуйте! Я Юань. Большое спасибо, что сегодня пришли. У моей тети рак груди, и для меня особая честь играть с вами в поддержку борьбы с недугом. Я очень благодарна вам за то, что вы приняли мое приглашение.

Юань широко улыбнулась, и Чарли не удержалась от ответной улыбки.

– Я тоже рада участвовать в этом матче, – сказала она искренне. – Моя мать умерла от рака груди, когда мне было одиннадцать лет, поэтому я понимаю ваши чувства. И я рада, что вы выбрали меня.

Каждый год теннисист, занимающий в рейтинге UCLA первое место, может выбрать благотворительную организацию для показательного матча и пригласить любую знаменитость в качестве соперника. В Лос-Анджелесе большинство теннисистов выбирали актеров или музыкантов, что не обещало увлекательного матча; с другой стороны, кто не захотел бы посмотреть, как Брэдли Купер бегает по корту в шортиках, с блестящим от пота голым торсом, расточая публике улыбки? Чарли читала, что в прошлом году приглашали Риз Уизерспун. Когда Чарли получила право выбрать знаменитость, она не колебалась ни секунды: Мартина Навратилова. Мартина любезно согласилась и, хотя была старше Чарли на тридцать пять лет, сумела взять первый сет. В следующих двух Чарли победила. Игра против живой легенды была самым захватывающим матчем в ее жизни. С точки зрения достижений и опыта Чарли отставала от Навратиловой на тысячи световых лет, но она надеялась, что Юань испытывает нечто хотя бы немножко схожее с ее чувствами в тот день.

– Не отдай ей больше, чем один гейм в каждом сете, – прошептал Тодд ей на ухо.

– Я не собираюсь «отдавать» ей ни одного гейма, – отрезала Чарли.

– Унизишь ее «двойными бубликами»?

– Еще унизительнее знать, что кто-то отдает тебе гейм.

Она испытала облегчение, когда увидела, что Юань играет отлично. Она взяла гейм у Чарли в первом сете и два – во втором. Девушка, при ее миниатюрности, оказалась на удивление сильной. Студенты бешено аплодировали им обеим.

– Это было потрясающе, спасибо, – сказала Юань, когда они пожимали друг другу руки.

– Вы отлично играли, – ответила Чарли. – Не думали перейти в про?

Юань посмотрела на нее озадаченно.

– В профессионалы? Я? Ни за что.

– У вас есть все данные, – выдохнула Чарли, падая на стул рядом с сеткой. – Вы лучше, чем была я, когда здесь играла.

– Спасибо, приятно слышать. Но я собираюсь получить диплом. Хочу изучать медицину и вернуться работать в Китай. Теннис прекрасная игра, но это только средство для достижения цели.

– Понятно. – Чарли внезапно почувствовала неловкость.

Тодд подошел к ним и похлопал Юань по плечу.

– Хороший матч. Вы, наверное, могли бы взять еще один гейм у Чарли, если бы больше рисковали. Особенно с вашей первой резаной подачей. Когда вы играете против более опытного теннисиста, недостаточно просто держать мяч в игре. – Он повернулся к Чарли: – А ты ленишься, еле волочила задницу по линии!.. Ладно, встретимся на шестом корте через десять минут. Я послал Дэна за едой, но никакого обеда, пока мы не закончим.

Они смотрели, как Тодд взял сумку с ракетками Чарли и пошел с корта.

– Вот почему я не играю профессионально, – засмеялась Юань.

– О, к этому привыкаешь. Когда не нужно ходить на занятия в колледже, для тренировок времени хватает, – сказала Чарли, хотя она понимала, что Юань имела в виду совсем другое.

– В любом случае спасибо. И удачи вам на предстоящем чемпионате. Буду за вас болеть! – Юань обняла Чарли на прощание и побежала с корта, без сомнения, в горячий душ, а потом, вероятно, на вечеринку с друзьями – или в кино, или за учебники, а может быть, даже в бар. Чарли смотрела ей вслед с завистью.

Дэн ждал на шестом корте с коробкой из «Старбакса», в которой лежало сваренное вкрутую яйцо, порезанное кусочками яблоко, сухое печенье и пакетик арахисового масла. Чарли сразу выпила пакетик шоколадного молока, даже не потрудившись воспользоваться соломинкой, а затем быстро съела все остальное.

– Спасибо. Ты спас мне жизнь.

– Не за что. Я бы взял тебе кофе, но Тодд пристрелил бы меня, как собаку.

Чарли фыркнула от смеха.

– Да, наверное, жизнью рисковать не стоит.

– Ты выглядела потрясающе, – сказал Дэн, кивая в сторону первого корта. – Я имею в виду… ну… ты играла очень уверенно… и вообще, я думаю, ты здорово прогрессировала после…

Зазвонил телефон Чарли. Определитель номера показал кучу цифр, которые значили только то, что звонили из-за границы. Чарли взглядом извинилась перед Дэном и ответила.

– Шарлотт? – Голос и акцент она узнала мгновенно, несмотря на то что еще ни разу не говорила с ним по телефону. Неужели правда? Ни разу – за целый год? Только сообщения и электронная почта и ни одного настоящего, живого разговора?

– Марко? – спросила она, хотя, конечно, знала, что это он. Дэн, стоявший рядом с ней, поморщился. Она понимала, что прервала его довольно невежливо – но, в конце концов, это же Марко. – Где ты?

– Привет, красавица! Я сейчас в Рио. А ты в Калифорнии?

– Да, я только что закончила товарищеский матч в Лос-Анджелесе. Я буду тренироваться здесь, пока не поеду в Палм-Спрингс…

Он ведь помнит? Помнит, что именно в Палм-Спрингс они впервые переспали год назад после бутылки шампанского и купания нагишом? Тот жесткий ковер перед газовым камином? Как на следующее утро они завтракали вместе в ресторане гостиницы, потому что им не от кого было прятаться? А теперь у нее есть консультант по имиджу, которой не терпится объявить на весь мир, что они – пара.

– Да, поэтому и звоню. Хотел предупредить, что мне пришлось сняться с Индиан Уэллс. Мы не увидимся на следующей неделе.

Сказать, что Чарли была разочарована – ничего не сказать. В мыслях она уже рисовала сцену следующего свидания, и она была очень похожа на их первую ночь. Однако отчасти она была рада: она узнала о том, что его не будет, не из ежедневной сводки новостей, рассылаемой Теннисной ассоциацией, Марко сам ей позвонил. Правильно ли радоваться тому, что мужчина, с которым она спит, ей позвонил – впервые за год?

– Это из-за твоего плеча?

– Да, потянул. Физиотерапевты советуют взять две недели отдыха, чтобы не повредить его сильнее.

– Мне очень жаль. Ты останешься в Рио?

– Нет, сегодня вечером лечу в Мадрид к родителям. Но я хотел убедиться, что увижу тебя в Майами.

– Майами? Да, конечно. Майами. – Она покосилась на Дэна, который явно подслушивал.

– Пока, Шарлотт. Посылаю тебе воздушные поцелуи. Скучаю.

Чарли так сильно стиснула телефон, что трубка чуть не выскользнула из руки.

– И я ск… – Она осеклась, вспомнив про Дэна. – Тоже. Звони.

Чарли все еще смотрела на телефон, не веря своим глазам, когда Дэн сказал:

– Все в порядке. Я никому не скажу.

– Не скажешь что? – фыркнула она. – Тут нет никаких тайн.

Дэн пожал плечами:

– Если ты не заметила, я провожу с тобой почти каждый день. Я давно знаю. И Тодд. Мы не слепые. Но это не мое дело. Просто хотел заверить тебя, что не проболтаюсь.

– Ты прав, это не твое дело. И что бы ты там себе ни придумал, ничего нет.

Дэн поднял руки вверх.

– Понял.

К ним шел Тодд с прижатым к уху телефоном.

– Давайте, шевелитесь! – крикнул он.

Тренировка была жестокая. Чарли едва могла сосредоточиться, мешала усталость после показательного матча, мысли о звонке Марко и странном разговоре с Дэном. В результате Тодд неистовствовал больше обычного.

– Где ты, мать твою? – кричал он. – Где витаешь мыслями?! Ты не сосредоточена! О чем думаешь? О маникюре? Шопинге? Маске для лица? Шарлотта Сильвер, мне нужно, чтобы ты сосредоточилась!

Чарли чувствовала, что краснеет. Она старалась не замечать собиравшуюся у корта толпу.

Дэн послал сложный мяч под левую руку. На мгновение Чарли показалось, что она почувствовала легкую боль в левом запястье.

– Соберись! – рявкнул Тодд.

Так продолжалось два часа: Дэн посылал ей мячи, Тодд вопил как полоумный. Чарли отчаянно пыталась быстро передвигаться по корту, разворачивать плечи, бить выше, дальше, крученей; она проводила мяч, меняла хватку, ниже сгибала колени, внимательно следила за мячом, семенила ногами у сетки и била смэш даже более агрессивно, чем обычно. Тодд объявил, что не разрешит отдохнуть, пока они с Дэном не перебьют десять ударов подряд. За полчаса она осилила только шесть – седьмой Дэн ударил точно по линии, и у Чарли не хватило сил даже протянуть ракетку в сторону мяча.

– Где твоя гребаная голова? – вопил Тодд. – Ты ослепла? Или просто ленишься?

Чарли понимала, что лучше не отвечать. Она сосредоточилась на том, чтобы отбить следующие три, и даже сумела положить четвертый под заднюю линию, так что Дэн не успел на него среагировать.

– Это считается? – спросила она, направляясь за водой.

– Вернись на место! – прорычал Тодд, схватив ее бутылку. – Ты еще не заработала свой перерыв.

Чарли кивнула и побежала обратно. Ей хотелось убить Тодда, но она знала: так он работает. Тодд ломал своих учеников на части, а потом лепил из этих частей победителей. Чемпионов. Поэтому, несмотря на то что она устала, хотела пить и сесть на этот горячий корт и расплакаться, Чарли вернулась на линию. Она прыгала, бегала и ныряла за мячом, разворачивалась к сетке боком, чтобы сделать удары над головой в противоположный угол корта, и спешила назад, чтобы отбить мяч в падении. Каким-то чудом она вернула подряд девять ударов с лета и, наконец (наконец-то!), отбила десятый – относительно легкий удар с лета у сетки, отправив его на другую сторону корта скорее с изяществом, чем с силой. Красивый удар – он попал в самый угол корта.

Тодд кивнул, что обрадовало Чарли так, словно он написал ей поздравления самолетом в небе.

– Классно, правда? – сказала она и ткнула его в бок ракеткой. – Признай, ты впечатлен.

– Я буду впечатлен, когда ты выиграешь Индиан Уэллс на следующей неделе, а потом в Майами. А пока я хочу от тебя больше агрессии. Ты до сих пор слишком мягкая. Бьешь, как девчонка.

– Я и есть девчонка, – сказала Чарли.

Тодд зло посмотрел на нее.

– Наталья далеко не мужеподобная, а она – первая ракетка мира, – заметила Чарли.

Толпа студентов расступилась, пропуская их, и они аплодировали Чарли, пока она вслед за Тоддом шла с корта. Пот ручьями тек с ее лба. Дэн шел позади с двумя теннисными сумками – своей и Чарли.

– Ты знаешь, что она среди лучших теннисисток мира? – сказала одна девушка своей подруге.

– Она красотка, – шепнул какой-то парень своему другу.

– Если тебе нравятся мужские ноги, – ответил друг.

– Чувак, она может тебя услышать!

– А что? Она, небось, и сама это знает. Шикарные волосы, отличная задница, но ноги крупноваты.

– Ваш друг прав, – громко сказала Чарли второму парню, юнцу с волосатыми руками и редкой бородкой. – Я вас слышу.

– Не обращай на них внимания, Чарли. Ты супер! – раздался еще один голос.

Чарли ответила благодарной улыбкой и ускорила шаг, чтобы догнать Тодда, который уже подходил к раздевалке.

– Наталья крепкая, как гвоздь, и никому не уступает. Вот о чем я говорю, – объяснил Тодд.

– Я работаю на износ днем и ночью. Не помню, когда я в последний раз съела печенье или гамбургер. Я провожу на корте и в тренажерном зале больше времени, чем…

– У меня нет претензий к твоей трудовой этике, – оборвал ее Тодд. – И твои удары неплохи. Не идеальны, но у тебя больше природного таланта, чем кто-либо заслуживает, и твой удар одной рукой слева чертовски великолепен. Не хватает тебе решимости победить. Не новость, правда? В нашу первую встречу я сказал то же самое. Я знаю, ты хочешь стать первой. Я не согласился бы работать с девчонкой, если бы я не увидел, по крайней мере, этого стремления. Но хотеть и добиваться – две разные вещи. Мне нужна жесткая Чарли. Свирепая Чарли. Чарли, шагающая по трупам. Моя задача – сделать тебя такой. Твоя – научиться использовать эти качества. Сумеешь?

За исключением фразы «работать с девчонкой», это была самая большая похвала, какую Тодд когда-либо ей говорил. Чарли старалась не улыбаться.

– Да, – кивнула она. – Я знаю, что смогу.

– Хорошо. Поужинай, и девять часов сна. Сегодня я оставлю тебе запись матча между Ивановой и Азаренко. Обрати особое внимание, как эти теннисистки взаимодействуют – пока готовятся играть, во время смены сторон и так далее. Ясно, что они готовы перегрызть друг другу глотки. Думаю, это должно тебя вдохновить. Увидимся в тренажерном зале завтра ровно в семь тридцать.

И, не попрощавшись ни с Дэном, ни с Чарли, он ушел.

– Чарли, может, перекусим вместе? Я слышал про одно местечко, где подают отличный суп рамен. Это прямо возле кампуса, и клянусь не говорить Тодду…

Звучало соблазнительно – ресторан, еда, легкая болтовня с Дэном, но она не могла заставить себя сказать «да». У нее возникло странное чувство, какое бывало после проигрыша матча – воодушевление и страшная усталость одновременно.

– Или можно поехать в «Ин-энд-аут» в Вествуде, всегда беспроигрышный вариант.

– Я слишком устала, давай как-нибудь в другой раз. Сегодня хочу поесть в своем номере и пораньше лечь спать.

– Конечно, нет проблем, – быстро сказал Дэн.

– Прости… Мне просто нужно…

– Все в порядке. Спокойной ночи. – Он повернулся, чтобы уйти, затем вспомнил про ее сумку. – Вот, держи. Или, хочешь, заброшу ее тебе в гостиницу?

– Нет, не нужно. Спасибо.

Чарли смотрела ему вслед, чувствуя одновременно вину и облегчение.

Она хотела было пойти в раздевалку, однако вспомнила, что впереди свободный вечер и намного приятнее принять ванну в роскошном гостиничном номере. От университетского городка до гостиницы было чуть больше пяти километров, и хотя Чарли планировала прогуляться по бульвару Уилшир и, возможно, потом дойти по Родео-драйв и поглазеть на витрины, она все же вызвала такси и поехала в гостиницу. Там она сразу прошла в ресторан, собираясь попросить, чтобы ей принесли в номер салат, и на входе столкнулась с Брайаном, своим бывшим бойфрендом из колледжа.

– Чарли Сильвер! – воскликнул он.

На нем не было обычных походных ботинок, шерстяного жилета и армейских зеленых брюк, у которых молнией отстегивались штанины. Не было сексуальной двухдневной щетины и длинных волос. Изменился даже его запах: ни намека на сладковато-дымный сосновый аромат, из-за которого всегда казалось, что он только что вышел из жестокой схватки с лесным пожаром. Обычный взрослый мужчина в деловом костюме. И не в простом костюме, а в сшитом явно на заказ, достаточно шикарном для улиц Парижа или Барселоны. Чисто выбритый, подтянутый и зрелый.

– Здравствуй, Брайан.

Чарли не удивилась ни этой встрече, ни его новому деловому виду. Насколько она знала, он не обновлял свой профиль на «Фейсбуке», зато регулярно постил фотографии в «Инстаграме». Брайан поддерживал связь с Пайпер, поэтому Чарли было известно, что он часто бывает в Лос-Анджелесе, сейчас живет в Чикаго и недавно съехался с подругой, вылитой Дженной Буш.

Брайан широко улыбнулся.

– Что ты здесь делаешь? Разве твой отец не живет до сих пор в Топанга?

Чарли почувствовала, как ее щеки краснеют, – почему она поселилась в гостинице, а не в доме отца? И конечно же, Брайан уловил это в полсекунды.

– М-м, понимаешь, сегодня вечером я играла товарищеский матч, и университет предложил оплатить мне номер, чтобы не пришлось поздно ночью ехать на машине обратно… Я сейчас как раз шла в душ… – Она вдруг вспомнила, что по-прежнему в мокрой спортивной одежде, и отступила на шаг. Нет чтобы столкнуться с бывшим бойфрендом в красивом платье – надо непременно оказаться в пропотевшей форме и с грязными волосами, небрежно закрученными в узел! И с красным лицом.

– Ну, выглядишь отлично, – сказал Брайан явно из вежливости, потому что это не могло быть правдой.

– Я выгляжу как Кортни Лав после пьянки. А может, и хуже, – вздохнула Чарли.

Брайан рассмеялся.

– Слушай, есть время посидеть, выпить кофе? – Он посмотрел на часы. – У меня деловой ужин в девять, а до тех пор я свободен.

Чарли на секунду замерла. Меньше всего ей хотелось сесть и поболтать с Брайаном, и уж тем более она не желала ничего слышать о его новой подруге. Она с тоской подумала о ванной в номере и ужине в постели перед телевизором.

Брайан, очевидно, заметил ее колебания.

– Да ладно, пятнадцать минут. Во имя старых времен.

Чарли не смогла быстро придумать оправдание: она явно никуда не спешила, судя по тому, как была одета, к тому же они с Брайаном не виделись вечность.

– Хорошо, пятнадцать минут, а потом мне действительно нужно идти к себе. Сядем здесь?

Подошел официант. Она заказала содовую с лаймом, а Брайан, смущаясь, попросил клубничный пунш с водкой.

– С зонтиком, если можно, – добавила Чарли. – Он их очень любит.

Напоминание о старой шутке прошло удачно, однако за ним последовало неловкое молчание.

– Ну, что… – сказали они одновременно и засмеялись.

– Ну, что… Поздравляю с успехами. Серьезно, Чарли, ты многого достигла. Где ты сейчас? В верхней двадцатке? Выше? Потрясающе.

Чарли старалась не выглядеть слишком довольной.

– Спасибо. Приятно, конечно, пробиться в первую двадцатку. Я получила травму на Уимблдоне в прошлом году, и потом был долгий путь обратно. Новый тренер разработал для меня оригинальную программу, и мы надеемся, что идем в правильном направлении.

– Бывший тренер Эверсола и Надаля, если не ошибаюсь? И ты первая женщина-спортсменка, с которой он согласился работать? Весьма впечатляет.

Значит, он следит за ее карьерой. Любопытно.

– Как ты сейчас себя чувствуешь? – спросил Брайан. И быстро добавил: – Я имею в виду травму. Получше?

– Да, пожалуй. Физически все восстановилось. Психологически – сложнее. Я не хочу бояться сделать выпад, резкий разворот и так далее; мне надо учиться доверять своему телу, поверить, что все действительно так же хорошо, как прежде. На запястье я редко обращаю внимание, а нога до сих пор иногда беспокоит. Чисто психологически.

Она собиралась поинтересоваться у Брайана, что за дела привели его снова в Лос-Анджелес, но он подался вперед и спросил:

– Каково это на самом деле – быть в турне? Правда так гламурно, как кажется нам, простым обывателям?

Этот вопрос ей задавали тысячи разных людей не меньше тысячи раз, и она всегда отвечала одинаково сдержанно: я люблю свой спорт; усердно работай – усердно играй; переезды утомляют, но возможность каждый день заниматься любимым делом того стоит. Однако то, как Брайан напряженно наморщил лоб, ожидая серьезного ответа, заставило ее задуматься.

– Бывает очень трудно, – тихо призналась Чарли. – Каждую неделю новый гостиничный номер. Нет ни одного места, где чувствуешь себя дома. У меня нет нормальной жизни. Наверное, самое трудное – находиться вдали от… людей, которых любишь. Я редко вижусь с папой, мне трудно поддерживать связь с друзьями… К счастью, Джейк часто ездит со мной.

Брайан кивнул.

– Не сомневаюсь, это тяжело.

– Пойми меня правильно, я не жалуюсь. Просто я не распоряжаюсь своим временем. Я могу провести на турнире две недели, если выигрываю, а могу вылететь в первый же день – все решается за считаные минуты, и поэтому ничего невозможно планировать заранее. Но сейчас, по-моему, все приходит в норму.

Официант принес напитки. Брайан поднял свой бокал.

– За воссоединение. Рад тебя видеть, Чарли.

– И я рада! – сказала она с большим энтузиазмом, чем намеревалась. – Я все болтаю о себе, а ты до сих пор ничего мне не рассказал. Ты ведь сейчас живешь в Чикаго?

– Да, пару лет назад переехал. После Лос-Анджелеса к тамошним зимам привыкать трудно, но я постепенно акклиматизируюсь.

– Переехал из-за работы?

– Да. Я работаю в экологической консалтинговой фирме. Мы помогаем компаниям стать более «зелеными», а сейчас я в Лос-Анджелесе, чтобы провести первые собеседования с нынешними выпускниками. Мы каждый год принимаем несколько свежеиспеченных специалистов. В UCLA сильная программа, и наша компания любит нанимать здесь новых сотрудников.

– Корпоративная Америка, Брайан! Пусть «зеленая» версия, и все же. Ты девятнадцатилетний, покуривающий косячки и слушающий «Фиш», никогда бы в такое не поверил.

Он засмеялся.

– Честно сказать, я и сейчас время от времени покуриваю, хотя моя подружка это не одобряет. «Фиш», кстати, не одобряет тоже. Мы в основном слушаем исполнителей авторской песни и альт-кантри. Ходячее клише.

– Бывает, – пожала плечами Чарли. – Ну, расскажи мне о ней. Как ее зовут?

Брайан поднял взгляд, чтобы убедиться, что Чарли не настроена язвительно и не думает обижаться. Успокоенный, он стал рассказывать, и как только он начал, Чарли захотелось, чтобы он замолчал.

Брайан описывал, как выглядит Финли, рассказывал, как совершенно случайно они познакомились и как мгновенно поладили. Чем больше оживлялся Брайан, тем менее внимательно Чарли его слушала. До ее сознания дошло только, что она медсестра, они застряли в лифте, что-то про Санта-Фе, большую собаку (или маленькую?) с какой-то раздражающе сахарной кличкой, пять братьев и сестер, марафоны… Брайан не особенно вдавался в детали, и все же это было гораздо больше, чем Чарли требовалось, чтобы нарисовать мысленной образ спортивной блондинки Финли (что это за имя?), не паникующей в лифте, где она застряла после пробежки с бернской овчаркой (или датской таксой?), спеша к бранчу со своими братьями и сестрами, которые принесли домашнюю овсянку, французские тосты и прочие высококалорийные продукты, которые Финли могла есть сколько хотела, не набирая вес. О, и еще она была настоящей звездой в постели, но, разумеется, только для него – постоянно жаждала секса с преданным ей мужчиной, потому что он единственный, с кем она чувствовала себя достаточно комфортно, чтобы раскрыть свою внутреннюю богиню. Все эти прекрасные качества, перевязанные ленточкой, вдруг вызвали в Чарли презрение к девушке, с которой она даже не была знакома.

– Похоже, тебе повезло, – сказала Чарли без всякой издевки. Она не испытывала ревности – только скуку, усталость и желание сбежать.

– Да, точно.

– Здорово, – пробормотала Чарли.

Она чувствовала, что проделала хорошую, если не великолепную работу, изображая интерес к оставшейся части беседы, посвященной в основном информации об их родных. Когда Брайан вежливо спросил, не хотела бы она что-нибудь еще, Чарли еле сдержалась, чтобы не броситься к лифту. Прощальное объятие вышло довольно скованным – как бывает, когда люди наполовину обнимают, наполовину отстраняются друг от друга. Когда двери лифта закрылись и Чарли оказалась в блаженной тишине, она выдохнула с облегчением. На дверной ручке номера висел пакет с двумя дисками – обещанная Тоддом запись какого-то суперагрессивного матча Иванова – Азаренко; Чарли бросила пакет на кровать и включила воду в ванной.

Подумав, что бывшим бойфрендам место в «Инстаграме», а не в реальной жизни, она разделась и опустилась в горячую ванну.

Пиликнул телефон.

Да неужели? После всего этого неловкого молчания, избыточной информацией друг о друге и неуклюжих объятий? Не говоря уже о неподражаемой Финли, согревающей его постель и вносящей свет в его жизнь.

Снова сигнал. На этот раз сообщение пришло не от Брайана.

Широко улыбаясь, Чарли заставила себя выключить телефон, не отвечая. Она слышала слова Тодда: «Веди себя как победитель, а не как побитый щенок». Ну и ладно. Дадим Марко поволноваться: чем это Чарли занята? Ответим ему утром. Глупо? Да. Работает? Несомненно.

Она погрузилась в ванну, и горячая воды омыла ее плечи. Чарли снова представила себе сцену воссоединения с Марко. Пусть он тогда, в Австралии, и не откликнулся на ее приглашение, но ведь потом прислал ей то забавное видео? А когда она ответила ему, что это очень смешно, он написал: «Целую». Конечно, не как у Шекспира, но, по крайней мере, он помнит о ней. Возможно даже, что на него снизошло такое же откровение: вместе им хорошо, секс – фантастический, они понимают сложности жизни друг друга, и у них есть общее – теннис. Другие известные люди встречаются, например, Наталья и Бенджи. Пока они оба достаточно дисциплинированны, чтобы оставаться сосредоточенными на своих главных целях, почему бы им не иметь настоящие отношения?

Какой еще Брайан? Чарли закрыла глаза и вдохнула запах лавандовых свеч, которые она зажгла и поставила рядом с ванной. Он весь твой, дорогая Финли. Весь твой.