Глава 16. Кто лучше в постели?

Чарли заметила на эскалаторе отца, и что-то в его позе не позволило ей сразу к нему побежать. На мгновение она замялась, наблюдая, как отец бессмысленно смотрит в пространство. Он выглядел старше. Тревожные морщинки, казалось, навсегда врезались в его лицо и были заметны даже с такого расстояния.

Сойдя с эскалатора, он растерянно огляделся. Затем его глаза остановились на Чарли, и выражение лица сразу же изменилось. Он широко, искренне улыбнулся и как будто стал выше ростом – хотя в глазах сохранилась легкая отчужденность.

– Чарли! Что ты здесь делаешь? – спросил мистер Сильвер. Он обнял Чарли, и она сразу ощутила запах дыма.

– Что, я не могу встретить папу?

Он сжал руками ее плечи и поцеловал в обе щеки.

– У тебя разве нет дел поважнее, чем встречать своего старика в аэропорту? Спасибо уже, что купила мне билет на самолет. Я собирался взять такси.

Чарли тактично пропустила его замечание о билете мимо ушей, понимая, что ему неудобно, когда она за него платит.

– Неужели не помнишь со своих теннисных времен, что такое французские таксисты? Они не изменились. Я злейшему врагу не пожелала бы прокатиться в парижском такси.

Отец рассмеялся, предложил ей руку, и они вместе пробрались сквозь толпу, собравшуюся в зоне получения багажа. Мистер Сильвер приехал без чемодана, поэтому они быстро вышли на улицу, где их ждал автомобиль, предоставленный Чарли турниром.

Устроившись на сиденье, отец покачал головой.

– Как жаль, что твоя мать не может это увидеть, – произнес он. Его голос слегка дрогнул. – Машину с шофером, награды, хвалебные статьи. Открытый чемпионат Франции. Тебя.

– Я тоже о ней вспоминала, – тихо сказала Чарли. Они выехали с территории аэропорта Шарль де Голль и теперь проносились мимо ферм и полей. Чарли всегда удивляло, что один из самых оживленных международных аэропортов стоит в окружении такой идиллической местности. – Сегодня ее день рождения.

– Да. Ей исполнилось бы сорок девять. Боже мой, не могу себе представить! Почти пятьдесят. Для меня она застыла во времени тридцатипятилетней, красивой молодой матерью. В твоем возрасте у нее уже были ты и Джейк.

Чарли смотрела в окно. Мама всю жизнь посвятила детям и мужу. Она пожертвовала карьерой, чтобы дома их всегда ждал уют; она готовила еду и возила их в школу, помогала с домашним заданием и устраивала на дни рождения вечеринки-сюрпризы; всегда болела за Чарли с трибун. Одобрила бы сейчас мать ее поведение? Да, Чарли добилась успеха. Но при этом уволила своего тренера и наставника, благородного и преданного человека. Заработала обвинение в том, что победила в турнире нечестным путем. Оказалась втянутой в публичный скандал с участием двух мужчин, с которыми спала без любви. «Осталась при своем мнении» в споре с отцом, – а у него явно какие-то неприятности. Чарли заметила, что отец давно не говорил о том, как гордилась бы ею мать. Раньше он постоянно об этом твердил. «Твоя мать была бы счастлива, если бы знала, какой ты станешь. Она бы очень гордилась тем, что сумела воспитать такого человека. Ты похожа на нее». Он произносил эти слова так часто, что они потеряли для нее смысл, но теперь она отдала бы что угодно, чтобы услышать их снова.

Чарли повернулась к отцу:

– Спасибо, что приехал в такую даль. Тебе наверняка нелегко было так надолго оставить работу.

Он посмотрел на нее с удивлением.

– О чем ты говоришь? Что значит расстояние, когда твоя дочь посеяна под четвертым номером в турнире Большого шлема? Ты выиграла Чарлстон и Мюнхен, и у тебя вполне реальный шанс выиграть Открытый чемпионат Франции. Открытый чемпионат Франции! Неужели я позволю себе пропустить такое событие?

Мюнхен. Пожалуй, самый странный турнир за всю ее жизнь. Чарли была уверена, что ей не удастся показать хороший теннис – слишком многое отвлекало. После победы в Чарлстоне она чувствовала себя то на седьмом небе от счастья, то в ужасе от газетной шумихи по поводу Зика Лейтона, то в полной растерянности перед изменой Марко с сексапильной нянькой. Она ругала себя всю дорогу, пока летела в Германию. Мало того, что она переспала с едва знакомым мужчиной – стыд какой! «Секс на всю ночь» был слишком большой физической нагрузкой для спортсмена элитного уровня, даже и без алкоголя. Бессонная ночь в сочетании со сменой часового пояса обязательно скажется, и по корту она будет ползать – вялая, медлительная, неспособная сосредоточиться. Надо же было самой все испортить, когда в ее жизни все только-только начало складываться!

К тому моменту, как Чарли заселилась в мюнхенскую гостиницу «Мандарин Ориентал», она пребывала в полном раздрае: уставшая, сонная, сгорающая от стыда. Тодд встретил ее бешеной тренировкой и советом: «Держись подальше от Марко. Весь турнир. Не смей отвлекаться. Ясно?» Каким-то образом ей это удалось. Они обменялись парой сообщений – удачи в завтрашнем матче, очень занят, скоро увидимся – и все. Тяжело объясниться и признать, что оба «сходили на сторону», но делать вид, что ничего не произошло, еще тяжелее.

Чарли предполагала, что вылетит еще в первом круге – проиграв теннисистке, которая попала в турнир по вайлдкарте. Потребовалось три непредсказуемых сета ее худшего тенниса, чтобы, наконец, добиться победы в первом круге. Второй круг прошел не лучше. К одной четвертой финала Чарли была уже отдохнувшей, но все еще на нервах, и она сама удивилась, что ей удалось собраться и выиграть в двух сетах. Когда пришло время встретиться с Натальей в полуфинале, Чарли не сомневалась, что проиграет, но Наталья жутко отравилась чем-то в ночь перед матчем, и ей пришлось сняться с турнира. Так Чарли попала в финал. В финале она вновь столкнулась с Карин Гейгер, которая по рейтингу была второй после Натальи, однако, как и Чарли ранее в этом турнире, Карин была не на пике формы. Она не смогла выполнить первую подачу, а ее игра у сетки быстро рассыпалась. К концу второго сета она собралась и дотянула до равного счета. Чарли буквально повезло выиграть матч со счетом 6:4, 7:5. Она стояла на корте неподвижно целую минуту, пока до ее сознания не дошло: она выиграла не только один, но два крупных турнира. Подряд. Эта победа поднимет ее в мировом рейтинге до первой пятерки и даст отличное сеяние в Открытом чемпионате Франции. Мечты начинали сбываться.

– Чарли? Ты слушаешь? – Отец хмурясь смотрел на нее.

– Что? Почему ты так на меня смотришь? – Она понимала: наверняка потому, что его дочь вовлечена в скандальный любовный треугольник; но, конечно же, он никогда не признается.

Он улыбнулся.

– Просто беспокоюсь о тебе.

Они въехали в черту города и мчались теперь вдоль Сены. Парижские здания становились все выше.

– Я только что выиграла Чарлстон и Мюнхен! Разве есть повод для беспокойства? – Она пыталась говорить беззаботно.

– Ты похудела.

– И хорошо! Тодд с самого начала говорил, что, избавившись от пяти лишних килограммов, я стану подвижнее. И он прав! В первом круге матч был очень тяжелым, и в прошлом году я не смогла бы дойти до конца, – а на этот раз я собралась. Переборола себя. Я избавилась от лишнего жира, но продолжаю наращивать мышечную массу. Может, в прошлом году не случилось бы той травмы, если бы я была в боевом весе.

– Понимаешь… – Отец, казалось, тщательно подбирал слова. – Меня тревожит, что Тодд требует от тебя слишком многого. Один только режим физподготовки чего стоит. Не говоря уже о самих теннисных тренировках.

– Я сейчас тренируюсь ненамного больше, чем с Марси, – возразила она. Чистое вранье, и они оба это знали.

– Расскажи подробнее.

– Да ладно!

– Мне интересно.

Чарли вздохнула.

– Понедельники, вторники и среды – полные дни. Три часа тенниса, полтора часа тренажеров, обед, перерыв, затем два часа тенниса и еще час тренажеров. Четверг – полдня: теннис и тренажеры только утром. Пятница и суббота – полные дни. Воскресенье – отдых. Не так уж плохо.

Чарли закашлялась, надеясь, что ее ложь звучит правдоподобно. Правда заключалась в том, что режим был более изнурительным.

– Милая…

– Папа, при всем моем уважении должна заметить, что ты немного отстал от спортивной жизни. Пятнадцать лет назад теннисистки могли выехать на одних только сильных ударах и грамотной стратегии. В трех сетах победила бы теннисистка, которая еще держалась на ногах. А сейчас, после того, как появились все эти безумно атлетичные девушки? Когда они тренируются так же много – если не больше, – чем мужчины? У меня нет выбора. Чтобы побеждать, надо тренироваться.

– Да, наверное, теннис сильно изменился, – тихо проговорил он.

– Я видела записи старых матчей Мартины и Крисси. Мартина выиграла свой первый турнир, когда была прямо-таки толстухой! Можешь себе представить?

Остаток пути они молчали. Когда автомобиль подъехал к «Ле-Морис», Джейк уже ждал возле входа. В дутом жилете «Монклер», свитере, джинсах и в кашемировой шапочке точно такого же оттенка голубого, как его глаза, он смотрелся отлично. В тысячный раз Чарли задалась вопросом, почему брат до сих пор ни с кем не встречается. Он красив и подтянут, уверен в себе. Она видела пару его прежних приятелей, и все они были похожи на него: не чрезмерно женоподобные и не накачанные громилы с бицепсами, рвущими рукава. Чарли знала, что лет в двадцать Джейк прошел через распутный период, когда был завсегдатаем гей-баров. Риск подхватить гепатит заставил его вернуться к моногамии. Теперь, насколько ей было известно, Джейк если с кем-то встречался (обязательно после целой серии медицинских анализов), то хранил партнеру верность. Но его отношения обычно длились не больше пары месяцев. Лишь однажды он привел домой на День благодарения очаровательного инженера-электрика Джека, который в свободное время пытался сделать карьеру на комедийной сцене и смешил их умными, колкими шутками о политике, текущих событиях и своей рыжей шевелюре. Мистер Сильвер тогда удивил обоих детей – весь вечер держался спокойно и приветливо. Чарли потом говорила, как сильно ей понравился Рыжий Джек, как мило смотрелась бы на свадебных приглашениях надпись «Джейк & Джек» и как они могли бы назвать своего первенца Джон, Джилл или Джейми. Однако уже к Рождеству Джейк снова был один, и о Джеке они больше не слышали.

Отец и Джейк обнялись и постояли так пару мгновений. Когда они отстранились друг от друга, Джейк окинул мистера Сильвера пытливым взглядом, словно блудного сына, который, наконец, вернулся домой.

– Что происходит? – спросила она, глядя то на одного, то на другого.

Мистер Сильвер вымученно улыбнулся.

– Ничего, дорогая. Я просто всегда рад видеть своих детей.

– Серьезно, вы смотрите друг на друга так, словно кто-то умер. Чего я не знаю?

На лицах отца и Джейка появилось странное выражение, но Чарли не успела определить, какое именно, потому что Джейк вдруг схватил ее за руку.

– У тебя сейчас интервью с французским «Эль». Папа, ты поднимешься к себе или пойдешь с нами?

– А как ты думаешь? – весело откликнулся отец и проследовал за ними.

Чарли ощутила укол вины – ей хотелось, чтобы он выбрал другой вариант.

– Мне переодеться? По контракту со «Сваровски» на всех интервью я должна носить что-то с кристаллами.

Ей приходилось бежать, чтобы не отставать от Джейка, когда он шел через мраморный вестибюль. По крайней мере, три человека, мимо которых они проходили, театральным шепотом назвали своим спутникам ее имя.

– Держи, – сказал Джейк, протягивая сумку, на которой черными стразами были выложены инициалы Чарли. Он подтолкнул ее к дамской комнате. – Выбери пару вещей. Мы ждем тебя в гостевом люксе на втором этаже. Ты должна быть там в пять. Иди!

Чарли вошла в роскошную туалетную комнату с ковром на полу, резными деревянными панелями и горящими ароматизированными свечами. Быстрый взгляд в зеркало подтвердил то, что она уже чувствовала: темные круги под глазами и сухие шелушащиеся губы. Обычно блестящие волосы выглядели тусклыми и тяжелыми, лицо побледнело даже под загаром. Неудивительно, что отец обеспокоен.

Порывшись в косметичке размером с солдатский вещмешок, Чарли достала круглую щетку, свой любимый сухой шампунь «Оскар Бланди», беспроводной утюг, бронзатор, тушь для ресниц и блеск для губ. Теперь ей стало понятно, зачем Наталья всюду возила с собой стилиста и визажиста. За десять минут, в течение которых Джейк прислал ей на телефон пять сообщений, она добилась явных улучшений.

В гостиничном люксе уже ждали Джейк, Тодд, отец, невероятно шикарная француженка (видимо, журналистка), фотограф, ассистент фотографа и юноша, которого представили как переводчика.

– Он будет исправлять мои ошибки, – кокетливо смеясь, сказала журналистка Сандрин на безупречном английском.

Чарли поздоровалась со всеми и мысленно приказала себе не нервничать. Она до сих пор не привыкла к интервью, отличным от рядовых послематчевых вопросов об игре. Журнал «Эль» вряд ли волнует ее стратегия на предстоящем Открытом чемпионате Франции, когда все заголовки кричат о Зике Лейтоне и Марко Вальехо.

– Дорогая, садитесь, где вам удобно. – Сандрин обвела гостиную рукой с безупречным маникюром. – Мы поговорим, а затем сделаем несколько фотографий. Хорошо?

Чарли кивнула и села в одно из мягких кресел. Она заставила себя улыбнуться, хотя на самом деле ей ужасно хотелось убежать в свою комнату, принять горячий душ и заказать ранний ужин. На следующие несколько дней запланированы более интенсивные тренировки, чем обычно, и нужно хорошо отдохнуть.

В дверь постучали, и официант ввез в гостиную тележку с чайным сервизом. С большими церемониями он расставил на столе между Чарли и Сандрин тарелки, полные замысловатых пирожных, и чашки с блюдцами из тонкого фарфора. Наливая чай из тяжелого серебряного чайника, он полушепотом заверил Чарли, что чай был «sans кофеин». Чарли поблагодарила его, официант поклонился, пробормотав: «Мадемуазель».

– Шарлотта, дорогая, – начала Сандрин с шикарным французским выговором, – скажите, каково это – быть фаворитом «Ролан Гаррос»? – Она произнесла «фаворит» как «фаворет».

Чарли медлила с ответом и краем глаза увидела, как Тодд дернулся, будто персонаж из фильма ужасов.

– Фантастически. Я много трудилась, чтобы получить такую возможность.

– Как думаете, вы сумеете победить здесь, в Париже?

Чарли хотела сказать о том, как уверенно она себя чувствует на грунтовом покрытии, и хотя обычно грунтовые корты для американцев представляют большое неудобство, она выросла на кортах «Хар-Тру» в Бирчвуде и научилась использовать их особенности в свою пользу. Чарли, возможно, даже упомянула бы свой новый режим тренировок и подчеркнула бы преимущества работы с Тоддом, – но тут он снова дернулся, и она просто ответила:

– Да. Я уверена, что могу победить. Осталось выйти на корт и сделать это.

«В турнире по красноречию мне точно не выиграть», – подумала Чарли. Однако подергивания Тодда сменились довольной ухмылкой.

– А что изменилось? Менее года назад вы получили травму в первом круге на Уимблдоне. Некоторые утверждают, что травма была… как вы говорите… сомнительная. Как вы объясните свое триумфальное возвращение? – Сандрин уставилась на нее, поджав свои идеально розовые губки.

– Сомнительная травма? – Чарли обернулась к переводчику, полагая, что здесь какая-то ошибка, однако тот кивнул: все верно. – Я порвала ахиллово сухожилие и сломала левую руку. Потребовалось хирургическое вмешательство, затем месяцы реабилитации. Как такое можно назвать «сомнительной травмой»…

– Да, вы правы, конечно, – небрежно отмахнулась Сандрин, сверкнув широкой акульей улыбкой. – Но давайте поговорим о более интересных вещах. О романтике! Читатели хотели бы узнать о ваших свиданиях с двумя красивыми мужчинами. Скажите, каков ваш окончательный выбор – Зик или Марко? Или оба? – В тишине комнаты колокольчиком прозвенел ее смех.

– Мисс Биссет, как вы, несомненно, помните, мы договаривались перед интервью, что вы можете спрашивать о поездках и тренировочном расписании Шарлотты, однако ее личная жизнь обсуждению не подлежит. – Джейк говорил твердо, но Чарли заметила его беспокойство.

Сандрин снова рассмеялась, не отводя взгляда от Чарли.

– Шарлотта, дорогая, вы ведь не возражаете против того, чтобы дать нам небольшое разъяснение, правда? Женщины во всем мире, включая меня, были бы счастливы разделить постель с любым из этих мужчин. А вам достались оба! Согласитесь, нельзя просто опустить эту деталь!

Джейк вскочил на ноги.

– Мисс Биссет, я вам уже напомнил…

– Нет, ну правда?

У нее был вид самодовольной кошки, проглотившей беззащитного птенца.

– Мисс Биссет, или мы вернемся к обсуждению выступления Шарлотты на предстоящем Открытом чемпионате Франции, или…

– Вы хотите знать, кто из них лучше в постели? – Чарли невинно похлопала ресницами. – Или кого из них я предпочитаю в целом? Хотелось бы точнее понять ваш вопрос.

– Чарли! – Возглас Джейка мгновенно напомнил ей о матери: он так же произнес ее имя, с ударением на втором слоге, в то время, как большинство людей делали ударение на первом. В этот момент ее словно перенесло на двадцать лет назад. Возможно, отцу это тоже что-то напомнило – он встал и молча вышел.

Сандрин вновь обратила пристальный взгляд на Чарли, и теперь в ее взгляде сквозило уважение. Журналистка взяла с тарелки печенье, но не стала его есть, а положила рядом с чашкой.

– Что ж, нам интересно и то, и другое, дорогая. Что вы чувствуете?

– Шарлотт… – предупреждающе сказал Тодд. Чарли повернулась и с удивлением увидела справа от него Дэна, который сидел, уставившись в пол. Когда он сюда прокрался?

– Что я чувствую… хм… Я чувствую, что никогда за всю свою жизнь не была лучше подготовлена к турниру. Как вы знаете, я с детства играла в основном на грунтовых кортах, поэтому на таком покрытии я чувствую себя очень комфортно. Благодаря моей замечательной команде… – Она помахала Тодду и Дэну, – …я чувствую себя сильнее и выносливее, чем когда-либо прежде. Травмы меня больше не беспокоят, и сейчас я в прекрасной форме.

Если Сандрин и заметила, что Чарли изменила тему разговора, она не подала виду.

– Как бы вы ответили людям, которые напоминают нам, что вы еще не выигрывали ни в одном турнире Большого шлема? На самом деле… подождите, это у меня где-то здесь… – Сандрин полистала блокнот. – На прошлой неделе была статья, где процитировали Наталью Иванову: «За последние несколько месяцев Шарлотта показывает значительное улучшение своей игры. Конечно, у нее отличные удары, и в целом она сильная теннисистка. Но я думаю, всем известно, что теннисист считается просто любителем, пока он не выиграл Шлем». Что бы вы на это ответили?

Чарли делано рассмеялась. На самом деле ей хотелось вскочить со стула и выхватить блокнот у Сандрин. Наталья так сказала? Когда?

– Что бы я ответила? Нет необходимости отвечать. Настоящим ответом станет моя победа.

– То есть вы чувствуете себя уверенно?

– Очень. И вы увидите ответ через две недели. Возможно, Наталья со мной не согласится, но слова мало значат. В отличие от побед.

Чарли встала, явно застав Сандрин врасплох, и протянула руку. Сколько интервью она молча терпела бестактные и оскорбительные вопросы, всегда слишком робкая или вежливая, чтобы их пресечь? «Больше никогда», – подумала она и повернулась к фотографам.

– Надеюсь, пятнадцати минут будет достаточно, чтобы сделать хороший снимок. Боюсь, с моим сегодняшним расписанием я не могу выделить больше времени.

Пока переводчик передавал ее слова фотографам, Чарли взглянула на свою команду. Джейк и Тодд сидели с ошарашенным видом, а Дэн улыбался. Он поймал ее взгляд и поднял вверх оба больших пальца. Потом Джейк что-то обсуждал с Сандрин, а Чарли просматривала в телефоне новые сообщения. Осознавать, что она контролировала это интервью, было удивительно приятно. Конечно, если не задумываться о том, что появится в печати.

Первые два дня тренировок в «Стад Ролан Гаррос» прошли как по маслу. Чарли, будто заведенная, перемещалась из тренажерного зала на корт и обратно, не забывая делать растяжку до и после каждой тренировки и тщательно следуя инструкциям физиотерапевта о том, как продолжать силовой тренинг, не истощая свою энергию. Тодд организовал по «Скайпу» несколько сеансов у известного диетолога, который специализировался на профессиональных спортсменах. Хотя ничто из сказанного диетологом не являлось для Чарли новостью, было нелишним иметь под рукой человека, разрабатывающего рекомендации для каждого приема пищи. Рассчитать правильное количество нужных организму углеводов, белков и жиров было сложно, но очень важно: когда ежедневно сжигаешь за работой несколько тысяч калорий, своевременная дозаправка имеет решающее значение. Чарли должна была принимать пищу каждые два часа, поэтому на второй день в конце последней спарринг-тренировки Чарли повернулась к Дэну с вопросом:

– Хочешь пойти со мной перекусить? Я должна съесть белковый смузи и йогуртовое парфе – говорят, французы делают его великолепно.

– К сожалению, сейчас не могу.

– Что? У тебя намечена прогулка по Сене? Нет, вряд ли – мы здесь два дня, наверняка этот пункт уже выполнен.

Он усмехнулся.

– Частный тур по Лувру? Нет? Тогда шопинг? Впрочем, ты не похож на охотника за «Эрмес». Хотя на гениальный магазин, который заставляет покупателя стоять в очереди целый час, прежде чем соизволит продать ему бумажник за две тысячи долларов, наверное, стоит посмотреть.

Дэн полез в теннисную сумку и достал потрепанный виниловый бумажник на липучке.

– Вот он, мой «Эрмес». Девушкам нравится.

Теперь рассмеялась Чарли.

– Да ладно тебе, удели пару минут. Успеешь осмотреть свои достопримечательности.

Дэн посмотрел на часы. Пару секунд он колебался, а потом сказал:

– Хорошо, думаю, минут десять у меня есть. Но только если пойдем прямо сейчас. – Он перекинул свою сумку через плечо и наклонился, чтобы взять сумку Чарли.

– У тебя свидание? – поддразнила Чарли. Щеки Дэна слегка порозовели. – Боже мой, я угадала! У тебя свидание! Когда ты успел закадрить парижанку? Мы по двенадцать часов в день проводили на корте!

– Никакое не свидание, – промямлил Дэн. – Просто девушка из моей старой школы. Она в Париже проездом, случайно узнала, что я тоже здесь. Мы встречаемся выпить кофе.

– Звучит эротично, – пошутила Чарли, едва поспевая за ним по коридору к столовой. – Ничто так ясно не говорит «я хочу с тобой переспать», как кофе.

Они сели за столик у окна с видом на пустой корт.

– Что будешь? Я принесу.

– А можно попросить кофе? – кокетливо улыбнулась Чарли.

Он вернулся с двумя йогуртовыми парфе, эспрессо для себя и овощным смузи для Чарли.

– Серьезно, Дэн. Твоя девушка в Париже всего один день, и ты ведешь ее на кофе? Плохой ход.

– Ах, школа романтики Шарлотты Сильвер. Ну, и куда я должен ее пригласить? Прямо в свой номер? Свидания ни к чему?

Чарли, должно быть, заметно вздрогнула, потому что Дэн сразу же принял виноватый вид.

– Прости. Я не хотел…

– Не извиняйся. В последнее время я точно не эталон нравственности.

– В любом случае, это не мое дело. – Дэн отпил кофе, не поднимая глаз от стола.

– Ты понимаешь, что мы с тобой каждый день проводим вместе больше времени, чем с кем-либо другим? Я думаю, это нормально, что мы беспокоимся друг о друге.

Дэн улыбнулся.

– Ну, в таком случае, пытливые умы хотели бы знать…

– Что? Кто лучше в постели? Зик или Марко?

– Вообще-то я собирался спросить, что у тебя с одним из них. Но если ты хочешь ответить на свой вопрос, я не против.

Чарли вздохнула.

– Даже не знаю, что сказать. С Зиком была, конечно, разовая встреча. Будет что вспомнить в старости. А пока приходится себе повторять, что стыдиться мне нечего.

Дэн кивнул, и на секунду она пожалела, что разоткровенничалась. Кто он такой, чтобы ее судить? Потом Дэн спросил:

– А Марко?

– Хм, Марко… Приятно, когда есть с кем пообщаться на турнирах, кто-то, кто понимает твой образ жизни. Но он был не слишком ко мне внимателен и до того, как возникли эти драмы с няней и Зиком, ну а после… Мы это не обсуждали.

Глаза Дэна расширились.

– Не обсуждали? Весь мир обсуждал, а вы – нет?

– Не совсем.

После того случая Чарли и Марко мельком увиделись в вестибюле мюнхенской гостиницы «Софитель». Он спешил на тренировку, а Чарли шла к своему номеру.

– Привет, красавица. – Марко поцеловал ее в щеку, словно ничего не случилось.

– Привет. Получил свои ракетки? На ресепшене сказали, что их оставили в твоей комнате.

Марко посмотрел на нее, прищурившись.

– Кинозвезда, Чарли? Он ведь старый?

Чарли старалась не улыбнуться. Значит, ему не все равно.

– Нянька, Марко? Она ведь почти ребенок.

– Она для меня ничего не значит. Тебя не было, а она была. Но сейчас ты здесь. Я скучал по тебе.

Они посмотрели друг на друга. Презирая себя, Чарли согласилась встретиться с ним позже тем вечером…

Голос Дэна вернул ее в настоящее.

– Я правильно понял? Вы оба собираетесь встречаться, с кем хотите?

– Скажи мне, что ты действительно об этом думаешь, Дэн? Честно.

– Хочешь знать, что я думаю? – Он взглянул ей в глаза. – Я думаю, что ты встречаешься с козлом, и просто потому, что он оказался под боком.

Чарли почувствовала, что краснеет.

– Я пошутила. Я не хочу знать, что ты на самом деле думаешь.

– Мы должны беспокоиться друг о друге.

– Тогда, по крайней мере, проводи анализ тщательнее. Да, я встречаюсь с козлом, потому что он оказался под боком. Но еще потому, что он очень, очень красивый.

– Мило.

– Ну, очевидно, ни он, ни я не думали, что у нас что-то настолько серьезное, чтобы мы не могли ходить на свидания с другими.

– Свидания? Это теперь так называется?

– И по какой-то странной случайности нас обоих одновременно поймали на измене. Поэтому ни один из нас не может предъявить другому претензии.

– Значит, вы оба просто делаете вид, что ничего не случилось?

– Да.

Дэн закатил глаза.

– Я как будто говорю с сумасшедшей.

– Слушай, я много работаю, я побеждаю в турнирах, и я, конечно, не первая, кто пытается втиснуть в свою жизнь хоть немножко веселья. Агасси употреблял метамфетамин за несколько лет до победы в Открытом чемпионате Франции. Вот просто сравни.

– Эй, я не осуждаю! – воскликнул Дэн, подняв руки.

– Да уж, конечно, – усмехнулась Чарли.

Мимо их стола пробежала светловолосая девочка четырех-пяти лет. Чарли смотрела на ее прыгающие косички, пока девчушка бежала по залу. Затем, когда Чарли уже хотела повернуться к Дэну, мимо них, вслед за ребенком, промчалась высокая блондинка.

– Боже мой, это Элин… – пробормотала Чарли.

– Кто?

– Нянька Марко!

– Разве Элин – не имя бывшей жены Тайгера Вудса?

– Не могу поверить, что она здесь.

– Каковы шансы, что двух великолепных блондинок-нянек зовут Элин?

– Ее имя – не Элин! – прошипела Чарли.

Нянька схватила визжащую маленькую девочку и стиснула ее в объятиях. Девочка весело вырывалась.

– Ты только что сама назвала ее Элин…

– Не могу поверить, что она здесь. Хотя о чем я? Она ведь работает няней в семье тренера Раджа.

Чарли бросила на нее еще один быстрый взгляд, и Софи, должно быть, почувствовала – подняла голову и посмотрела прямо на Чарли. С улыбкой.

Чарли быстро повернулась к Дэну, который только что встал.

– Она посмотрела прямо на меня. И улыбнулась! Вот нахалка! Эта полулегальная няня спит с моим бойфрендом, а потом имеет наглость мне улыбаться! И, конечно, я должна быть в пропитанной потом одежде, когда она выглядит как супермодель…

– Чарли, ты бредишь. У меня нет слов…

– Идет. Боже мой, она идет сюда. Дэн, ты куда? Сядь! Не оставляй меня здесь одну! – прошептала Чарли, не шевеля губами.

– Вижу, у вас намечается веселье, а мне, как ни жаль, пора. Увидимся завтра в восемь на десятом корте. Пока.

Но она не слышала ни слова из того, что он говорил. Софи шла прямо к ней, ведя свою подопечную за руку.

Конечно, Софи не могла не узнать Чарли – она как-никак была четвертой лучшей теннисисткой мира, – однако Чарли не собиралась признавать, что часами гуглила информацию об этой девушке.

– Вы ведь Шарлотта Сильвер? – спросила Софи. Вблизи она выглядела еще моложе. И свежее.

– Да.

Чарли вдруг подумала, что наверняка у нее в зубах застряла еда, и остро осознала, как ее волосы прилипли к голове после долгого дня тренировок. На ней не было ни одного подобранного стилистом предмета одежды, ни одной стразы… ничего, кроме широкой футболки, спортивных штанов и кроссовок в запекшейся глине. Так несправедливо!

– Вам, конечно, не привыкать к таким словам, но я ваша большая поклонница! – Девушка говорила с очаровательным акцентом, и ее улыбка казалась искренней.

– Спасибо, очень приятно, – сдержанно произнесла Чарли.

– Я восхищаюсь вашим мастерством.

Софи опустилась на корточки, и Чарли мгновенно пришла в голову ехидная шутка насчет мастерства.

– Эта дама – известная теннисистка, – объяснила Софи девочке. – Она не просто принцесса, она принцесса-воин! И она может выиграть этот турнир!

Глаза ребенка расширились. Софи, похоже, говорила от чистого сердца, и Чарли до такой степени устыдилась своих мыслей, что даже готова была простить ей «даму».

– Она плинцесса?

Софи кивнула.

– Самая настоящая!.. Это Анабель. Анабель обожает принцесс.

Чарли протянула девочке руку. Та непонимающе на нее уставилась. Чувствуя себя глупо, не зная, как разговаривать с четырехлеткой, Чарли сказала:

– Очень приятно познакомиться, Анабель. К сожалению, мне нужно идти. Надо встретиться… кое с кем.

Она замялась в конце фразы лишь потому, что не могла придумать убедительное оправдание, но сразу же поняла, как это прозвучало. Софи, видимо, тоже так поняла и покраснела самым очаровательным образом. Неудивительно, что Марко не смог устоять.

– О, конечно. Мы не станем вас задерживать, да, Анабель? К тому же нам пора вызволять твоего братика из детского сада. Пойдем, дорогая. Попрощайся с мисс Сильвер.

Мисс Сильвер? Чарли посмотрела на Софи, однако лицо девушки не выражало ничего, кроме вежливости.

Они обе помахали ей на прощание, и Чарли поняла, что она, похоже, единственная, кто испытывал в этой ситуации неловкость. Достаточно было вспомнить фотографию, где Софи сидит на коленях Марко в его футболке, чтобы представить, как они провели остаток ночи.

По пути в раздевалку она переписывалась с Джейком.

Его ответ прилетел мгновенно.

?????????

Чарли оставила телефон в шкафчике и, выйдя из душа, первым делом его схватила. Джейк ответил три раза подряд:

Чарли закатила глаза. Потом снова взглянула на экран.

Если у Джейка вечером свидание, значит, отец ужинает один. Она набрала его номер, и после третьего гудка он взял трубку.

– Привет, пап.

– О, Чарли. Привет.

– Я только что вернулась в отель. Ты здесь?

– Неприятное было интервью сегодня, да? – Он пытался скрыть разочарование в голосе, но безуспешно.

– Да. Задавать такие вопросы о моей… э-э… личной жизни было довольно бестактно.

– Я и сам не святой… Когда ты даешь людям повод говорить о себе, вряд ли их можно винить за вопросы.

Чарли молчала.

– Это была идея Тодда? Из какой-нибудь книжки «Черный пиар – тоже пиар»?

– Нет, папа, я сама наделала дел.

Если он хотел пристыдить ее, то добился успеха. Наверное, будет лучше, если она поужинает в одиночестве.

– Ты не хочешь пойти со мной? Я ужинаю с приятелями из моего теннисного прошлого, – предложил отец, будто прочитав ее мысли.

– Нет, спасибо. Закажу что-нибудь в номер и буду смотреть диски. Тодд оставил мне целую кучу записей прошлогодних матчей. Мы можем поужинать вместе завтра.

Раньше отец сказал бы что-то вроде «Завтра – после твоей большой победы» или «Это будет праздничный ужин», сейчас же он только заверил, что завтра утром будет сидеть в первом ряду ее ложи, и пожелал ей спокойной ночи.

В номере на столе Чарли нашла конверт с DVD-дисками. К конверту прилагалась записка, торопливо нацарапанная на гостиничном бланке:

Вздохнув, Чарли вставила в проигрыватель первый диск и стала ждать, когда он загрузится. Позвонила в обслуживание номеров, заказала лосося с овощами на пару. Когда на том конце линии ее спросили, приборы для одного или для двоих, ей пришло в голову, что в последнее время она часто ест в номере одна. Марси всегда ужинала вместе с Чарли. Они просили поставить столик перед телевизором и смотрели сериалы: «Люби или продай», «Братья по недвижимости», «Охотники за домами». Марси, в трениках и пушистых носках, пила вино, Чарли ела какой-нибудь десерт, и они высмеивали всех, кто имел наглость появляться перед ними на экране. Джейк говорил, что их язвительный хохот доносился до другого конца коридора. Представить такой вечер с Тоддом было невозможно, и Чарли поняла, как сильно ей не хватает Марси.

Запись трехсетового матча шла около часа. Потом Чарли посмотрела на свою пустую тарелку и едва могла припомнить, что ела. Она взяла телефон, чтобы посмотреть время, и сразу увидела текстовое сообщение:

Чарли перечитала сообщение три раза. Да, не приглашение на романтический ужин, но все же перед началом турнира Большого шлема никто не станет засиживаться: все быстро поедят и разойдутся по номерам. Мог бы и не приглашать. Красотка-няня в Париже и наверняка готова с ним встретиться. А если не она, то есть десятки других. Тот факт, что он подумал о Чарли, что-то да значил.

Чарли ответила не раздумывая. Она уже поужинала, а завтра утром ей предстоял на удивление жесткий матч первого круга. Вот уж точно не стоит отвлекаться на Марко.

Тут же на экране возникло новое сообщение:

Он скучает по ней, он скучает, скучает!.. Она быстро разыскала в телефоне «Бланк Спейс» и включила громкость. Зазвучал сахарный голос Тейлор Свифт: «Я сделаю плохого парня хорошим за уик-энд». Чарли вспрыгнула на кровать и, держа бутылку воды как микрофон, начала пританцовывать, ритмично крутя бедрами.

Раздался стук в дверь. Она спрыгнула на пол, переводя дыхание, но отнюдь не смутившись. В коридоре стоял посыльный с ресепшена. Он потупил глаза, словно знал, что Чарли только что устроила себе танцевальную вечеринку под подростковую музыку. Посыльный передал просьбу другого теннисиста выключить музыку. Еще не было даже семи, но на этаже, где живут спортсмены, правило соблюдать тишину действовало двадцать четыре часа в сутки. Чарли смиренно кивнула, извинившись, и рассмеялась, как только закрыла дверь. Наверное, так и сходят с ума?.. Она схватила телефон и направилась в ванную, быстро бегая пальцами по клавиатуре.

«Через 30 мин.», – написала Чарли.

Всего на час, ничего страшного.