Глава 17. Как по-французски «катастрофа»?

Сердце колотилось так, что было трудно дышать. Чарли медленно шла к задней линии. Ручейки пота стекали по шее в черный топ, и пыль от грунта налипла на мокрые икры. Снова и снова в ушах звучало напутствие Тодда, мантра, которая не приносила ни успокоения, ни осознанности: «Атакуй и тащи каждый мяч. Атакуй и тащи. Атакуй и тащи. Бей под левую руку, которая слабее, вытаскивай ее к сетке». Элеонора Маккинли тоже предпочитала играть жестко, быстро возвращать мяч сопернице и не тянуть время между розыгрышами.

Помощники Тодда собрали все материалы. Элеонора не любила загружать себя размышлениями о прошлых очках – как проигранных, так и выигранных. Она предпочла бить сильно и идти на риск, а не бесконечно перебивать мячи туда-обратно, дожидаясь, когда соперница допустит ошибку. Она будет неуверенно себя чувствовать на медленных кортах «Френч Оупен». Тодда всегда приводило в восторг, когда игрок выкладывал в интервью такие важные сведения о своей игре, и вел досье на каждую теннисистку в турне.

Дойдя до края корта, Чарли подняла взгляд на болл-боя, мальчика, подающего мячи, и едва заметно ему кивнула. Он подбежал к ней с двумя мячами и по одному высоко поднял их в каждой руке, словно драгоценные камни. Чарли помотала головой. Мальчик тут же спрятал мячи в карман и протянул ей полотенце. Она тщательно промокнула лоб, щеки и шею, затем вытерла предплечья и ладони. Как только она вернула полотенце, мальчик снова протянул мячи. Легким кивком Чарли указала в сторону его правой руки, и он положил мяч на ее протянутую ракетку. Один мяч она сунула под черную, украшенную стразами юбку, а другой отбивала о корт, пока шла обратно к задней линии, готовясь подавать. Ей пришло в голову, что она делает именно то, что в финале Чарлстона делала Карин – тянет время, чтобы нервировать соперницу. Чарли отогнала эту мысль. Сейчас другая ситуация. Вместо того чтобы быть в одном очке от победы в турнире, она была в одном очке от разгромного поражения в первом круге.

Элеонора прыгала на носках, терпеливо дожидаясь возобновления игры. Ей очень шло серое теннисное платье с жесткой плиссированной юбкой.

Чарли пыталась выровнять дыхание. В голове, как кадр кинофильма, вдруг возникла картинка прошлого вечера: она сидит в кресле, по-хозяйски закинув ноги на ноги Марко. Сейчас, на корте, из ее губ выходили не соблазнительные струйки дыма, зависающие во влажном воздухе гостиничного номера, а быстрые и неглубокие вдохи человека, знающего, что он на грани больших неприятностей.

Чарли поняла, что дальше медлить нельзя. Пора. Матчбол не в ее пользу, и матч, похоже, грозит полной катастрофой. «Нет! Так нельзя думать. Впусти в голову ужасную мысль – и ты пропала. Атакуй и тащи. Сделай, наконец, твердую подачу, атакуй ее слева, и если она сможет вернуть мяч, воспользуйся преимуществом того, что ее ответный удар, безусловно, будет слабым. Ударь укороченным, чтобы она побежала к сетке, и держи ее там, потому что у нее нет хорошей сеточной игры».

Чарли заняла позицию на задней линии, три раза отбила мяч о корт и подбросила его в воздух. Она сразу увидела, что подброс получился отличный, и мысленно поблагодарила мышечную память, развитую за тысячи тренировочных подач. Бедра и руки работали совершенно синхронно, чтобы соединить ракетку с мячом. Это была жесткая, быстрая, идеальная подача. Но Элеонора, казалось, просчитала в точности, где приземлится мяч, она уже была там и ждала, словно заранее получила карту с указанием точной траектории мяча. Она бросилась на него, едва он отскочил, и с шокирующей быстротой отбила. Застигнутая врасплох, Чарли пробежала четыре шага и, пользуясь преимуществом грунта, дающего возможность проскользить оставшиеся полметра, сделала дальний выпад. Она успела вовремя, но смогла лишь достать мяч струнами ракетки и подтолкнуть его в воздух. И даже не имело значения, что она вернулась на позицию быстро, потому что Элеонора развернулась боком, уперлась ногами и ударила смеш над головой так чисто и с такой силой, что Чарли не видела приближения мяча, пока не почувствовала удар в шею. Этого удара было достаточно, чтобы обеспечить ей жуткий красный рубец и последующий фиолетовый синяк, но мяч к тому же попал в самый центр дыхательного горла, буквально перекрыв доступ кислорода. Чарли согнулась, опустив голову к коленям и хватая губами воздух. Она знала, что так бывает, знала, что, если просто замедлить дыхание, все очень быстро пройдет и через считаные секунды удастся нормально наполнить легкие. Однако паника усиливалась, без сомнения, усугубленная осознанием того, что она только что проиграла матч первого круга в первом турнире Большого шлема, в котором имела реальные шансы на победу. И поэтому она продолжала задыхаться.

А затем почувствовала чье-то прикосновение и подняла голову. Элеонор присела рядом с ней и сильными круговыми движениями растирала ладонью спину между лопатками Чарли.

– Попытайтесь замедлить дыхание, – пробормотала девушка. – Извините, я не хотела.

Из-за высокого номера посева Чарли и ее побед в двух предыдущих турнирах за их матчем следило больше теннисных фанатов, чем обычно в первом круге. Каждый хотел увидеть, как одетая в черное принцесса-воин с диадемой в темных волосах разгромит свою явно более слабую соперницу на пути к победе в Открытом чемпионате Франции. Теперь те же самые зрители прыгали, как сумасшедшие, скандируя имя Элеонор.

Когда дыхание Чарли пришло в норму, унижение и стыд охватили ее еще более остро. Внезапно ощущение руки соперницы на своей пропитанной потом одежде, не говоря уже о выражении сочувствия на ее лице, стало невыносимым. Чарли увернулась из-под чужой руки и заставила себя встать.

– Я в порядке, – прошипела она. – Настолько в порядке, насколько можно быть, когда твоя соперница пытается выиграть любыми возможными путями.

Глаза Элеонор округлись от удивления. Ни одна из них не замечала шума вокруг.

Чарли не могла остановиться:

– Тебе сегодня удивительно повезло.

Девушка внимательно смотрела на нее; затем, очевидно, решив сохранять достоинство, протянула руку и сказала:

– Хороший матч.

Чарли вяло пожала руку Элеонор и пошла к своему стулу. Мысль об унизительном поражении легла тяжелым грузом. Она быстро собрала сумку, не обращая внимания на крики болельщиков и просьбы об автографах. После ее позорного поведения самое малое, что Чарли могла сделать для Элеонор – поскорее уйти с корта, чтобы та могла насладиться победой. Чарли хотела спрятаться ото всех в раздевалке и сидеть там как можно дольше, а потом стоять под горячими струями. Но когда в туннеле, ведущем с корта, ее перехватила Изабель, стало ясно, что пытки не кончились.

– Мне нужно в душ, – твердо сказала она.

– Прости, Чарли. Мне очень жаль, но тебя ждут для послематчевого интервью.

– Это всего лишь поражение в первом круге, черт побери, – проворчала Чарли, не останавливаясь. – Всем плевать.

Изабель твердо положила руку на плечо Чарли.

– Когда на таком раннем этапе терпит поражение фаворит турнира, никому не плевать. Я знаю, тебе сейчас тяжело, и постараюсь, чтобы все прошло по возможности быстро и безболезненно. Иди за мной.

Чарли последовала за ней в небольшой конференц-зал, где на стене за подиумом с микрофонами висел баннер Открытого чемпионата Франции. Несколько репортеров и фотографов переговаривались, однако, едва она зашла в комнату, все замолчали. Тишина продлилась ровно шесть секунд, потом посыпались вопросы.

– Какие чувства вы испытываете, выбыв из соревнования в первом круге турнира, в котором вы были фаворитом на победу?

– Был ли в игре Маккинли конкретный аспект, с которым вы не смогли справиться? Или вас подвела собственная игра?

– За последние несколько месяцев вы кардинально сменили имидж. Сколько присутствовало сегодня на корте от принцессы-воина, а сколько – от прежней Шарлотты Сильвер?

Вопросы едва ли можно было назвать оригинальными – даже если бы она не слышала их раньше, Чарли легко предсказала бы, что сегодня их зададут, – но она с трудом припоминала заученные ответы. «На турнирах Большого шлема всегда так: нельзя предугадать, что случится», «Имидж не значит ничего, если ты не выигрываешь», «Мне придется пересмотреть некоторые моменты с тренером и заново собрать силы», «Конечно, я расстроена, но через несколько недель я буду готова выступить на корте Уимблдона». Чарли механически произносила заранее подготовленные фразы, без выражения, дожидаясь, когда ей позволят убежать в душ. Еще пару минут, твердила она себе, чувствуя, как сжимается горло.

– Как вы считаете, вас сегодня победила Элеонор или вы победили сами себя? – спросил Шон, опытный теннисный репортер. Он путешествовал с женским турне и имел репутацию любителя юных теннисисток.

– Разумеется, Элеонора играла сегодня хорошо. Думаю, все с этим согласятся. Она показала красивый теннис. Я, к сожалению, была не в лучшей форме.

– Как вы думаете, почему?

Заметив странный блеск в его глазах, Чарли насторожилась.

– Масса причин. У меня было слишком много невынужденных ошибок в первом сете, включая непростительное количество двойных. И не удавалось стабильно удерживать внимание. Конечно, прежде бывали ситуации, когда я могла собраться после проигранного сета, но сегодня мне это не удалось.

Шон многозначительно кашлянул, и Чарли инстинктивно поняла: должно произойти что-то ужасное. Он полез в портфель и вытащил айпад с огромным экраном. Айпад был уже включен, донесся тихий голос Джейка:

– О, господи. Нет.

– Шарлотта, как вы думаете, ваше сегодняшнее менее чем звездное выступление на корте имеет отношение вот к этому? – спросил Шон с ехидством.

Джейк сделал шаг вперед и сжал ее руку.

– Плохо, Чарли, – прошипел он ей на ухо. – Давай заканчивать.

Он попытался потянуть ее за собой, однако Чарли обернулась.

– Простите, у меня сегодня не было времени просмотреть новости…

Шон развернул к ней экран, чтобы она могла прочитать заголовок. Его легко было разглядеть, шрифт был на полстраницы: «Развенчана? Принцесса-воин проваливает тест». Проваливает тест? О чем они? Чарли лихорадочно соображала, пытаясь понять, что она сейчас прочитала. Она получила результаты Чарлстонского теста неделю назад, и, конечно, там было все чисто на сто процентов. Допинг? Нелепость. Каждые несколько лет проходил слух о той или иной теннисистке в турне – особенно о необычно мускулистых, – но по большому счету все соглашались с тем, что постоянное тестирование и разговоры о допингах излишни. Теннис – совсем не то, что велогонки или бейсбол; теннисисты применяли допинг крайне редко и уж точно не в масштабах пандемии.

– Могу лишь сказать, что это неправда, – уверенно ответила Чарли. Она не сомневалась, что газеты напечатают опровержение.

Теперь Шон поднял в руке телефон. Экран был слишком мал, чтобы разглядеть изображение, однако в комнате вдруг стало подозрительно тихо. Проигрывалось видео. Не сразу, но Чарли поняла, что запись сделана в гостиничном номере прошлым вечером.

– Чарли… – проговорил Джейк.

Что-то в том, как он пророкотал это предупреждение, напомнило ей, как рычал ее имя Марко, когда они занимались сексом.

Прошлым вечером она постучала в дверь номера Ринальдо, собираясь остаться там ровно на один час – немного пофлиртовать с Марко, убедиться, что между ними все еще что-то есть, отвлечься от мыслей о завтрашнем матче. Три предыдущих дня она безупречно соблюдала режим тренировок, ела и спала точно по графику и смотрела все записи, которыми ее снабжал Тодд. У нее есть полное право поболтать с Марко и его приятелями, выпить «Пеллегрино» и чуть-чуть развеяться.

Ее удивило, как много собралось народу. Марко сидел перед телевизором вместе с Ринальдо и еще тремя теннисистами. Все четверо азартно кричали, передвигая свои экранные футбольные аватары гигантскими джойстиками. У окна, потягивая шампанское, хихикала группа длинноногих длинноволосых клонов в коротких платьях и на высоких каблуках. Каждую минуту-две звенел их дружный смех; впрочем, внимания на них никто не обращал. На диване расположилась Наталья – она вытянула ноги, положив их поперек колен Бенджи, а тот массировал ее босые ступни. В зоне кухни стояли несколько теннисисток – американки и канадки, все не старше двадцати лет. В леггинсах и спортивных куртках они смотрелись заметно менее гламурно, чем модели. Теннисистки смотрели на Наталью, как будто перед ними сама Кэти Перри. Кто-то заказал в номер горы салатов, фруктов, приготовленные на гриле куриные грудки, охапки паровой брокколи и батарею бутылок с газированной и негазированной водой.

– Привет, – произнесла Чарли, не обращаясь ни к кому конкретно и чувствуя себя очень неловко.

Марко повернул голову и расплылся в самой обольстительной улыбке.

– Привет, детка, – сказал он, и его глаза сразу же вернулись к экрану. – Посиди тут. Я через минуту закончу.

Чарли кивнула Наталье (та кивнула в ответ) и направилась к мини-кухне. Юные теннисистки, стоявшие плотной кучкой, пропуская ее, сделали шаг назад.

– Привет, Чарли, – проговорила одна из них, милая семнадцатилетняя девушка из Флориды. – Удачи тебе завтра.

Чарли улыбнулась. Было так странно чувствовать себя в двадцать пять лет кем-то вроде деревенского старейшины.

– Спасибо. Тебе тоже. С кем играешь?

Девушка порозовела.

– Я играю не завтра, мой матч в первом круге против Атертон.

– Потрясающий игрок, хотя порой нестабильна. Думаю, у тебя есть шанс.

Девушка просияла. Ее подруги заулыбались.

– Правда?

Чарли кивнула.

– Только не засиживайся здесь допоздна! – добавила она тоном заботливой мамаши. Потом наклонилась к ним ближе и прошептала: – К тому же эти парни все идиоты. Симпатичные, не отрицаю, но совсем еще мальчишки.

– Легко вам говорить, когда у вас такой красавчик, – засмеялась другая девушка. Чарли знала ее как многообещающую теннисистку из Монреаля, которая недавно выиграла юношеский турнир «Оранж Боул» и сразу же перешла в профессионалы.

Девочки захихикали, и Чарли задалась вопросом, не обсуждали ли они ситуацию с нянькой. В теннисном мире мало кто умеет хранить секреты, и наверняка это была главная тема для болтовни в раздевалках.

Как раз в этот момент сзади подошел Марко. Он обнял ее, прижался лицом к ее шее и, целуя, прошептал:

– Я рад, что ты пришла.

Марко галантно представился девушкам, умело делая вид, что не замечает, как все они покраснели и захихикали. Чарли ненавидела себя за то, что чувствует себя польщенной.

Он взял ее за руку и повел к дивану. Дверь люкса открылась, вошли еще люди – теннисисты, их друзья и подружки, несколько спарринг-партнеров. Последним вошел Джейк.

– Ты разве не должна быть уже в постели? – удивленно спросил он, подходя к ним и пожимая руку Марко.

– Еще нет и девяти, – сказала она, кладя голову на плечо Марко. – Осмотрись. Половина комнаты завтра играет.

Джейк строго поднял бровь. Чарли показала ему средний палец. Марко рассмеялся. Одна из моделей подошла к Джейку и вручила ему бокал пива, которое он принял с очаровательной улыбкой.

– Будешь пить? – удивилась Чарли.

– А что? Мне завтра не играть.

Очень скоро импровизированная тусовка превратилась в полноценную вечеринку. Кто-то убавил свет и включил телеканал с европейской лаунж-музыкой. Модели пританцовывали возле окна, куря и чокаясь бокалами, к ним начали стекаться мужчины. Теннисисты пили только воду, однако некоторые из них курили электронные сигареты. Чарли и Марко сидели в обнимку на одном кресле, буквально слившись в единое целое, и она не замечала окружающего. Когда она встала, чтобы пойти в туалет, Джейка нигде не было видно. Молодые теннисистки тоже ушли, большинство оставшихся в номере пили и танцевали. Она постучала в дверь ванной и, когда никто не ответил, потянула на себя дверную ручку.

До нее не сразу дошел смысл увиденного. У раковины, тесно прижавшись друг к другу в маленьком помещении, стояли Наталья и Лекси, юный феномен из Монреаля. Ни та, ни другая, казалось, не заметили Чарли. Ей, конечно, следовало просто закрыть дверь, но она застыла, пораженная тем, что увидела: вроде бы ничего сексуального, и все же не вполне платоническое. Наконец Наталья обернулась, видимо, почувствовав, что они не одни. Только тогда Чарли увидела, что Наталья в левой руке держит какой-то сверточек, а правой рукой вытирает под носом. Лекси пока не заметила Чарли – она наклонилась к раковине и кредитной карточкой сосредоточенно собирала маленькие кучки белого порошка.

Глаза Натальи и Чарли встретились, и в лице Натальи полыхнула ярость.

– Проваливай, – зарычала она. – И если скажешь кому, пожалеешь!

Последние слова прозвучали, когда Чарли уже закрывала дверь. Она пересекла гостиную, где компания уже затеяла игру с участием алкоголя, покерных фишек и мисок для хлопьев, – и прошла в спальню, чтобы найти другую ванную комнату. Там она увидела тесную группу из Марко, Ринальдо и модели. «Они тоже?» – в ужасе подумала Чарли, однако сразу же увидела, что они просто смотрят какое-то смешное видео на телефоне модели.

– Чарли! Иди ко мне, детка, – сказал Марко, протягивая ей руку.

Модель затянулась электронной сигаретой, которую держала в своих прекрасно ухоженных пальцах, и передала сигарету Марко. Ни один теннисист ни при каких обстоятельствах не стал бы курить обычное «Мальборо», но многие полагали, что испарители безвредны. Чарли была уверена, что накануне матча все спортсмены заботятся о своем организме… Впрочем, потом она застала первую ракетку мира за нюханьем кокаина.

Марко затянулся. Кончик электронной сигареты ярко засветился, словно и в самом деле горел. Томный поток пара выглядел совсем как дым, только не имел никакого запаха.

Кто-то просунул голову в комнату и окликнул модель. Та коснулась рукой плеча Марко и даже не потрудилась замаскировать свой взгляд, полный разочарования, прежде чем уйти.

– Красивая, – не удержалась Чарли от комментария.

– Кто? – спросил Марко, притягивая ее к себе и целуя в губы. – На, затянись. Это поможет тебе расслабиться.

– Мне и так хорошо, – сказала Чарли, покусывая его нижнюю губу.

Он проскользнул рукой под ее рубашку и стал гладить по спине. Не успела она опомниться, как он стиснул ее в объятиях и страстно поцеловал в шею.

– Может, вам уединиться? – крикнул кто-то.

Они, смеясь, оторвались друг от друга.

– Пойдем в мой номер? – предложил Марко.

Он протянул руку и помог ей встать с кровати. Чарли прошла вместе с ним в гостиную. Повсюду пили, курили, целовались. Парни с восторгом наблюдали, как Наталья танцует под Бейонсе. Бенджи среди них не было. Чарли оглядела комнату и поняла, что он ушел.

– Держи. – Марко протягивал ей электронную сигарету.

– Я не хочу.

– Просто подержи для меня. Сейчас вернусь.

Марко удалился в зону мини-кухни. Все вокруг смеялись и разговаривали, и Чарли вдруг стало неловко стоять в одиночестве. Только из желания выглядеть чем-то занятой она поднесла испаритель к губам и глубоко затянулась. Горло слегка обожгло. Это просто водяной пар, думала она, медленно выдыхая струю.

Она сразу же почувствовала, как расслабляются все мышцы. Плечи опустились, мысли успокоились. Она затянулась снова. И снова.

Прошло пять секунд или пять минут – Чарли мгновенно потеряла счет времени, – и она поняла, что сигарета повлияла на ее сознание. Все вокруг стало мягче и тише. Мужчины хрипло смеялись едва слышными голосами. Чарли увидела Марко, окликающего ее с другого конца комнаты, но ее больше заинтересовали движения его губ, чем слова, которые он говорил. Краем глаза она заметила вспышку, потом еще одну… Все происходило словно в замедленном движении.

– Эй, не круто, – произнес кто-то.

Наталья в ответ лишь пожала плечами. Раскрасневшиеся щеки и блеск пота на ключицах делали ее еще красивее.

Чарли не видела, как подошел Марко, не слышала ни слова из того, что он сказал, только вдруг почувствовала руки Марко на своей талии. Она обернулась и увидела его улыбку.

– Ты в порядке, любовь моя? – В прищуренных глазах читались насмешка и беспокойство.

– Я чувствую себя немного странно, – удалось выговорить Чарли, хотя она сомневалась, что сказала это достаточно громко.

– Ты слегка под кайфом, вот и все. – Марко вылил половину воды из бутылки и передал остаток Чарли. – Я не ожидал, что ты затянешься.

Чарли хотела сделать всего глоток, но вода оказалась очень вкусной, и она выпила все. И сразу же снова ощутила жажду.

– Затянусь? – спросила она, стряхивая последние капли воды в рот.

– Там был ТГК.

– Что?

– Травка. Я сделал всего одну затяжку – слегка снять напряжение.

– Я сейчас курила травку? В вечер перед матчем?

– Одна затяжка – как бокал шампанского. Это не повлияет на твою игру.

– Я затянулась больше одного раза!

Марко нахмурился и притянул ее ближе.

– Тише. Пойдем, отведу тебя в номер. Все будет в порядке.

– Не будет! – прошептала Чарли, наверное, очень громко, потому что несколько человек обернулись. – Это нужно прекратить. Прекратить немедленно!

Все ее тело, которое секунду назад покачивалось в расслабляющих волнах, теперь охватила паника. Она никогда, никогда за свои двадцать пять лет не курила травку.

– Чарли, успокойся. Тебе не о чем волноваться.

Марко крепко взял ее за руку и потащил к двери. Выйдя в коридор, она изумилась, увидев, каким ярким все выглядит, и в то же время каким нормальным. Молодой отец нес на руках спящего ребенка, мать следом везла пустую коляску; официант нес поднос с невероятно аппетитным на вид мороженым; нарядная пара дожидалась лифта.

– Пойдем по лестнице, – сказал Марко, потянув ее за собой.

Мужчина и женщина у лифта обернулись и посмотрели на них.

– Они меня узнали! Увидели, что я под кайфом! Завтра это будет во всех газетах!

– Заткнись! – прошипел Марко ей в самое ухо.

Чарли ошеломленно умолкла. Как на корте, так и вне корта Марко считался настоящим монолитом ровного настроения и сдержанных эмоций. Целые статьи были написаны о его психологической прочности и достойной восхищения невозмутимости, и Чарли никогда, ни разу не замечала щели в этой броне. До сих пор.

Пока она шла за ним к выходу на лестницу, кое-что привлекло ее внимание. Слева приоткрылась дверь – как раз, когда они проходили мимо. Хотя в комнате было темно, Чарли разглядела внутри две мужские фигуры и услышала шепот. Голоса ей были знакомы. Она остановилась на секунду, чтобы посмотреть, но Марко потянул ее за собой. Вроде бы там Джейк, судя по голосу… Спустившись на два этажа и подойдя к номеру Чарли, Марко достал ключ из заднего кармана ее джинсов и отпер дверь. Он утешительно пробормотал, что действие наркотика скоро пройдет и надо просто лечь спать, убедился, что у нее есть вода и будильник заведен на шесть тридцать, поцеловал Чарли в щеку и ушел.

– Я позвоню на ресепшен, чтобы тебя утром разбудили. Удачи завтра. Все будет отлично…

– Чарли? Чарли? Вы меня слышите? – Голос был мужской, но принадлежал не Марко. Ее окликал Шон, а она по-прежнему стояла на подиуме, отвечая на вопросы после проигрыша в первом круге Открытого чемпионата Франции.

– Да, конечно.

– Можете ли вы прояснить слова о том, что вы провалили тест? – спросил Шон, еще раз махнув оскорбительным заголовком.

Чарли беспомощно оглянулась на Джейка. Тот сделал шаг вперед и взял микрофон.

– Я однозначно заявляю, что так называемый «провал теста» ни в коей мере не имеет отношения к сегодняшнему выступлению Шарлотты.

– А что насчет видео, размещенного на «Ютубе» вчера поздно вечером? Можете ли вы его прокомментировать?

В комнате теперь достаточно успокоились, чтобы стала слышна запись, которую Шон включил на своем телефоне. Чарли не могла разглядеть, что происходит на маленьком экране, зато услышала женский крик – несомненно, ее собственный: «Это нужно прекратить. Прекратить немедленно!»

Джейк откашлялся и наклонился к микрофону.

– Шарлотта не станет сейчас это комментировать. Спасибо за понимание.

Со всех сторон зашумели, но Джейк сжал руку Чарли точно так же, как Марко вчера вечером, и вытащил ее из комнаты.