Капкан для одинокой женщины
Глава 1
При выходе из сквера он осторожно придержал ее за локоть. Анна не стала сопротивляться, как это обычно случалось. Напротив, прикосновение вызвало в ней совсем иные чувства и ощущения. По телу словно пробежал разряд электрического тока. Такого с ней давно уже не было. Она с улыбкой повернула к нему голову и невольно сфокусировала взгляд на небольшой родинке под его правым глазом. Родинке, которая не только не портила его, а наоборот, придавала какой-то дополнительный шарм.
– Не хотите перекусить? – предложил он, по-прежнему легонько удерживая девушку за локоток. – Я знаю тут одно хорошее кафе неподалеку. «Искус». Уютная атмосфера, великолепное обслуживание, богатое меню… Так сказать, на любой вкус.
– Я знаю это кафе, – согласно кивнула Анна. – Вы не поверите… Это мое любимое.
– Вы шутите? – удивленно изогнул он левую бровь.
– Нисколько. Но… Не поздновато ли для перекусов? Я стараюсь не позволять себе никаких изысков после шести. Берегу фигуру.
– Вам это не нужно, – улыбнулся он, продолжая безотрывно смотреть ей в глаза.
– Вы мне льстите!
– Даже и не думал. Просто констатировал очевидное. Вашей фигуре может позавидовать любая модель с обложки журнала.
Анна смущенно отвела взгляд, не найдя, что ответить на этот комплимент. Мизинец на левой руке свело судорогой. Так случалось всякий раз, когда она сильно волновалась.
– Тогда, может быть, просто что-нибудь выпьем? – сделал он новое предложение. – В конце концов, я ведь обязан как-то загладить свою вину перед вами. За то, что напугал вас… Там, в сквере. Поверьте, я совершенно не хотел…
– Вы извиняетесь уже шестой или седьмой раз, – рассмеялась Анна, но тут же поймала себя на мысли, что ее смех выглядит слишком нервным и неестественным. Андрей Борисович, будь он здесь, непременно обратил бы на это внимание. – Прекратите! Я уже забыла об этом.
Они шли по направлению к кафе. Мужчина слегка склонил голову и вроде бы случайно коснулся губами рассыпчатых каштановых волос Анны, и она вновь затрепетала всем телом. Ей давно уже не было так легко и приятно. Она привыкла сторониться мужчин, избегать общения с ними, но сейчас… Сейчас же все по-другому… Он был другим, не похожим на всех остальных. Какой-то особенный, что ли. Эта непринужденная манера общения, этот взгляд… И главное – он словно интуитивно не переступал той тонкой невидимой грани, которую она привыкла проводить между собой и остальным окружающим миром.
– Так как насчет бокала вина?
– Ну один бокал можно…
– Благодарю. Признаюсь вам честно, Анна. Мне ужасно не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. Не хочется расставаться с вами… И я верю, что наша с вами встреча в сквере совсем не случайна…
– Вы ее подстроили? – не удержавшись, засмеялась она.
Но предательская судорога в левом мизинце никуда не делась. Анна мужественно предпочла не обращать на нее внимания. И доставать из сумочки таблетки ей сейчас совсем не хотелось. Только не при нем…
– Если бы я умел, тогда, конечно, подстроил бы… Но нет… Скорее эта встреча была предопределена свыше.
Они вошли в кафе и заняли место у окна. Официант подал меню. Мужчина галантно предоставил выбор спутнице. Анна бегала глазами по строчкам, но не видела их. Она чувствовала на себе его взгляд. Когда в последний раз кто-то так смотрел на нее?.. В этом взгляде было все…
– Может быть, вы выберете сами? – подвинула она меню в его сторону. – Я никак не могу сосредоточиться.
– А может быть, прежде чем выпить, мы перейдем на «ты»? – откликнулся он, и его рука нежно накрыла ее руку.
– Давайте! – Она сама подивилась той легкости, с которой ей далось это решение. Наверняка, если бы Андрей Борисович видел ее сейчас, у него появился бы повод гордиться ею. – То есть давай!
– Вот и славно! – Ровные белоснежные зубы блеснули в голливудской улыбке. Рука по-прежнему лежала поверх ее руки. Он повернулся к замершему в ожидании официанту: – Принесите нам бутылочку «Cheval Blanc» 1947 года.
Глаза Анны удивленно округлились. На мгновение забылись даже судороги в мизинце.
– Как ты узнал?
– Что именно?
– Что это мое самое любимое вино? Смесь шоколада и фруктов… – Она блаженно закатила глаза. – Я без ума от этого сочетания… Так как ты узнал?
– Догадался по твоим глазам. Они подсказали мне… И, как я уже сказал раньше, кто-то там, наверху, предопределил нашу сегодняшнюю встречу. Это судьба, Анечка.
– Ну а если серьезно? – шутливо нахмурилась девушка, хотя было видно, что его слова доставили ей удовольствие. Пальцы их рук машинально переплелись.
– Ну а если серьезно… – Он помолчал немного и продолжил: – Причины две. Первая проста и банальна. Мне тоже нравится это вино. А вторая… Ты знаешь, что «Cheval Blanc» называют «счастливой случайностью природы»?
– Нет. Я не знала.
– Это так. И такое название как нельзя более кстати подходит к тому, что сегодня случилось с нами. Это знакомство… Сколько прошло времени с тех пор, как я напугал тебя в сквере?
– С тех пор, как наткнулся, – поправила его Анна, – а не напугал.
– Хорошо. Пусть будет так. Так сколько прошло времени? Час? Два?
– Не могу сказать точно. – Судорога в мизинце прошла, и она вдруг поняла, что таблетки ей сегодня не понадобятся. – Не больше часа, я думаю… А что?
– А у меня такое ощущение, что мы знакомы уже несколько дней.
Анна улыбнулась. Взгляд в очередной раз коснулся родинки под его правым глазом.
– Ты не поверишь, но у меня точно такое же ощущение…
– И для меня это совсем нетипично.
– Для меня тоже.
– Ты веришь в родство душ?
Она верила. Она сама говорила об этом на прошлой неделе Андрею Борисовичу. Разговор их длился почти два часа. Вернее, говорила больше она, а Андрей Борисович, по обыкновению, слушал… Анна верила в родство душ, но сильно сомневалась в том, что ей когда-нибудь удастся встретить такое. В реальной жизни… А Андрей Борисович…
Она не успела ответить на поставленный вопрос. К столику вернулся официант с бутылкой вина, лихо откупорил ее и наполнил два фужера на длинной тонкой ножке. Поставил один фужер перед Анной, другой – перед ее спутником и молча удалился.
– За счастливую случайность? – В голосе Анны прозвучала нетипичная для нее игривая нотка.
– За нашу встречу. И за тебя! – поднял он бокал и, слегка подавшись вперед, добавил: – Я должен тебе кое в чем признаться… Кое в чем очень серьезном…
– В чем же?
– Когда мы выходили из сквера, я дал себе слово, что дождусь окончания этого вечера, чтобы тебя поцеловать. Но… Я не смогу… – И его губы коснулись ее губ.
Поцелуй длился никак не меньше минуты, но Анне показалось, что промелькнула целая вечность. Неужели?.. Неужели это все-таки произошло с ней? По-настоящему?.. Она ждала так долго, но только сейчас, в эту минуту, поняла, что ждала и надеялась не напрасно. Это того стоило.
– Еще по глоточку? – отстранившись, предложил он.
Анна молча кивнула. Они выпили еще.
– Ты ведь проводишь меня… до дома?
– Если ты хочешь…
– Хочу.
– Я не смел и надеяться.
– Возьми вино с собой, – попросила она. – Грех разбрасываться такими напитками.
Мужчина поднял руку, подзывая официанта. Сердце Анны бешено колотилось в груди…
– Могу я поинтересоваться, зачем мы здесь? – недовольно протянул Крячко, потягивая кофе из бумажного стаканчика. Он прошел через калитку следом за Гуровым. Капитан Алябьев поджидал сыщиков возле четвертого подъезда. – Ну обчистили какую-то телку… Причем, как я понял, практически с ее же согласия. Какое это имеет отношение к нашему отделу? Никто же никого не убил, не покалечил… Он ведь ее и пальцем не тронул? Так? То есть чем-то он ее, конечно, тронул, и я даже догадываюсь, чем… И опять же с ее согласия… Это не наш профиль, Лева.
– Хватит ворчать, как старая бабка, Стас, – миролюбиво откликнулся Гуров, не глядя на напарника. – Что с тобой? Не выспался?
– К твоему сведению, я вообще еще не ложился. – Крячко допил кофе, смял стаканчик и швырнул его в урну. Потянулся в нагрудный карман рубашки за сигаретами. – Помнишь ту дамочку, которая голосовала вчера вечером на Провиантской?
– Смутно.
– Как можно смутно запомнить такую дамочку? – искренне возмутился Станислав. – Ты меня пугаешь, Лева! Может, тебе пора обратиться к врачу? Как минимум к окулисту…
Алябьев шагнул сыщикам навстречу, и мужчины обменялись рукопожатием.
– Ну что тут, капитан? – сразу приступил к делу Гуров. – Докладывай.
Закурив, Крячко критическим взглядом смерил группу старушек, расположившихся на лавочке возле соседнего подъезда. Они о чем-то активно судачили и время от времени сокрушенно качали головами.
– Потерпевшую зовут Анна Штурмина. – Алябьев коротко сверился с записями в своем блокноте. – Тридцать шесть лет. Разведенная…
– Потерпевшую? – хмыкнул Станислав. – Не думаю, что она прям-таки терпела грабителя всю ночь напролет. Все терпела и терпела… Не могла дождаться, пока он наконец уйдет…
– Стас! – недовольно осадил напарника Гуров. – Оставь свои комментарии при себе. В конце концов, девушку ограбили.
– Или можно сказать, что она слишком дорого заплатила за доставленное удовольствие. Вот я тоже сегодня ночью был на высоте… Можете поверить мне на слово. Но не взял за это ни копейки. И эта единственная разница между тем, что произошло здесь и у меня дома.
– Стас, помолчи! Продолжай, Рома.
Алябьев откашлялся, с трудом скрывая улыбку. Крячко, почувствовав поддержку, дружески подмигнул капитану.
– Так вот… Со слов пострадавшей… – Оперативник невольно споткнулся на этом слове. – С ее слов следует, что она познакомилась с мужчиной вчера вечером. В сквере. Потом они зашли в кафе, выпили немного вина, и она пригласила его к себе… Мужчина, как водится, остался на ночь…
– Да уж. Как водится, – не удержался от очередного комментария Станислав, но его слова остались без внимания.
– А утром, когда она проснулась, его уже не было. Причем вместе с ним исчезли все деньги и драгоценности. – Алябьев снова заглянул в свой блокнот. – Согласно описи, сумма выходит немалая, Лев Иванович.
– Кто составлял опись?
– Участковый. Он и сейчас в квартире. Его вызвала Штурмина, а он уже позвонил нам. И тут такое дело, Лев Иванович… – замялся Алябьев. – Я взял на себя смелость проверить базу за последние два месяца. И сразу же наткнулся на кое-что интересное… На прошлой неделе женщина обращалась в полицию с точно таким же заявлением. Два совершенно идентичных дела. Почерк один и тот же, а следовательно, и преступник один и тот же.
– Серийник, – кивнул Гуров.
– Получается, что так, – согласился капитан. – Я не смог сразу связаться с вами и доложил о ситуации напрямую генералу.
– Вот тебе и объяснение, почему мы здесь, – вполоборота бросил Лев напарнику.
Крячко недовольно поморщился. Клубы сигаретного дыма почти полностью скрыли его лицо. Он вновь покосился на группу старушек у соседнего подъезда.
– А как насчет имени грабителя? – поинтересовался Гуров.
– Представился как Олег, – ответил Алябьев. – Фамилию, понятное дело, Штурмина у него спрашивать не стала.
– А по аналогичному происшествию недельной давности?
– Там упоминался Игорь. Полагаю, и в том и в другом случае имя вымышленное.
– Логично, – согласился полковник. – Ну, а что с внешним описанием?
– В прошлый раз описание не составлялось. – Алябьев виновато потупил взгляд, словно это случилось по его собственному недосмотру. – Да и вообще к делу отнеслись без должного внимания. Спустя рукава, так сказать… Поэтому генерал Орлов и рекомендовал настоятельно, чтобы к делу подключились лично вы и полковник Крячко. Эксперт уже в пути, будет с минуту на минуту, и мы попытаемся составить фоторобот преступника… Двое дактилоскопистов работают на месте.
– Хорошо, – одобрил Гуров. – Поезжайте в управление, капитан. Мы тут сами разберемся, а вы… покопайтесь еще в архивах. Меня интересуют идентичные случаи в других городах. Встречались ли таковые, и если да, попробуйте собрать как можно больше информации.
– Слушаюсь, товарищ полковник! – Алябьев направился было к своей машине, но на полпути остановился: – Пострадавшая ждет вас в квартире. Она там с психологом.
– С кем? – Крячко едва не поперхнулся табачным дымом. Закашлялся и бросил окурок себе под ноги. – С каким еще психологом?
– Со своим личным. – Губы капитана тронула легкая улыбка. – Она позвонила ему еще раньше, чем участковому. Когда я приехал, он был уже здесь. Я не мог с этим ничего поделать… Штурмина сказала, что у нее серьезный стресс и никто не сможет помочь ей лучше, чем личный психолог. Я решил, что вам стоит знать об этом…
– Вот только всяких клоунов нам тут еще и не хватало, – недовольно проворчал Стас. – И так-то дело курам на смех, а тут еще и личные психологи… Надеюсь, участковый своего психолога не приволок? А то, может, и у него стресс…
Алябьев хмыкнул, оценив шутку старшего по званию, но отвечать ничего не стал. Прошел к своей машине и занял место за рулем. Через секунду автомобиль тронулся с места и выехал из глухого затененного дворика. Станислав мрачно проводил его взглядом.
– Ну, идем, Стас, – шагнув в подъезд, окликнул напарника Гуров. – Осмотримся. И пообщаемся с потерпевшей.
– И как ты с ней будешь общаться? Через психолога?
– Если придется, то да, – спокойно парировал Лев. – Иногда в таких случаях помощь узкоквалифицированного специалиста бывает не лишней.
– Ну да, ну да… Хорошая промывка мозгов нам всем пойдет на пользу. Только предупреждаю: если он мне предложит госпитализацию, я буду стрелять на поражение. И не говори потом, что я тебя не предупреждал…
Сыщики пешком поднялись на второй этаж. Дверь в квартиру направо была гостеприимно распахнута настежь. Гуров заметил широкую спину одного из экспертов-дактилоскопистов, колдовавшего над вешалкой в прихожей.
– Психологи не предлагают госпитализации, Стас. Только психотерапевты или психиатры.
– Ты сам-то заметил, сколько раз в одном предложении употребил слово «псих»? – презрительно хмыкнул Крячко.
Они вошли в квартиру. Длинный и нескладный участковый с торчащими в разные стороны волосами кинулся им навстречу. Поправил сползшие на кончик носа очки.
– Доброе утро… Вы из Главного управления? Да?
– Да. Полковник Гуров. – Лев продемонстрировал служебное удостоверение в развернутом виде. – Это – полковник Крячко.
– Младший лейтенант Привалов, – представился участковый. – Меня уже предупредили о вашем визите. Пострадавшая Анна Штурмина в гостиной. Вместе с мужчиной… С психологом. Хотите с ней пообщаться?
– Разумеется, – кивнул Лев. – Но для начала пара вопросов. К вам, младший лейтенант.
– Ко мне? – удивился Привалов.
– Да. Вы давно работаете на этом участке?
– Два года. С небольшим…
– И насколько хорошо вы знакомы с потерпевшей?
Младший лейтенант неопределенно пожал плечами. Попытался пригладить ладонью непослушные волосы на макушке и покосился в сторону приоткрытой двери, ведущей в гостиную, откуда доносился приглушенный женский голос.
– Ну… Как со всеми… На своем участке. Здоровались, и только. – Он немного помедлил, раздумывая, но в итоге решил, что ничего скрывать от сыщиков не будет. – Дело в том, что… Анна Дмитриевна – женщина видная… Ну такая, понимаете, на которой невольно останавливаешь взгляд. И я… Я пару раз пытался завести с ней непринужденную беседу на улице. Там улыбнулся, там пошутил…
– А она?
– Она никак не реагировала, – грустно признался участковый. – И я, поняв, что не в ее вкусе, перестал и пытаться…
– Ну тогда у вас тем более есть стимул отыскать этого деятеля, который провел с ней сегодня ночь, – хмыкнул Крячко. – Ему-то, как мы поняли, понадобилось всего несколько часов, чтобы затащить ее в постель. Заодно сможете узнать, какие мужчины в ее вкусе.
– Прекрати, Стас! – бросил колючий взгляд в его сторону Гуров. – Что на тебя нашло сегодня?
– Ничего. Я лишь высказал рабочую версию.
Узкое лицо младшего лейтенанта осунулось еще больше. Очки вновь съехали на кончик переносицы, но он этого даже не заметил.
– Какие-либо заявления от Штурминой поступали ранее? – задал Лев новый вопрос Привалову.
Тот, не поднимая глаз, отрицательно покачал головой.
– Мой друг тактично пытается спросить вас, не в курсе ли вы относительно личной жизни пострадавшей? – опять вмешался Крячко. С каждым шагом он все ближе придвигался к входу в гостиную. Станиславу уже и самому было любопытно взглянуть на женщину, на которой, по словам Привалова, невольно останавливаешь взгляд. – Как часто у нее бывали мужчины?
– Этого я не знаю, – признался младший лейтенант.
– Вот и все, – обезоруживающе улыбнулся Стас. – Вопрос снят.
– Анна Дмитриевна, как мне казалось, вообще вела замкнутый образ жизни, – быстро залепетал Привалов, поправляя очки. Он словно пытался оправдать женщину в глазах сыщиков. – Я бы даже сказал: нелюдимый.
– Ну это только домыслы, – отмахнулся Крячко. – А случай, по которому мы здесь, говорит как раз об обратном.
Привалов хотел было сказать еще что-то, но не решился. Смолчал.
– Свидетели имеются? – не отставал от участкового Гуров. – Может быть, кто-то видел мужчину, когда он входил со Штурминой вчера? Или выходил сегодня?
– Теоретически пять человек, – неуверенно протянул младший лейтенант.
– Что значит «теоретически»? – нахмурился Лев.
– Бабушки у соседнего подъезда, – пояснил Привалов. – Они там едва ли не круглосуточно заседают. Их пятеро. И они сказали мне, что все видели. И вчера, и сегодня. Но… Мне уже приходилось беседовать с ними прежде… Трудно будет определить, где в их словах правда, а где вымысел. Очень ненадежный контингент, товарищ полковник. Я не стал их пока допрашивать. Оставил вам. Извините…
– Ясно. Разберемся, – кивнул Гуров. – Но сначала поговорим с потерпевшей. Идем, Стас!
– Мне пойти с вами? – вызвался младший лейтенант.
– Это лишнее. Лучше приведите пока свидетелей, – распорядился сыщик.
Крячко опередил напарника на пару шагов и первым вошел в гостиную. Опытный взгляд ловеласа моментально сфокусировался на «жертве». Анна сидела на диване, подобрав под себя ноги, и нервно массировала мизинец на левой руке. На ней был короткий ярко-красный пеньюар. Каштановые волосы волнами рассыпались по плечам. Лицо было мокрым от слез, но это ничуть не делало девушку менее привлекательной. Младший лейтенант Привалов оказался прав. Станислав невольно сглотнул, и его губы тут же разъехались в чарующей приветливой улыбке.
В кресле напротив весьма вольготно расположился темноволосый коротко стриженный мужчина в темно-синем костюме. Его пиджак и две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. При появлении сыщиков он не поднялся и даже не переменил позы, только лениво мазнул по ним взглядом из-под опущенных век.
– …думала, вы будете гордиться мной, а все вышло…
Анна умолкла и, повернувшись лицом к вошедшим, проворно скинула ноги с дивана. Крячко по-хозяйски взял стул, поставил его вплотную к дивану и сел напротив девушки. Мужчина в синем костюме остался у Станислава за спиной, и тот словно не замечал его присутствия. Гуров остановился поодаль.
– Меня зовут Станислав, – представился Крячко. – Для вас можно просто Стас. Я из уголовного розыска.
– Анна, – кивнула она, но руки не протянула.
– Приятно познакомиться, Анечка. Лично я предпочел бы, конечно, встретиться с вами при иных обстоятельствах, но… Что поделаешь? Работа у нас такая…
Мужчина в синем костюме за спиной Станислава достаточно громко хмыкнул, но полковник так и не повернул головы в его сторону.
– Расскажите мне, что с вами случилось? – Крячко, не отрываясь, смотрел в глаза девушке. – Подробно. Постарайтесь не упустить ни одной детали. Любая мелочь может оказаться важной и помочь нам в поимке преступника.
– Я… – начала было Штурмина, но тут же замолчала. По щекам ее вновь покатились слезы, и она еще энергичнее стала массировать свой левый мизинец.
– Не бойтесь, Аня, – подал голос мужчина в синем костюме. Он порывисто поднялся с кресла, прошел к встроенному в стену мини-бару, раскрыл его и плеснул себе в стакан немного виски из початой бутылки. – Расскажите господам из уголовного розыска все то, что рассказали мне. Вы можете им полностью доверять, я ручаюсь. Не хотите выпить, господа?
– Благодарю, но мы на службе, – отрицательно покачал головой Гуров.
Крячко недовольно засопел. Его ноздри свирепо раздулись, и он с вызовом обернулся:
– А вы вообще кто?
Мужчина сделал небольшой глоток и вместе со стаканом вернулся в кресло. Створки мини-бара остались распахнутыми.
– Андрей Борисович Лозинский. Но для вас можно просто Андрей, раз уж у нас с вами такой тут дружеский междусобойчик… Я – психолог, если это вдруг окажется для вас интересным.
– Совершенно неинтересно, – парировал Крячко. – Более того, мне бы хотелось, чтобы ты оставил нас с потерпевшей наедине, психолог. Так сказать, без лишних свидетелей.
– О, разумеется, могу и оставить, но думаю, что на самом деле от моего присутствия будет больше пользы. – Лозинский сделал еще один небольшой глоток виски и закинул ногу на ногу.
– В самом деле? – Крячко даже не пытался скрыть презрения.
– Поверьте мне на слово, – кивнул психолог и тем же скучающим тоном обратился к Штурминой: – Расскажите, Аня, как все вчера случилось. С самого начала.
Но Штурмина все еще продолжала колебаться.
– У Ани комплекс общения с незнакомыми людьми, – пояснил Лозинский. – Даже с такими напористыми ловеласами из угро, как вы, Стас. Ей это дается непросто.
– Да ну? – Крячко начал откровенно заводиться. Присутствие Андрея раздражало его все больше и больше. Гуров терпеливо наблюдал за происходящим со стороны. Станислав вновь обернулся к девушке и мазнул по ней взглядом. – Комплекс общения, говорите? Судя по вчерашним событиям, и не скажешь.
– В этом-то все и дело. – Лозинский оставался таким же невозмутимым. Взболтал виски в стакане. – Тот человек… Олег, как он представился… Он сумел сразу сломать этот комплекс. Знал, что и как следует говорить, как себя вести. А моя клиентка – особа весьма сложная… Но он знал. С самого начала. Понимаете, к чему я клоню?
– Не совсем.
– Хотите сказать, что их вчерашняя встреча не была случайной? – заинтересовался Гуров.
– Даже совсем не случайной. Я уверен, прежде чем подойти вчера, он наблюдал за ней несколько дней. Изучал ее… Строил свою схему… Он знал о ней все.
– Как психолог? – хмыкнул Крячко.
На некоторое время выпад Станислава повис в тишине. Лозинский отреагировал на него не сразу. Поставив стакан с недопитым виски на журнальный столик, он подался вперед и пристально вгляделся в лицо сыщика. Крячко машинально напрягся, но собеседник играл с ним в гляделки недолго, от силы секунд двадцать. Затем отстранился и проговорил:
– Хотите, я вам вкратце поведаю, в чем заключается работа психолога, Стас? Буквально в двух словах. И на конкретном примере.
– Не хочу.
Но отказ не остановил Лозинского. Он его просто проигнорировал.
– Работа психолога – чувствовать человека, с которым он вступает в контакт. Видеть по его лицу, по его жестам то, чего не видят, а вернее, не замечают другие. Возьмем, к примеру, вас, Стас… Вы ведь сегодня не против психологов настроены, а против всего мира. Дурное настроение с самого утра. Не беда, – улыбнулся Андрей, – такое с каждым может случиться. Тем более я вижу, что тому есть причина. У вас была бессонная ночь, и это определенно связано с женщиной. И дело не в самой женщине… Дело в вас, Станислав. Вы остались недовольны собой… Как мужчина.
– Чего? – Чаша терпения Крячко переполнилась. Он резко поднялся со стула и машинально потянулся к наплечной кобуре. – Чего ты несешь, психолог?!
Лозинский остался сидеть в той же позе, лишь скупо улыбнулся:
– И вот оно! Ваши нынешние действия лишь подтверждают правоту моих слов, сказанных ранее.
– Стоп! – поспешно вмешался Гуров, делая шаг вперед и тем самым преграждая дорогу напарнику. – С психологами и со Стасом все более или менее понятно. Давайте вернемся к преступлению. Может, потерпевшая нам все же расскажет, что произошло?
– Конечно, – пожал плечами Лозинский. – Расскажите, Аня. Как я уже сказал, вам нечего бояться. Я буду рядом.
Крячко продолжал сопеть, как разъяренный бык перед выходом на арену. Гуров положил руку ему на плечо:
– Присядь, Стас! – Затем обернулся к Штурминой: – Мы вас слушаем, Анна Дмитриевна.
– Я… Ну я… пошла прогуляться в сквер. Это всего в нескольких кварталах от моего дома. Я люблю там прогуливаться время от времени. Андрей Борисович много раз говорил, что вечерние прогулки идут мне на пользу…
– Как часто вы ходили в этот сквер?
– Почти каждый день. Могла пропустить какой-то вечер из-за погоды или плохого самочувствия, но в основном каждый день.
Незаметно для Анны, но так, чтобы это мог видеть Гуров, Лозинский оттопырил один палец. Девушка смахнула слезу со щеки тыльной стороной ладони, и мизинец свело предательской судорогой.
– Продолжайте! – подбодрил ее сыщик.
– Он появился буквально из ниоткуда. Фактически налетел на меня, и я… Я немного испугалась.
– Давайте не будем преуменьшать, Аня, – вмешался Лозинский. – Господам сыщикам совершенно необязательно знать все ваши личные проблемы, но я прошу вас избегать преуменьшений. Во всяком случае, в этой истории. Это важно. Поверьте мне.
– Преуменьшений? – удивленно посмотрел на него Лев.
– Именно. – Психолог с ленцой потянулся за стаканом с виски. Сделал глоток. – Я знаю, как моя клиентка обычно реагирует на мужчин. На незнакомых мужчин… Выражение «немного испугалась» не из этой оперы.
– Хорошо, – покорно кивнула Анна. – Я сильно испугалась.
– Я чего-то не понимаю? – еще больше насупился Крячко, буквально буравя неприязненным взглядом Лозинского. – Или это имеет какое-то принципиальное значение? «Немного испугалась» или «сильно испугалась»…
– Это имеет колоссальное значение, – ответил психолог. – Он сильно напугал ее, а затем очень – я подчеркиваю, «очень»! – быстро нашел нужные слова успокоения. Верно, Аня?
– Да, так и было.
– Он нашел те самые слова, которые рассеяли ее страх, и тем самым моментально расположил ее к себе. – Лозинский оттопырил еще один палец.
– И что это были за слова?
– Ну… – Штурмина замялась. – Я не могу точно воспроизвести их…
– Сами слова неважны, – в очередной раз вмешался Лозинский. – Тут суть в другом – в индивидуальном подходе. Если индивидуальный подход к человеку подобран правильно, то ты можешь расположить его к себе настолько, будто вы знакомы много-много лет. И давно уже хорошие друзья. Вы начинаете понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда… Я могу подобрать к Ане такой индивидуальный подход в той или иной стрессовой ситуации, а вы, например, нет.
– По-моему, нас в очередной раз унизили, – ухмыльнулся Крячко. – Тебе так не кажется, Лева?
– Это не унижение, – небрежно отмахнулся Лозинский, – это наука.
– Вы хотите сказать, что преступник – психолог?
– Боже упаси! Хотя… В определенном смысле – да… В чем-то… На самом деле я лишь указываю вам на тот факт, что преступник изучил свою жертву, прежде чем… провернуть свое грязное дельце, скажем так. Досконально изучил. Расскажите, что было дальше, Аня. Когда вы вышли из сквера.
– Он пригласил меня в кафе. Выпить.
– И сам выбрал вино. Верно?
– Да.
– Какое?
Допрос Штурминой уже, по сути, вел Лозинский, Гурову и Крячко оставалось лишь наблюдать за процессом со стороны.
– Он выбрал «Cheval Blanc».
– Это ваше любимое вино?
– Да.
Лозинский оттопырил третий палец и, чуть повернув голову в сторону сыщиков, спросил:
– Вы следите за ходом моих мыслей?
– Следим.
– Как по мне, так я наблюдаю какую-то клоунаду, – фыркнул Крячко.
– Это лишь ваше ощущение, Стас, – улыбнулся Лозинский и заговорил быстрее: – Следите дальше. Мы опустим всю ту чепуху, которую говорил преступник, и перейдем сразу к первому поцелую. Вы ведь помните, как случился ваш первый поцелуй, Аня?
– Да, конечно.
– Он склонился к вам, и что вы почувствовали? В самый первый момент?
– Запах его парфюма.
– Точно. И что же это был за запах?
– Это был одеколон «Блэк».
– Ваш любимый?
– Да.
Лозинский победоносно оттопырил четвертый палец и произнес:
– Я думаю, комментарии излишни.
– А у меня сложилось впечатление, что вы просто подсказывали ей ответы, – парировал Крячко.
– Вовсе нет, Станислав. Я лишь отбросил всю лишнюю шелуху и вычленил главное. Те четыре «кита», на которые, как мы видим, опирался преступник. Он знал, на что опираться. И этого оказалось достаточным.
– Остается один вопрос, Андрей Борисович. – Гуров сунул руки в карманы и слегка качнулся на каблуках. – Как он все это выяснил?
– А вот это и для меня пока остается загадкой, – прищелкнув языком, признался Лозинский.
– Вы кому-нибудь рассказывали обо всем этом, Анечка? – обратился к потерпевшей Крячко. – О своих предпочтениях? О прогулках в сквере? О вине? О парфюме?
– Она утверждает, что нет, – в очередной раз ответил за Штурмину ее личный психолог. – Но она может и не помнить этого. Так называемая «слепая память». «Мертвая зона». Я как раз пытался ее вскрыть, когда появились вы и…
– Но она рассказывала об этом тебе? – По губам Станислава мелькнула злорадная ухмылка. – Верно?
– Да. Мне Аня об этом, разумеется, рассказывала. Считаете меня сообщником преступника? Что ж… Это логично. Если хотите, можете меня даже арестовать. – И Андрей картинно протянул вперед сложенные между собой руки.
– Пока не стоит, – покачал головой Лев.
– Но город тебе лучше не покидать, – хмыкнул Крячко. – До поры до времени.
– Я никуда и не собирался. Мне, как и вам, хочется докопаться до истины. Изобличить преступника.
– Ты к нам в напарники набиваешься, что ли? Так это напрасно, психолог. Такая работенка не по тебе. Стрельба, засады и все такое… Мы не занимаемся круглыми сутками промывкой мозгов симпатичным дамочкам.
– В самом деле? А я думал, о такой возможности вы только и мечтаете, Стас…
Гуров снова собрался вмешаться, чтобы словесная перепалка между двумя мужчинами не вылилась в нечто большее, но в этот момент на пороге гостиной появился участковый Привалов.
– Там это… – Смотреть в сторону Штурминой младший лейтенант старательно избегал. – Товарищ полковник… Приехал эксперт из художественного отдела. Для составления фоторобота… И свидетели. Пять соседок. Они все здесь. В прихожей…
– Пусть эксперт проходит сюда, – распорядился Гуров. – Вы готовы помочь нам с описанием преступника?
Вопрос был обращен к Штурминой, но Анна продолжала сидеть молча. По ее щеке медленно катилась одинокая слезинка.
– Пять свидетельниц, вы говорите? – решительно поднялся с кресла Лозинский, одергивая на себе застегнутый на нижнюю пуговицу пиджак. – Колоссальный объем работы! Да, полковник? Ну ничего… Я помогу вам. Облегчу задачу. Идемте!
– Эй! Ты совсем обнаглел, психолог? – окликнул его Стас.
Но было поздно. Андрей бодрым шагом уже направлялся к выходу из гостиной. Столкнулся в проеме с сухощавым экспертом, лицо которого украшали рыжие тараканьи усы, посторонился, впуская его внутрь, и только после этого вышел в прихожую. Сыщики вынуждены были последовать за ним.
– Я убью его, – пообещал Крячко. – Клянусь, Лева! Выну ствол и… Суд меня оправдает, я уверен.
В тесной узкой прихожей столпились пять старушек, которых Станислав видел ранее на скамейке у соседнего подъезда, и с любопытством озирались по сторонам. Лозинский остановился напротив и бегло пробежался по их лицам.
– Смотрите и учитесь, Стас, – обернувшись к сыщикам, снисходительно бросил он Крячко. – Глядишь, пригодится в будущем. И тогда не придется все время иметь дело со стрельбой и засадами. Перейдете в своей работе на новый уровень. Более качественный и профессиональный.
– А в табло не хочешь? – по-простецки предложил Крячко.
Андрей не стал ему отвечать. Его внимание вновь сосредоточилось на старушках.
– Дамы, минуточку внимания! Следствие располагает информацией, что к ограблению госпожи Штурминой причастен Василий Антонов из первого подъезда. Кто из вас видел его сегодня утром, прошу поднять руки.
Трое из пяти старушек, как по команде, вскинули правую руку вверх.
– Благодарю, – кивнул он с улыбкой. – Вы пока свободны. С вами обязательно свяжутся позже. – Дождавшись, пока три свидетельницы выйдут на лестничную площадку, Андрей снова обернулся к сыщикам: – Видите? Уже проще. Да? Никакого Василия Антонова из первого подъезда не существует. А значит, те трое просто хотели поболтать со скуки. Я сэкономил ваше время. Сейчас сэкономлю еще. – И он обратился к двум оставшимся свидетельницам: – Вы видели, как Анна Штурмина пришла вчера вечером с мужчиной?
– Я видела, – быстро закивала одна из старушек, грациозно заправляя седые пряди за уши. – И она тоже.
– Да, видела, – подтвердила подруга. – Мы вчерась сидели на лавочке, а они как раз…
– Прекрасно! – перебил ее Лозинский. – А вы видели, как час спустя тот же мужчина вышел, а затем вернулся обратно, но уже с товарищем?
Старушки коротко переглянулись промеж собой.
– Чего-то такого я не припомню, – разочарованно протянула одна. – Может, я отвлеклась?..
– Конечно, отвлеклась, – живо отреагировала вторая. – Я еще тебе сказала: «Смотри, Степановна, опять он. Но уже с дружком». – Она горделиво выступила на шаг вперед. – Я видела, как это произошло. Сначала он вышел…
– Спасибо, – протянул ей руку психолог, и она машинально сделала то же самое. – Это очень ценная для нас информация. Но с вами мы тоже свяжемся позже. А пока вы свободны.
Старушка растерялась. Лозинский с улыбкой сам проводил ее до выхода и закрыл за ней дверь. В прихожей осталась только седовласая «кокетка» с заправленными за уши волосами. Андрей легонько приобнял ее за плечи и подмигнул сыщикам:
– Вот вам и единственный более или менее стоящий свидетель. Кто будет вести допрос?
Гуров не смог удержать улыбки.
– Давай ты, Стас, – сказал он напарнику. – Пообщайся, а я пойду посмотрю, как там дела с фотороботом. – Он дождался, пока Лозинский скроется в гостиной. – А ловкий малый, ты не находишь?
– Я нахожу его хитрым самовлюбленным кретином, – недовольно буркнул Крячко. – И я не стал бы снимать с него подозрений в соучастии, Лева. Уж слишком гладко он трезвонит.
– А я и не снимаю.
Алябьев потянулся, разминая затекшие мышцы, и довольно потер руки. На губах оперативника играла улыбка.
– Нашли то, что искали, товарищ капитан? – спросил сотрудник архива.
– Нашел, Толя, – Алябьев вновь склонился над клавиатурой компьютера, сохранил составленный им файл и закрыл его. Вставив в компьютер флэшку, взглянул на наручные часы. Поиски заняли почти два часа. – И даже гораздо больше, чем ожидал. На моей памяти в первый раз от архива такая польза…
– Ну не скажите, товарищ капитан, – слегка обиделся тот. – Архив – штука полезная и нужная.
– Я и не отрицаю. – Алябьев перекинул информацию на флэшку, вынул ее и поднялся из-за стола. – Я лишь сказал, что на моей памяти такое впервые.
– Заходите почаще.
– Непременно.
Капитан вышел из кабинета и, остановившись в коридоре, первым делом набрал номер полковника Гурова. Этот ответил после четвертого гудка:
– Слушаю тебя, Рома.
– Не отвлекаю, Лев Иванович? Удобно сейчас говорить?
– Говори.
– Я по поводу того задания, которое вы мне поручили.
– Узнал что-то?
– Узнал, товарищ полковник. И немало. Наш «дамский угодник» давненько уже в игре. Как вы и предполагали, идентичные случаи имели место и в других городах. А именно – в пяти: Кострома, Ижевск, Волгоград, Ялта и Санкт-Петербург.
– Богатая география, – откликнулся Гуров. – И что? Он ни разу не был задержан?
– Ни разу. Все дела так и остались на стадии «глухарей». Ни улик, ни четкого описания преступника… Но схема прослеживается на сто процентов. Знакомство, ночь с жертвой и уход с ограблением. Спокойно, тихо, без крови… Судя по всему, к насилию наш субъект не склонен.
– А жертвы? Между ними есть что-то общее?
– Только одно. Все они – относительно состоятельные одинокие дамочки приблизительно одной возрастной категории. Но больше ничего, товарищ полковник. Ни внешнего сходства, ни рода занятий…
– А драгоценности, которые он забирал? – помолчав немного, задал новый вопрос Лев. – Так ни разу нигде и не всплыли?
– Ни разу. Если он и сбывал их, то очень грамотно. Через какие-то одному ему известные каналы.
– Все равно эту версию необходимо проработать. Займись этим, Рома. Список похищенных у Штурминой ценностей у тебя?
– Да. Он при мне.
– Пройдись по ломбардам, по ювелирам, потряси наших информаторов из числа скупщиков краденого… Вдруг удастся что-то нащупать.
– Слушаюсь, товарищ полковник! Считайте, уже приступил…
– Кстати, когда наш «дамский угодник», как ты его назвал, совершил свое первое ограбление?
– Два года назад в Волгограде.
– Ясно. Будем иметь в виду. Возможно, он родом из Волгограда…
– Есть кое-что еще, Лев Иванович.
– Что?
– Еще одно сходство. И я не думаю, что это простое совпадение… Скорее всего, тоже часть его схемы…
– Не томи, Рома! – нетерпеливо бросил Гуров. – Что там за сходство?
– Во всех пяти городах, которые я уже перечислил, он облапошил таким образом шесть жертв. То есть я имею в виду, что в каждом городе было по шесть жертв, – поправился Алябьев, – не больше и не меньше… После шестой жертвы преступник менял город и начинал все сначала.
Гуров ответил не сразу, прокручивая информацию в голове.
– Ты прав, Рома, – выдал он наконец. – Это не совпадение… В Москве у него уже есть две жертвы. Получается, в перспективе будут еще четыре. И за это время мы должны накрыть его. Между жертвами есть определенный интервал?
– Я обратил на это внимание, – ответил капитан. – Определенного нет, интервал всегда разный – от двух дней до недели. Видимо, в зависимости от того, сколько у него уходит на подготовку.
– Я тебя понял. Займись списком ценностей. И держи меня в курсе.
Гуров первым отключил связь.
– Что будете заказывать? – Официант изобразил что-то вроде дежурного полупоклона и замер в ожидании, держа на изготовку блокнот с ручкой и не глядя в глаза ни одному из посетителей.
– Пока ничего, – покачал головой Гуров. Он выдвинул еще один стул, слева от себя. – Лучше присядьте. Нам надо задать вам пару вопросов.
– Я бы не отказался от кофе, – поспешно вклинился Крячко. – Да и перекусить чего-нибудь было бы неплохо. Может, совместим приятное с полезным? А, Лева?
– Может, чуть позже. Присядьте, – вновь обратился сыщик к официанту.
– Извините, нам не положено.
– Для нас придется сделать исключение, – сказал Гуров, кладя на стол служебное удостоверение.
На мгновение официант растерялся, затем потянулся к бордовым «корочкам», взял их, раскрыл и молча ознакомился с содержанием.
– Хорошо, – деловито кивнул он, возвращая Гурову документ. Блокнот и ручка скрылись в нагрудном кармане белоснежной рубашки. – Что вас интересует?
– Скорее не что, а кто, – уточнил Лев. Взамен «корочек» на стол перед официантом легла фотография Анны Штурминой. – Вам знакома эта женщина?
Парень искоса посмотрел на снимок, но брать его в руки не стал. На оценку у него ушло не более десяти секунд.
– Ну как знакома? Я ее видел, да… – неопределенно повел он плечами. – Но только видел. Не знаю ни ее имени, ни фамилии, ни адреса. Ничего не знаю. У меня нет привычки знакомиться с клиентами. Мне это неинтересно… Обслужил – и все.
– Именно как клиентка «Изыска» она нас и интересует.
– Тогда да, – слегка усмехнулся официант, – тогда будем считать, что знакома. Она была тут вчера.
– Одна? – живо поинтересовался Гуров.
– Не-а, с мужиком с каким-то. А че с ней случилось-то? Померла?
– Нет, с ней все в порядке, мы просто кое-что выясняем. Вы обслуживали их столик вчера?
– Ну я…
– Как вас зовут?
Официант не стал отвечать на этот вопрос. Вместо ответа он просто молча постучал указательным пальцем по приколотому к рубашке бейджику, на котором значилось имя «Антон».
– Немногословный парнишка, – с неприкрытой иронией бросил Крячко. – Ты с девушками тоже так знакомишься, Антон? Постучал по бейджику, и все? Тогда тебе надо указать в нем адрес, размер дохода, метафизические параметры…
– Все девушки, какие нужно, меня знают, – даже не взглянул на сыщика официант. – Так че там насчет этой бабы? Какие у вас вопросы?
– Нас интересует не столько она, сколько ее вчерашний спутник, – продолжил Гуров. – Ты его запомнил? Сможешь описать?
– Не-а… Не очень. – Парень оглянулся через плечо и приветственно кивнул кому-то за стойкой. Крячко проследил за его взглядом. Кивок адресовался невысокой официантке с короткими светлыми волосами. – Я к нему не приглядывался. Да и сидели они недолго… Попросили вина. Я принес. Они засосались разок, почти тут же попросили счет и свалили. Вино с собой забрали.
– Но ее ты запомнил? – недоверчиво прищурился Станислав.
– Ее я видел тут раньше, – оправдался парнишка. – И даже обслуживал несколько раз. Она, типа, постоянная клиентка. То кофе зайдет попить, то перекусить… Но до этого она всегда одна приходила. С мужиком вчера только.
– А он? Он не приходил раньше один? Без нее? На этой неделе, например?
– Я не видел.
Рука Гурова скрылась во внутреннем кармане пиджака и выудила на свет лист бумаги с изображением фоторобота подозреваемого:
– Не этот мужик был с ней вчера?
На этот раз беглого взгляда официанту не хватило. Фоторобот явно заинтересовал его.
– Родинка, – коротко сказал он после непродолжительной, но вдумчивой паузы.
– Родинка? – переспросил Крячко. – Что «родинка»?
– Родинка точно его. – Парень отложил фоторобот в сторону. – Ее я запомнил. Да… Как-то сразу обратил внимание. Родинка под правым глазом. Не то чтобы она сильно портила мужика… Не так, как какая-нибудь бородавка или чего-то в этом роде… Но родинку я запомнил.
Сыщики коротко переглянулись между собой, и Станислав презрительно поморщился.
– Как и говорил Лозинский, – негромко напомнил Гуров.
– Да ладно, – отмахнулся Крячко. – Все это бред, психологические выкрутасы. Родинка как родинка…
– Не скажи… – не согласился напарник и тут же снова обратился к официанту: – Так это тот человек?
– Вроде да…
– Что значит «вроде»?
– Ну, раз родинка на том же месте, значит, он…
– А если бы родинки не было? – Лев прикрыл ее подушечкой указательного пальца. – Тогда не он? Так получается?
Официант еще раз взглянул на фоторобот, и в глазах его мелькнуло сомнение, которое не могли не заметить оба оперативника. Они в очередной раз быстро переглянулись между собой.
– Так что? – нетерпеливо спросил Крячко.
Парень поерзал на стуле. Почесал кончик носа.
– Ну вроде он…
– Опять «вроде»?
– Я не уверен. Ясно? Чего вы привязались ко мне с мужиком этим? Говорю же, я его не разглядывал… Я вообще никого не разглядываю…
– И раньше ты его не видел? – не отставал Гуров.
– Нет. Не видел.
– Он лжет! – вдруг раздался развязный голос почти над самым ухом Крячко, и он резко обернулся.
Лозинский по-хозяйски выдвинул свободный стул и без приглашения сел. Жестом подозвал официантку.
– Три чашки кофе, милая, – попросил он, когда девушка приблизилась, и тут же с улыбкой добавил, обращаясь к сыщикам: – Я угощаю, господа. Для меня жесты доброй воли – типичная штука.
– Какого черта ты тут делаешь, психолог? – нахмурился Крячко.
– Такого же, какого и вы, – невозмутимо откликнулся Андрей. Он снял пиджак, повесил его на спинку стула и остался в рубашке с короткими рукавами и тремя расстегнутыми вверху пуговицами. На его покрытой густым волосяным покровом груди болтался небольшой золотой крестик. – Разыскиваю человека, обчистившего мою клиентку.
– Так ты еще и сыщик? – хмыкнул Станислав.
– Нет. Но я уже говорил вам, что могу оказаться полезен.
– Это служебное расследование, приятель…
– Но вы же не заметили, что парень лжет, а я заметил. Вот и решил помочь… Как я уже сказал пару минут назад, жесты доброй воли – типичная для меня штука.
– Проваливай! – Крячко угрожающе подался вперед, поставив локти на стол. Лозинский даже не пошевелился. – Вместе со своей доброй волей. Нам твоя помощь даром не нужна. Раньше сами справлялись, и теперь справимся…
– Сомневаюсь, – широко улыбнулся Андрей.
– Так это не проблема. Я любые сомнения на раз-два-три выбиваю. Вместе с зубами.
– Стас, погоди! – осадил напарника хранивший все это время нейтральное молчание Гуров. – Если Андрей Борисович действительно может помочь…
– Могу.
– Ни хрена он не может! О чем ты, Лева? Хочешь, чтобы этот клоун все мозги нам заплел?
Но полковник не обратил внимания на реплику напарника. Он пристально посмотрел в зеленоватые глаза Лозинского и спросил:
– Почему вы решили, что парень лжет?
– Да! – вскинулся официант. – Чего это я лгу?
Андрей пожал плечами. Официантка принесла на подносе три чашки ароматно дымящегося кофе и составила их на столик перед клиентами.
– Спасибо, милая, – кивнул психолог и снова обратился к сыщикам: – Я, может быть, не совсем точно выразился. Он не лжет сознательно. Но совершенно точно сознательно недоговаривает. Так называемый эффект полуправды… Я могу определять такой эффект по лицу собеседника. На основе микровыражений… Когда вы, Лев Иванович, спросили его об этом мужчине, он невольно поджал губы. А брови слегка приподнялись. Это явный признак волнения. Ну а про рефлекторное почесывание кончика носа и говорить нечего… Этому учат на первом курсе психологии. С чего бы вам волноваться, Антон? Чего вы недоговариваете? – Этот вопрос предназначался уже официанту.
– Я сказал все, что знаю! – запротестовал тот.
– Вот, опять! – улыбнулся Лозинский. – Губы сомкнуты, брови приподняты. Плюс вы начали раздувать ноздри. Едва заметно, но я успел увидеть… А это признак агрессии. Вы видели этого человека прежде? – И он подтолкнул фоторобот поближе к допрашиваемому. Сделал неторопливый глоток обжигающего кофе и с удовольствием причмокнул.
– Нет!
– Так мы будем бесконечно ходить по кругу, – недовольно буркнул Крячко. – Это основа психологии? На каком курсе этому учат?
– Немного терпения, Стас, – осадил его Андрей. – Давайте немного перефразируем наш вопрос. За последнюю неделю или две вы видели в «Изыске» мужчину, поведение которого вам показалось странным или не совсем естественным? В особенности если визиты этого мужчины совпадали с визитами той женщины, фотографию которой полковник Гуров показывал вам ранее? Вы ведь показывали молодому человеку фотографию Анны?
– Показывал, – кивнул Гуров. – И он опознал ее как постоянную клиентку.
Брови Антона машинально поползли вверх, но он усилием воли вернул их на прежнее место, расслабил губы и обернулся на барную стойку. Светловолосая официантка как раз склонилась над кассой и не заметила его взгляда. Лозинский сделал еще один глоток кофе, а сыщики терпеливо ждали, чем в итоге закончится импровизированный эксперимент психолога.
– Так как, Антон? – поторопил он официанта. – Вы ведь прекрасно поняли суть моего вопроса. И манипуляции с лицом тут уже не помогут. Просто скажите правду, и вы сами почувствуете, как вам станет от этого легче…
– Цирк бесплатный! – потянулся к своей чашке Крячко.
– Ну это… Мне ведь могло и показаться…
– Конечно, могло, – охотно согласился Андрей. – Но вы все равно скажите.
– Я сомневаюсь, что это имеет какое-то отношение к тому, о чем мы говорим…
– Вы сами себе сейчас не верите, и легкий прищур глаз – реальное тому подтверждение. Может, нам стоит позвать на помощь Светлану? Я заметил имя на бейджике вашей подружки…
– Вот только Светку давайте трогать не будем, – нахмурился парень, и мышцы его шеи пошли буграми. – В конце концов, чего бы там ни случилось с той бабой, ни я, ни Светка не имеем к этому никакого прямого отношения.
– А вот в это я верю, – кивнул психолог. – Рассказывайте.
– Короче… – Антон смотрел не в глаза собеседнику, а немного вниз и в сторону. – Четыре дня назад тут был один мужик. Пришел в районе полуночи, под самое закрытие… Клиентов почти не было. Так… Двое или трое… Попросил коньяк и фрукты. Столик обслуживала Светка. Она еще сказала ему, что мы скоро закрываемся, но он пообещал не засиживаться долго. Пошутил, что, мол, управится быстро. А я… Я ведь не слепой, видел, как он откровенно клеился к Светке. Улыбочки там всякие, фразочки… А мужик такой… Как бы вам объяснить?.. Лошара нелепый. В какой-то пестрой рубашоночке… Аж в глазах рябило… Волосы в разные стороны торчат. Я еще постебался на эту тему, а Светка… Она вдруг заступилась за него. Сам не знаю, с чего вдруг…
– То есть ей он нелепым не показался? – ввернул Лозинский.
– То-то и оно. – Антон легонько хлопнул ладонью по столу. Несколько капель кофе из нетронутой чашки Гурова выплеснулись на скатерть. – Прикольный, говорит, мужик, даже симпатичный. А чего там симпатичного? У меня глаз, что ли, нет?.. Клоун, да и только… В общем, мы с ней поспорили…
– Можно даже сказать, поругались, – опять подсказал Лозинский.
– Ну, в принципе да.
– И при чем тут этот мужик? – подал голос Крячко. – Какое он имеет отношение к нашему расследованию? Я чего-то не догоняю? Или вы просто тут сеанс психотерапии проводите?
– Анна Штурмина в тот день была в кафе? – спросил Гуров. В отличие от напарника он понял, к чему клонит Лозинский.
– Кто? – удивленно протянул официант.
– Женщина, фото которой я вам показывал.
– Ах, эта!.. Нет. В тот день нет, – покачал головой Антон. – А вот на следующий день была. Сидела и долго разглядывала карту вин. Я ее обслуживал. Ждал… Она выбирала, а думала о чем-то своем. Очень утомительно, когда такой клиент попадается… В итоге заказала один бокал вина…
– Cheval Blanc? – спросил Лев.
– Не помню. Кажется, да… Если хотите, могу посмотреть списки заказов.
– Не стоит. – Лозинский допил кофе, промокнул губы салфеткой и небрежно бросил ее на стол. Золотой крестик качнулся на его груди. – Мы знаем ответ на этот вопрос. Не так ли, полковник Гуров?
Сыщик не ответил.
– А что тот мужчина в пестрой рубашке? – обратился он к Антону. – Он тоже пришел на следующий день?
– Да, – презрительно поморщился официант. – Зашел почти следом. Ну, пока эта дама сидела и выбирала… И получилось так, что его снова обслуживала Светка. Мы еще, типа, как в ссоре были, а ему она улыбается, кокетничает… Я думал, сорвусь. Но, к счастью, мужик тот был не в таком игривом настроении, как накануне. С похмелья, видать… Заказал салатик и чай.
– Это был он? – Палец Гурова уперся в фоторобот.
– Хрен его знает, – недовольно протянул Антон после непродолжительной паузы. – В том-то и дело… Когда он пришел вчера с той женщиной, мне сначала показалось, что он. Но эта родинка под глазом… И прическа совсем другая, не такая дебильная. Я пригляделся и понял, что вроде не он… Хотя похож… И на фотороботе вашем вроде похож, а вроде нет… Я того мужика всклокоченного, в общем-то, по прическе дурацкой и по рубашке запомнил.
– А со Светланой на эту тему вы говорили?
– Ну да… Я спросил ее…
– И что она?
– Сказала, что похож, но не он.
– Все ясно, – еще шире улыбнулся психолог и поочередно бросил взгляд сначала на Гурова, затем на Крячко. – На этот раз он сказал все, что знал, господа сыщики. И не соврал ни разу. Никаких сомнений… Впрочем, если у вас еще остались вопросы…
– Вопросов нет, – мрачно откликнулся Гуров. – Можете идти, Антон.
Официант поднялся из-за столика, но Лозинский остановил его небрежным взмахом руки:
– Принесите мне еще кофе, любезный. Только на этот раз с коньячком.
– Ну и что это сейчас было? – обратился к Андрею Крячко, когда парень удалился.
– Я заказал кофе с коньяком. Хотите тоже? Это бодрит, знаете ли…
– Я не о кофе с коньяком, – нахмурился Стас, – а обо всех этих вопросах, которые ты задавал. Ты че нам пытаешься втереть, психолог? Что преступник был тут трижды в течение четырех дней, а этот дегенерат не смог его опознать? Не смог отличить одного мужика от другого? По-твоему, это реально?
– Это более чем реально, Стас.
– Опять какая-то там «слепая память»? Так, что ли?
– Нет, – отрицательно покачал головой Андрей. – На этот раз дело в другом. Отвлекающие элементы, о которых я уже говорил вам, когда вы составляли фоторобот со слов Анны. Я ведь вам сразу сказал, что она не запомнила точно ни его нос, ни его губы… Глаза – еще может быть, а все остальное – нет. Она описала вам то, что хотела видеть, а не то, что видела на самом деле. За исключением родинки. Она была тем самым отвлекающим элементом. Официант ведь ее тоже заметил. А в первых двух случаях он запомнил только пеструю рубашку и всклокоченные волосы. Еще два отвлекающих элемента. Но родинки под глазом не было. Отвлекающие элементы не совпали, не состыковались, так сказать, в его зрительном образе. И вуаля!.. На деле мы получаем двух разных людей.
– Чушь! – уверенно заявил Крячко и тут же обратился за поддержкой к напарнику: – Ты тоже в это веришь, Лева?
Гуров с задумчивым видом разглядывал разложенный на столе фоторобот.
– Это наука, Стас, – ответил он, не поднимая головы. – Сложно не верить в науку…
– Да какая там, к чертям, наука! – Крячко уже готов был взорваться в любую минуту, но Лозинского, казалось, это нисколько не беспокоило. – Он нам просто морочит голову. И специально запутывает следствие…
– Хотите маленький пример, Стас? – предложил психолог.
– Не хочу!
– Самый простой тест, для детей. И исключительно для того, чтобы доказать вам, насколько вы не правы.
– Я же сказал, что не хочу, – отмахнулся Крячко. – Надо поговорить с этой Светланой. Глядишь, она окажется человеком более внимательным и не подверженным никаким наукам. Я позову ее…
Он хотел было подняться, но странные действия Лозинского заставили его замереть. Андрей сунул средний палец в свою опустевшую чашку из-под кофе, провел им по дну, затем выставил его на обозрение Крячко, но при этом немного оттопырил еще и мизинец.
– Сколько пальцев я вам сейчас показываю, Стас?
– Ты чего мне сейчас «фак» показал, умник? – побагровев, сжал кулаки Крячко. – Да я таким, как ты, и за меньшие фокусы пальцы ломал!
– Вообще-то я показал вам два пальца, – с прежним спартанским спокойствием изрек Лозинский. – Средний и мизинец. Но вы заметили только средний. А знаете, почему? Сошлись сразу два фактора. Во-первых, ваше взвинченное состояние как следствие необоснованной агрессии по отношению к моей персоне. А во-вторых, я обмакнул средний палец в кофе. То есть намеренно перетянул на него внимание. Наглядный отвлекающий элемент. В итоге вы увидели не то, что было на самом деле, а то, что хотели увидеть. Как в случае с Анной и с официантом. Теперь понимаете, о чем я?
Гуров не смог сдержаться и хмыкнул. Впервые в жизни он видел, как кто-то настолько зацепил напарника, что он буквально задыхался в бессильной ярости. Зрелище показалось ему до крайности забавным. Его реакция не укрылась от глаз Крячко, и тот набычился еще больше.
– Ну хорошо, – выдавил он наконец из себя. – Допустим, все это не туфта… Я подчеркиваю: «допустим». Каким образом все это поможет нам в поимке преступника? Есть идеи, господин ученый?
– Ну вы хотели пообщаться с еще одним свидетелем, Стас, – напомнил Лозинский. – Со Светланой. Я не думаю, конечно, что это как-то поможет, но… давайте попробуем. – Психолог выдержал паузу и добавил: – А на самом деле мы выяснили главное. Преступник действительно выслеживал жертву. Изучал ее. И скорее всего, не только здесь, в кафе. Наверняка и в сквере, и возле дома… Остается вопрос: как он узнал, где искать…
– От тебя? – с кривой усмешкой предположил Крячко. – Ведь Аня рассказывала о своих пристрастиях только тебе. Ты сам признал это.
– Признал, – не стал спорить Андрей. – Но она могла рассказывать не только мне. Просто другие люди не пришли ей в тот момент на ум. Такое бывает… Подруг, насколько мне известно, у Анны нет. Но есть родители, с которыми она, по ее же собственным признаниям, очень близка. Она с ними делится проблемами, а они ее слушают, поддерживают… Даже периодически дают советы, как я слышал. Не самые толковые, но…
– Хочешь сказать, родители жертвы в сговоре с преступником? – Крячко не скрывал сарказма.
– Не думаю. Но пообщаться с ними стоит.
Официант принес Лозинскому кофе с коньяком. Неприязненно покосился на него, но в ответ удостоился открытой улыбки.
– Позови нам свою подружку, любезный, – сказал психолог Антону, прежде чем тот успел отойти от столика. – Светлану.
– А это еще зачем? – недовольно обернулся парень. – Я ведь вам уже сказал, что ни я, ни Светка…
– Я помню, – не дал ему закончить Лозинский. – Но вот полковник Крячко придерживается иного мнения и жаждет общения с ней. Исключительно на профессиональном уровне. Обещаю, что никто не будет заигрывать с дамой твоего сердца, парень. Я лично прослежу за этим… Позови ее.
Официант буркнул что-то себе под нос и направился к стойке. А Лозинский как ни в чем не бывало продолжил.
– Так вы не против, господа, если я съезжу к родителям Анны и пообщаюсь с ними? Обещать ничего не могу, конечно… Но, может, и удастся потянуть какую-нибудь ценную ниточку. Так, кажется, вы выражаетесь на своем профессиональном жаргоне?
– Съездим вместе, – ответил Крячко.
– О! Почту за честь, Станислав!
– Никакой чести. Просто я предпочитаю держать тебя в поле зрения, психолог. Для меня ты по-прежнему подозреваемый номер один.
Он собирался добавить еще что-то более колкое к вышесказанному, но не успел. Рядом со столиком нарисовалась светловолосая официантка, негромко поздоровалась с присутствующими и, не дожидаясь приглашения, опустилась на стул.
– Антон сказал, что у вас есть ко мне какие-то вопросы. – С ее глубоким меццо-сопрано она вполне могла бы сделать карьеру оперной певицы. – Вы из уголовного розыска? Да?
– Не все, – живо отреагировал Крячко, опасаясь, что Лозинский первым начнет беседу с девушкой, и придвинул к Светлане фоторобот подозреваемого: – Посмотрите внимательно, Светочка, и скажите, вы видели прежде этого человека? А конкретно – в последние несколько дней?
Официантка долго и внимательно изучала фоторобот, время от времени взмахивая своими большими пушистыми ресницами, и наконец ответила:
– Нет. Мне кажется, нет. А кто он? Преступник? Да?
– Вы уверены? В том, что никогда не видели его? А вот Антон утверждает, что несколько дней назад вы обслуживали этого человека. Правда, он выглядел немного иначе… Мужчина в пестрой рубашке и с всклокоченными волосами. Припоминаете?
– Ах этот! – Светлана снова взглянула на фоторобот. – Да нет… Это не он. Глаза похожи и… может быть, подбородок немного. А вот родинки у него точно не было…
– А если не смотреть на родинку?
– Все равно не он, – отрицательно покачала головой девушка. – Не в родинке дело. Тот, в пестрой рубашке, он… Он был какой-то нескладный, но живой, общительный… Я бы даже сказала, что он был интересный. Ну знаете… Такой человек, который невольно располагает к себе в разговоре. А этот… Этот просто слащавый красавчик, каких тысячи…
– Ну хорошо, – вклинился в разговор Гуров. – Забудем об этом человеке, Светлана. – Он сложил лист с фотороботом пополам и спрятал его во внутреннем кармане пиджака. – Расскажите нам о том мужчине в пестрой рубашке. Он вас расспрашивал о чем-то? Или, может быть, о ком-то?
Светлана ненадолго задумалась, а затем вновь отрицательно замотала головой:
– Нет, он ни о чем не спрашивал. Наоборот, старался как можно больше рассказать о себе. Знаете, есть такие люди, которые совершенно не умеют никого слушать. Кроме самих себя, конечно… И жаждут поделиться частичкой своей жизни с первым встречным. Я дала ему такую возможность… Я его выслушала. А Антону это как раз и не понравилось. И чего он завелся? Обычный говорливый мужик…
– О чем он рассказывал?
– Да как-то вроде обо всем сразу… Но в основном о своей работе. О бывшей работе, которую он потерял из-за какого-то конфликта с начальством. Я не помню, в чем там заключался конфликт… Ну понимаете, если я буду вникать в проблемы каждого посетителя, то мне тут уж не официанткой придется работать, а психологом. Я поняла только, что та работа была очень важна для него и вроде даже нравилась. И он говорил о том, что хотел бы найти что-нибудь такое же. Для души, как он выразился. Но при этом рассказывал обо всем этом весело, без видимого сожаления. С шутками, прибаутками и тому подобным… Хотя, наверное, в нем говорил алкоголь…
Крячко разочарованно вздохнул.
– А я предупреждал, что этот допрос ничего вам не даст, – как бы между прочим напомнил Лозинский.
– Сиди и пей свой кофе с коньяком. Молча.
– Как скажете, Станислав…
