Глава 19
– Ты правильно понял, Бьёрн. Я привез из отделения в Беллахой вещдоки, и мы подняли дело Вильяма Старка.
Назначенный преемник Маркуса Якобсена кивнул, хотя явно предпочел бы покачать головой. Вновь Бьёрн как он есть – ни черта не собирался выражать своим видом то, что в нем происходило; но Карл знал его хорошо.
– Хорошо, – ответил Бьёрн, опять имея в виду совершенно иное. – Хансен из Беллахой утверждает, что ты схватил эти вещи со стойки, не проконсультировавшись предварительно с сотрудниками отделения. Ты, наверное, прекрасно знаешь, что этого просто-напросто нельзя делать, поскольку данные предметы связаны со взломом, имевшим место на их территории, Карл, разве нет?
– Да-да, Хансен столько всего болтает, а ему бы попридержать язык за зубами… Это дело об исчезновении человека, а Гремучая Змея специализируется совсем на другом. Однако если его проницательные глаза настолько желают попялиться на эту побрякушку и объявление в свое удовольствие, то пускай он просто приедет сюда, и я с радостью ему все продемонстрирую. Суть в том, что я взял это дело на себя.
– Взял на себя? Чудесные слова из твоих уст, Карл. – Бьёрн улыбнулся полуоткрытым ртом, что ему совсем не шло, хотя он-то был уверен в обратном. – Ты утверждаешь, что видел этого мальчика у дома Старка и позже в отделении Беллахой и что оба раза он от тебя удрал? Да уж, и вправду «взял на себя», это точно, Карл.
– Бьёрн, послушай! Я добьюсь контакта с ним, не волнуйся. Я тебе не болван из отряда твоих подчиненных, а? Это лишь вопрос времени.
Бьёрн приосанился, сидя за столом Маркуса Якобсена. Чужой человек на чужом месте – большей несуразицы и быть не могло.
– Ну-ну, спишем это на минутное помешательство, Карл, но – далее по тексту. Я полагаю, пришло время предпринять некоторые перестановки в отделе «Q». Естественно, ты по-прежнему останешься главой отдела, само собой разумеется, но в последние пару лет наблюдается некоторое наслоение на нашу деятельность, что и я, и Маркус всегда считали мешающим работе.
Карл подался вперед.
И что же дальше?
* * *
Руки Мёрка еще тряслись от злости, когда он брал у Ассада украшенную орнаментом чашку с густым, вонявшим специями чаем. Карл рассеянно уставился на жижу. Выглядело довольно ядовито, но внешний вид был прекрасен по сравнению с запахом.
– Успокойся, Карл, – принялся утешать его Ассад. – Мы будем работать в обычном режиме. Мы не переедем ни на какой третий этаж, и я не собираюсь работать на Бьёрна, уж я позабочусь об этом.
Карл поднял голову.
– Ага, и ты считаешь, у тебя для этого достаточно власти? Почему же, позволь мне смелость поинтересоваться? Такова была часть договора, когда ты присматривал за его домом?
Ассад на мгновение потупился – как преступник, который в последний момент готов сознаться в содеянном, и одновременно как мальчишка, который не желает признаваться в своих чувствах.
– Я не знаю, что значит «позволь мне смелость поинтересоваться», но я точно позабочусь об этом, Карл. Ларс Бьёрн меня выслушает. – Ассад попытался выкрутиться из ситуации с улыбкой, но понимал, что вопрос остается открытым.
По его лицу пробежала хитринка. Сейчас последует очередная история с верблюдами, Карл знал его как облупленного.
– Помнишь историю про верблюда, который считал себя страусом, но залепил себе песком все глаза, когда испугался и сунул голову в землю?
Карл покачал головой. Если сложить всех однои двугорбых верблюдов, которыми на протяжении всего этого времени Ассад грузил ему мозги, для них, наверное, и всей Сахары окажется мало.
– Какого дьявола ты хочешь этим сказать?
– Ну, гляди. Если придерживаться исключительно того, что тебе надлежит и должно, Карл, то ты не рискуешь огрести песком в глаза.
– Благодарю за предупреждение. Но только я ведь не верблюд, не забывай, Ассад. И к тому же я понятия не имею о верблюжьих интеллектуальных способностях. Да только мне представляется, что в действительности ты сам как будто прячешь голову в песок. Не кажется тебе, что пора рассказать мне, как могло так случиться, что Бьёрн вдруг ни с того ни с сего, несмотря на якобы отсутствие у тебя каких бы то ни было предварительных знаний, помещает тебя сюда, после чего ты демонстрируешь способности, обычно развивающиеся в ходе многолетнего опыта? Если я хочу получить ответ на этот вопрос, кого мне все-таки нужно потрясти – тебя или Бьёрна?
Ассад нахмурился, и Карл наглядно представил себе, как его собеседник сжал кулаки в недрах глубоких карманов.
– Что тут происходит? – донесся в открытую дверь пронзительный голос Розы. – От вас исходит такой треск, словно я нахожусь рядом со станцией по выработке тока высокого напряжения.
Карл нехотя повернулся в ее сторону.
– Эта задница Ларс Бьёрн приказал, чтобы Ассад работал на него, а мы с тобой перебирались на третий этаж. А Ассад теперь утверждает, что способен отговорить Бьёрна от этого решения. Вот я и интересуюсь, какого дьявола он считает, что обладает властью этого добиться.
Роза кивнула.
– А ты, Ассад, что на это отвечаешь?
Резкие выпуклости кулаков в карманах Ассада сгладились. Во взгляд темных глаз вернулась игривость. Он выбрался из паутины. Проклятие.
– У нас с Бьёрном общее прошлое, он мне кое-чем обязан. Мы с ним знакомы по деятельности на Среднем Востоке, и больше сказать я не могу. Я связан по рукам и ногам.
– Не можешь или не хочешь, Ассад?
– Да, – лаконично ответил он.
Спустя четверть часа зазвонил телефон Карла. Лиза сообщила, что Ассад сидит у Бьёрна и, если почтенный вице-комиссар полиции Мёрк соизволит, было бы неплохо ему немедленно присоединиться к их компании, прихватив с собой Розу.
– Не нравится мне эта связь Ассада с Бьёрном, Карл, – заметила Роза по дороге наверх. – Что ты думаешь по этому поводу? Что там между ними?
Мёрк поднял брови. Неужто она интересуется его мыслями? Да, это впервые…
– Я… – только и успел он произнести, прежде чем она его перебила. Ничего нового под солнцем.
– По-моему, ничего хорошего.
Больше Роза на эту тему ничего не сказала.
* * *
За последние два часа в кабинете у Бьёрна произошло многое. По всей видимости, Лиза и многие другие совершали регулярные рейды к шкафам и полкам, которые почти опустели, а в данный момент рабочий прикручивал к стене огромную белую доску, ровно на то место, где у Маркуса Якобсена висели фотографии с мест преступлений.
Ассад сидел в кресле, явно стащенном из офиса начальника полиции. Возможно, даже без ее позволения, вот бы вышла смехота…
– Мы тут с Ассадом немного поговорили обо всем, – сказал Бьёрн. – И, кажется, он не готов принять мое предложение.
Ассад задорно кивнул. Значит, в этом предложении не было ничего особенного, подумал Карл. Вообще-то, в настоящий момент у него не имелось сколько-нибудь серьезных мыслей о ком бы то ни было или о чем бы то ни было – в его бедной голове чересчур яростно грохотали последствия похмельных выходных.
– В этой связи я не буду мешать планам Ассада на дальнейшую жизнь и вмешиваться в вашу рутину. Вы только все втроем имейте в виду, что отдел «Q» подчиняется непосредственно мне и что никуда не годится, если я не буду иметь необходимого контроля над тем, что у вас там внизу происходит.
Карл взглянул на Розу, уже растопырившую шипы.
– На примере частного бизнеса вы знаете, что все крупные компании прибегают к помощи так называемых контролеров, которые следят за рентабельностью отдельных секций. Можно сказать, что в нашем заведении рентабельность делится на две части. Первая часть представляется в форме процента раскрытия, который демонстрирует отдел, и с этим, слава богу, у вас все более-менее в порядке.
«Сейчас я врежу этому придурку», – подумал Карл. Он, будь проклят, не заслужил ничего лучшего, чем быть насаженным на кол и обжаренным в кипящем оливковом масле. Говорит «более-менее»… Значит, унижение призвано облегчить понимание?
Но Роза опередила его:
– Господин так называемый начальник отдела «А», мне жуть как хотелось бы посадить вас на место руководителя расследований отдела «Q» и поглядеть, справитесь ли вы со своей работой хотя бы на половину этого объема. – Затем она обратилась к Ассаду, зарычав ему прямо в лицо: – А ты, Ассад! Что это с тобой? Неужели ты настолько обессилел, что не в состоянии подняться, когда перед тобой стоит дама?
От шока брови Карла подпрыгнули, как на пружинах.
– Ну ладно, – заявила она, усевшись. – Ну вот, теперь наши лица на одном уровне, Бьёрн. Привыкай.
– С другой стороны, – продолжал Бьёрн как ни в чем не бывало, – ваши расходы не очень вписываются в отведенные рамки. Я обнаружил, что человеко-часы, рассчитанные по отношению к выделенному вам бюджету, обходятся в два раза дороже, чем в нашем отделе тут, наверху, и так дело не пойдет. Поэтому я нанял человека контролировать эту часть. Вы с ним уже встречались, это Гордон Тейлор.
Карл уронил голову. Гордон?! Контролер?! В их отделе?!
– Будь я неладен, если позволю этой стремянке вторгаться в свои пределы! Да он же еще сосунок, Бьёрн. Он хоть школу-то закончил?
– Он на последнем курсе юридического, и у него высокие оценки. Не успеем мы оглянуться, как он обоснуется тут надолго.
– Нет, хоть ты меня тресни, нет и нет. – Карл замахал перед собой руками и приготовился выбежать из кабинета. – Спокойно отправляй его назад, у нас на него просто-напросто нет времени.
Ситуация принимала оборот, который Мёрк не смог бы предвидеть в самой своей дикой фантазии.
– Карл, ну мы ведь можем попробовать? – остановил его Ассад.
– Не такой уж он и плохой, – добавила Роза.
Ему был поставлен ловкий мат.
* * *
Глядя в стакан на пену, Карл пытался сообразить, сколько таблеток аспирина он успел проглотить с момента встречи с Бьёрном.
Средства от головной боли в виде шипучих таблеток после определенной дозировки приводят к болям в животе, зато чрезвычайно оживляют, и в данный момент Мёрк ощущал в себе достаточно сил и выложил свою просьбу настолько решительно, что Роза и Ассад даже восприняли ее.
– Ни слова о Бьёрне и ни слова о Гордоне, ясно вам? Я уже сейчас готов взорваться по этому поводу, но нас ждут кое-какие дела, о’кей? Сделай одолжение, Роза, покороче и поточнее. Спасибо.
Она кивнула, по всей видимости абсолютно не затронутая происходящей суетой.
– Карл, а вот и запись с камеры видеонаблюдения. Видно, как мальчик пришел в полицейское отделение, но не видно его лица, он тщательно скрывает его. – Роза остановила видео, и серое изображение стеклянной двери и снятой сверху входящей фигуры застыло.
Ассад и Карл приблизились к плоскому экрану.
– Карл, он не похож на араба. Уши довольно высоко посажены, так что, вероятно, и не выходец с Балкан.
Забавное наблюдение. Неужели у уроженцев Балкан уши расположены ниже, чем у всех остальных?
Роза вклинилась между ними:
– Темные вьющиеся волосы как у латиноамериканцев, совсем молодой… На что делаем ставку, Карл?
– Четырнадцать-пятнадцать лет, такую оценку я слышал и от других. Но вполне может быть и младше, на юге взрослеют раньше. Что скажете об одежде?
Ассад улыбнулся.
– Похоже на рубашку, в которой мог бы ходить мой дядюшка.
Карл кивнул.
– Вот именно. Всякий офисный сотрудник низшего звена одевался в такие лет десять-пятнадцать тому назад. Из какой дыры он вытащил эту рубаху?
– Мог приобрести в секонд-хэнде, – предположил Ассад.
– И все же мне кажется, он бы предпочел что-нибудь другое.
– А может, он вытянул эту тряпку из контейнера для сбора гуманитарной помощи Народной церкви? Может, рубаха лежала сверху…
– Да, возможно. – Карл приложил палец к монитору. – Как вы думаете, почему он скрывает лицо? И, раз уж на то пошло, почему ему приходится воровать чужое страховое свидетельство и выдавать его за свое собственное удостоверение личности?
– Очень просто, – сказал Ассад. – У него нет своего.
Мёрк кивнул. Ассад был совершенно прав, на самом деле он и сам подумал о том же.
– Да, либо так, либо у него рыльце в пушку.
Ассад нахмурился.
– Какая пушка, Карл? У него в руках были только украшение и объявление, посмотри сам!
Карл вздохнул.
– Ассад, это такой речевой оборот. Забудь. Я лишь имел в виду, что он, возможно, замешан в чем-то нехорошем.
Роза придвинула блокнот и принялась строчить.
– Итак, если у него не имеется своей карточки страхования, значит, он не зарегистрирован в Дании, ну или его родители не дают ему документы. Думаю, последнее вряд ли – парень действует настолько самостоятельно, что я принимаю первый вариант.
– Он цыган? Ранее ты обмолвилась об этом, Роза, реально ли такое предположение? – спросил Карл.
Все трое приникли к экрану. На имеющихся материалах одежда и внешность парня представлялась невнятной мешаниной всего со всем. Цыган, француз, уроженец Центральной Европы – предположить можно было практически все, что угодно.
Роза нажала на «Пуск».
– Вот он пятится, и тут появляешься ты, Карл. Ясно, что он узнал тебя.
От улыбки морщинки на лице Ассада стали глубже.
– И нашему эльфу ты явно пришелся не по душе. Гляди, как он припустил.
– Да. Мы виделись с ним у дома Старка.
– Имея на руках ожерелье и объявление и принимая во внимание тот факт, что ты видел его неподалеку от дома Старка, мы делаем вывод, что он проявляет явный интерес к делу об исчезновении Старка и, по всей видимости, кое-что знает об этом. Он может быть мальчиком по вызову?
Оба удивленно уставились на Розу.
– Да, я о том, что не так уж редко двойная жизнь влечет за собой фатальные последствия для мужчины, а? То есть, как я уже говорила, вполне может быть, что за африканской историей стоял вероятный интерес Старка к детям. Ибо вы должны признать странным, что именно мальчик оказался так глубоко вовлечен в данное дело.
– Роза, да ты во всем видишь странности и загадки, – заметил Ассад.
– Эй, приветы вам! – прорычал голос в дверях, и снова объявился он. Гордон собственной персоной, с ниспадавшей на лоб челкой. Подобно перископу подводной лодки, оказавшейся во враждебных водах, он стоял склонив голову и презрительно разглядывая собравшихся.
– Гордон, мы сейчас немного заняты, – неожиданно отреагировала Роза.
– Ну ладно, тогда я с радостью просто понаблюдаю.
– «Понаблюдаю»! Неужто у этого парня напрочь отсутствует ситуационная осведомленность?
– Ты хотел что-то конкретное? – обратился к нему Карл.
– На самом деле да. Я только что дочитал дело Анвайлера, и мне кажется, что надо было покрепче уцепиться за мужа погибшей. Помимо всего прочего, в отчете говорится…
– Гордон, давай ты сейчас пойдешь прогуляешься? – перебила его Роза. – В данный момент мы работаем над другим делом.
Широко улыбнувшись, он поднял в воздух указательный палец.
– Я предпочитаю, милая Роза, до конца разобраться с одним, прежде чем браться за…
– Гордон, посмотри вокруг. Мы сейчас заняты другим делом. Дело Анвайлера закончено. Раскрыто, понимаешь? Р-А-С-К-Р-Ы-Т-О – значит раскрыто. Теперь понятно?
– Ох, Роза, как ты прекрасна, когда сердишься… Словно элементы всех стихий воссоединяются на твоем челе, – восторженно протянул Гордон, готовый вот-вот удариться в песнопения.
Если б Ассад не начал хихикать, Карл запустил бы в остолопа чем-нибудь тяжелым. Он смотрел на Розу, ожидая от нее грома и молнии, однако она проявляла какое-то тревожное беспокойство в создавшейся ситуации.
Тогда Мёрк поднялся и выпрямился. Конечно, он был не так высок, как этот выскочка, зато находился в несколько более выигрышной весовой категории.
– Прощай, Гордон, – с этими словами он торпедировал ляжку бедняги своими «железными кубиками», как Мона называла его живот.
Они лишь услышали дикий вопль в момент, когда болван налетел на стену в коридоре как раз напротив входа в кабинет, прежде чем Карл захлопнул дверь с таким грохотом, что даже рабочие из противоположного конца коридора на секунду прекратили сверлить.
– Роза, да он без ума от тебя, – игриво прокомментировал Ассад. – Может, и ты, чего доброго, от него без ума?
Резкий взгляд в сторону – такова оказалась ее реакция. Расценивать это можно было как угодно. По крайней мере, у Карла имелась своя интерпретация.
– Давайте продолжим? – сдержанно предложила она. – Следующий пункт в моих записях. У Старка не осталось родственников, поскольку мать умерла, оставив его единственным наследником своих миллионных счетов. Однако еще до этого он тратил гораздо больше денег, чем имел. На момент исчезновения Старка на нем, судя по всему, не висело никаких долгов и он ни разу не обращался к своему счету с самого дня своего исчезновения. Ни налоговой задолженности, ни существенных сумм по страхованию жизни, кредит за дом выплачен. Никаких преступлений против закона. Самые высокие университетские оценки. Прекрасные отзывы от соседей в Брёнсхой. – Роза подняла взгляд от блокнота. – И снова: почему же все-таки этот мужчина исчез? Оказался жертвой собственной сексуальности? У него имелись враги? Игорный долг?
– Никакого игорного долга, – вклинился Ассад. – Почему его вообще надо было устранить из-за денег, если он мог просто-напросто взять и все оплатить? В отсутствие ветра никто ведь не станет запускать бумажного змея.
Карл покачал головой. Иногда было бы неплохо снабжать высказывания этого человека толкованиями.
– Послушайте-ка меня, – призвал он. – По-моему, ответ в первую очередь стоит искать в его поездке в Африку. Роза, к завтрашнему дню предоставь мне копии всех банковских выписок и всего, что там вам еще с Ассадом удалось раздобыть, а мы с Ассадом пока отправимся в министерство и пообщаемся с коллегами и начальством Старка. Возможно, сегодня мы сюда уже не вернемся. А что касается Гордона, Роза, мне кажется, лучше бы тебе разделить работу и личную жизнь.
Из ее черных глаз тут же была выпущена пара молний в его адрес, однако это ей не помогло. Оставалось только взяться за выполнение полученного от Карла задания.
* * *
Сидевшего напротив человека никак нельзя было назвать сердцеедом. Белесый, с редкими волосами, бледный, с износившимися зубными протезами. Если попытаться измерить обаяние при помощи шкалы, степень шарма этого человека точнее всего было бы отметить на уровне абсолютного нуля. На пальце у него, правда, красовалось обручальное кольцо, но это говорило скорее о совершенной неразборчивости его супруги.
– Да, несомненно жутко, что Вильям Старк исчез подобным образом, – произнес он с удивительным безразличием. – Думаю, тут до сих пор все удивляются… нет, «удивляются» – это еще мягко сказано; мы все по сей день ошеломлены случившимся. Старк был очень способным, популярным и чрезвычайно стабильным человеком, так что этого я ожидал от него меньше всего.
– Он являлся вашим подчиненным, но вы с ним дружили? – поинтересовался Ассад.
Глупый вопрос. Дружба с таким начальником, как Рене И. Эриксен? Сложно себе представить.
– Не то чтобы дружили; мы с ним прониклись большой взаимной симпатией. Наверное, из всех моих сотрудников я чувствовал самую глубокую привязанность именно к нему.
– Расскажите о его миссии в Африке, – попросил Карл. – Мы поняли, что он отправился туда в связи с какой-то гуманитарной поддержкой некоего пигмейского поселения, но не знаем, почему именно.
– Он курировал этот проект. Нанимая посредников-африканцев, всегда приходится проверять, как развивается дело.
– Это была обычная плановая поездка или он должен был отправиться в Африку в связи с некими особыми обстоятельствами?
– Чистая рутина.
– Мы видим, что он поменял обратный билет и вернулся домой на день раньше. Это нормально?
Руководитель отдела улыбнулся.
– Вообще-то говоря, нет. Я не могу ответить вам на этот вопрос, но думаю, что он успел там хорошо погреться. Старк прекрасно справлялся со своей работой, зачем ему было ждать? Однако, как я уже сказал, я ничего не знаю наверняка. Как вы знаете, он не успел предоставить мне отчет о командировке.
– Кстати, по поводу отчета. Мы хотели бы получить доступ к записям Старка и всем имеющимся документам. Его компьютер хранится здесь?
– К сожалению, нет. У нас есть общий сервер, и вся работа Старка, как и связанные с ней документы, давным-давно перераспределены между другими сотрудниками.
– А ноутбук и другие вещи из его последней поездки так и не обнаружены?
– Если б они были обнаружены, я, по всей вероятности, узнал бы об этом в первую очередь.
– Мы выясняем, во-первых, что произошло с Вильямом Старком, а во-вторых, почему он исчез. Он каким-либо образом намекал на то, что у него проблемы? Состояние его было стабильным?
Шеф сосредоточил взгляд на ручке, вероятно полученной в подарок на двадцатипятилетие беспорочной службы.
– Стабильным?.. Ну, не сказал бы. Время от времени я прихожу к мысли, что на самом деле он пребывал в депрессивном настроении.
– Что заставило вас так думать? Он брал больничный?
Эриксен снова улыбнулся.
– Старк? Нет-нет, ну что вы. Он был, пожалуй, самым обязательным человеком, которого я когда-либо встречал. Мне кажется, он не пропустил ни единого дня за те годы, что мы вместе работали. Однако иногда он выглядел довольно мрачным. Думаю, его глубоко огорчала болезнь падчерицы, и еще почему-то мне кажется, отношения у них с подругой разладились. Когда он как-то явился на работу с фингалом под глазом, не то чтобы я воспринял это как нечто особенное. Современные дамы бывают довольно-таки энергичными.
Карл кивнул. Рене Эриксен, безусловно, и сам выглядел так, словно периодически получал в морду.
– Вообще-то, мне кажется, в последние несколько месяцев ему все сложнее и сложнее было сохранять свой обычный энтузиазм, – продолжал меж тем этот белесый тип. – Так что да, именно о склонности к депрессии я и подумал.
– И потому весть о самоубийстве, совершенном им, не стала бы для вас неожиданностью, если б так случилось? – спросил Карл.
Эриксен пожал плечами:
– Да что мы вообще знаем о других людях?
* * *
В голове у Рене И. Эриксена царил полный хаос. Перед ним сидели два представителя уголовного розыска, которые объявились слишком рано, пока он еще не успел разобраться, какие именно сведения стоило им предоставить. И какого лешего он высказал предположение, что подруга Старка била его? Эта дурацкая фраза про фингал… Ведь это легко проверить… Нет-нет, впредь надо быть осторожнее и не цепляться за что попало в попытке выбраться на сушу.
Чем меньше он предоставит им зацепок, тем выше шансы, что их махинации никогда не раскроются. Но, с другой стороны, раз он начал излагать историю-прикрытие, надо было приплести сюда Старка как гения чиновничьего мира и автора всей авантюры, тем самым переключив расследование с собственной персоны. Ведь Рене совершил такие ловкие манипуляции с документами Старка, что мог даже доказать его авторство.
Проблема заключалась лишь в том, что его подельники из «Банка Карребэк» тоже окажутся вовлечены в процесс расследования, а раз так, они, несомненно, укажут на него. Кроме того, ему сложно будет объяснить, почему он только теперь показал полиции эти бумаги. Проклятье… Почему он не подготовился как следует, чтобы по-человечески объяснить появление этих новых документов? Мог ли он вообще настаивать на том, что лишь сейчас отыскал их? И почему же тогда он не поставил в известность полицию? Почему?
Рене посмотрел на двух мужчин, сидевших перед ним. Никто из них по отдельности не внушал ему тревоги, но в совокупности они вызывали беспокойство.
Ему было знакомо это чувство по работе в «Данида» и поездкам в отдаленные уголки мира. Он вспомнил, как вокруг него постоянно крутились те, кто старался выискать его слабости, даже в наиболее деликатных ситуациях. И в данный момент Эриксен ощутил себя сидящим на песке на тростниковом коврике перед мерцающим костром в окружении вооруженных сомалийцев. Один отвлекал его внимание, другой был наготове в любой момент переключить внимание на себя. Переговоры постоянно проходили в меняющихся обстоятельствах. Честно признаться, в таких условиях ему никогда не удавалось добиться большого успеха.
Сейчас главным был датский полицейский. Он неоспоримо являлся сильным звеном и мог завершить беседу тогда, когда пожелает. Вот на него и надо было ориентироваться. Парень с арабской внешностью – на подхвате. Несмотря на дружелюбный взгляд и улыбку, которая в иной ситуации вызвала бы ощущение надежности, за этой покладистой внешностью сквозила особая необъяснимая беспощадность. Рене видел спокойно пасущихся импал, внезапно бросавшихся врассыпную от неожиданно напавших из засады львов. Сейчас он чувствовал себя такой импалой перед этим человеком.
– Что мы вообще знаем о других людях? – повторил он.
– Старк когда-нибудь упоминал о местах или людях, помимо собственного дома и домочадцев, к которым имел особое отношение? – осведомился главный. – О месте, которое, как можно предположить, он выбрал бы в качестве убежища, или о месте, где он хотел бы закончить жизнь?
«Что ответить? – думал Рене. – Придумать что-нибудь? Чтобы побыстрее выставить их отсюда подобру-поздорову?»
Он посмотрел на сидевшего рядом араба. Рентген взгляда, встретивший его, напрочь отбил у него все креативные идеи.
– К сожалению, нет. Он был достаточно закрыт в плане собственных потребностей и желаний.
– Вы не были друзьями, но вы когда-либо бывали у него дома? – выдал араб.
Эриксен замотал головой.
– Нет. Мне кажется, не стоит смешивать работу и личную жизнь.
– О его странностях тоже ничего не скажете?
– Странностях? – Рене позволил себе подавленно усмехнуться. – Разве у нас у всех нет каких-либо странностей, если копнуть чуть глубже? По крайней мере, для сотрудников датских государственных служб это обязательно.
Отвлекающий маневр не подействовал ни на одного из собеседников.
– Я сейчас имею в виду по большей части его сексуальную ориентацию, – продолжал араб.
Рене затаил дыхание, его клетки начали вырабатывать адреналин. На подобный вопрос он не рассчитывал. Неужели это выход из ловушки? А ну как этот задорный темный человечек предоставил ему ключи от свободы? Заметили ли они, насколько бурно он отреагировал на вопрос? Лучше бы не заметили…
Эриксен сознательно решил подольше помолчать, затем разгладил усы и сдвинул очки на кончик носа. Сделал чуть более глубокий вдох. Сложил руки на столе и приготовился к ответу. Все то же самое, как при непростом обсуждении бюджета.
– Ничего определенного я не знаю, – наконец выдал он и, глянув на араба с виноватой улыбкой, остановил взгляд на комиссаре полиции. – И потому заранее простите, если я заведу вас в тупик и погрешу против справедливости в отношении Старка. Как я только что говорил, между нами не существовало никаких личных доверительных отношений.
Оба кивнули ему, как голуби, разглядевшие крошки, разбросанные по скатерти. Пища, за которой они пришли, наконец-то попала в пределы досягаемости, выражали они всем своим видом.
– По правде говоря, вообще-то я думаю, была у него слабость в этом направлении. Я имею в виду… – Рене откашлялся. – Ну, он вел вполне нормальную семейную жизнь со своей подругой, я ведь исхожу из этого. Но за те несколько раз, что мы с ним вместе выезжали в командировки, его взгляды несколько поколебали мое представление о нем.
Комиссар полиции наклонил голову.
– Поколебали?
– Да. Неуместные взгляды в сторону молоденьких мальчиков. Особенно я обратил на это внимание в Бангладеш.
Полицейские переглянулись. Значили ли их многозначительные взгляды, что они напали на след? Удалось ли ему переключить их внимание в другом направлении?
А ведь удалось-таки, черт возьми.
– Вы когда-либо видели, как он высматривал мальчиков поблизости?
«Осторожнее, Рене, не выражай слишком ярую уверенность», – подумал он.
– Да, быть может. Я не вполне уверен, – сказал он вслух.
– И каким же образом?
– Ну я ведь не постоянно находился рядом с ним. Были моменты, когда я заходил в магазин, оставляя его на улице. Тогда у меня была возможность совершенно случайно оказаться свидетелем его пристрастий.
Здесь араб принялся чесать участок кожи между бакенбардами и бородой.
– Но вы никогда не видели, как он приглашал их к себе в номер? – спросил он на фоне громкого скрипа щетины.
– Нет. Но иногда ведь он ездил в одиночку.
– Таким образом, вы утверждаете, что Вильям Старк являлся педофилом и интересовался мальчиками. Как вы считаете, есть ли в вашем отделении сотрудники, которые выезжали вместе со Старком и могли бы обосновать ваше предположение? – спросил комиссар Мёрк.
Рене развел руками. Иногда такой жест представлял ответ сам по себе, и в таких случаях он был избавлен от необходимости прибегать к многословию.
– Не-а, вряд ли, – все же выдавил он из себя, как только почувствовал необходимость. – Если Старк ездил не со мной, то он отправлялся в командировку один. Да расспросите, наконец, самих работников отдела. Я не буду вам в этом препятствовать.
* * *
– Ассад, отправиться в министерство было прекрасной идеей, но мне показалось, на обратном пути ты был каким-то неразговорчивым, – заметил Карл по дороге от ротонды в подвал.
– Нет, Карл; надо, чтобы все улеглось и потряслось. Беседа с Эриксеном была весьма странной.
– Улеглось и утряслось, Ассад.
– Что стряслось?
– Неважно. Ну да, из уст Эриксена мы услышали много странных вещей.
Ассад улыбнулся.
– Да уж, его вставная челюсть явно не справлялась со словесным потоком… Видел, как дрожал один из резцов?
Карл кивнул.
Тогда Ассад вытянул руку вверх. Звуки из кабинета Розы, находившегося в глубине коридора, заставили обоих замереть. Подобные звуки совсем не были характерны для благопристойного рабочего дня в государственном учреждении, где туда-сюда сновали полицейские.
– Сдается мне, Роза уже закончила отчет, – прокомментировал Ассад, вращая выпученными глазами.
Черт возьми, если он не прав.
Они подкрались поближе к двери кабинета и услышали ритмичные удары в стену в сочетании с глубокими стонами и абсолютно беззастенчивым прерывистым писком Розы.
– Карл, это не видео, они трахаются по-настоящему, – прошептал Ассад.
Мёрк посмотрел на лестницу в противоположном конце коридора. Ах, как было бы здорово, если б сейчас сюда явились коллеги! За скандалом последует целый месяц ядовитых взглядов. Истории о выходках Розы на рождественском корпоративе в Стейшн Сити тотчас всплыли бы снова и расцвели пышным цветом. Завоеванный престиж оказался бы упущен, и Розе пришлось бы кое за что ответить.
Покачав головой, Карл с раздражением ощутил, как на лбу проступают капли пота и как шум из-за закрытой двери совершенно неуместно способствует безошибочным признакам оживления в его собственных штанах.
– Они ведь не могут заниматься этим в рабочее время, – запротестовал он шепотом.
– Ты же сам слышишь, могут.
Взглянув на Ассада, Карл глубоко вздохнул. Именно в таких ситуациях становилось понятно, кто из них учился в школе полиции, а кто – нет.
– РОЗА! – заорал он и с такой силой заколотил по двери, что заставил вздрогнуть самого себя и всех остальных.
Меньше чем за миллисекунду за дверью стало тихо. А затем, примерно через такой же короткий временной интервал, раздался какой-то шорох. Не так уж сложно было догадаться, что там происходит.
– Гордон, давай выходи. Мы не станем тебя бить, – зарычал Мёрк, ожидая увидеть человека со следами раскаяния на лице, но ничего подобного не было и в помине.
Противник предстал перед ним всклокоченным, с масленой улыбкой на губах, абсолютно не подавленным, а скорее торжествующим и полным сознания собственного триумфа. Гордон заполучил свою добычу всего за несколько дней и отлично понимал, что ничего ему за это не будет. К сожалению, он был прав. Карл в последнюю очередь отправится к Бьёрну с подобными жалобами на своих сотрудников. Ибо в этом случае бумеранг полетит в него со страшной силой.
«Ну подожди у меня», – пытался Карл показать всем своим видом, когда Гордон прошествовал мимо. Не скоро еще Мёрк забудет, с какой беспечностью этот кретин подтянул штаны, поправляя ремень.
Подождав еще минуту, они вошли на территорию любовного акта.
– А, так вы тут? – сказала Роза удивительно покорно из-за своего рабочего стола. – Разве вы не собирались домой после своих дел?
Карл оглядел комнату. Документы, упавшие со стола, туфли, отшвырнутые к стене, пустая бутылка из-под красного вина и два бокала…
– Роза, ты что, пила вино в рабочее время? – спросил он.
Она нехарактерно расслабленно пожала плечами:
– Глоточек пропустила, ну да.
– А Гордон теперь причислен к нашему постоянному инвентарю? Ты же знаешь, что я с этим не согласился.
– Постоянный инвентарь?! Нет, боже упаси. Он всего лишь немного помог мне.
Здесь Роза хихикнула, между тем как Ассад за спиной у Карла едва не лопнул от приступа смеха.
Удивительно, как молниеносно развиваются события в последние дни.
– Слушай, мы вернулись за моей машиной; я отвезу Ассада в больницу на запланированное обследование. Я только хотел тебе сказать, что завтра с утра тебе предстоит отправиться в министерство опросить коллег Вильяма Старка, не замечали ли они каких-либо странностей в его поведении. Ты понимаешь, что я имею в виду.
– О’кей, – ответила Роза. На этот раз не последовало даже никаких препирательств с ее стороны.
Все-таки секс иногда оказывает чудодейственный эффект.
* * *
– Прекрасные новости, поздравляю. – Карл положил руку на плечи Ассада и как следует сжал.
– Это было короткое обследование.
– Да, и теперь ты свободен. Ассад, ты полностью выздоровел, разве это не фантастично?
Карл огляделся. Каждый из облаченных в белые халаты медсестер, врачей, охранников и санитаров в оживленных коридорах Королевской больницы заслуживал объятий. Всего несколько месяцев назад скопление жидкости в мозге у Ассада угрожало его жизни, а теперь они всё победили.
«Вопрос лишь в том, сколько потребуется времени на рассасывание последних гематом и когда нервные волокна, связанные с лицевыми мышцами, центром речи и конечностями, станут функционировать как прежде», – сказал врач. Определенная реабилитация, конечно, никогда не помешает, но специфика работы Ассада в сочетании с ежедневной быстрой ходьбой являлись вполне адекватной стимуляцией. В общем, ему не нужно было больше приходить в больницу.
Поэтому настроение было прекрасным, когда Карл привел Ассада в общественную столовую Королевской больницы и поставил перед ним поднос с выпечкой и кофе.
– Так о чем ты в итоге договорился с персоналом библиотеки на Даг Хаммарскьёлдс Алле? – поинтересовался Ассад, чья иссиня-черная щетина была основательно перепачкана кондитерским кремом.
– О том, что они свяжутся с нами, как только парень появится у них в очередной раз.
– Тогда нам придется поторопиться, Карл…
Замерев, Ассад положил руку на плечо Мёрка и сдержанным жестом указал в направлении углового столика.
За тележкой с подносами и грязной посудой сидел не кто иной, как Маркус Якобсен, уставившись перед собой и сжимая руками чашку.
Перед выходными он еще являлся их начальником, который попрощался со своей прежней жизнью. А теперь выглядел так, словно никак не мог сладить с жизнью теперешней.
* * *
«В целом это был не такой идиотский день, как остальные идиотские дни», – подумал Карл, заходя к себе домой.
– Прекрасная работа, – с такими словами он обратился к Мортену, оглядевшись вокруг. Настоящее чудо, что всего за несколько часов отскабливания и отмывания оказалось возможным избавиться от следов столь бурной и многолюдной вечеринки. Дом номер 73 по Магнолиеванген блестел ярче, чем когда-либо прежде.
– Наш диванный очаровашка в порядке? – поинтересовался Мёрк у Мики, стоявшего посреди гостиной с лоснящимися руками и втиравшего в голую спину и поясницу Харди некое вещество, степень эффективности которого, по-видимому, перевешивала неприятный запах.
– Да, а как же иначе. Харди согласился запустить весь процесс с применением вспомогательных средств и прочего. Сегодня мы провели разъяснительное совещание, на котором сошлись во мнении, что необходимо пересадить его в инвалидное кресло. Харди, что ты на это скажешь? – поинтересовался он, энергично шлепнув Харди по белесой заднице.
– Скажу так: здорово, когда тебя хлещут по заднице, но гораздо лучше, если можно это почувствовать, – глухо отозвался он.
Карл наклонился и посмотрел в глаза Харди. Они были влажными; значит, по всей видимости, уходящий день оказался для него достаточно эмоциональным.
– Поздравляю, приятель, – сказал Карл, тронутый реакцией друга, и погладил его лоб.
– Да, это просто восхитительно, – Харди на мгновение расслабился. – Мика действительно изрядно потрудился, чтобы добиться такого результата, – произнес он дрожащим голосом.
Мёрк пододвинулся к горе мускулов, невозмутимо разминавшей мышечные волокна Харди, и сжал губы. Он никак не мог подобрать нужные слова. Чувство вины засело в нем и грызло изнутри так долго, неужели сейчас настал момент некоторого облегчения? И теперь они стараются заставить его поверить вот в это облегчение?
Он вздохнул и приобнял голый потный торс, манипулировавший с телом Харди.
– Спасибо, Мика, – произнес он. – Не знаю, как мне еще выразить свою благодарность. Но огромное тебе спасибо.
– Э, Калле, черт возьми! – с усмешкой донеслось с лестницы. – Да ты перешел на сторону врага! Вообще-то я давно догадывался, что только я и не принадлежу к стану гомиков в этом доме, ха-ха!
Таков уж был диванный очаровашка Йеспер. Болезне-творная бактерия, всегда таящаяся неподалеку.
– Позвони маме, – продолжал он. – Она говорит, если ты не навестишь бабушку, то должен будешь выплатить ей несколько тысяч. Что за идиотскую сделку ты заключил, Калле? Все-таки ты не слишком умный.
Он вновь усмехнулся, чтобы в его словах не возникало сомнений.
– И лучше бы тебе сделать то, что она просит. В последнее время у нее не особо хорошее расположение духа из-за этого Гуркамаля.
– Ага! А что с ним?
– От нее только и слышно было про их свадьбу, как они сыграют ее в Индии и так далее, а теперь все снова отложили. Если тебе интересно мое мнение, никакой свадьбы вообще не состоится.
– Почему же?
– Да хрен его знает. Мама говорит, потому что возникли какие-то проблемы после того, как на Гуркамаля напали в его магазине, но ей никогда особо не везло в чертовой жизни. Или ты думаешь, ему охота делиться с ней своим гребаным магазином? Хрен на постном масле.
Карл тяжко вздохнул. Только б она снова внезапно не возникла на пороге со своими коробками и расписными чемоданами…
– Ты слышал про Харди? – смирился он.
– Да, пропади оно все пропадом. Я был дома, когда все эти упыри из коммуны, или откуда они там взялись, ворвались в двери. Просидели тут больше трех часов. Только не забудь про бабулю.
– Ты не мог бы случаем съездить к ней вместо меня, а, Йеспер?
– Э, нет, чтоб мне пусто было. Она же совершенно тронулась умом. Да и вряд ли особо в курсе, кто я такой.
– А мне кажется, вполне в курсе. Я хочу попросить тебя об этом.
– Попроси, но я не собираюсь это делать.
– Если ты не хочешь оказать мне эту услугу добровольно, я вынужден сказать, что ты должен.
– Ах вот как, ты мне угрожаешь… Ну тогда, думаю, тебе стоит оповестить прессу и сообщить им новость первостепенной важности: бабушка слишком ненормальная для того, чтобы я тратил на нее свое время. Давай, Калле, двигайся поживее.
Резко развернувшись на пятках, Йеспер поспешил к холодильнику.
– Кстати, Калле, – крикнул он, засунув голову в молочные продукты. – Я тут сегодня относил моих «Экшн-Мэнов» на чердак. Что там наверху за гребаный ящик или сундук? И почему он закрыт на замок?
Карл покачал головой – о чем вообще болтает этот психоинфантильный хам?
– Понятия не имею, о чем ты, – заорал он в ответ. – Ничего не знаю ни о каком сундуке. Наверное, мать оставила.
