Глава 29
Берег Северского Донца в месте впадения реки Везелицы. Белгород Владимиров. Предатель
Проверять качество колдовской пищи явилось аж четыре младших хана, уже знакомых Духареву. Их оставляли в заложниках, когда он ездил к Курэю.
Ну и шаман пришел, само собой.
Гости явились, когда основное варево еще только-только закипело. Общался с послами наместник. Духарев в это время отбирал наименее изголодавшихся женщин для показательной раздачи пищи.
Сергей Иванович рекомендовал наместнику держаться как можно более враждебно. Мол, не о чем с вами разговаривать. Идите, откуда пришли. Приставленный к посольству толмач как мог сглаживал особо резкие выражения, но помогало плохо. Договориться не получалось.
Посольство орало, что их пригласил лично князь Серегей. А по этому поводу их следует немедленно впустить внутрь, а для гарантии безопасности передать печенегам две дюжины лучших белгородских людей. В заложники.
– Дерьма вам полные руки, а не заложники! – вопил Грузило. – Идите отсюда, овечьи любовники!
Подханки надувались от обиды и спеси, но не уходили. Тоже орали в ответ обидное.
Надо полагать, большой хан велел младшим непременно добиться своего.
– Всё, – наконец решил Духарев, попробовав полусырое варево. – Заливайте.
А сам отправился к воротам.
– Я даю вам слово! – сразу заявил Сергей Иванович. – А вы не желаете довериться мне? Вы трусы?
– Мы не трусы, – возразили посланцы. – Мы ничего не боимся. Но заложников всё равно дай. Иначе…
– Ну и отправляйтесь, откуда пришли! – заорал охрипший уже наместник.
– Погоди, Грузило Бортич, – попросил Духарев. – Я обещал пустить их к нашим волшебным колодцам, – сказал он так, чтоб было слышно печенегам. – Но заложников не будет. Мое слово – это всё. И всех я не впущу. Тебя впущу, – Сергей Иванович показал на подханка, который громче всех орал и выглядел самым придурошным. – И шамана. Этого довольно. Возьмете понемногу из каждого колодца и отнесете большому хану. Не хотите, не надо. Я свое слово сдержать готов.
Выбранный Духаревым подханок немедленно попытался слиться, но остальные не дали. Теперь уже препирательства шли между младшими ханами. Чуть не разодрались, орлы степные. Духарев не вмешивался. Пусть вылитое в колодцы варево подостынет.
Наконец подханка-избранника «убедили». Сергей Иванович торжественно пообещал послам неприкосновенность, и им открыли калиточку.
Подханок надежды оправдал: головой не вертел, исходил спесью и потом. Боялся. Причем именно Духарева. Слава его, как колдуна, надо думать, существенно выросла за последние часы.
– Вот они, мои колодцы, – сообщил Духарев. – У нас сейчас ужин. Люди подходят понемногу. Велю, чтоб отошли пока.
– Не надо.
Это шаман наконец-то подал голос. Причем на неплохом словенском.
И шустро ломанулся к колодцам.
Однако был остановлен приставленным к «источникам пропитания» духаревским гриднем Плёсом. По знаку командира.
– Не торопись, – остановил прыткого «духовода» Сергей Иванович. – Тебя я к ним не подпущу. Кто тебя знает? Вдруг ты нашу пищу проклянешь? Пусть он, – кивнул на подханка, – пробу возьмет.
– А ну дай! – Шаман не растерялся, попытался выхватить у ближайшей горожанки миску.
Та с едой расставаться не пожелала и в результате почти всё содержимое оказалось на земле.
Духарев подоспел вовремя, развернул женщину в правильном направлении, чтобы скрыть брызнувшие из ее глаз слезы.
– Тебе еще дадут, – пообещал он. – Вдвое.
– У меня детки… – чуть слышно пробормотала женщина.
– Вдвое! Иди! – Он оглянулся на шамана… Но тот, к счастью, ничего не заметил, потому что зачерпнул пятерней оставшееся в миске и продегустировал…
…И тут же выплюнул, выругавшись по-своему.
– Яд? – оживился подханок.
– Дрянь! – уточнил шаман.
– Дайте-ка мне, – потребовал Духарев.
Ему подали миску.
Да, шаман был прав. Мышиное дерьмо явно было главной специей болтушки.
Но это была еда, а Сергею Ивановичу последний раз что-то съестное падало в желудок часов восемь назад. И желудок обрадованно заурчал.
– Ну да, – согласился он, перемалывая зубами полуразварившиеся зерна. – Без конины совсем невкусно. Но конина кончилась. Приходится варить так. Невкусно, но есть можно. Зачерпните из колодца большому хану. Я обещал, что он попробует.
– Глянь, может, там, в колодце, кадушка стоит? – велел подханку шаман, которого по приказу Духарева не подпускали к «волшебным источникам».
Подханок заглянул, помотал головой:
– Нет кадушки, – сообщил он. – Полный колодец этой дряни. Если не скиснет, сотен пять можно накормить и еще останется.
– Не скиснет, – заверил Духарев. – К ночи вычерпаем, а к утру свежее будет. Хотя вкуснее не станет. – Он демонстративно вздохнул. – Мяса уже не осталось, приправить нечем. Ты из соседнего возьми, там повкуснее, сладенькое. – Сам зачерпнул ведерком, приложился. А ничего киселек.
– Вкусно! – Подханку тоже понравилось.
Духарев покосился на дружинника. Тот на «пир» старался не смотреть. Только сглатывал. Не дай Бог, шаман заметит.
– На-ка, Плёс, попробуй, – сунул он ведерко гридню. – Вчера, вроде, послаще было?
Шаман сунулся к колодцу, но был остановлен самим Духаревым.
Дружинник с трудом оторвался от киселя:
– Хороший, – сказал он совершенно искренне. – Очень вкусный.
– Этому налей, – Сергей Иванович кивнул на шамана…
Представление закончилось. Когда копченые убрались из города, Духарев тяжело опустился на край «волшебного колодца». Только сейчас он понял, насколько устал.
Подбежавший наместник глядел на него… ну прямо по-собачьи. С такой надеждой…
– Не знаю, – вздохнул Духарев. – Похоже, поверили. Скоро увидим. Ты пока вели вычерпать, что осталось. Раздай людям. И детям. И баба одна… Я ей две миски обещал.
Он попытался встать, ноги не держали его. Мир покачнулся, но Сергей Иванович огромным усилием воли справился со слабостью.
Еще немного полегчало, когда Плёс сунул ему в руку ковш с киселем из колодца.
– Ты как, батько? Может, в дом тебя отнести?
– Нет, позже. Еще дай, – он протянул ковш гридню. Сейчас ему как никогда нужны сила и ясный ум. Где-то в крепости прячется печенежский информатор. Его следует найти и обезвредить. Причем немедленно, иначе всё напрасно.
– Батько?
Витмид. Очень вовремя.
– Колодцы окружить. Никого не подпускать! – распорядился Духарев. – Прежде чем раздавать, наших напои. И для раненых черпни ведерко. И позови Грузилу, Ошурка и Ждибора. И сам будь. Поговорить надо.
– Ошурка нет, – сообщил Витмид. – Помер он, батько.
– Как это? – изумился Духарев. – С утра живой был.
– Так убили. Нет, не копченые, – предугадал Витмид вопрос князь-воеводы. – Топором убили. И ноги кусок откромсали. Небось, с голоду кто-то помешался.
«Неужели людоед?» – возникла первая мысль.
Но Духарев тут же ее отбросил. Это ж как надо помешаться, чтобы напасть не на простого доходягу-горожанина, а на опытного воя? Причем нападающий тоже вряд ли простой смерд, иначе не управился бы с полусотником. Так что намек на «людоедство», скорее всего, для отвода глаз.
Сергей Иванович даже испытал воодушевление. Только что он даже не знал, с какой стороны подступиться к поискам, а теперь у него появилась ниточка. Ну, если, конечно, полусотника не прикончил кто-то из завистников-подчиненных, что тоже сомнительно.
– А кто теперь командует белгородской дружиной? Ну, тем, что он нее осталось?
– Ждибор.
– Добро. Отправить кого-нибудь за Ждибором и Грузилой. Тело Ошурка где?
– Дома у него.
– Сюда принесите. Посмотреть хочу. Неужели никто ничего не видел и не слышал?
– Да как-то, батько…
– Не интересовались?
– Не интересовались, батько. До того ли?
– Надо поинтересоваться! – жестко произнес Духарев. – Нет! Сам никуда не уходи. Здесь нужен.
Вокруг колодцев уже собралась толпа. Пока тихая.
Явились Грузила со Ждибором.
– Значит, так, – Духарев огляделся, убедился, что никто лишний не слышит. – В городе послух большого хана. Доносит ему, что у нас происходит.
– Но как? – удивился Грузило. – Ворота ж закрыты!
Да уж. Выходит, наместник еще больший дурак, чем предполагал Сергей Иванович.
– Делов-то! Стрелу с запиской со стены бросить, – вместо Духарева ответил Ждибор.
– Именно.
– И как мы его найдем? – спросил Грузило. – На стенах вон сколько народу перебывало.
– С луками не так чтобы много, – возразил Ждибор, и Сергей Иванович глянул на него одобрительно.
– Надо проверить всех, – сказал он. – Всех ваших. Особенно тех, кого мало знаете. Ждибор, сделай. Витмид даст помощников, если надо.
– Не надо, – отказался Ждибор. – Найдется, кому помочь.
– А твоих? Не надо, что ли, проверять? – возмутился Грузило.
– За моих я отвечаю, – отрезал Духарев. – Грузило, назначь правильных людей колодцы вычерпывать. Мои присмотрят, чтоб порядок был. Всё. Делайте.
Недовольный Грузило ушел, а вот Ждибор остался.
– Князь, слыхал? Ошурка зарубили.
– Слыхал, – кивнул Духарев. – Плёс, дай полусотнику киселя, пока раздача не началась.
– Благодарствую, князь, – Ждибор с удовольствием приложился к ковшу.
Духарев угрызений совести не чувствовал. Главными ингредиентами киселя были его мед и мука.
– Что по Ошурку думаешь? – спросил Духарев.
– А что тут думать? Я Ошурка знаю. Его завалить – дело непростое. Надо бы разобраться.
– Вот и разберись. С людьми поговори. Убийцу надо найти.
– Ага, – ответил Ждибор, возвращая ковш. – Я пошел?
– Да. Нет, постой! – Четверо дружинников несли на рогоже тело Ошурка. – Давай-ка сначала его осмотрим.
– Что скажешь? – через некоторое время спросил Духарев.
– Да, батько, тут ясно… – начал Витмид, но Сергей Иванович перебил: – Не тебя, его спрашиваю, – кивнул на Ждибора.
– Не топор это, – тут же заявил ветеран. – От топора совсем другая рана. Меч это. Или сабля. А что на топор всякие дурни подумали, так тоже ясно почему. Крепкий удар. Умелый. – Он наклонился над изуродованным бедром. – И это тоже мечом снесли, – сказал он через некоторое время. – Одним ударом.
Витмид закивал. Он был того же мнения. И неудивительно.
– Что еще?
– Думаю, Ошурок знал того, кто его убил, – сказал ветеран. – Чужого так близко не подпустил бы. И всё равно… Надо ж так ловко ударить, что он и уклониться не пытался и даже браслета не подставил!
– Против такого удара браслет не поможет, – со знанием дела заметил Витмид. – Я б ему и руку срубил, и голову.
– Однако ж всё равно должен был подставить, – рассудительно произнес Ждибор. – Это ж привычка. Само собой получается.
– Согласен, – признал Витмид. – Батько, а ты что думаешь?
– Думаю, Ошурку не повезло, а вот нам – да. Знакомый, с мечом или саблей, да еще и умелый. У нас таких немного осталось. За моих я ручаюсь, а как насчет твоих?
– Из дружинных Ошурок был лучшим, – уверенно заявил Ждибор. – Из наших, бывалых, есть на руку крепкие. Вот я, к примеру, – он испытующе глянул на Духарева. – Чтоб место его занять?
– Знаю, что не ты, – отмахнулся Духарев. – Тоже мне, карьерный рост. Во время осады в командиры полусотни, от которой осталось меньше десятка. Что об остальных?
– Не они, – так же уверенно ответил Ждибор. – То други мои. Я им как себе верю.
– Допустим, – Духареву все больше и больше нравился этот ветеран. – Дальше.
– В городе пришлых много, – продолжал рассуждать Ждибор. – Всех, что ли, проверять? Да и кто признается?
– Ну не всех. Ужель вы опытного воя не узнаете, каким бы неумехой тот ни прикидывался?
– Узнаем, – ответил Ждибор.
И Витмид подтвердил.
– Вот и займитесь. Витмид! За стенами следить надежных людей поставь. Увидят, что кто-то собирается бесцельно стрелу метнуть, пусть валят.
– Что, сразу насмерть?
– Нет, сначала колыбельную спеть, – раздраженно ответил Духарев. – Улетит стрела с вестью о том, что наше представление – лжа, и всё. Только выйти за ворота и умереть с честью.
– Князь! Князь! Что твои люди творят! – К ним бежал Грузило.
– И что же они творят? – спокойно поинтересовался Сергей Иванович.
– Ошурка! Родню растолкали, ухватили и уволокли! Что ж это…
И осекся, увидав лежащее на земле тело.
– Я приказал, – холодно произнес Духарев. – Притомился я что-то. Да и бегать туда-сюда недосуг. Родичам скажи, пусть забирают. Я уже увидел, что хотел.
– А что хотел? – с жадным любопытством спросил Грузило.
Сергей Иванович глянул на него остро… Нет, этот не мог. Сабля у него есть, но вряд ли имеется нужная сноровка. Хотя… Если шпион не один?
Нет, это уже паранойя.
– Бортич, – проговорил он устало. – Я тебе что сказал? Найди людей колодцы вычерпать и раздачу устрой. А ты дурью маешься. Давай, наместник. Не мешай.
Грузило надулся, но спорить не стал. Ушел.
– Плёс, помоги! – Духарев поднялся, опираясь на руку гридня, потер спину. Устал, аж колени дрожат.
– Витмид! Ты за старшего. Пойду прилягу. Будут новости – будите.
Поспать не удалось. Разбудили, считай, сразу. И хорошо, потому что – время.
– На подозрении четверо, – сообщил Ждибор. – Все пришлые. Из тех, что прежде печенегов в город успели.
– Говорили?
– Нет, батько, – ответил Витмид. – Я не разрешил. Подумал, ты захочешь тоже.
– Правильно подумал, – подтвердил Духарев. Поднялся, кряхтя. Старость не радость. Хотя сегодня он просто устал. Даже не устал – измотался. Ну да скоро конец. Пан или пропал, как будут говорить через много веков потомки нынешних лехитов.
Первый подозреваемый жил с семьей в доме у родни. И, по словам Ждибора, показал себя неплохо. Духареву хватило одного взгляда, чтобы понять – не этот. Меч был. Висел на стеночке. Но хозяин его, когда-то кругленький, а теперь малость спавший с лица, даже с виду ничуть на воина не походил. Типичный купеческий приказчик. С мечом он наверняка управляться умел, но не настолько, чтобы справиться с гриднем.
А вот второй…
Только войдя во двор, войдя без шума, потому что собак в городе не осталось, Духарев учуял аромат жареного мяса.
– Крысу поймали, – завистливо повел носом Витмид.
– Думаешь, крысу? – негромко и строго произнес Духарев.
Сотник моментально подобрался.
– Батько, давай я сам, – предложил он шепотом.
– Я с тобой, – тут же заявил Ждибор.
– Все пойдем, – решил Сергей Иванович. – Ты что ж, защитить меня не сможешь?
– Смогу. Но лучше б тебе, батько, тут подождать.
– Вместе пойдем. Ждибор, что это за дом? Он хозяин?
– Нет. Денег дал, чтоб тут пожить.
– Сколько там?
– Он сам да баба его с дитём.
В голове Духарева что-то щелкнуло. Он уже знал, кто тут живет.
Этот человек ему не нравился. После того как Духарев не без труда заставил его встать «на передовую». Однако даже предположить, что тот может служить чужакам, печенегам, Духарев не мог.
Но мозаика складывалась. Сергей Иванович даже вспомнил, что дозорный видел его в рассветных сумерках около стены.
– Думаю, это он. Будьте начеку. Помните об Ошурке.
Витмид кивнул и принял в левую руку щит, который до того висел на спине.
– Пошли, – шепнул Сергей Иванович, и они двинулись.
Первым Витмид, сразу за ним сам Духарев, а замыкал Ждибор.
Оставлять кого-то снаружи наблюдать за окнами или крышей Сергей Иванович не стал. Окна узкие, ребенок и то не протиснется, а если убийца сунется на крышу, то снять его оттуда стрелой – вообще не вопрос. Но хотелось бы всё же сначала поговорить.
В том, что Витмид справится, он не сомневался. У него в сотниках случайные люди не ходят.
Дверь в сени была прикрыта плотно, но открылась бесшумно. Запах жареного усилился. Духарев сглотнул слюну. Он догадывался, какое мясо сейчас подрумянивается на огне, но на слюноотделение это знание не влияло. Даже усталость чуть отступила, так захотелось жарёнки.
Внутренняя дверь всё же скрипнула, потому Витмид не стал осторожничать – распахнул ее пинком. И сразу принял на щит что-то тяжелое. А затем метнул щит в противника.
Духарев в высоты своего роста увидел, как человек у жаровни ловко уклонился и щит грохнул о стену.
Да, он и есть. Тот самый справный воин, что приехал в город с женой и двумя сыновьями.
А быстрый, гад! Прыгнул вправо, где к столу был прислонен меч в ножнах. Взмах, и ножны летят в Витмида. Но это не копье. Уклониться не трудно. А вот сам злодей уклониться не успел. Брошенный сотником с левой руки метательный нож, чавкнув, воткнулся ворогу повыше колена.
Тот зарычал и ринулся на Витмида. Сотник парировал. Ударил в ответ…
И оказался спиной к Духареву. Видимо, решил, что старик, так и не взявшийся за оружие, не опасен. Напрасно.
Духарев, не раздумывая, врезал ему кулаком в основание черепа.
Костяшки отозвались острой болью, зато печенежский лазутчик рухнул, как куль с репой.
Правда, едва коснувшись земляного пола, тут же очнулся, попробовал вскочить, но секунды Витмиду хватило. Удар оголовьем меча в лоб уложил ворога уже основательно.
Не теряя время, сотник спутал ему руки-ноги, вынул нож, обтер о рубаху лазутчика и вернул в петлю на поясе.
– Перевяжи его, – приказал Духарев, тяжело опускаясь на скамью. Мгновенный всплеск энергии отнял все силы. – Хочу с ним побеседовать, когда очухается.
Бросил взгляд на семью шпиона…
И ощутил какую-то неправильность.
Все трое, жена и сыновья, испугались. И испугались, как говорится, до усрачки. Вроде нормально – главу семейства только что повязали, но…
Потянуло горелым.
– Убери, – велел Духарев Ждибору.
Тот подцепил мясо кончиком ножа и завернул в какую-то тряпицу. Он тоже сообразил, откуда взялся этот стейк.
Духарев еще раз оглядел семейство…
И понял, что не так.
Старший парнишка уже большой. Лет восемь. Но в восемь лет сын воина не трясется от страха, а бросается на помощь отцу. Такими были кровные сыновья Духарева, таким был маленький Илья и все сыновья воев, которых он знал. По другому не бывает. А этот…
– Не бойся, – улыбнулся мальцу Духарев. – Он же не ваш отец, верно? Не ваш?
Мальчик замотал головой.
– Мы не его, господин, – пробормотала женщина. – Он нас…
– Закрой рот! Сердце вырежу и сожру!
Очнулся добрый молодец! Точнее, злой.
– Не бойся, женщина! – повторил Духарев. – Эта змеюка больше никого не укусит.
И спросил, повернувшись к связанному:
– Любишь, значит, человечину? И как, вкусно?
– А ты попробуй – узнаешь. Давай, рус, жри! Не пропадать же добру!
Орал он, что характерно, на отменном словенском. По речи от полянина, древлянина или сиверянина не отличишь. Да и по морде тоже.
– Как же ты, воин, превратился в такую тварь? – спокойно поинтересовался Сергей Иванович. – Ты ж нашим родился, не копченым.
– Я тебе, варяг, не свой! – прорычал пленник. – Я б весь род ваш порезал, зажарил и съел. Как вы, крысы лживые, родню мою жгли! Да за то, чтоб род ваш со свету вытравить, я б не только копчёным, самой Морене в слуги пошел!
– Вот как? И чьих ты, людоед, будешь?
– А не догадываешься?
– Да с чего бы? – Духарев устроился поудобнее, а то что-то спина заныла. – Я в жизни своей столько ворогов подлых за Кромку отправил. Всех не упомнишь. Видать, и родичи твои под руку подвернулись. Ну и поделом. Если кто к нам с железом пришел, так нечего обижаться, если его железом и упокоят.
– Подлых?! – Пленник попытался встать, но сапог Витмида прижал его к полу. – С железом?! Дед мой к вам не с железом пришел! Честно и мирно! Вы его заманили обманно и живьем в землю закопали! Я без отца родился, потому что вы его живьем сожгли! Весь род мой… Коварством лютым! – Пленник аж захлебывался от ярости. – Ты, облуд суемудрый…
Резкий удар прервал поток ругательств. Предатель скрючился, пытаясь вздохнуть. А Духарев наконец сообразил, о чем тот говорит. Однако! Полвека минуло с тех пор, как княгиня Ольга древлянских сватов «привечала». Не слишком ли молодо выглядит этот древлянский мститель? Хотя, если присмотреться…
Одно понятно: ничего значимого он не скажет. Вообще ничего не скажет. Перед такой ненавистью даже Хравн Белокурый, лучший кат Сигурда, окажется бессилен.
– Витмид, выведи его и убей, – устало произнес Сергей Иванович.
– Вот так просто убить? – удивился сотник.
– Нет! Сначала в задницу его поцелуй! – раздраженно крикнул Духарев. Но тут же спохватился, увидев нешуточную обиду на лице Витмида: – Прости, друже! Утомился я что-то.
– Пустое, батько. – Сотник ухватил пленника за шкирку. – Повезло тебе, тварюка, легко умрешь.
– Ждибор, – позвал Духарев. – Просьба к тебе: об этих, – кивнул на женщину и мальцов, – позаботься.
– Жив буду, сделаю, – пообещал ветеран.
Сергей Иванович встал. Качнулся… Ждибор вовремя подставил плечо.
– Провожу тебя, князь, – проворчал ветеран. А то помрешь по дороге, кто нас тогда от ворога защитит?
Со двора донесся жуткий звериный вопль.
«Легкая смерть, – подумал Духарев. – Ну-ну».
Очнулся Сергей Иванович только через сутки. И первое, что он учуял, был запах бульона.
А это значило… Да. Получилось. Печенеги ушли.
К сожалению, он знал, куда они ушли. Но вряд ли еще несколько дней имели значение.
Если Владимир уже вернулся, Русь спасена. Если нет… Что ж, всё в Руке Божьей.
