Глава 10
Автомобиль на него не среагировал, пришлось открывать дверь ключом, но когда опустился на левое сидение, из динамиков раздался милый женский голос:
– Передать управление вам, или поведу я?
– Мне, – сказал Михаил.
Тот же голосок ответил мирно:
– Но господин не рекомендует…
– Да пошел он, твой господин, – сказал Михаил, и тут же на приборной панели зажегся небольшой экран, появилось лицо Азазеля.
– Какой ты грубый, – сказал он с укором, – а с виду такой приличный. Сири тебе дело рекомендует!
– Мне было страшновато, – буркнул Михаил, – когда ты руль бросал, а сейчас еще как-то не вовсе! Лучше пусть руль будет в моих руках. Лучше, когда сам убьюсь, чем меня убьют.
– Ладно, – ответил Азазель. – Я передал тебе управление целиком и полностью, хоть и не совсем. Вообще-то проблем быть не должно, хотя, конечно, будут, жизнь полна неожиданностей! Тем она и прекрасна для свидетелей. Скорость не превышай! Вообще помни, ты сам представитель закона и порядка, так будь в скучных рамках. Это прилично и нравится умным женщинам. Умные все осторожные.
Лицо исчезло, вместо него во весь небольшой экран появилось изображение подземного гаража, а когда Михаил, осторожно поворачивая руль, выехал из-под дома, на экране высветилась карта города и светящаяся точка, что должно обозначать его автомобиль.
Он нажал на баранке руля кнопку, которую, как помнит, касался Азазель. Через пару секунд рядом с картой на экране появилось лицо Синильды.
– Михаил? – спросил она изумленно. – Это ты за рулем?… А где Азазель?
– Дома, – сообщил он. – А ты как насчет прокатиться со мной? Съездим, куда захочешь.
Она выпалила, ни на секунду не задумываясь:
– Как здорово!.. Ты где?
Он проследил взглядом по карте за светящейся точкой.
– Еду по улице… сейчас посмотрю, какая это… надпись на карте справа или слева от линии дороги?…
– Езжай прямо, – сказала она быстро. – Я тебя уже вижу на карте. Выйду прямо к дороге перед зданием… Это такое громадное, у него у подъезда две светящиеся малиновым цветом колонны. Подойду к бордюру, ты меня сразу увидишь.
– Тебя я везде увижу, – ответил он.
– Не отвлекайся от дороги, – предупредила она. – До встречи!
Вместо ее лица побежали цифры, обозначающие то ли температуру и скорость ветра, то ли курс доллара, что это такое, Михаил не знал, а теперь интересоваться поздно, да и незачем.
Дорога вывела в городские кварталы, а затем снова лес, деревья, и опять высотные здания. Азазель говорил, в Лос-Анджелесе семьдесят два пригорода безуспешно ищут центр города, но в Москве центр есть Центр, его искать не нужно, а вот пригороды из коттеджных домиков расползлись во все стороны, ряд городских районов наполовину опустел…
Автомобиль наконец выскочил на прямую дорогу, Михаил благоразумно доверил вести его Сири, раз уж та все умеет и уже готова предоставлять Азазелю услуги даже непристойного характера.
На карте появилась еще одна светящаяся точка, впереди на дороге. Михаил раззумил ее двумя пальцами, подсмотрел жест у Азазеля, с высоты птичьего полета разглядел знакомую фигурку Синильды, почти скрытую с высоты широкополой шляпой.
Через четыре минуты автомобиль начал сбрасывать скорость, передвинулся на правую сторону дороги, а Михаил увидел далеко впереди стройную фигурку, Синильда стоит лицом к дороге и, похоже, сядет рядом с ним раньше, чем он выскочит из машины и, обогнув ее, красиво распахнет перед нею дверцу.
Он нажал кнопку, дверь распахнулась, Синильда заглянула, одарив его сверкающей улыбкой.
– Нам не по пути?
Он ответил счастливо:
– Синильда, мне с тобой всегда по пути!
– А мне, – ответила она и легко порхнула в автомобиль, – с тобой. Ты в самом деле вспомнил, как управляться с рулем?
Он кивнул.
– Да, как-то да…
Она мило улыбнулась.
– Так же просто, как с танком или вертолетом, верно?
– Примерно, – согласился он, она хитро улыбнулась, он запоздало подумал, что вопрос был неспроста, Синильда не забывает, что она еще и психотерапевт, – у всех один принцип. Посмотришь на один, видишь все.
Она сказала задиристо:
– А мужчины говорят, посмотришь на одну женщину – видишь всех!
– Неправда, – сказал он, – не все женщины одинаковы.
– Правда?
– Синильда, – сказал он с упреком, – ты же знаешь, ты необыкновенная. И все это замечают. Азазелю повезло, что ты у него в друзьях.
Она сделала большие глаза.
– Азазель? Да я вас двоих увидела впервые, когда мы со Златой пришли по контракту!.. Просто твой друг всегда держится так, будто все вокруг старые знакомые. А ты не такой, ты со всеми на дистанции… Ты и был таким?
Он осторожно переводил автомобиль с полосы на полосу, пока не достиг крайней левой, дальше только разделительный барьер из металла, по ту сторону на большой скорости несутся автомобили по встречной, погнал с предельно допустимой скоростью, не нарушая правила, а Синильда посматривала на него с понимающей улыбкой.
– Не помню, – ответил он с запозданием. – Мне кажется, я здесь вообще в каком-то другом мире… Куда поедем?
Она посмотрела на него с интересом.
– А куда бы хотел?
– Мне лишь бы ты рядом, – признался он. – А так куда угодно.
– Тогда зачем нам толпа? – спросила она. – Поедем по городу. В «Тесле» настолько уютно, если это не Азазель превратил салон в такое уютное гнездышко…
Она пооткрывала различные хитро упрятанные ящички, засмеялась, обнаружив в одном три бутылки коньяка и четыре шампанского.
– Азазель…
– Он такой, – буркнул Михаил. – Как можно всю жизнь развлекаться?
– Не все выдерживают суровость бытия, – ответила она серьезно. – Ты можешь, твоя железность смотрит из твоих глаз строго и непреклонно, а вот Азазель слабый. Без приколов и шуток он бы рехнулся.
– Гм, – пробормотал он, – никогда о себе так не думал…
Проскочили через мост, с его высоты город открылся хоть и не весь, но такой пугающе огромный и величественный в своей непознанной мощи, что у него дрогнуло сердце.
Неужели Господь и это предвидел, когда взял ком красной глины и решил создать властелина этого мира?
Синильда, как услышала его мысли, сказала с легким вздохом:
– Боже, как красиво…
Он покосился на нее, не отрывая ладоней от баранки руля. По лицу Синильды пробегают яркие полосы света от придорожных фонарей, а когда на миг скрывается в полутьме, глаза сияют, как две утренние звезды, омытые чистейшей росой, лицо кажется таинственным и необыкновенно загадочным.
– Первый сад создал Бог, – ответил он, – а первый город – Каин… Даже не знаю… наверное, он пытался искупить вину?
– А кто такой Каин? – спросила она. – Архитектор?… Зато я знаю, что Москва – лучшее в мире место для жизни, если есть загородный домик.
Он кивнул.
– У Азазеля есть. Хотя говорит, что уединение нужно искать в больших городах! Но Азазеля понять трудно.
Постепенно чувство покоя и счастья начало охватывать всего так, словно он погружался в теплую воду. Мимо скользят красиво подсвеченные здания, рядом едут блестящие автомобили, похожие на чисто вымытых дождем больших жуков со сложенными на спине металлическими крыльями.
Светофоры дополняют празднично расцвеченную картинку города разноцветными окошками, по знаку которых автомобили то останавливаются, то резво срываются с места.
Яркий свет фар выхватывает из темноты нижнюю часть деревьев у дороги, высвечивая так, что можно рассмотреть муравьев на коре, однако выше тонет в темноте, и кажется, что небо совсем-совсем низко.
Синильда, как хорошо знающая город, показывала дорогу, он послушно крутил баранку, счастливый, что автомобиль слушается идеально, только пару раз запищал протестующе, сочтя его маневры опасными, а один раз сам притормозил, пропуская быстро летящую по перпендикулярной машину с проблесками и надписью «Реанимация», в остальное же время молча и безропотно выполнял все капризы, пронесся по Тверской, из машины посмотрели на Покровский собор, проехали вокруг Кремля, мимо Москвы-Сити, Михаил сам залюбовался причудливыми строениями, исполинскими и отвратительно прекрасными…
Синильда спросила вдруг:
– Ты все еще не проголодался?
Он встрепенулся.
– Даже не знаю, не думал. Заедем куда-то перекусить?
– Если перекусить, – сказала она, – то зачем куда-то идти, садиться, ждать официанта… Вон там впереди небольшая закусочная. Видишь надпись «Блинчики, пончики, кексики, тортики»?
– Вижу, – ответил он. – Блины и кексы знаю, как и торты, а что такое пончики?
Она засмеялась.
– Останови здесь. Я куплю в пакеты, а поедим, если ты не против, в машине.
– Еще как не против, – заявил он с энтузиазмом. – Ну их, эти ночные клубы!
Она засмеялась.
– В Москве не только ночные клубы…
Едва автомобиль остановился, легко выпорхнула, торопливо вбежала в закусочную. Михаил вздохнул с облегчением: все получается превосходно, даже автомобиль слушается без протестов, а перехватил у него управление только один раз, и то всего на двадцать секунд…
Через стеклянные стены видно, как Синильда вошла в ярко освещенное помещение, за столиками несколько человек не столько ужинают, как чешут языками. Продавец выслушал ее, кивнул и, вытащив из-под прилавка бумажный пакет, начал складывать туда не то свернутые в трубочки блинчики, не то пухлые пончики, по стеклу пробегают яркие блики от проносящихся мимо автомобилей, и Михаил вообще потерял Синильду из виду.
Шагах в десяти у бордюра остановились два широких черных джипа на приподнятых колесах, водитель вышел и зачем-то попинал переднее колесо.
Синильда наконец вышла, прижимая к груди два объемистых пакета, Михаил даже в машине ощутил аромат свежеиспеченных лакомств, а из джипа вышли еще трое, все с черными платками, закрывающими лица, начали что-то говорить водителю, затем двое развернулись и, в два прыжка оказавшись возле Синильды, ухватили ее за руки.
Она с неожиданной ловкостью отпрянула, выронила пакеты и сунула пальцы в сумочку, где женщины носят электрошокер или газовый баллончик. Вытащить не успела, ее все-таки ухватили и, несмотря на отчаянное сопротивление, потащили к ближайшему из джипов.
Кровь бросилась в голову, он ощутил лихорадочную дрожь в теле и понял, что в нем просыпается лютый зверь, основа человека, в которого Господь по непонятному другим замыслу вдохнул душу.
Пистолет словно сам оказался в его руках, он распахнул дверцу и крикнул страшным голосом:
– Оставьте женщину!
