Глава 21

Маргарита Рудь в обществе крупного импозантного мужчины сидела за столиком в одном из кафе торгового центра. Рядом в коляске, несмотря на гам и шум, спал годовалый ребенок.

Аделина и Колесников подошли к их столику.

– Марго, привет! Классно выглядишь!

– Аделина? – У актрисы вытянулось лицо. – Здесь…

– Да! Вчера только виделись на репетиции, я еще восторгалась твоей игрой, а сегодня вот где встретились… Здорово, да? А это Валентин – твой поклонник, помнишь его? Он брал у тебя автограф, – щебетала Ада.

– Так вы вместе? – спросила Маргарита.

– Кто? – не поняла Аделина.

– Ты и Валентин? – смутилась актриса, ее же спутник сидел так, словно кол проглотил.

– Да, мы – пара! – ответил Валентин Рудольфович и, не спрашивая разрешения, придвинул к столу два стула. – Мы к вам.

Ада охотно плюхнулась за стол.

– Какой очаровательный малыш. Девочка или мальчик?

– Мальчик, – ответила несколько потерянная Маргарита. – Вы извините, но у нас тут семейное торжество.

– И что? А, ты к тому, что мы лишние в вашей компании? – догадалась Аделина, рассматривая исключительно мужчину. – А я узнала тебя, Олег. Ты всегда приходил за Марго в институт. И мы ей втайне завидовали. Какой у Маргоши состоятельный, взрослый, красивый парень! Вау! – всплеснула руками Аделина. – А ты помнишь меня? – спросила она.

– Немного, – произнес Олег.

– Да, это мой муж. Олег, – представила его Маргарита. – Аделина, увидимся в театре…

– О чем ты? – спросила Ада.

– Да все о том же – что мы нежеланные гости за этим столом, – ответил за Маргариту Валентин Рудолльфович. – Эта милая пара еще не понимает, что они вынуждены с нами поговорить, хотелось бы им этого или нет.

– Что значить – вынуждены? – спросила Маргарита.

– Видите ли, я здесь по служебным делам, – и Колесников выложил на стол удостоверение, – но у меня совсем не рабочее настроение. Люблю я жизненные истории. Потому что подчас жизнь может выкинуть такое, что в ни в каком кино не увидишь. Вот, например, у одной непутевой матери росли две дочки от разных мужчин, но обе походили на мать и между собой были очень похожи. Я имею в виду внешнее сходство, чего не скажешь про их характеры. Но такое часто бывает. Одна, Маргарита, росла сущим ангелом. Прилежно выполняла уроки, не пропускала занятия, ходила в кружки по рисованию и танцам и вообще была милой девочкой. Бальзам на душу бабушке, которая девочек и воспитывала. Матери было не до того, а отцов своих они вообще не знали. Вторая же дочь, Евгения, была просто дьяволом во плоти. Учиться не хотела, поведение плохое, злобный и испорченный характер. Постоянно дралась, рано начала курить, а потом и вовсе стала сбегать из дома. Бабушка, как могла, пыталась ее воспитывать, но, конечно, не справлялась. В конечном итоге махнула на Жеку рукой, поняв, что гены родителей не переделаешь, и сосредоточилась на второй внучке, которая приносила только радость.

– Очень занудная история, а главное, непонятно, для чего вы мне все это рассказываете, к тому же нарушая наш с мужем отдых, – сказала Маргарита, нервным жестом стряхивая крошки со стола.

– Сегодня день такой. Сначала я говорю, вы слушаете, а потом говорить будете вы. Вам придется, – строго посмотрел на нее Валентин Рудольфович, и от него повеяло холодом, который почувствовала даже Аделина. – Но жизнь все расставила по своим местам. Евгения попала в колонию, и дальше ее след теряется. Маргарита же поступила в театральный, успев перед смертью порадовать бабушку. Еще в институте она познакомилась с перспективным парнем Олегом, и они создали семью.

– Так это вы про меня рассказываете? – усмехнулась Маргарита. – И что дальше? Ну бывают у людей неудачные родственники. И что? Моя сестра сбилась с пути еще в детстве, она была неуправляемым ребенком, кстати, поколачивала и меня, и один раз подняла руку на бабушку – единственного человека, который нас любил и что-то дал нам в жизни. И я должна испытывать угрызения совести, что даже не вспоминаю о ней? Я даже не знаю, жива она или нет. И знать не хочу.

– Маргарита, чей это ребенок? – спросила Аделина, внезапно вклинившись в разговор.

– А ты кто такая, чтобы задавать мне подобные вопросы? Следователь?

– Будем считать, что следователь здесь я, и мне тоже интересно, чей это малыш?

– Это не имеет никакого значения! – возмутилась Маргарита, но потом все-таки призналась: – Одной женщины, Клавдии. Мы хотим забрать этого ребенка. Между прочим, все по закону. Она откажется от него в пользу нашей пары, и мы его усыновим. Клавдия живет бедно, без мужа, выпивает, ей этот ребенок не нужен, а нам будет в радость, потому что я бесплодна. Очень жаль, что вы вынудили произнести вслух самые тяжелые и унизительные для женщины слова. А я еще думала, что подружусь с тобой, – обернулась она к Аделине. – Но теперь это исключено.

– Я сейчас расплачусь, – парировала Ада. – Мне подружки-убийцы не нужны!

– Что? Какие убийцы?

Но Аделина проигнорировала ее вопрос.

– Тебе не кажется, что Клавдия слишком стара, чтобы быть матерью такого маленького ребенка, да и мальчик на нее совсем не похож. Впрочем, это ни о чем не говорит. Возможно, он похож на своего отца. Кстати, жизнь у Клавдии ой какая тяжелая была. Рассказать?

– Вы издеваетесь, что ли? Сколько еще захватывающих историй мы с Олегом должны сегодня выслушать?

– Так история все-таки захватывающая? – улыбнулся Валентин. – Хоть это радует. До вас, актеров, мне далеко, но, возможно, я смог бы стать хорошим чтецом и проникновенно читать поэзию.

– Ваши фантазии оставьте при себе, – буркнула Маргарита.

– Хорошо, перейдем к прозе жизни. Когда родился этот ребенок, а зовут его Ваня, Клавдия только-только освободилась с зоны, куда попала уже в третий раз. Сразу хочу оговориться, что Клава была кремень, долго не раскалывалась. Но мы надавили. Вернее, Аделина. Она представила меня судмедэкспертом и добавила, что у меня хорошо получается работать только с трупным материалом. И если Клава не хочет перейти в эту категорию, то ей лучше начать сотрудничать с нами. Как вам такой поворот? Ужас, правда? Конечно, Клаву не это сломало, а неопровержимые улики. Ванечка – ваш с Олегом сын, он и похож на папашу как две капли. И возникает закономерный вопрос. Бизнесмен и актриса столько лет состоят в браке, состоятельная и крепкая пара, а их сын живет у рецидивистки со стажем? С чего это? Надеюсь, вы не будете утверждать обратное? – спросил Валентин Рудольфович и покрутил головой. – Не люблю такие места: шумно, неуютно, пахнет едой, но ни один официант к тебе не подойдет. А я бы пожевал сейчас чего-нибудь, да и пивка бы выпил безалкогольного. Спиртное-то мне заказано. Видите, у меня тоже есть свои скелеты в шкафу, но по сравнению с вашими это не скелет, а так – маленькая косточка! – усмехнулся Колесников. – Пил я себе и пил, никого не трогал. А однажды посмотрел на это с другой стороны и признался себе, что я алкоголик…

Маргарита повернулась к нему и уставилась немигающим взглядом.

– Всё, всё… Умолкаю. А то вы рассердитесь, что я и про себя историю ввернул. Итак, возвращаемся к вашей неординарной семье. Почему ваш ребенок живет не с вами и по документам он тоже не ваш? А потому, что все знали, что Маргарита Рудь бесплодна. Я же не поленился и выведал страшную тайну, подняв медицинские документы. Два года назад Маргарита забеременела в очередной раз, и снова все закончилось выкидышем, но на этот раз все прошло хуже обычного. Было сильное кровотечение, и вам удалили матку, чтобы спасти вашу жизнь. Я нашел того гинеколога, который делал операцию. Да, собственно, чего его искать? Он работает все там же. Я надавил на него. Даже не знаю, откуда у меня в последнее время такая неуемная энергия! Наверное, это из-за сидячей работы, – несколько вальяжно развалился на стуле криминалист. – Но гинеколога было легче расколоть, чем тертого калача Клаву. Он признался, что известная актриса Маргарита Рудь сказала ему, что неудачно упала, это и спровоцировало выкидыш. Но врач-то понимал, что ее избили, причем удары наносились точно по животу. Но муж актрисы заплатил приличную сумму, и делу не дали ход. Не будешь же осуждать хирурга за этот поступок? У нас со всех сторон слышатся разговоры, что врачи мало получают. Похоже, им все время не хватает. Раньше в эту профессию шли, чтобы спасать жизни людей, а сейчас зачастую только ради обогащения. Когда у человека проблемы со здоровьем, он любые деньги заплатит, лишь бы поправиться. Но как же так? Олег, такой благочестивый синьор, вдруг воспылал ненавистью к беременной жене? С чего бы это? А не с того ли, что Маргарита изменила мужу и забеременела от другого мужчины? И кто же этот любовник Марго? А не кто иной, как Валерий Осокин, режиссер театра, в котором вы сейчас работаете. Он сам по пьяни рассказал, что вы раньше встречались, а вот в последний год ни-ни… Странно все это. Но под дорогой коньячок Валера расчувствовался и признался, что Маргарита после этого несчастья приходила к нему и плакала, что лишилась матки. Осокин только не знал, от него была беременна Маргарита или от кого другого. А еще Маргарита всегда жаловалась на деспота-мужа и говорила, что боится его. А свои измены объясняла тем, что искала любовь и ласку на стороне. Так вот, господа любезные, подходим к финишной прямой. Как получилось, что женщина без матки вдруг родила? Чудо?

Валентин Рудольфович снял очки и помассировал переносицу пальцами. Без очков он выглядел намного привлекательнее.

– Думаю, вряд ли. Вы – другая женщина, примерившая на себя роль Маргариты и решившая, что так и сможет прожить всю жизнь. Аделина сразу заподозрила, что вы не Марго, но я переубедил ее. А как выясняется, я ошибался. Просто вы с Маргаритой очень похожи. Да это и неудивительно, ведь вы ее сестра Евгения. Вы с Олегом убили Маргариту, возможно, в ваши планы была посвящена и Клава. Кстати, я не сказал, что вы подружились в колонии, где вместе отбывали срок? Ну, вот теперь сказал… От того, кто из вас первым заговорит, будет зависеть, кто сколько получит. С кого начнем? Ну же, Евгения! Вы у нас человек опытный, уже поняли, что попались. Доказательств выше крыши! Вы на что рассчитывали? Что никто не заметит подмену, кроме мужа? Она же ваша сестра!

– Сестра… – презрительно фыркнула Евгения. – А что она мне дала? Все меня только ненавидели с детства. Я была не такой уж плохой, но на фоне этой «святоши» всегда была хуже всех. Да я с детства мечтала, чтобы ее не было! Она же была старше на два года, и вместо того, чтобы помочь мне, Маргарита только топила меня! Я ведь поступила в техникум, успешно сдала два экзамена и попросила ее сдать за меня последний, потому что боялась завалить. Мы были так похожи, никто бы и не заметил. Я редко ее просила о чем-либо. Чего ей стоило? Но эта моралистка отказала. «Ты должна думать своей головой!» – передразнила сестру Евгения. – Послал же бог сестричку! Ее все любили – бабушка, соседи, одноклассники. Тогда я и пустилась во все тяжкие, это был крик о помощи никому не нужного подростка. Меня словно сталкивали в пропасть, а на ее краю стояла Маргарита и мило улыбалась. И конечно, финал был предсказуем. Она актриса, а я уголовница! На много лет я вычеркнула ее из жизни, но не из памяти. И чем хуже мне становилось, тем больше я ее ненавидела. Ведь она ни разу не протянула мне руку помощи, а я в ней так нуждалась! Ладно, когда она была девчонкой – может, что-то недопонимала, но она не изменилась, даже когда стала взрослой женщиной. Ни весточки мне не послала, ни вшивой передачки с сигаретами и теплыми носками не передала. Ничего! И тогда я решила поменяться с ней жизнями… Это стало целью. Я не была уверена, что получится, но попробовать стоило. Маргарита должна была помучиться, побыть в моей шкуре. Иначе жизнь стала бы совсем несправедливой. Даже имя ей дали красивое – Маргарита, а что до меня… Мать ждала мальчика Женьку, выпивала, даже будучи беременной, потому что папаша бросил ее с маленькой Риткой на руках. Так и назвала без изысков – Женькой. Может, у меня и психика покалеченная из-за ее пьянок, а Маргоша успела чистенькой родиться. В чем моя вина? – Лицо Евгении раскраснелось.

– Похоже, вы ненавидите весь мир и вините в своих неудачах кого угодно, только не себя, – ответил Валентин Рудольфович, даже не глядя на нее. – Но это я так, к слову. Я же специалист по трупам, а не по живым людям. Хотя некоторые люди вызывают у меня жалость больше, чем покойники.

– Когда я откинулась, я встретилась с сестрой, но не увидела в ее глазах ничего, точно так же, как в детстве. Холодная, сволочная кукла с ангельской внешностью. Я попросила кров на время – отказ, попросила денег – отказ. Это был ее последний шанс, и она его упустила. Тогда я внимательно посмотрела на нее и спросила себя: а чем я хуже? Я решила пролезть в жизнь сестры через единственного близкого ей человека, Олега. Олег красив, богат, примерный семьянин – мечта любой женщины. А она пользовалась им как промокашкой. Думаю, что Маргарита никогда не любила его, просто выкачивала деньги. Она изменяла ему, и я рассказала Олегу об этом. Но этот дурень так ее любил, что готов был делать вид, что ничего не знает. Но легко делать вид, когда у тебя нет доказательств, а только предположения. А когда на столе лежит пачка фотографий, на которых изображена твоя жена в объятиях другого мужчины…

– А рядом крутится женщина, смотрящая на тебя влюбленными глазами, так похожими на глаза любимой женщины, – снова заговорил Колесников. – Вы стали близки. Этому способствовала и ваша настойчивость, и то, что Олег хотел поднять свою самооценку. Скорее всего, вы ему понравились. Олег почувствовал себя мужиком. Уж в чем, в чем, а в этом деле Евгения специалистка. На заре туманной юности она успела поработать в одном из низкосортных борделей. Это тоже факт. Вообще, в этом деле столько фактов собрано, что следователю уже и делать ничего не надо. Олег, вы стали грустным. Разлюбили жену за измену, а сами стали жить с продажной женщиной! Метаморфозы жизни! Понятно, что этот факт своей биографии Евгения от вас тщательно скрывала. Думаю, что ваше метание между сестрами длилось около года, и Евгения постепенно вас заглатывала, словно хищное растение безвольную муху. Жена стала раздражать, вы начали ее ненавидеть. Поэтому предложение Евгении убить Маргариту и заменить ее собой попало на благодатную, уже подготовленную почву. Но решающим фактором для вас стало осознание того, что Маргарита была бездетна, а Евгения смогла родить вам сына… – Валентин Рудольфович повернулся к Евгении. – Вы долго изучали повадки сестры, походку, жесты, смех. Пришлось сменить цвет волос и стрижку. В любом случае какие-то незначительные изменения во внешности можно было списать на неудачно проведенную пластику, которая некоторых женщин превращает в монстров. Но меня поразило то, какие внутренние изменения должны были с вами произойти! Воистину, вы доказали, что не хуже сестры. Вы даже смогли играть на сцене, хотя никогда этому не учились.

– Я видела ее на репетиции, – сказала Аделина, – и Евгения, конечно, молодец. Вы правы, хватка у этой женщины железная.

– Только один момент огорчал – пока вы не могли быть с вашим сыном. И вы доверили его подруге Клавдии, которая вас сдала. Ну, все мы люди… Клавдии вы сказали, что сестра умерла, а вы просто хотите занять ее место. Мол, выпал шанс изменить жизнь. Но Клавдия по секрету нам сказала, – понизил голос Валентин Рудольфович, – что вы такая злобная стерва, что она не верит ни одному вашему слову и догадывается, что вы убили сестру. В колонии она каждый день слышала, как вы возмущались, почему одной все, а другой ничего? Но за деньги решила помочь вам с ребенком. Хотя кого я обманываю? Деньги тут ни при чем. Клавдия до смерти боялась вас!

– Страх – неплохое качество. И ведь все шло по-моему. Я не понимаю, как вы вообще вычислили, что я не Маргарита. Этого не должно было произойти.

– Вы правы, вас трудно было вычислить, и оставалось бы уповать только на волю божью! Чтобы потом, когда вы умрете и с таким же милым выражением лица засемените к воротам ада, вас остановил бы апостол Петр и, качая головой, сказал что-то типа: «Как не стыдно, девушка? Совершили убийство сестры и всю жизнь прожили припеваючи, не испытывая мук совести. И умерли в кровати сестры в окружении детей, внуков… в вязаных носочках из овечьей шерсти». Вы бы, конечно, возразили, ну как вы это умеете: «Столько лет прошло! Я заслужила!» Бла-бла-бла… А апостол Петр стукнул бы вас посохом по лбу и произнес: «Господь все видел и был не в восторге от ваших поступков. Поэтому ступайте туда, где вам самое место, – в ад».

– Я не верующая, – хмыкнула Евгения. – И умирать пока не собираюсь. И потом, женщин в России не сажают на пожизненное, рано или поздно выйду.

– Вам сколько? Лет тридцать пять? Да, через двадцать лет вы будете еще ого-го!

Евгения поджала губы.

– Подонок! Какой ты подонок! – сказала, словно плюнула, она. – Откуда ты только взялся? Как все вынюхал, все разузнал? И эта… несостоявшаяся актрисулька, – посмотрела она на Аделину, – сама бы ни о чем не догадалась без этой ищейки.

– Вот это вы напрасно! Первой на вас обратила внимание именно Аделина. Так что можете ее пламенно поблагодарить, – улыбнулся Колесников. – Ну что ж, господа, кульминация! Понятно, почему вы ненавидели сестру, понятно, почему Олег разлюбил жену… так сказать, «разлюбил я одну, полюбил я другую», – пропел каким-то противным голосом Валентин Рудольфович. – Теперь осталось узнать: как вы убили Маргариту и где тело? – спросил криминалист.

Олег нервно передернул плечами.

– Проломили череп в загородном доме, и всё. А потом сожгли, – ответила Евгения, сжимая и разжимая кулаки.

– А пепел развеяли по ветру? И ничего не осталось? По Станиславскому – не верю!

– Почему не осталось? – зло посмотрела на него Евгения. – Останки захоронили в саду под деревом.

– И что это за дерево в вашем «Вишневом саде»? – усмехнулся Валентин Рудольфович.

– Самая большая яблоня! – в его же манере ответила Евгения.

– А мы проверим.

– Кто бы сомневался. Не бойся, гражданин начальник, правду говорю, раз уж поймали. Найдете там останки моей сестренки.

– Кто нанес удар? – спросил Колесников.

– Я, – ответила Евгения.

– Стоило это того?

– Я ни о чем не жалею! Я год жила жизнью, о которой мечтала, – ответила Евгения.

Валентин Рудольфович достал из кармана рацию и щелкнул кнопкой.

– Все слышали? Записали? Ну, как говорится, пакуйте!