Глава 35

Столики Рииты и ее сопровождающих были от нашего стола совсем недалеко, но прежде чем нам удалось до них добраться, ситуация в таверне резко изменилась. А если точнее, то попросту вышла из-под контроля.

Стоило баронессе обнажить меч, как Котил сразу же оказался на ногах и что-то громко выкрикнул. Затем он увернулся от довольно умелого выпада Рииты и одним слитным движением извлек из ножен свой меч и, неожиданно развернувшись, ударил им снизу-вверх одного из бойцов баронессы. Остальные четверо, включая Дэйта, рефлекторно отпрянули, и это стоило жизни еще одному воину.

Одновременно с этим орки, которым, видимо, и адресовалась команда Котила, перестали изображать статуи у входа и быстро пошли к месту схватки. Причем, пошли напрямую, распихивая и раскидывая разумных, оказавшихся у них на пути. Должно быть, они рассчитывали на то, что никто не захочет связываться со столь грозными воителями. И скорее всего, в любом другом месте империи, так и вышло бы. Но не в этой таверне.

Собравшиеся здесь уголовники оказались не какими-то мелкими карманниками и устрашающего вида орков не испугались. Только вот последние такого явно не ожидали. И когда одному из зеленорожих громил какой-то невзрачный мужичок воткнул кинжал в бок, остальные семеро даже не остановились. Лишь спустя пару секунд еще один орк, шедший последним, обернулся, услышав сзади азартные выкрики, и увидел своего товарища, который уже лежа на полу, получал все новые и новые удары от окруживших его бандитов. Орк яростно зарычал и бросился на помощь, но тут же получил табуретом по голове. Впрочем, на его боеспособности это совсем не сказалось. Скорее наоборот — разозлило. Теперь он уже даже не рычал, а яростно выл, сокрушая ударами могучих кулаков всех разумных, до которых мог дотянуться. Что интересно, ни один из зеленокожих воителей не схватился за оружие, предпочитая орудовать руками и ногами.

Все это я увидел на ходу, продвигаясь к столикам баронессы и ее спутников. Хотя, уже не спутников, а спутника. Котил оказался настоящим мастером и, прикончив четверых бойцов Рииты, умудрялся одновременно атаковать и баронессу и, пока еще невредимого, Дэйта.

— Кер, — крикнул я другу, — справишься?

Парень в ответ лишь коротко кивнул и, откинув со своего пути один из столиков, обнажил мечи. Я же, ничуть не сомневаясь в том, что Керрис справиться с ловким Котилом, бросился на перерез одному из орков, который ближе всех подобрался к баронессе.

Но сказать это было намного легче, чем сделать. В таверне воцарился форменный хаос, словно все посетители разом сошли с ума и захотели кого-нибудь убить. И ладно бы только орков, так нет — они набрасывались друг на друга, норовя вцепиться в глотку даже тем, с кем пару минут назад выпивали и дружески беседовали. И, что самое плохое, я тоже почувствовал приступ совершенно немотивированной злости, постепенно переходящей в самую настоящую ярость. Все вокруг словно заволокло красным туманом, а в голове поселилось лишь одно, с каждой секундой становившееся все сильнее, желание — убей! Убей всех! И я, не думая ни о чем другом, кинулся в битву.

Взмах меча, и один из завсегдатаев, оказавшийся ко мне ближе всех, оседает на пол с ужасной раной, от ключицы до середины груди. Меч вытащить не удается, и я в ярости отпихиваю труп ногой и бросаюсь на следующего противника, сжимая второй, короткий клинок, двумя руками. Еще один взмах, и кровь из разрубленной артерии обильно брызгает мне в лицо, окрашивая окружающий мир в еще более красные цвета. И снова взмах меча… И еще один…

Отрезвил меня сильнейший удар в скулу. В голове сразу же зашумело, но ярость, сжиравшая меня изнутри, исчезла, сменившись недоумением. Правда, недолгим, так как в следующее мгновение я еле увернулся от еще одного удара. Чуть присев, пропуская летящий в лицо кулак над головой, я атаковал в ответ. Четыре быстрых удара в корпус заставили противника отступить и яростно зарычать. Секундная передышка дала мне возможность собраться с мыслями и сориентироваться. И снова удивиться тому, что в руках у меня не было клинков, а моим противником оказался тот самый орк, пробиравшийся к баронессе.

В данный момент он снова занес свой пудовый кулак, намереваясь обрушить его на мою многострадальную голову. Но я атаковал раньше. И не один раз, а провел целую серию, чередую удары ногами и руками. Корпус, бедро, подбородок и, добивающий, коленом в лицо.

Разобравшись с зеленокожим, я окинул зал таверны быстрым взглядом и ужаснулся. Большинство посетителей были мертвы. Те же, кто еще оставался на ногах, продолжали с ожесточением калечить и убивать другу друга. Чуть в стороне с упоением, словно наслаждаясь битвой, рубились Керрис и Котил. А вот Кезуна нигде видно не было. Зато я заметил Рииту. Баронесса безвольной куклой висела на плече одного из троих оставшихся в живых орков, который тащил ее к выходу. А двое других кулаками прокладывали своему собрату дорогу.

Я уже собрался было броситься вдогонку, но в этот момент дверь в таверну слетела с петель и в помещение, спиной вперед, влетел еще один орк. А следом за ним ворвался Фирел с окровавленными клинками в руках.

Тифлинг мгновенно оценил ситуацию и бросился на зеленокожих.

— Фирел! — закричал я, в надежде, что он услышит. — Девушка нужна нам живой!

Солнце уже показалось из-за горизонта, а в нашем лагере, разбитом недалеко от сгоревшего постоялого двора, только-только начали готовиться ко сну.

В ночной битве, которая кипела не только внутри таверны, но и на улице, перед входом, погибших с нашей стороны, к счастью, не оказалось. Лишь Кезун, еще в самом начале, получил чем-то тяжелым по голове и до сих пор не пришел в себя.

Я отделался синяками, ушибами и разбитым лицом, которое, впрочем, уже начало приходить в нормальный вид благодаря повышенной регенерации. Керрис и вовсе не получил ни царапины, что и не удивительно. Каким бы хорошим бойцом не был Котил, до моего друга ему очень далеко.

Удивительным было другое — что в бою перед таверной, где дожидались еще двенадцать орков, не погиб и даже не получил серьезных ранений никто из нашего отряда прикрытия. Хотя за это, скорее всего, надо благодарить тифлингов. Они не стали вступать в бездумный бой с противником, который был заведомо сильнее, а сходу атаковали магией. Орки после этого быстро кончились, правда, и постоялый двор разгула стихии огня не выдержал.

— Фирел, ты не знаешь, что это за сумасшествие на всех нашло в таверне? — отхлебнув горячего чая из деревянной кружки, спросил я тифлинга. Он в данный момент сидел рядом со мной возле небольшого костерка и задумчиво смотрел на огонь. Еще с нами сидел Кер, который блаженно щурился, подставив лицо теплым лучам утреннего солнца. Все остальные разумные из ближнего круга, наверное, занимались какими-то своими делами, или, что вероятнее, все же отправились спать. Лишь Роак занимался ранеными — баронессой, магом разума и Дэйтом.

— Ярость орков, — ответил тифлинг, переведя взгляд на меня. — Несложное заклинание из арсенала магии крови. Орки обычно его используют во время битвы, и оно их превращает в берсерков, не знающих страха и не чувствующих боли. А в таверне оно зацепило всех. Только, в отличие от орков, которые к этому состоянию привычны и способны немного соображать, все остальные просто обезумели.

— Это точно, — невесело усмехнулся я. — Именно безумие, по-другому и не назовешь. Не хотелось бы мне когда-нибудь это повторить.

— А меня почти не накрыло, — пожал плечами Кер. — Так, совсем чуть-чуть, словно сквознячок в голове… Даже не знаю, как и объяснить. Стал зол на Котила и захотел его убить. Но я и до этого намеревался так поступить. Только не злился.

— Слушай, Фирел, — немного подумав над словами Керриса, снова обратился я к тифлингу. — И ты, и твои дети владеют магией огня. Причем, довольно неплохо…

— Да, — утвердительно качнул головой Фирел. — Это природные способности.

— Вот и я про то же. У вас это природные способности. А ты говорил, что Черт является вашим предком. Получается, что он тоже должен быть огненным магом?

— Не обязательно, — с небольшой заминкой, словно нехотя, ответил тифлинг.

— Как так?

— У него могут быть и другие способности. Скорее всего, другие и есть. Это сложно. И, — он пристально взглянул мне в глаза, — Макс, я бы не хотел говорить об этом.

— Ну, нет, так нет, — я махнул рукой. Интересно конечно, но расспросить можно и в другой раз. А то и самого Черта заставить все рассказать. Он мне, как-никак, клятву какую-то дал. И к языкам этот парнокопытный оказался очень способный. На общем уже болтал во всю и со всеми, частенько оказываясь в каждой бочке затычкой. А еще рогатый быстро подружился с Тилем и Саласаном, и я побаивался, как бы он их чему плохому не научил. Черт ведь!

— Макс, — отвлек меня от мыслей незаметно подошедший Роак, — баронесса очнулась и пристает ко мне с вопросами.

— А ты что? — невольно хмыкнул я.

— А я сразу к тебе пришел.

— Эх, — вздохнул я и поднялся. — Не дадут мне отдохнуть.

— Некогда сейчас отдыхать, — тут же начал нравоучения жрец. — Все устои мира рушатся, а ты тут вздыхаешь. Как же Владыка внимание-то обратил на такого безответственного человека.

Занудные причитания Роака словно придали мне сил, и возле фургона, в котором разместили баронессу, я оказался очень быстро. Ранения у нее были несерьезные — несколько царапин да синяков. И еще большая шишка на затылки, из-за которой Риита и отключилась. А вот сопровождавшему ее Дэйту повезло меньше. В суматохе боя он умудрился обо что-то споткнуться и сломать ногу. Хорошо хоть не добил никто.

Отодвинув полог, я ловко запрыгнул в фургон и чуть ли не нос к носу столкнулся с баронессой. Судя по всему, она пробиралась к выходу, а тут — я. Здрасьте.

— Здравствуйте, Риита, — улыбнулся я, вглядываясь в красивые серо-голубые глаза, которые в данный момент были на расстоянии двадцати сантиметров от моих.

Баронесса замерла и растерянно, словно кролик на удава вылупилась на меня. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и отпрянула, сразу же оказавшись у противоположной стенки фургона.

— Кто вы, и что вам от меня нужно? — стараясь скрыть испуг, как можно требовательнее спросила баронесса.

— Меня зовут Максим Ивлев, барон Биллар, — представился я.

— Граф?! — глаза девушки удивленно расширились, и в них появилось что-то, похожее на надежду.

— Барон, — поправил я.

— Граф, — не согласилась она.

— Почти граф, — сдался я, решив, что спорить из-за такой мелочи не стоит.

— Нет, — Риита покачала головой и неловко встала на одно колено — Уже граф. Я, баронесса Синллер, признаю Максима Ивлева, барона Биллара, графа Роена, своим полновластным сюзереном. Вверяю себя в Его светлые руки, и пускай воля его ведет меня. Клянусь благородству Его крови в вечной и безграничной верности, уважении и послушании. Да не будет у меня другого господина, и не послужу словом или делом никому другому.

— Алюминь! — ошарашенно добавил я к ее речи.