ГЛАВА 8
Раздвоение чувств
Никакому воображению не придумать такого множества противоречивых чувств, какие обычно уживаются в одном человеческом сердце.
Франсуа Ларошфуко
Яркие лучи солнца через узкое длинное окно варварски ворвались в комнату. Сквозь полусон услышала ворчание Малены, различив тонну проклятий в адрес небесного светила.
При всей прелести этой Академии, в нашей окна занавешивали плотные черные шторы. Здесь же висела бледно-зеленая органза, беспрепятственно пропуская свет.
На завтраке все говорили в основном о неделе празднеств в честь открытия турнира. Занятия, несмотря на это, не отменяются, а всего лишь сокращается количество — до двух-трех в день. В остальное время запланированы различные увеселительные мероприятия. Расписание раздавали на входе в большой зал.
Развлечения — это, безусловно, прекрасно, но я бы предпочла потратить время на тренировки.
Я не выиграю. Глупо рассчитывать на победу с моими знаниями. Но я не могу опозориться перед столькими людьми. Для Ирэне Савелье это был бы ни с чем не сравнимый удар.
— О чем задумалась? — поинтересовалась Малена.
Аудитория, на двери которой красовалась табличка «Проклятия», наполовину заполнился адептами. Незнакомые лица мелькали перед глазами, и мне подумалось, что мы ошиблись местом. Но нет. Цифры в расписании совпадали с номером на двери.
— Скоро первый этап, есть над чем подумать, — все же ответила я подруге после недолгой паузы.
Она не стала копать глубже и пытаться выпытать что-то конкретное. Видимо, та Савелье тоже не отличалась особой разговорчивостью на тему своих внутренних переживаний.
Мы приземлились за первый на пути свободный стол в конце аудитории. Искать места поближе к доске было рискованно — адепты все прибывали, а столы — заканчивались.
— Садимся, садимся, нечего стоять у двери, — раздался холодный женский голос. — По свободным местам, быстрее, — поторопил голос за спиной.
Адепты шустро врассыпную пробежали по помещению, рассаживаясь.
В аудиторию быстрым шагом вошла невысокая женщина. На носу ее сидели круглые очки с толстыми стеклами, тонкие губы постоянно поджимались, а указательный палец правой руки беспрерывно стучал по ноге.
— Для тех, кто видит меня впервые — магистр Перфоу, преподаватель дисциплины проклятий в Академии науки и природных элементов, — громко произнесла она. — Магистр Айнех предоставил ваш учебный план на ближайшие два месяца. Программа совпадает с нашим курсом, поэтому на время турнира вы будете присутствовать на моих занятиях в этом составе.
Я еще раз посмотрела на адептов, стараясь отложить в памяти лица если не всех, то хотя бы части, чтобы было легче ориентироваться.
Гейд с Али, сидевшие на соседнем ряду, поймали мой взгляд и махнули руками. Я в ответ улыбнулась и переключила внимание на магистра Перфоу.
— Я требую к своему предмету повышенного внимания, — продолжала она бесцветным голосом. — Поскольку первый экзамен в этом учебном году приходится на следующий семестр и для вас он пройдет в стенах нашей Академии, принимать его буду я. Это значит, что учить будут все. Мне не так-то просто сдать экзамен на оценку «удовлетворительно», тем, кто хочет выше, советую не лениться и уделить проклятиям максимум времени. Турнир не является привилегией, адепты. Учтите.
Никто не говорил, что будет легко. Я и не надеялась.
На этом занятии мы разбирали пошагово воздействие проклятия «Симфония сна». Название прекрасное, но все совсем не радужно. Проклятый засыпает беспробудным сном, его душа бродит среди живых не в состоянии найти пристанище, а мысли спящего занимает непрекращающаяся симфония.
На примере данного проклятия мы должны будем на экзамене разобрать то, которое выпадет (каждому — свое). То есть предполагается, что знать надо все проклятия. И не просто, а с полноценной характеристикой.
— Невозможно выучить все две тысячи шестьсот шестьдесят два проклятия, — сокрушалась Малена, когда мы поднимались наверх. — Надо потратить все свободное время, не ходить на занятия, не отвлекаться на сон — и даже тогда не запомнишь все две тысячи шестьсот шестьдесят два. За два месяца!
— Ну, можно заболеть, — высказала я идею. — Или подставься перед Айнехом, чтобы он отправил тебя обратно.
— А смысл? — уголки ее губ сползли вниз. — Там не легче.
— Тогда учить, учить и еще раз учить.
Мы остановились перед аудиторией с надписью: «Права и законы соединенных королевств Радо». Нас окликнули Гейд с Али, спешащие за нами. Дождавшись их, мы вошли в небольшое, плохо освещенное помещение. Ряды столов пустовали, и мы заняли приглянувшиеся места у стены с маленькими окнами.
— Как вам магистр Перфоу? — Гейд смотрел на нас с Маленой.
Я пожала плечами.
— Требовательна, — ответила я, доставая тетрадь и карандаш.
— И все? По-моему, она слишком высокого мнения о своей дисциплине.
— Как и остальные преподаватели, — подключилась Али. — Каждый требует особого внимания к его особенно важному предмету.
Разговор пришлось отложить. В аудиторию вошел темноволосый мужчина средних лет в затемненных очках. Плащ наподобие того, что носит магистр Айнех, поблескивал, едва лучам удавалось скользнуть по нему.
— Я тоже считаю свой предмет важным, — тихо проговорил он и подошел к столу у доски. — Для меня достаточно, чтобы вы элементарно ориентировались в законах, остального я не требую от тех, кто считает, что большего ему не надо.
Гейд с Али, казалось, покраснели. Никто не ожидал, что преподаватель появится до начала занятия и, более того, услышит наш разговор.
— Э… вы, наверное, хороший учитель, — Али не была уверена в своих словах.
Мужчина искривил губы в улыбке.
— Не знаю. Расскажете мне после занятия.
Али метнула на нас взволнованный взгляд. Хорошо, что в этот раз отличилась не я.
Аудитория понемногу заполнялась. Магистр со сложенными на груди руками сидел, откинувшись на спинку стула. Полумрак препятствовал полноценному обзору, а за темными очками мужчины было неясно — наблюдает он или вовсе уснул.
— Обычно, когда говорят «остального я не требую…», готовиться стоит к худшему, — с кислым выражением сказала Малена.
— Может, пронесет, — успела сказать я до того, как мужчина возвысился над адептами.
Он подождал, пока наступит абсолютная тишина.
— Для наших гостей и тех, кто успел за два дня меня забыть, — магистр Остервальд, преподаватель дисциплины «Права и законы соединенных королевств Радо». Экзамен принимать буду я, поэтому не мечтайте скоро от меня избавиться, — он говорил тоном мягким и располагающим, вызывая улыбку. — От кого вы пришли?
Меньшая часть ответила: «От магистра Перфоу», другая, основная, сказала: «От магистра Струпа».
Магистр Остервальд закивал с понимающей улыбкой.
— Я не требую исключительных знаний, как магистр Перфоу, и не задаю бесконечно длинных домашних заданий, как магистр Струп. Это вовсе не значит, что я нетребователен и не даю самостоятельной работы. Сегодня я планирую дать вам две задачи, и сдадите вы их на следующем занятии. А пока записываем тему: «Закон об ограничении использования магии заключенными под стражу».
Занятие у магистра Остервальда прошло оживленно, приправленное шутками и историями из опыта его работы в Высшем суде.
— А здесь неплохо, да? — говорил Гейд с набитым ртом во время обеда. — Жить можно, — он оценивающе посмотрел на потолок зала. — Я бы остался.
Мне кажется, его прокляли. Ну точно. Пока он говорил, за его спиной возник магистр Айнех и слушал его короткие содержательные реплики с самым заинтересованным лицом.
— Адепт Порс! — воскликнул он, а Гейд подпрыгнул на месте, — я мог бы вас здесь оставить.
В глазах Гейда отразился ужас, и он, проглотив еду, задрал голову, чтобы посмотреть на магистра.
— Да, — подтвердил Айнех свои слова, — мог бы. Но вот в чем проблема, — он положил руку ему на плечо, имитируя мужские дружеские объятия, — если я оставлю вас здесь, кто будет зарабатывать себе наказания лишь посредством пары слов?
Аргейд выдохнул.
— Вы сейчас признались, что я вам дорог, — не без гордости заявил он.
Али прыснула со смеху, спешно спрятавшись за кружкой с чаем.
Айнех медленно убрал руку с его плеча и проговорил:
— А вы все-таки со мной заигрываете, адепт Порс. Увы, у вас ни единого шанса, — магистр картинно развел руками.
Уши Гейда вспыхнули, и теперь мы все усиленно делали вид, что пьем чай.
Магистр Айнех предупредил: вечером состоится праздничный ужин в честь открытия турнира и всем участникам надлежит выступить с приветственной речью. Я немало удивилась. Приветственные речи — дело руководителей, то есть лорда Эльтерила, магистра Айнеха, имена остальных мне неведомы. Все нежелание публичного выступления отразилось на моем лице, что не укрылось от магистра.
— Савелье, меня отнюдь не радует возможность дать вам слово. Постарайтесь выражаться обстоятельно и не затрагивать в своих опусах никого, кроме себя. Двух предложений будет достаточно.
Магистр отошел к другому столу с адептами из нашей Академии, смерив напоследок предупреждающим взглядом.
Гейд, все еще жуя, неразборчиво произнес:
— Ишо он кшеше шишился? Фошушаешь…
— Не подавись, — укорила Али, ковыряя вилкой салат.
Малена отчего-то тоже понурила голову, один Гейд, прожевав наконец, бодро повторил:
— И что он к тебе прицепился? Подумаешь, удивилась слегка, чуть-чуть повела себя некорректно с ректором Академии… Да это даже за хамство считать нельзя! Он к тебе придирается, вот и все.
Аргейд откусил смачный кусок от булочки с малиновым джемом, запивая сладким белым чаем.
— Лично мне от такого обилия сахара уже плохо, — я вышла из-за стола, сказав, что пойду в комнату.
Я слегка слукавила. Меня посетила безумная мысль обратиться за помощью с речью к Витору. Ему не раз доводилось вещать на открытиях турниров, а для меня это в новинку. Малену, конечно, тоже можно было попросить, но она не выступала, а Витор был причастен непосредственно к процессу придумывания. Если с ним ничего не выйдет, пойду за помощью к ребятам или, на худой конец, попытаюсь написать сама.
До комнаты Витора я добралась без проволочек. Знакомые лица мне на пути не встретились. Возникла небольшая заминка, пока я вспоминала, из какой комнаты он выходил вчера на ужин, но восстановить в памяти события не столь давние труда не составило. Оставалось надеяться, что бывший жених уже вернулся в комнату. Поискать его глазами во время обеда я не додумалась, а после нашего прибытия я с ним практически не сталкивалась.
Стук в дверь вышел неуверенным и несколько робким. Я выдохнула и постучала увереннее.
Дверь открылась не сразу. Этому я не удивилась. Витор никогда не спешил распахивать двери перед непрошеными гостями.
Увидев меня на пороге, он облокотился плечом о косяк и, упираясь рукой в стену, преградил мне путь.
Вздернутая бровь выражала немой вопрос.
— Гм… — неясно выдавила я. — Можно войти?
Обсуждать насущные проблемы на пороге желания не было. Разговаривать о чем-то на пороге в принципе неудобно, к тому же двери, пусть и открытые, к общению не располагают.
Витор никак не отреагировал на мой вопрос, думая о чем-то своем.
Коридор, до сего момента пустой, стал наполняться возвращающимися с обеда адептами, и они непременно бросали заинтересованные взгляды на нас. Мне все больше не нравилось стоять на пороге.
— Если это неудобно, то я лучше пойду, — я собралась развернуться и уйти в свою комнату.
— Вообще-то это действительно не очень удобно, — все же заговорил Витор. — Я кое-кого жду. Но если ты ненадолго… — он убрал руку, давая мне возможность зайти.
Теперь уже колебалась я. Его вид говорил, что он не очень-то рад моему визиту, на что я и не рассчитывала. Однако же и не думала, что меня не впустят, и уж чего не ожидала, так это недовольного вида, с каким он решит меня пропустить в комнату.
— Раз это неудобно, то я все же лучше пойду, — я отступила на шаг назад. — Не хочу случайно смутить твоих гостей.
Я изобразила подобие улыбки и, не глядя по сторонам, направилась в свои покои. Резкий рывок, смазанные лица вокруг и громко хлопнувшая дверь красочно известили меня о крахе моих планов. Я стояла, прижатая спиной к холодному дереву в комнате Витора. Сам он яростно сверкал на меня глазами.
Ну уж нет, теперь он меня так просто не напугает.
— Не зли меня, Рэне, — голос его был притворно мягким, а за улыбкой читался оскал.
— Не-смей-применять-ко-мне-силу, Витор Гарье, — чеканя каждое слово, я вырвалась и отошла в сторону.
Помещение ничем не отличалось от нашего с Маленой, разве что кровать здесь была одна.
— Еще не начинал, — осклабился Витор, засунув руки в карманы брюк. — Так что ты хотела, Савелье?
Я хотела заявить, что теперь мне от него ничего не надо и пускай засунет напускную любезность себе в… Но стук в дверь лишил уши Витора этой сладкой речи.
Бывший жених ухмыльнулся, как довольный-довольный кот, преисполненный планами поймать мышь, забившуюся в угол.
Перед дверью стояла белокурая эльфийка. Про таких девушек обычно говорят «ноги от ушей». Помимо ног присутствовали и другие выдающиеся достоинства фигуры, милое личико было тому дополнением.
Увидев меня (а меня она явно не ожидала увидеть), она с непониманием уставилась на Витора. Он попросил подождать «одну минуту» и закрыл дверь перед ее носом. Хам.
— Да как ты можешь? — возмутилась я. — Так поступать с девушкой!
Витор скривился.
— Скажешь ты или нет, зачем пришла?
— Я скажу, скажу, невоспитанный ты демон. Речь мне приветственную составить надо, я надеялась, ты поможешь. Но… ты нисколько не меняешься. И всегда будешь таким: эгоистичным хамом, думающим исключительно о себе. — Ох, понесла меня родимая… — Представь на мгновение, всего на мгновение, что сейчас чувствует та несчастная, утыкаясь носом в твою чертову дверь? Можешь представить?
Витор хмуро на меня смотрел.
— Если вдруг представишь, в чем я очень сильно сомневаюсь, то ответь на вопрос: приятно тебе? А если с тобой так поступить?
Воздух выбило из легких глухим ударом о стену. Витор так резко припечатал меня к стене, я не успела ни увернуться, ни оказать сопротивления.
Он почерневшими глазами смотрел на меня, прожигая насквозь. Упираясь на локоть выше моей головы, другой рукой он держал за подбородок, не давая отвернуться.
— Разве ты не так поступила? — до дрожи пугающим голосом спросил он в сантиметре от моего лица. — Разве не ты закрыла дверь перед моим носом? А, Рэне?
— Ты имеешь в виду Джена, да? — голос охрип, а ситуация настолько безвыходная, что трудно и представить.
Ну, по крайней мере, та эльфийка видела меня, и если Витор со мной расправится, она хотя бы сможет указать на убийцу.
— Верно, — подтвердил бывший жених в каком-то миллиметре от моих губ.
Чего он добивается?!
Я молчала, отразив во взгляде всю злость на него, на какую только способна. Витора моя реакция, видимо, позабавила.
— Кто из нас лучше целуется? — он усмехался, хоть и пытался казаться по-прежнему серьезным.
Гневное сопение было ему ответом.
Я даже не пыталась сравнивать. И мысли такой не было. А теперь бесит, откровенно бесит тот факт, что в сравнении выиграет Витор, а признавать это я ни за что не стану!
— Сволочь, — прошипела я, — отпусти меня.
Витор усмехнулся еще коварнее и более самодовольно.
— Я так и знал, — он коснулся моих губ.
Еще больше напряженная, я походила на натянутую струну, не намереваясь отвечать ему на поцелуй. Он, впрочем, и не требовал.
— С речью я тебе помогу, — все так же тихо произнес он, — если придешь через два часа.
— Сама справлюсь, — процедила я сквозь зубы и, когда он с усмешкой отошел в сторону, вылетела из комнаты, едва не сбив с ног ожидающую за дверью эльфийку.
Пусть и не мечтает, я не приду. Ни за что!
Предупреждение лорда Эльтерила о наказании за порчу имущества стало отрезвляющим средством. Меня подмывало как минимум сломать стул о стену, высвободив эмоции, переворачивающие внутренности.
Я нервно мерила комнату шагами, гневно сопя и мысленно осыпая проклятиями Витора.
Малена вернулась, когда моя ярость, кою я безуспешно пыталась погасить, достигла пика.
Подруга застыла у двери, не решаясь попасть мне под горячую руку.
— Что учудил мой братец? — осторожно поинтересовалась она.
— С чего ты взяла? — вопросом на вопрос ответила я более резко, чем рассчитывала.
— Обычно он доводит тебя до бешенства, — спокойно пояснила она свои догадки, — у других не получается так удачно.
Шумный выдох, вдох — успокоиться не помогло. Повторила несколько раз — безуспешно. Решив, что пока не выговорюсь, легче не станет, поведала подруге красочный (с комментариями) рассказ о моем общении с бывшим женихом.
Реакция Малены всегда была предсказуемой, но не в этот раз. Она выслушала, утешила меня согласием с тем, какой Витор гад и подлец, и лишь сказала:
— Давай писать речь.
Следующие два часа мы пытались изобразить что-то более-менее приемлемое. Получилось откровенно плохо. Приветствие из разряда «Дорогие дамы и господа» абсолютно не подходило, а все сколько-нибудь соответствующее случаю начиналось у нас именно так.
— Может, так: «Я рада находиться сегодня здесь и сейчас…» — выдала очередной вариант Малена.
Я скорчила гримасу, подперев голову рукой.
— Ерунда, все не то…
— Просто улыбнись и сядь на место, — раздраженно предложила подруга. — Махни рукой, если пожелаешь. Я не знаю, что еще предложить.
Малена достала учебник по проклятиям, обложилась тетрадями и, бормоча под нос тему доклада, заданного магистром Перфоу, начала писать. Она изредка косилась на меня, всем своим видом показывая, что мне помогать она больше не будет.
У меня даже сложилось впечатление, будто Малена хочет, чтобы я пошла к Витору. Я, разумеется, к нему не рвалась. Неужто я какую-то коротенькую речь не смогу написать?
Через полчаса, стучась лбом о стол, поняла — не смогу. Ни единой здравой мысли! Видать, совсем бедовая у меня фантазия, а магистр боялся, что я наговорю чего-нибудь. Я вообще ни слова не скажу, судя по белому, но изрядно помятому листку.
Издав раздосадованный стон, я поплелась к выходу.
— Ты куда? — донеслось мне в спину.
— Я задолжала пощечину твоему братцу за непрошеный поцелуй, — я открыла дверь, — пойду верну.
В коридоре было шумно. Гномы неприязненно косились на эльфов, эльфы высокомерно — на гномов, люди разговаривали со всеми, отовсюду слышались смех и разговоры, разговоры, разговоры.
Дверь Витора я прожигала взглядом и очень сожалела, что она не вспыхнула. Признавать перед ним свое поражение… Бездна!
Громко и яростно постучавшись, я нетерпеливо ждала, когда Витор соизволит хотя бы посмотреть, кто пришел. Дверь лениво распахнулась, но на пороге никого не было. Что еще за фокусы?
Поколебавшись — стоит ли заходить, — сделала несколько осторожных шагов.
Передо мной была пустая комната. Едва я оказалась внутри, дверь захлопнулась. Я от неожиданности обернулась и теперь узрела хозяина комнаты. Он стоял в углу возле шкафа, застегивал рубашку и пристально за мной наблюдал.
— Я почему-то не удивлен, — протянул он несколько безразлично.
Самоуверенность редко доводит до добра.
Стремительно сократив расстояние между нами, замахнулась, но ладонь цели не достигла, будучи перехваченной у самого лица. Я повторила маневр левой рукой — результат тот же.
— Чем я заслужил пощечину?
Витор не успел застегнуть рубашку на все пуговицы и теперь светил полуголым торсом на всю комнату. Но меня его тело нисколько не волновало.
— Жалким поцелуем, который ты у меня украл, — я попыталась высвободить руки, но Витор держал крепко.
— Жалким?
Он завел руки за мою спину, перехватив обе одной рукой, второй взял за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Вот же… гаденыш. Пользуется своей силой, и вообще… это нечестно!
— Значит, жалким?
Я волком смотрела на него, а он приблизился к моему лицу, заглядывая в глаза.
— Не смей, — зашипела я, задергавшись в безуспешной попытке вырваться.
Аромат миндаля ударил в нос, и отчего-то внутри шевельнулось желание повторить тот давний поцелуй… Что за черт? Это наверняка какие-то магические штучки, я не сама…
Вырываться я начала еще усердней.
— Брось, Рэне, — тоном змея-искусителя заговорил Витор, — признайся, ты ждешь, чтобы я тебя поцеловал. Ты хочешь этого, я же вижу по твоим глазам.
— Тогда ты можешь увидеть, как я хочу выбраться из твоего захвата, — мой тон не был дружелюбным.
При этих словах внутри что-то протестующе зашевелилось, и я озадаченно замерла.
— Прекрати применять ко мне магию, — потребовала я, стараясь отдалиться насколько это возможно в таком положении.
Витор недоуменно моргнул.
— Я к тебе ничего не применяю.
— А кто тогда, если не ты? — грозно вопросила я, начиная закипать от негодования.
Он обвел взглядом меня, пространство вокруг и констатировал:
— Никакого магического воздействия на тебя нет.
Брови съехались на переносицу.
— Лжешь.
Внутри снова что-то зашевелилось в желании встать к Витору поближе, прижаться к нему…
— Вот! — воскликнула я. — Опять что-то магичишь!
Вид у него сделался озадаченный.
— У меня есть вариант, но он скорее безумный, — Витор тоже нахмурился. — Маловероятно, конечно, — забормотал он, — и больше миф, чем реальность…
— Отлично, — я вовсе не радовалась, — ты мне можешь нормально объяснить, человеческим языком?
Но Витор словно меня не слышал. Он больше не держал мои руки, погрузившись в свои раздумья.
Какая-то очередная загадка-проблема на мою голову. Оно мне надо? Боги, где вы там прячетесь, скажите, оно мне надо? Может оставите меня наконец-то в покое и обеспечите мне мирное существование? Никто, разумеется, не ответил… Я и не надеялась…
Витор подошел к столу, разгреб бумаги, вынул сложенный пополам лист и протянул мне.
— Твоя речь.
Вид у Витора был, прямо скажем, не очень.
— Спасибо, — я взяла лист и, не зная, что еще сказать, направилась на выход.
Спину буравил все тот же задумчивый взгляд.
* * *
Речь Витор написал неплохую, даже магистр никаких претензий после моего выступления не высказал.
Я всячески старалась скрыть обуревавшее волнение, просверливающее насквозь, и мне это удалось. Правда, лишь частично, но я была рада, что руки не трясутся, ноги не дергаются и голос не дрожит.
Аргейд, Алисия и Малена хлопали громче всех, еще и кричали на весь зал: «Савелье лучше всех!» — вогнав меня в краску окончательно.
— Ты отлично выступила! — услышала я от подруги, вернувшись за наш стол.
— Да, сказала хорошо, — согласилась Али.
— Я бы тебе лучше написал, — Гейд выбирал, с чего начать ужин, — в следующий раз обращайся.
— И выгонит ее магистр из Академии после твоих речей, — фыркнула Али.
— Он взвоет от восторга.
— Скорее поседеет от твоей глупости.
Спор затянулся нешуточный. Они то и дело переходили на повышенные тона, и нам с Маленой приходилось их осаживать, потому что окружающие начинали с любопытством на нас коситься. Тогда они брали пятиминутный тайм-аут, и после все повторялось.
Когда с ужином было покончено, лорд Эльтерил поднялся. Он обводил взглядом зал, ожидая тишины.
— В этот день берет отсчет четыреста пятьдесят шестой турнир. Я не скажу, что состязания будут легкими. Это испытания на прочность, и я не могу гарантировать победу никому из вас. Оставьте неуверенность, она не поможет вам и станет тяжелым грузом, — он замолчал, пауза затянулась. — Пускай помогут вам стены нашей Академии!
Все разразились аплодисментами.
— Мне одному его речь показалась какой-то трагической? — спросил Гейд, подавшись вперед.
— Не тебе одному… — я смотрела на друзей, на других адептов — и они тоже смотрели по сторонам.
Каждый, казалось, почувствовал неладное.
Сытые и довольные адепты начади расходиться, мы не спеша поплелись к своим комнатам. Малена уже начала писать доклад, а у меня белоснежные листы без единой строчки.
По лестнице нам навстречу спускалась уже знакомая компания. Маккаден, проходя мимо, плечом толкнул меня и следом сказал:
— Смотри, куда идешь, Савелье.
Его дружки отвратно захохотали.
— Идиот, — Малена подтолкнула меня вперед.
Хотела бы я знать, что за неприязнь связывала Ирэне и Маккадена. Слабо верится, что дело только в проигрыше второго.
Народу в коридоре было больше, чем обычно. Мы протиснулись мимо двух спорящих гномов, парня в красной кофте и желтой жилетке, мимо щебечущих эльфиек в компании трех девушек в разноцветных платьях и достигли нашей двери.
Пока Малена возилась с замком, я смотрела по сторонам. Взгляд невольно зацепился за высокого, статного и, черт бы его забрал, красивого адепта. Витор, чтоб ему пусто было. Внутри снова что-то заскреблось, требуя немедленно подойти к нему, обнять… Да что происходит?!
Витор заметил мой хмурый взгляд, на диво никак не отреагировав. Мне почудилось, что он обеспокоен чем-то.
Тряхнув головой, словно бы это не чувства, а дурные мысли одолевают, залетела в комнату и захлопнула на ходу дверь.
Треклятая бездна надо мной издевается. Кто пытается внушить мне какие-то чувства к Витору? Не знаю, кто этот шутник, но я готова его убить.
За докладом я просидела до полуночи. Когда я легла, Малена вовсю посапывала во сне.
* * *
Я бездумно смотрела в потолок. Сон не шел, а убегал от меня в дальние дали. Вместо сказочных приключений на седьмом небе меня одолевало невыносимое желание пойти к Витору, ощутить запах миндаля, прикоснуться к его волосам… Это адское испытание!
Я, как могла, отвлекала себя мыслями о родном доме. Там сейчас белоснежная зима, а здесь ни намека на снег. Но каждую клеточку меня, каждый уголок сознания магнитом тянуло выйти в коридор, свернуть направо, пройти пару метров и войти в комнату Витора.
— Я так больше не могу, — я свесила ноги с кровати, — с этим надо что-то делать.
Единственный выход разузнать хоть что-то — пойти туда, куда тянет.
По мере приближения к его двери требующие Витора чувства только усилились.
С этим определенно надо что-то делать. Срочно! А то ведь так и до «влюбилась» недалеко.
Настойчивый стук в дверь среди ночи вряд ли кого-то обрадует. Вот и Витор появился в дверях помятый, растрепанный, сонный и такой… такой… самый лучший…
Стоп! Я, конечно, не отрицаю, что он мужчина хоть куда, но точно не самый лучший. Необоснованное преувеличение.
— Рэне? — его голос сонно хрипел.
— Что ты здесь… Который час?
Витор заглянул за дверь.
— Три часа ночи, — объявил он. — Ты почему не спишь?
— Я и сама задаюсь тем же самым вопросом, — я беспардонно зашла внутрь, дабы не вести столь деликатный разговор в коридоре.
Витор закрыл дверь, зажег свет и встал напротив меня.
— Я весь во внимании. Только, если не затруднит, покороче излагай суть да дело.
Что ж… Называется: хотели — получите, распишитесь.
— Я хочу тебя, — прозвучало, однако, без желания и больше походило на претензию.
Бровь Витора взметнулась.
— Всего и полностью, — продолжила я, — но при этом я — категорически против, а то я, которое хочет, мне вообще не принадлежит.
Витор молчал.
— Ты можешь объяснить, что со мной происходит и кто мне вселяет чужие желания? Как от них избавиться?
— Если это то, о чем я думаю, то… — он виновато улыбнулся, — никак.
В голове услышанное улеглось не сразу, а едва умостилось, у меня лишь вышло сдавленное:
— То есть как?
Я плюхнулась на стул, надеясь услышать, что это чей-то глупый розыгрыш.
Витор приподнял меня за плечи поставил на ноги. Прикосновения его рук отозвались во мне трепетной дрожью, сердце истерично забилось…
— Я знаю лишь один способ.
Я не успела спросить, какой именно. Меня поглотил нежный, чувственный поцелуй, выпуская из клетки внутри меня все те накопленные желания, что я так отчаянно держала в узде.
Проведя ладонями по оголенному торсу Витора, поразилась, насколько сильно я или вовсе не я — не важно — хотела до него дотронуться. Его руки были чуточку смелее, сжимая талию, гладя спину и спускаясь к пояснице.
— Витор… — с наслаждением прошептала я и вновь почувствовала, что мне было просто необходимо произнести его имя вот так…
В мыслях щелкнуло, что сама я совершенно этого не хочу, но чувства взяли надо мной верх.
Витор покрывал поцелуями шею и спустился бы ниже, но мешала рубашка. Я потянулась к пуговицам, Витор перехватил мои руки и выдохнул с поцелуем:
— Я сам.
Сам так сам… Кто ж против?
Он медленно расстегивал рубашку, наслаждаясь моментом. Чувства радовались моему поражению. Я сдалась под их натиском, и если буду жалеть, то только потом, а пока…
Ткань скользнула по рукам на пол. Витор с нежностью проложил дорожку из поцелуев от шеи до пупка. Никогда бы не подумала, что он способен быть таким… мягким.
— Рэне, умоляю, скажи, что это не сон, — проговорил Витор мне в живот.
— Не сон, — подтвердила я, и мы тут же сменили плоскость.
Витор подхватил меня и уложил на узкую кровать, нависая сверху.
— Проснись, — неожиданно произнес он.
— Что? — пребывая в каком-то дурмане, спросила я.
— Проснись, Рэне, — повторил он и начал трясти меня за плечо.
— Зачем ты…
Я хотела спросить, зачем он трясет меня, как вдруг лицо его начало расплываться, мои глаза распахнулись…
— Наконец-то, — пробурчала Малена. — Во-первых, ты стонала, во-вторых, еще немного, и мы опоздаем, в-третьих, ты просто обязана рассказать, что тебе снилось.
О боги… Сон… просто дурной сон…
Щеки пылали, сердце продолжало бешено колотиться, а в голове не укладывалось, с чего вдруг мне снятся такие сны. К слову, в действительности никакие чувства меня не обуревали. Видимо, я просто перенервничала. Может, вчерашние наваждения были простым совпадением или мне привиделось все в другом свете, но, к великому счастью, к Витору меня ничего не гнало.
По пути до зала, во время завтрака и по дороге к кабинету Малена не возвращалась к теме сна. Али и Гейд проявили бы любопытство, а этого нам не надо. Но едва мы расселись по местам, приготовившись к истории, как подруга зашептала:
— Рассказывай, что тебе снилось?
— Витор, — шепнула я в ответ, выводя на листке хаотичные узоры.
Малена удивленно смотрела на меня, открывала и закрывала рот в немом молчании, и я уже обрадовалась, что она удовлетворится этой малой толикой информации… Но нет.
— Подробности, — заявила она. — Я требую подробности.
Меня распирало от желания пересказать весь сон в красках, выговориться, выдохнуть и забыть об этой нелепости. С пересказом сна попутно пришлось упомянуть странные ощущения, что возникли, когда я пришла к Витору за речью и после ужина. Выдвинула предположение, что сон — всего лишь результат прокручивания воспоминаний и попыток объяснить странную реакцию.
— Действительно странно, — заключила подруга.
Она успевала слушать меня и записывать за магистром Холелом. Я успевала только говорить. Меня настолько поглотило произошедшее, что я не заметила, как мысли стали вращаться возле одного человека, а внутри нахлынула приятная волна от воспоминаний о нем.
— Я понятия не имею, что со мной происходит, но в этом надо разобраться, пока я в беспамятстве не повисла на шее у твоего брата, — я все же взяла карандаш и начала быстро переписывать конспект Малены.
Как бы я хотела пожить спокойно хотя бы пару месяцев. Без краж, без безумных маньяков, грезящих о величии, без турниров и уж тем более без внезапно обострившейся симпатии к Витору, к которой я не причастна. Бред. Ведь это — полнейший бред. Человек не может чувствовать то, что он не чувствует. А я лично не испытываю к Витору ничего. Совершенно и абсолютно.
Пожалуй, в этом мире не стоит ничему удивляться. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день увижу летающего носорога. Нет, конечно же, я удивлюсь, но даже летающий носорог не способен удивить меня больше не моих чувств. За гранью фантастики. Или моего понимания.
— Может, это ты, но не хочешь признаться самой себе, — выдала Малена, пока мы переходили по мостику из веток в соседнее дерево.
— Исключено, — отрезала я, не желая даже думать об этом.
— Ты так яро отрицаешь возможные чувства, что мне начинает казаться, что они вполне реальные.
Подруга нарочно смотрела по сторонам, но не на меня.
— Ты же знаешь, что это не так, — у меня вырвался нервный смешок, а внутри что-то противоречиво колыхнулось.
Похоже, пора переходить к радикальным мерам. Придется обратиться с вопросами к магистру Айнеху. Вдруг ему удастся выявить хотя бы первопричину. Не может же возникнуть вот так… на ровном месте. Такое бывает только в сказках, но там влюбляются в прекрасных принцев и к тому же по собственной воле.
* * *
Я стояла рядом с предполагаемой дверью магистра Айнеха. Где еще его искать я не знала, а как он выходил вроде бы из этой комнаты — видела. Осталось постучать… Представляю его удивленное лицо и вопрос: «Опять что-то натворили, Савелье?» И это несправедливо. Я вообще никогда ничего не творю. Просто обстоятельства меня подставляют.
Я постучала, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший студент. А я всего-то хочу задать пару вопросов, на которые магистр с его огромным опытом наверняка сможет ответить.
Дверь открылась практически мгновенно. На пороге стоял магистр в привычном виде — черный костюм, волосы наполовину заплетены в тугую косу.
— Адептка Савелье, в чем дело? — немедля спросил он. — Пожар, убийство, потоп?
Я покачала головой.
— Тогда слушаю, — он сложил руки за спиной, приняв позу, в какой обычно беседует с адептами.
— Я хотела спросить, можно ли заставить человека чувствовать то, что, допустим, я хочу?
— Масса способов, от проклятия до приворота. На вас ни того, ни другого. Вопрос: зачем вам, молодой красивой девушке, заниматься такими глупостями?
Магистр пристально смотрел в глаза, а мои щеки запылали алым.
— Нет, я вовсе не собиралась ничего делать. Я просто расширяю кругозор.
Пора ретироваться, пока Айнех не начал детальный допрос.
— Вы точно уверены, что на мне ничего нет? — решила уточнить напоследок.
— Савелье, вы сейчас высказываете сомнения насчет моей компетентности?
Из глубины комнаты послышался мужской смех, а затем показался сам источник. Лорд Эльтерил неспешно приблизился к нам с веселой улыбкой.
— По-моему, девочка пытается удостовериться, что ее чувства настоящие, — он взглядом словно просканировал меня от макушки до пят.
Я почему-то побоялась задавать уточняющие вопросы. Во-первых, я немало удивилась его присутствию в покоях Айнеха, во-вторых, я уже успела отличиться при первой встрече.
— Настоящие, но пока не совсем твои, — заключил эльф.
Магистр смотрел на него с заинтересованностью, я же поняла, что ничего не поняла, но зато умудрилась попасть в очередную ситуацию, которая неизвестно как закончится.
— Еще немного, и у нее случится истерика, — лорд Эльтерил криво улыбнулся.
Магистр Айнех втянул меня в комнату. Я выразила протест. Никакой истерики не предвидится, я абсолютно спокойна. Но переубедить Айнеха не удалось. Он усадил меня в кресло, налил зеленого чая, накапал туда чего-то и протянул мне со словами:
— Рассказывайте, Савелье, что с вами приключилось?
Он сел напротив, рядом с лордом Эльтерилом. Они держали в руках бокалы с почти черной жидкостью и с профессиональным любопытством на меня взирали.
Наверное, так себя чувствуют на сеансах психотерапии. На тебя смотрят умные дяденьки, ждут рассказа, записывают в блокноты, делают выводы и ставят диагноз. Только у магистра и эльфа в руках никаких блокнотов, и рассказывать им все подробности в мои планы не входило.
Стоило догадаться, что уйти от магистра так легко не удастся. Зачем я вообще к нему пошла? Неужели нельзя было найти другой способ добыть информацию?
— Ничего, — я покрепче сжала кружку, — со мной все в порядке.
— Кого вы пытаетесь обмануть? — Айнеху мой ответ не понравился.
Вас. Как видно, не очень удачно.
— Если юная леди не возражает, я выскажу свои предположения, — лорд Эльтерил улыбался.
— Нет, что вы, — я замотала головой. — Какие могут быть возражения? Мне еще здесь жить и учиться.
— У девочки прекрасное чувство юмора, — эльф продолжал улыбаться.
— Не устаю смеяться, — мрачно подтвердил магистр и попросил лорда Эльтерила переходить к его предположениям.
Чувствую себя лабораторной мышью под скальпелем ученого.
— Адептка была помолвлена, так? Ты думаешь, что он… манипулирует твоими чувствами: влюбленность, притяжение… Я прав?
Я кивнула.
— Он чувствует то же самое, — заключил эльф с хитрым прищуром. — Не веришь — спроси у него.
Не верю, конечно. И вообще…
— С чего вы это взяли? — Я сделала большой глоток чая — для храбрости.
— Кое-что знаю о родовых кольцах, а вам, юная леди, не помешает изучать предметы, прежде чем брать их в руки, — лорд Эльтерил поднялся, намереваясь уйти.
Витор давал мне такой же совет.
— На мне нет кольца, — я показала правую руку, — оно не может на меня влиять.
Эльф насмешливо-вопросительно изогнул брови и повторил вопрос магистра Айнеха:
— Адептка, вы сейчас высказываете сомнения насчет моей компетентности?
— И в мыслях не было, — я тоже поднялась, — просто не понимаю, как предмет, давно не связанный со мной, может на меня влиять.
— Так ли давно? — едва заметно усмехнулся он.
Магистр Айнех неодобрительно покачал головой.
Я ничуть не сомневаюсь, что люди вы крайне умные и образованные, но эти догадки не имеют под собой твердого основания.
— Советую вам заглянуть в библиотеку в свободное время. Изучите первый том собрания о духах-хранителях. На парочку вопросов ответы там найдутся, — эльф подмигнул напоследок и, попрощавшись с магистром и пожелав доброй ночи, удалился.
В библиотеку. Время позднее, но вдруг еще успею? Мне очень, очень надо знать, что со мной творится. Лорд Эльтерил меня еще больше запутал.
— А библиотека сейчас работает? — спросила я у магистра уже возле двери.
— Нет, Савелье. Люди по вечерам отдыхают, — ответил он с легкой улыбкой.
Я постаралась улыбнуться в ответ и развернулась, чтобы уйти.
— Постойте, Савелье. Если вам нужна будет помощь, вы всегда сможете ее получить, — Айнех, как и всегда, был серьезен.
— Спасибо, магистр, — я кивнула, — я знаю.
Он тоже кивнул и закрыл дверь.
Сначала выясню, что происходит, а потом решу, требуется мне посторонняя помощь или обойдусь своими силами. Теперь я хотя бы знаю, с чего начинать поиски, а это уже полдела.
Малены в комнате не было, зато на столе лежала записка. Она ушла с Алисией и Аргейдом понаблюдать за лодочными гонками и приписала, что непременно будет ждать меня с подробнейшим указанием места. Я отдала предпочтение задачам по праву и углубилась в учебники. Я даже смогла отвлечься от мыслей о кольце, полностью заняв мысли задачей, пока внезапно не почувствовала тревогу.
Наверное, я просто перенервничала. За эти сутки столько всего произошло, свихнуться можно! Моя не моя жизнь не перестает преподносить сюрпризы, к которым я не готова.
Наверняка есть способ решения проблемы с кольцом, с его гипотетическим влиянием. Осталось дождаться утра и бегом в библиотеку — изучать том первый.
— Сидит, пишет, — заворчала Малена, вернувшись. — Зря не пришла, было весело.
— Я сделала право, — я убрала тетради с учебниками на полку, — и как все прошло? Кто победил?
Подруга начала переодеваться, а я легла на кровать.
— Дружок Маккалена. Темноволосый, с кривым носом, помнишь, на лестнице с ним был. Утопить бы их разом.
— Слишком гуманно, — усмехнулась я. — Пусть живут.
Малена тоже легла, свет погас через несколько секунд.
— Ты права, — зевая, произнесла она, — кто-нибудь им обязательно устроит веселую жизнь.
— Такие обычно сами себя наказывают своими поступками, — засыпая, сказала я.
— Если не достанут меня раньше, — пробормотала Малена, — тогда накажу их я…
Даже не сомневаюсь. И кто-нибудь ей в этом непременно поможет.
