Глава 6. Крампусиана и моя ведьма
Ночь пахла морозом и медом, пряным глинтвейном и металлом. На улицах было шумно: звенели сосуды, ударяясь друг о дружку, грозно рычали ряженые в крампусов хулиганы, громко переговаривались люди.
Святой Николай, важный и статный, вышагивал впереди.
Славка стояла на балконе и с любопытством смотрела на процессию. Какой любопытный обычай. Не сказать, что совсем уж непонятный, хоть дома такого и нет.
Кто-то окликнул ее снизу. Она перевела взгляд. Так-так, среброглазый Клаус. Эх, не будь тут твоего напарника, не ушел бы от ее чар. Но не судьба. Славка улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй. Клаус покачал головой и указал на процессию. Она только пожала плечами. Нет, мальчики, без меня. Тут гора планов, а вы пытаетесь заманить меня на местную оргию. Ну ладно, не оргию, но кто его знает. После прогулки по Рипербану Славка поняла, что тут возможно все. Проделала она это исключительно из своего ведьмовского любопытства и тяги к приключениям на свои прекрасные нижние девяносто.
Подмигнув Клаусу, она нырнула в теплую комнату. Не до тебя сейчас, красавчик. Кругом такое творится, что глаз да глаз нужен. Сонька сегодня не уснет, шепчет интуиция, что придут к ней гости. Да такие, что мало не покажется.
Интуиция — вещь незаменимая, особенно для ведьмы. Славка подошла к зеркалу и криво ухмыльнулась. Да уж, даже для такой, как она. Сила досталась от прабабки; просыпалась редко и неравномерно. Однако если уж приходилось ею пользоваться, то на полную катушку.
Славка потянула жемчужное ожерелье. Нить лопнула под острыми ногтями, бусины со стуком покатились по полу. Долой все тряпки и побрякушки. Коль уж нечисть гуляет, то и самой неплохо бы погулять. Вжикнула молния, к ногам скользнуло шелковое платье. Худая, нагая, обворожительная. Прекрасная в своей некрасоте. Подняла руку и вынула длинную острую шпильку из волос — черные локоны тут же рассыпались по плечам и спине.
Ни один мужчина не смог бы назвать ее прелестницей. Как и ни один не смог бы пройти мимо. Природное очарование было настолько сильным, что многие не рисковали сопротивляться. Да и… не хотели.
Часы пробили полночь. Славка бросила быстрый взгляд в угол, туда, где за шкафом притаилась метла.
Видит госпожа темная ночь и все, кого она прячет под своим покровом, это было нелегко. Как объяснить важному иностранцу, от которого страшно тянет неведомой силой, что тебе жизненно необходима метла? Вот именно эта, старенькая и потасканная, с торчащими во все стороны ветками. Зато на ней летать — сладко-сладко. Не упадешь, не соскользнешь, не занесет туда, куда не надо. Метлу Славка сама покупала на базаре, зачаровывала и объезжала. Это как любимый ребеночек, который понимает тебя без слов и умеет подстраиваться под настроение.
Неожиданно стало жарко. Кровь заиграла в венах, скулы окрасились румянцем, а обнаженную кожу словно опалил знойный ветер. И тут же все схлынуло, будто и не было. Губы Славки растянулись в улыбке.
— Что, смотришь, старый черт? — проворковала она. — Нравится?
Силуэт Крампе соткался из тьмы, свился тугими спиралями, от которых исходило рубиновое свечение. Вспыхнули в темноте горящими углями нечеловеческие глаза, скользнули лунные лучи по изгибам рогов. В комнате запахло дымом и зимней стужей.
Внушительная лапа, покрытая густой бурой шерстью, легла на обнаженное бедро ведьмы. Длинные когти чуть царапнули кожу, оставляя белые полоски на смуглой коже. Внутри все сжалось, сердце пропустило удар, но не от страха. Наоборот — предвкушение. Желание? Еще рано. Пусть его вид может испугать кого угодно, но разве и она останется сама собой, когда откроет истинное лицо?
— Нравится, — пророкотал он, прижимаясь со спины.
Длинный язык начертил на плече витиеватый узор. От этого прикосновения по коже прошел жар. Во рту пересохло. Она не ощущала запаха, исходившего от тела Крампе, однако разум дурманило так, будто рядом кто-то воскуривал пьянящие благовония.
Его рука скользнула по ее животу, поднялась к груди.
— Потом, — выдохнула Славка. — Сначала — дело.
— Страшно деловая ведьма, — прошептал он ей на ухо, прихватывая зубами мочку.
Славка вздрогнула, колени так и норовили подогнуться. Крампе кружил голову: его древняя сила, мощь, стать. Не зря же говорили, что крампусам дети — всего лишь прикрытие. Основное их лакомство — женщины. Их тела, страсть, вздохи и крики. А уж если женщина — ведьма, то…
В зеркале отразился рубиновый взгляд, насмешливый и довольный. Словно Крампе уже получил то, что хотел. Ну-ну, дружочек, погоди. Рано еще веселиться и торжествовать. И, видимо, нечто такое отразилось на ее лице, что Крампе чуть прищурился.
— Что ты задумала, моя ведьма? — пророкотал он, обжигая шею дыханием.
«Еще не твоя», — подумала она.
— Прокатимся по небу, герр Крампе? — промурлыкала Славка. — В одно место, где лечат людей? Навестим Стефана.
Некоторое время он молчал, что-то обдумывая. Но потом резко вжал ее в себя и шепнул:
— Как скажешь, моя ведьма.
«Еще не твоя, — мысленно ухмыльнулась она. — Хотя…»
Отражение Крампе пошло рябью. Исчез звериный облик, уступая место человеческому. Впрочем, от этого легче не стало. Даже сейчас по нему было заметно, что, несмотря на тело красивого мужчины в расцвете сил, возле нее стоит тот, чье имя лучше не называть.
— Что задумала? — спросил он уже нормальным голосом.
Славка медленно повернулась к Крампе, стараясь смотреть только в глаза. Пусть дело прежде всего, и она женщина. Но… все же желание вспыхивает будто пламя, когда рядом такой мужчина.
— Больница и Стефан, — сказала она. — Давай слетаем туда и посмотрим: нет ли какого вмешательства в его ауре. Соня проходила сильнейший ритуал гадания. И то, что никто не пришел, — очень странно.
Крампе положил руки ей на плечи, в глазах не осталось и следа от похоти. Кажется, были вещи, с которыми он шутить не хотел. Стефан ему не чужой, да и Соня явно симпатична.
— Пришел, просто не тот, кого звали, — поправил он.
Славка отмахнулась:
— Ни один из них не связан с Соней общим даром. А после ритуала по идее они должны быть одним целым. Поэтому у меня и появилось подозрение, что есть нечто, что держит Стефана не в Зеркалье, а здесь, в реальном мире.
Крампе некоторое время поразмышлял, но потом кивнул, соглашаясь.
— Я, конечно, не уверена, что хоть что-то получится, — медленно проговорила Славка, — но попробовать стоит.
— Даже не знаешь, что искать? — иронично поинтересовался он.
Она закусила губу. Признаться? Да уж, что поделать. Только вот и впрямь чем черт не шутит. Особенно тот, который почти держит в объятиях.
— Не знаю. Но не хочу исключать возможность. Вдруг и впрямь есть нечто, что можно упустить.
Славка отошла на шаг и плавно взмахнула рукой. Метла подпрыгнула несколько раз, приблизилась к своей хозяйке и трогательно прижалась деревянным черенком к плечу. Крампе рассмеялся. Метла, словно обидевшись, подлетела к балкону. Славка ухватила его за руку и потянула за собой.
— Смеяться будешь потом, — хмыкнула она, усаживаясь. — Давай, устраивайся.
Тот, кажется, хотел сказать нечто пошлое, оценив обнаженную ведьму на метле. Славка только шикнула на него и почувствовала приятную тяжесть за спиной. Крампус — это вам не человек, равновесие удержит в колдовском полете.
Они взмыли в ночное небо. Кажется, внизу кто-то присвистнул. Славка не оборачивалась, однако почувствовала, что Крампе показывает кому-то язык. Ну и ну, взрослый уверенный мужчина, знающий, чего хочет от жизни. Впрочем, судя по всему, этим кем-то там на земле был Клаус, явно не ожидавший такого поворота событий.
Морозный воздух обжигал кожу, но холодно не было. Внутри поселилась какая-то шальная радость, восторг от полета и надежда, что все получится.
— Правее, красавица моя, — прошептал Крампе, одной рукой обнимая Славку за талию, а второй указывая направление.
Гамбург внизу — елочная игрушка, облитая ночью и усыпанная золотыми и серебристыми блестками. Драгоценное сердце на ладонях Эльбы-красавицы. Рычащие и прыгающие ряженые крампусы, звон, говор людей, важный статный мужчина в костюме Святого Николая. Сонные дома, темные мосты, шпили кирх, пронизывающие небо. Все здесь и сейчас реальное — коснуться рукой можно. И в то же время кажется: только закрой глаза — и все исчезнет.
— Нам туда, — выдохнул Крампе, указывая на здание больницы.
Славка пошла на снижение. Покров невидимости укутал обоих. Нечего смотреть простым людям на разгуливающую ведьму-интуристку и ее не менее колоритного сопровождающего. Они прошли через главный вход, но никто не обратил внимания. Да что там внимания… даже не посмотрел, что кто-то явился. Крампе тоже умел прятать от чужих глаз то, что им не следует видеть.
В полном молчании они прошли в палату Стефана. Для Славки здесь все было чужим и непривычным, но так же нелюбимым, как и дома. Больницы для тех, кто не может вылечить себя сам, позабыв простейшие истины. Ведьмы в больницы не ходят, как и в церкви.
Пусть она не из тех, настоящих и истинных, однако уж если обращалась к силе, то следовала ее законам. И поход в больницу был вынужденной необходимостью. Потому что сидеть сложа руки она не любила.
Дверь в палату распахнулась сама собой. В тот же момент оттуда плеснуло что-то черное и тягучее. Отчаянно слепое, окатывающее первобытным ужасом. Славка судорожно захрипела, схватилась за горло. Воздух исчез из легких, перед глазами все потемнело. Метла со стуком упала на пол. Крампе, кажется, пытался помочь, но каждое его прикосновение обжигало огнем. Славка заорала, чувствуя, как задыхается от жара, расплавленным металлом вливающимся ей в нос и рот.
— Ве… — прохрипела она. — Ведьма! Это она!
Cила, темная и голодная, была женской. Ни один мужчина не обладает такой. Она утягивала Славку в себя, заполняя каждую клеточку ее тела. Хотелось выть. Орать, раздирать ногтями себе лицо — только не допустить полного проникновения этой мерзости в себя.
— Яросла… — хриплый голос Крампе оборвался влажным хрустом.
Раздался глухой удар. К горлу подкатила тошнота, перед глазами заплясали ослепительные точки. А потом резко пропали все краски, и мир погрузился в беспроглядную тьму, потеряв прежние очертания.
* * *
Я беспокоилась и не находила себе места. В ночь, когда на улице проходит торжество, подобное Крампусиане, сладко не поспишь. И хоть сегодня на улицу я не собиралась, но все же воздух пропитался напряжением и ожиданием, а звуки, доносившиеся из окна, заставляли вздрагивать.
Славка предупредила, что сегодня ее не будет. На все мои протесты не обратила ровным счетом никакого внимания. Ведьмовские корни брали свое. И пусть я знала, куда она собралась, беспокойство становилось только сильнее. Вздохнув, я бездумно посмотрела в монитор, не осмысливая увиденного. У работодателя пришлось отпроситься на неопределенный срок. Разберемся немного здесь, вернем Стефана, потом снова войду в привычный ритм. Славке пришлось сделать то же самое. В какой-то момент я поняла, что остро сожалею, что все резко перевернулось с ног на голову и теперь нельзя оказаться в прежней спокойной жизни.
Я свернула вкладку с новостями из дому и выключила ноутбук. Не идет, не клеится. Надо, пожалуй, выпить что-то успокоительное. А то так долго не протяну.
Сцепив пальцы, сообразила, что они мерзко подрагивают.
Причины волноваться есть, и нешуточные. Неведомо куда пропала Золотая Тень. Я обыскала весь дом, но не сумела отыскать и малейшего ее присутствия. За Райна я переживала как за родного, к тому же прекрасно понимала, что мое выздоровление без него не обошлось. Воображение рисовало уж совсем печальные картины, однако я гнала их от себя прочь. Нет, с ним все в порядке. Обязательно. Просто, возможно, он ушел в свой мир теней и…
«Сама-то веришь в эти бредни?» — любезно поинтересовался внутренний голос.
Нет, не верю. Уже не в том возрасте.
Кольцо на пальце жгло холодом. Сразу, как проснулась, я его и не заметила. Не то чтобы оно было невидимым, просто глаз не задерживался. Смешно или нет, а будто кто наложил сказочное заклятие отвода глаз. А еще это платье… Широкий жест. Только зачем? Чтобы на Бале Горгулий не выглядела как пугало? Ну так переживем, подумаешь. Надела бы тот наряд, в котором ходила на концерт. И вообще… Воспоминания о Валентине одновременно заставляли сердце сжиматься и стучать в предвкушении. Хотелось закрыть глаза и вновь ощутить прикосновения его пальцев, услышать шепот, вдохнуть аромат…
Стоп, Соня, что-то тебя понесло.
Маленький ночник, стоящий на столе, неожиданно померк. Сердце замерло, мне стало не по себе. Что происходит? Последнее время что-то не расслабиться и не побыть спокойной. Все время что-то случается, все время сидишь и ждешь неприятности. Судя по всему, вот она и появилась.
В комнате послышался шорох.
— Кто здесь? — резко спросила я.
Внезапно осознала, что сразу хоть и испугалась, но сейчас отпустило. Мои способности зеркальщицы стали куда внушительнее, поэтому я понимала, что могу дать отпор. Пусть это будет не чистый ход, как у Стефана, однако все равно подействует.
— Как грубо, хэрцхен, — прошипел кто-то за моей спиной. — Никаких манер. Уж могла бы выдумать что-то более витиеватое.
Узнала сразу. Быстро обернулась и встретилась со взглядом черных глаз. Изогнутые в ироничной улыбке губы, сложенные на груди руки, кожаный костюм. Длинные волосы струятся по плечам, как жидкий шелк. Хорош, такой себе готический принц в ореоле золотисто-желтого света. Только вот зубы заговаривать умеет на раз. Поэтому с ним лучше не спорить, ибо потом сама проблем не оберешься.
— Добрый вечер, — сухо сказала я, мысленно подбираясь и просчитывая, чем в него кинуть, если пришел сюда с далеко не благовидными целями. — Что вам нужно?
Дитер тем временем внимательно смотрел на перстень у меня на пальце.
— Ну, надо же. Старый добрый Кайзер. А я-то и подумать не мог… тяжело быть королем, каждая сволочь норовит свергнуть, — пожаловался он таким тоном, будто купил желанную вещицу, а та оказалась бракованной.
Впрочем, ни словами, ни интонацией я не прониклась.
К тому же слева от меня на стене появилась тень. Туманно-серебристая, обвивающая мою, черную и расплывчатую. А еще появилось какое-то странное чувство, что все будет хорошо. Обязательно. Если раньше можно было нервничать и сомневаться, то сегодня — нет.
— Присядь, хэрцхен, — мягко попросил Дитер. — Есть разговор.
— Уже поняла, — буркнула я, отходя от него и усаживаясь в первое попавшееся кресло. — Слушаю.
Он не подумал менять положение. Кажется, сидеть на столе ему нравилось. Ну ладно, почти сидеть, не будем вдаваться в подробности.
— Кажется, вам плевать на все замки́, герр Шаттен, — заметила я.
— Это не совсем так, — хмыкнул он. — Но в этот раз у меня есть особый пропуск. Однако… я не об этом. Где Золотая Тень?
Взгляд Короля жег не хуже пламени. Его губы сжались в тонкую линию. Я вдруг осознала, что он с трудом сдерживается. От чего именно — не понять. То ли жаждет открутить мне голову, то ли сотворить нечто похуже.
— Не знаю, — искренне ответила я. — Сама бы рада ее найти.
— Сомневаюсь, — прищурился он. — Все бы ничего, но я не просто не чувствую Райна здесь, а не ощущаю даже его присутствия в этой реальности. Скажи, милая, что ты сделала с моей Золотой Тенью?
Справа раздался смешок. До боли знакомый, кстати. Я резко повернула голову и уставилась перед собой. А когда сообразила, кого вижу, то чуть не рухнула с кресла.
Сердце, кажется, подскочило к самому горлу и затрепетало, как у пойманной пташки.
— Стефан, — хрипло прошептала, не узнавая собственный голос.
Или не совсем он. Уж точно не физическое воплощение, но явно… он. Мысли спутались, не получалось расставить их по полочкам.
— Ты выглядишь как тень, — брякнула я первое пришедшее в голову.
Формулировка вышла не очень правильной, но ничего более разумного в голову не шло. Он молча смотрел на меня. Я ждала чего угодно, только не этого. Ну, не молчи! Давай, рыкни что-нибудь, закати глаза, проворчи что-нибудь про глупую сестрицу.
Но Стефан только вздохнул и развел руками.
— Он и есть тень, — сказал Теневой Король. — В реальном мире духам пребывать нелегко, поэтому пришлось немного… подкорректировать.
— Ты превратил моего брата в тень? — ахнула я.
Король фыркнул:
— Ничего ему не сделается. Зеркалье, знаешь ли, не хочет тебе его показывать. Поэтому пришлось немного… преобразить. Не бойся, ничего ему не сделается. А если и сделается, долго плакать не будешь.
— Заткнись, Дитер, — мрачно сказал Стефан, и у меня отлегло от сердца.
Пусть его голос звучал тише, чем обычно, но все же это был он.
Теневой Король чуть повернул голову и так улыбнулся, что у меня сердце ушло в пятки. Да уж, лучше на него не смотреть. А Стефану не стоит выпендриваться лишний раз. А то еще станет рабом Короля. Судя по выражению лица последнего, то уже представил, что сделает с непокорным Главой Зеркальщиков, оказавшимся в полном его распоряжении.
— Так, не ссорьтесь. И объясните толком: что происходит? Стефан, как…
Брат молча поднял руку, останавливая мой словесный поток. Ну и ладно, не больно-то хотелось. Подумаешь, переживу. На краю сознания отметила, что раз скверный характер Стефана не изменился, значит, не все так плохо, еще повоюем.
В комнату заполз Пауль. Увидев Короля, он вдруг жутко зашипел и изогнулся всем немаленьким телом.
— Какая милая кися, — отметил тот. — Извини, дружок, но я по йольским котам.
«Кися» явно не оценила такого обращения, потому как тут же что-то недовольно замяукала и подошла ко мне. Потерлась о ноги, жалобно заглянула в глаза и поцарапалась лапкой. Короче, нахально просилась на ручки, игнорируя всех находящихся в комнате. Я мельком глянула на Стефана. Его лицо оставалось безучастным, но в глубине глаз проскользнула боль. Понимая, что сейчас, ровно в этот момент, я не могу исправить ситуацию, сгребла татцельвурма в охапку и затянула к себе на колени, стискивая так, словно это был не змеекот, а выздоровевший брат.
— Всю пафосность момента сбил, гад, — внезапно достаточно миролюбиво отметил Дитер. — Ладно, переживем. Рассказывай, хэрцхен, что произошло вчера и откуда у тебя кольцо. Мне больно любопытно.
— Мне тоже, — мрачно добавил Стефан.
Я исподтишка показала ему кулак. Не со зла, а так, для профилактики. Но упрямиться не стала и выложила все, как на духу. При этом выражалась достаточно обтекаемо, дабы Теневой Король не уловил негатива в свой адрес. Уж какие там отношения у них — не знаю, но лучше не нарываться.
Дитер оказался чудесным слушателем: не перебивал, не комментировал, не просил повторить. Только сдержанно кивал и задумчиво разглядывал носки собственных ботинок, будто там было нечто безумно интересное.
Стефан только раз тихонько выругал меня за самодеятельность с обрядом на суженого. Однако, получив ответ, что главной подстрекательницей выступила Славка, обреченно замолчал.
— Все понятно, что ничего не понятно, — мрачно подвел итог Король. — Знаешь, хэрцхен, наворотили вы тут со своей подружкой черт знает что.
— Крампе не знает, — автоматически выдала я.
Точнее, знает, но только то, что сообщила Славка. Кто ко мне являлся и зачем — загадка и для Крампуса. Иначе все было бы куда проще.
— Значит, так, — заявил Дитер, — я по Зеркалью ходить не могу. Даже если вы, зеркальщики, пытаетесь навести какую-то гадость через ритуалы, обряды и прочее. Тени — сами по себе дети чар, поэтому они не отреагируют на другие чары, как того хотелось бы. Другое дело — люди.
— Короче говоря, ты намекаешь, что тебя вчера ночью и близко не было? — задумчиво спросила я.
— Не намекаю, а прямо говорю, — твердо сказал он. — И да, вы оба для меня — досадная преграда. Я бы убрал обоих со своего пути, но… Видишь ли, хэрцхен, есть у нас в темном мире свой закон: нельзя убивать того, кого ты не любишь, просто так.
— Какой хороший закон, — пробормотала я, на всякий случай отодвигаясь подальше от Дитера. Как-то он не внушал доверия, ей-богу. Правда, с Паулем на коленях отодвинуться оказалось не так просто.
— По сути, моя основная претензия к Хармсу — укрытие Золотой Тени. Моей, — он очень четко произнес это слово, — Золотой Тени.
— Уже не твоей, — донесся тихий голос Стефана.
Дитер закатил глаза, давая понять, что не собирается это обсуждать. Впрочем, как бы сейчас мальчики ни спорили, факт остается фактом: Райн пропал. О чем я и сказала.
— Поэтому я и здесь, — серьезно сказал Дитер, глядя мне в глаза. По коже тут же пробежал мороз. Ух, ну и силища, с таким все же лучше не враждовать.
— А Теневая Охота? — спросил Стефан.
Его степень доверия к Теневому Королю явно не отличалась от моей.
— Угроза, — хмыкнул Дитер и невинно добавил: — Надо же как-то было проверить тебя на прочность. И припугнуть. Не люблю, знаешь ли, когда мне мешают непонятные личности.
Я задохнулась от гнева, но проглотила возмущенные слова, рвущиеся с губ. Паульхен почувствовал мое настроение и зашипел, гость ему явно не нравился.
— А что Кайзер? — резко перевела я тему.
— С Кайзером у меня нет вражды, — задумчиво сказал Теневой Король. — Как и нет дружбы. Шаттенштадтский трон — лакомый кусок, поэтому даже нет смысла на кого-то злиться за желание обладать им. Правда, фон Траум никогда не изъявлял желания стать правителем. А вот что он задумал — уже интересно, поболтаю с ним сегодня. До свидания.
С этими словами он отошел от стола и направился к выходу.
— Да-да? — любезно уточнил он, глядя на меня с таким выражением лица, что захотелось велеть Паулю кинуться и покусать этого нахала.
— Стой! — крикнула я, понимая, что не поднимусь. — Как до свидания? Ты пришел, узнал все, что хотел, и до свидания?
— Совершенно верно, — сообщил Дитер как нечто само собой разумеющееся. — Неужели вы решили, что я пришел на рюмку шнапса и чашечку чая?
— Но… — Я потеряла дар речи, понимая, что столько нецензурных слов за раз просто не выдам. Жалко, что он не читает мысли!
— Пусть идет, — неожиданно прошептал Стефан, и я вздрогнула.
Господи, ну и интонация. Повернула голову и посмотрела на брата… тень брата.
— До встречи на Балу Горгулий, хэрцхен, — насмешливо произнес Дитер. — Ну и ты, болезный, тоже приходи.
Дверь хлопнула. Я спихнула Пауля с колен и метнулась к Стефану, ухватила за плечо, но пальцы прошли сквозь серебристую тень.
— Господи, как… — голос предательски дрогнул, горло сдавило.
Стефан криво улыбнулся. Даже в таком виде кривая улыбка была его, фирменной.
— Во всяком случае, будучи тенью, я могу спокойно находиться в реальном мире. Хоть какая-то польза от гадского короля, то есть теневого. А теперь, любимая сестрица, повтори-ка все сначала. И прошу не опускать деталей. Ведь мы же слышали неполную версию твоей беседы с фон Траумом, не так ли?
