Глава 4
Плен
Тихие, осторожные шаги.
Фред встрепенулся и открыл глаза. Он не знал, где и когда научился спать так чутко, но этот навык определённо не возник на пустом месте – чтобы выработать его, нужен был определенный опыт.
Впрочем, в те мгновения Фред не пытался вспомнить своё прошлое. Все его внимание занимал идущий по коридору мутант. А поскольку света в импровизированном остроге дикарей практически не было, Фред мог ориентироваться только по звуку.
И очень быстро понял, что к ним в гости пожаловала женщина. Об этом говорила лёгкость её шагов, не свойственная тяжёлым, грузным бугаям.
– Рена? – тихо спросил Фред.
Ещё два шага – и тишина. Теперь мужчина отчетливо слышал, как ночная гостья тихо сопит в тишине. Она явно стыдилась своего поступка, но все равно шла. Почему?
– Как ты понял, что это я? – тихо спросила темнота голосом Рены.
– Из всех ваших женщин только ты могла прийти к нам. Ну и…
Он замешкался, не зная, стоит ли озвучивать вторую причину.
– Ну и – «что»? – нетерпеливо вопросила сестра Бартаба.
Фред шумно выдохнул и договорил оборванную фразу:
– Ну и вдобавок ты больше прочих похожа на человека. На нас с Кирой. На хомо.
– Замолчи! – воскликнула Рена.
Получилось так громко, что даже спящая Кира заворочалась. Правда, кажется, не проснулась – Фред, опять же, не видел её лица, но по тому, как выровнялось её дыхание, решил, что она снова провалилась в сон.
– Не кричи так, – велел мужчина.
– Ты что… указываешь мне? – медленно закипая, прошипела Рена.
Фред и сам удивился собственной наглости. А, может, виной такой дерзости было ощущение скорой смерти, некоей обречённости, которую подпитывало ожидание завтрашнего дня. Да, им подарили вечер и ночь, но какой прок от этой щедрости, если последние часы своих жизней пленники проводили в подземелье за массивной стальной решеткой? Исход грядущего боя между нынешним вожаком и тем, кто вознамерился занять его место, никак не влиял на судьбу Киры и Фреда. Вся разница заключалась в том, кто отдаст приказ убить и сожрать пленников – Бартаб или Карик. О помиловании речи не шло вовсе, а потому и смысла расшаркиваться перед Реной Фред не видел.
– Нам конец, – тихо, но твердо сказал мужчина, тщетно вглядываясь в окружающий сумрак, туда, откуда доносился голос дикарки. – Нас сожрут, так или иначе, но у нас ещё есть несколько часов, которые мы бы хотели провести в тишине и спокойствии. Так что если в тебе есть хоть капля милосердия, оставь нас в покое.
Фред ждал взрыва, но Рена ничего не сказала. Секунды медленно утекали в вечность, а молчание все не заканчивалось. Казалось, ночная гостья просто растворилась в сумраке, точно призрак вчерашнего дня, но в тот миг, когда мужчина уже фактически поверил в это странное волшебство, тьма сказала голосом Рены:
– Это не конец, Фред.
От удивления у него перехватило дыхание. Она запомнила его имя? Но зачем? Почему она тянулась к нему, словно сталь к магниту? Чем её заинтересовал какой-то грязный и небритый хомо?
«И что, чёрт побери, значит её последняя фраза?!»
– О чем ты? – хриплым от волнения голосом спросил Фред.
И снова – заминка. Но если в прошлый раз мужчина не ждал ответа, то теперь буквально сгорал от нетерпения. Раз за разом прокручивая в голове последнюю фразу Рены, Фред принялся невольно притопывать ногой по полу.
– Я… я могу вывести вас отсюда, – с явным трудом выговорила дикарка.
С трудом поборов желание рысью метнуться к решетке, мужчина дрожащим голосом спросил:
– Зачем тебе это? Ты же сестра вождя!
– Уже завтра я могу перестать ею быть, – с грустной усмешкой ответила на это Рена.
Фред не сразу понял, что она имеет в виду, но когда понял, едва не хлопнул себя по лбу от досады. Ну конечно! Слетит голова Бартаба – слетит и Ренина, сразу следом за его. Каким бы благородным ни был Карик, он не дурак и не станет оставлять в живых сестру убитого вожака. И в племени его, конечно же, поймут.
«Так вот почему она пришла – она хочет сбежать, но боится идти одна. Что ж, очень удобно. Если Бартаб победит, она всегда сможет вернуться, рассказав ему пару небылиц о “коварных хомо”…»
– И поэтому ты хочешь сбежать вместе с нами, – сказал Фред вслух.
Это был не вопрос, а утверждение: он не собирался разыгрывать из себя наивного дурачка. Пусть знает, с кем имеет дело.
– Ты очень догадливый хомо, – заметила Рена.
После предостерегающего шипения уважительные нотки в её голосе звучали крайне необычно.
– Поэтому до сих пор и жив.
На самом деле, он, конечно, лукавил. Черт знает, почему он еще жив. Собственное прошлое по-прежнему оставалось для Фреда тайной, да что там – даже имя у него было фальшивое. Но Рене об этом знать не стоило.
– А вы с ней… давно? – вдруг спросила сестра Бартаба.
Фред от неожиданности замешкался. Зачем Рене это знать?
– Да уже… давненько, – прочистив горло, соврал мужчина, стараясь не смотреть в сторону дикарки.
Возможно, эта предосторожность была лишней, но кто знает, как хорошо здешние жители видят в темноте? В конце концов, Рена пришла сюда без фонаря и факела, но при этом ни разу не споткнулась, да что там – даже не замедлила шаг. Это уже говорило о многом.
– Что она для тебя значит?
Тут Фред удивился ещё больше. Странные вопросы неожиданно посыпались, как из рога изобилия. Казалось, Рене должно быть совершенно наплевать на их с Кирой взаимоотношения.
«Разве что…»
Внезапная догадка поразила мужчину. Она казалась безумной, но, по иронии, объясняла все – от пронзительных взглядов и каверзных вопросов, касающихся их с Кирой прошлого, до, собственно, предложения о совместном побеге.
«Влюбилась, что ли?» – мысленно спросил у тьмы Фред.
Хотя любовь, пожалуй, слишком сильное слово, чтобы вот так им разбрасываться. Скорей, речь шла о какой-то симпатии, граничащей с влечением.
«Кто-то такое зовёт экзотикой, – мелькнуло в голове у Фреда. – Но, по сути, это самое настоящее извращение!»
Впрочем, ему-то какая разница, что за чувство привело сюда Рану? Она хочет сбежать и взять их с собой? Отлично. Когда они окажутся на поверхности, на почтительном расстоянии от Бартаба, Карика и прочих любителей человечинки, можно будет легко и быстро распрощаться с любвеобильной дикаркой и пойти своей дорогой. И если даже Рена вздумает им препятствовать, Фред с Кирой в четыре руки как-нибудь с ней справятся – с одной-то девушкой, пусть и не совсем обычной.
– Ну так что? – нетерпеливо спросила Рена. – Кто она тебе, Фред?
«Нельзя, чтоб она соскочила с крючка, – подумал мужчина. – А то ещё передумает и уйдёт… Подыграю ей. Скажу, что…»
– Она – сестра моего друга. Он пропал, мы отправились его искать.
Такой ответ, казалось, обязан устроить всех. Иронично, но Фред практически не лукавил – они действительно искали брата Киры. И пусть на самом деле Агапа вояка прежде в глаза не видел, сути дела это не меняло.
– Думаешь, он все ещё жив? – спросила Рена.
Напряжение несколько спало: Фред понял это по смягчившимся интонациям дикарки.
– Надеемся. Особенно Кира. Ты ее, наверное, понимаешь лучше моего – у меня-то брата никогда не было.
И снова возникла заминка. Фред тихо скрипнул зубами: из-за треклятого мрака он не мог увидеть, поменялась ли Рена в лице, и если поменялась, то как именно? Вояка хотел сыграть на чувствах дикарки к брату, но что, если они никогда не были близки? Вдруг Бартаб – всего лишь щит, который защищает Рену от других мутантов, и только этим он для неё и ценен?
– Понимаю, – наконец сказала дикарка. – Точней, понимала. Когда-то… Хотя тебе об этом знать без надобности, – спешно добавила она. – Мы должны сбежать. Это – главное.
– Ну так… а какой у тебя план? – откашлявшись, спросил Фред.
– Завтра на заре, когда солнце покажет на середину круга в храме времени, – понизив голос, ответила Рена, – племя соберется в ритуальном зале на поединок Бартаба и Карика. Пока они будут там, я приду сюда, открою клетку и выведу вас наружу. Предупреди свою… её заранее. Утром некогда будет разбираться. Ты понял, Фред?
Он кивнул. Тут же вспомнил, что сокрыт пологом тьмы, и уже открыл рот, дабы сказать…
– Вот и отлично, – произнесла Рена. – Тогда до встречи утром.
И снова – шаги. Поначалу отчетливые, громкие, они с каждой секундой становились все тише – будто самое медленное в мире эхо, которое рассеивает звук в течение нескольких минут.
«Значит, она действительно видит в темноте? – думал Фред, глядя в ту сторону, откуда доносился звук шагов. – Сильней обычного человека, быстрей, ловчей… И как они до сих пор полностью не извели таких, как я и Кира? Уму непостижимо…»
Он покосился туда, откуда доносилось мирное посапывание Киры.
Что ей снится? Как вообще она умудряется так крепко спать в плену у дикарей-людоедов? На жёстком, грязном полу, с тяжелыми мыслями о завтрашней казни…
«Наверное, это моральное истощение, – решил Фред. – Столько событий… Мозг просто не выдержал. Бедняжка».
Кира нравилась ему. Она, похоже, была женщиной, весьма подходящей этому сумасшедшему миру – умела метко стрелять, действовать наперекор обстоятельствам и перешагивать через свой страх, пусть и давалось ей это не слишком просто. По крайней мере, такой Кира казалась Фреду, знавшему её всего один день.
Но в условиях нынешнего мира даже день – это очень много.
«Надеюсь, у нас впереди ещё достаточно дней. Надо ведь еще разобраться, кто я, и найти похищенного Агапа… Уйма дел, короче говоря».
Фред уселся поудобней и закрыл глаза. Задумавшись на секунду, он громким шепотом сказал:
– Спокойной ночи, Кира.
Фред заснул быстро. И, хоть снилась ему откровенная галиматья, больше он не просыпался до самого рассвета.
Наверное, поэтому и не услышал, как Кира тихо ответила ему:
– Спокойной ночи, Фред.
Разумеется, она давно уже не спала и слышала все до последнего слова.
* * *
Потолочник медленно полз по бетону, стараясь, чтобы его присоски «чмокали» не слишком громко. Взор фасеточных глаз был направлен вниз, туда, где царила непроглядная тьма.
Но непроглядной она являлась только для обычных людей, не для потолочника. Памятуя об условиях, в которых придется действовать их творению, разработчики снабдили био прибором ночного видения, который автоматически включался, когда робот забредал в плохо освещенное помещение.
Именно благодаря этому чудесному изобретению потолочник теперь видел толпу руконогов, которая ошивалась в тоннеле метро. К счастью, баги перемещались по шахтам, не особо таясь – это был их дом, и они говорили, не понижая голоса, и громко топотали уродливыми паучьими лапами по грязному полу. Мутантов совершенно не заботило, что кто-то может их услышать. И даже более того – эти жуткие твари были уверены, что в заброшенных шахтах, кроме них, никого нет.
«Знали б они, кто поджидает их за ближайшим углом!» – мысленно усмехнулся потолочник.
Точней, не он сам, а его новый хозяин, Громобой, подчинивший себе сознание ползучего био. Нейромант, к слову, действительно находился за ближайшим поворотом и терпеливо ждал, когда руконоги снимутся с привала и уйдут.
Вот только этого почему-то не происходило.
«И чего вы там встали-то? – размышлял нейромант, наблюдая за мутантами посредством фасеточных глаз потолочника. – База у вас тут какая-то? Дежурный пост?»
Хуже всего было то, что подогнать или спугнуть багов не было никакой возможности. Бросишь в бой потолочника – и руконоги живо порвут его на микросхемы, пусть и сами умоются кровью. Отправишь на помощь Рухлядь – рискуешь изувечить лучшего своего робота. А ведь этой дюжиной количество багов в шахтах метро под Москвой не ограничивается – могут на шум прибежать и еще столько же, и даже больше. Зависит от того, где находится их следующий «лагерь».
«Рисковать не стоит».
Громобой готов был пожертвовать потолочником, но расставание с Рухлядью в его планы определенно не входило. Вот и приходилось ждать, попутно ломая голову, как же поступить?
«Может быть, попробовать увести их с помощью потолочника? – вдруг осенило нейроманта. – Не ввязываться в бой, а так – напасть на одного и дать деру, покуда шею не свернули… Если их зацепить, они не отстанут, это как пить дать!»
Идея показалась до ужаса простой, но в то же время не лишенной определенного изящества. Баги, что греха таить, туповаты и неуклюжи, берут только силой и выносливостью; потолочник куда ловчей и шустрей, поэтому сбежать от них он сможет легко и непринужденно.
«Уж точно на это больше шансов, чем на победу в бою!..»
Решение было принято. Громобой покосился на Рухлядь и бабочку-падальщика, которая отдыхала, сидя на его помятой головной башне.
– Ну что, позабавимся немного? – улыбаясь в густую бороду, спросил нейромант.
Он произнес это настолько тихо, что его вряд ли кто-то услышал. Впрочем, бородач на то и рассчитывал – к Рухляди все команды поступают мысленно, а рассказывать Бо о своем плане Громобою было просто лень.
– Вперед, марионетка… – добавил нейромант.
И потолочник, с громким чмокающим звуком отлипнув от потолка, полетел вниз, прямо на стоящих там багов. Падая, миниатюрный био раздвинул ноги так, чтобы их лезвия торчали в разные стороны. Фасеточные глаза смотрели на руконогов, которые, переминаясь с ноги на ногу, вертели головами из стороны в сторону. Судя по всему, никто из этих уродливых тварей не понимал, откуда доносится странный звук.
И только когда потолочник был уже в трех метрах от земли, один из багов вскинул голову и увидел несущегося на них лазутчика. Их взгляды встретились; глаза руконога моментально вспыхнули огнем, и он заверещал дурным голосом, привлекая внимание собратьев. Те принялись оборачиваться к крикуну, и в этот самый момент на стадо выродков упал потолочник. Его острейшие клинки моментально лишили самых неудачливых багов части конечностей; отрубленные лапы посыпались на пол, точно уродливые плоды некоего мутировавшего дерева. Визг багов стал еще громче; яростно хлюпая ногами по крови на полу, они ринулись к обидчику, но потолочник не собирался задерживаться надолго – прошмыгнув между двумя самыми нерасторопными багами, миниатюрный био дал стрекача.
«Догоняйте, мрази!..»
Разумеется, потолочник мог легко смыться от оравы неуклюжих подземных полулюдей-полунасекомых, но его нынешняя задача была несколько иной. Сейчас он, напротив, должен был убедить багов, что им вполне по силам догнать своего обидчика. Только в этом случае потолочник мог рассчитывать, что руконоги не бросят погоню и не вернутся в злополучный коридор.
Упершись в стену, миниатюрный био свернул в левое ответвление тоннеля, и баги, не долго думая, устремились следом за ним.
Путь был свободен.
– Правое ответвление – к нашим услугам, господин Рухлядь… – тихо пробормотал Громобой.
Он велел роботу подняться, после чего направил его в тоннель, где с минуту назад еще шумели ненавистные руконоги. Бабочка-падальщик спешно слетела с насиженного места и зависла в двух метрах над полом, размахивая крыльями. Выждав несколько секунд и собравшись с мыслями, нейромант поднялся и сам – упершись руками в пол, оттолкнулся и, кряхтя, встал в полный рост. Рухлядь старался идти максимально тихо, но его стальные манипуляторы все равно стучали по бетонной поверхности, и ничего с этим поделать было нельзя – разве что тряпками ноги обмотать, но где ж их искать, не плащом же Громобою жертвовать? Вот и получается, что избежать стука путники никак не могли.
«Лишь бы, пока потолочник тех отвлекает, другие не нагрянули, – думал нейромант, шагая следом за Рухлядью. – А то сейчас будет нам веселье – столкнемся нос к носу с шайкой этих мракобесов, тут-то нам и конец: мы ведь, в отличие от некоторых, по потолкам да стенам лазать не умеем!»
Однако пока что все шло неплохо: новый «солдатик» Громобоя продолжал уводить багов все дальше и дальше, и гул шагов и голосов постепенно стихал, вселяя в сердце нейроманта надежду на успешный побег из царства тьмы и ржавых рельсов.
Вот Рухлядь преспокойно перешагнул через порог и, свернув в правое ответвление тоннеля… внезапно увидел двух багов.
А они, в свою очередь, увидели его.
Громобой скрипнул зубами и тут же бросил Рухлядь в бой. Любое промедление могло стоить путникам жизни. И речь шла, конечно же, не о двух багах – они совершенно точно не справились бы с «сервом», тем более усовершенствованным, – а о тех десятках мутов, которые могли сбежаться на вопли убиваемых Рухлядью монстров.
Био, не теряя времени даром, обрушил руку-меч на плечо одного из багов. Клинок опустился сверху вниз и легко разрезал тело монстра от плеча до грудины. Тут он увяз, но Рухлядь не растерялся и одной из многочисленных ног с чудовищной силой ударил бага в живот, и уродец шустро слетел с меча и со всего размаху впечатался прямо в стену, находящуюся в пяти метрах от побоища. Ударившись затылком о кирпичную кладку, монстр потерял сознание, а пару секунд спустя и вовсе сдох от полученных ран.
Но Рухлядь павший баг уже не интересовал – куда больше опасений вызывал второй мутант, все еще живой и здоровый. Этот руконог как раз открыл рот, чтобы заорать во все горло и, тем самым, привлечь в правую «кишку» тоннеля своих коллег, однако био не дал ему такой возможности. Обратным движением меча стальной паук Громобоя легко отделил башку треклятого бага от несуразного туловища. Кувыркаясь, голова улетала в сторону и, подпрыгивая по бетонному полу, подкатилась к самым ногам нейроманта. Бородач брезгливо посмотрел на нее сверху вниз и что есть силы пнул носком ботинка. Несчастная голова полетела обратно и, стукнувшись в металлический бок Рухляди, сгинула во тьме. На обшивке робота остался темный след от крови убитого монстра, но био не обратил на такой пустяк никакого внимания.
– Вперед, – оглянувшись на бабочку, парящую за спиной, скомандовал Громобой и устремился следом за Рухлядью, который уже шустро перебирала ногами, стремясь поскорей покинуть злосчастный тоннель.
Нейромант обошел тело бага по широкой дуге. Проходя мимо, так, интереса ради, взглянул на убитого – нет ли у него швов, как у давешних сиамов и аспидов? Но нет, сюда, в подземелье, Угрюм, похоже, добраться не успел.
«Наверное, ему удобней охотиться на поверхности, – решил Громобой. – А здесь можно таких огрести… хороших! Вот и не суется…»
Пока они брели по относительно безопасному тоннелю, потолочник продолжал уводить стадо багов прочь от своего нового хозяина и двух его спутников. Громобой дважды порывался бросить миниатюрного био на произвол судьбы, отпустить его сознание, но оба раза в последний момент передумывал. В какой-то степени потолочник стал для нейроманта своеобразным подарком судьбы, от которого не хотелось отказываться так скоро. Казалось, свою службу миниатюрный био уже сослужил, но что, если…
«А что – если?..»
Он не знал, по какой причине продолжает сжимать сознание потолочника, точно собачий поводок. Возможно, это была самая обыкновенная жадность – нежелание отказываться от чего-то, пусть случайно приобретенного, но успевшего формально перейти в разряд «своего».
«Пусть будет», – решил бородач наконец и продолжил жить в трех мирах… точней, смотреть на этот мир под тремя разными углами. И если с двумя одновременно он еще мог как-то справиться, то дополнительный спутник время от времени заставлял Громобоя приостанавливаться, дабы обдумать свой новый шаг. Это очень изматывало, но отказаться от потолочника нейромант пока что был не готов.
«Вот выберемся – и сразу!»
Ну и, помимо прочего, был еще один маленький пунктик, связанный с подчиненным сознанием миниатюрного био. Стоит отпустить его разум, и стальной убийца тут же бросится обратно, к бородачу, дабы отомстить ему за все, разом. В итоге нейромант окажет себе медвежью услугу – ведь следом за роботом побегут и баги, и в результате Громобою придется воевать не только с разъяренной марионеткой, но и с жителями подземелий, драки против которых так хотелось избежать.
«Ладно, идем дальше».
Тоннель метро обязан был рано или поздно привести их отряд к выходу на свободу.
* * *
Утро ворвалось в камеру Фреда и Киры утробным и крайне жутким «уканьем» дикарей. Пленники даже спросонья не сразу поняли, что происходит.
– Это что такое? – хрипло произнесла Кира.
– Похоже, начинается, – угрюмо глядя наружу, сказал Фред.
В их крыле по-прежнему царила тьма, но через широкий дверной проем видна была освещённая факелом кирпичная стена, на которой плясали свой причудливый танец серые тени дикарей. Вот по коридору пронёсся невысокий абориген – совсем ещё мальчишка, в одной набедренной повязке. Спина, руки и ноги его еще не успели зарасти шерстью – так, лёгкий пушок, в тон тёмной, будто кора шагай-дерева, шевелюре. Почувствовав на себе взгляд Фреда, мальчишка повернулся и посмотрел пленнику прямо в глаза, и мужчина невольно поежился: даже этот юнец смотрел на него, словно на аппетитный кусок мяса. Видя, что хомо изменился в лице, темноволосый мутант удовлетворенно хмыкнул и убежал, явно не желая опаздывать на битву между Бартабом и Кариком.
«До чего жуткий век! – провожая его хмурым взглядом, подумал Фред. – Может, я сам захотел забыть обо всех этих ужасах? Может, сам каким-то образом уничтожил жуткие воспоминания о мутантах, роботах и прочих тварях, мечтающих прикончить первого встречного и полакомиться его мясцом?..»
– Как считаешь, она действительно придет? – вдруг спросила Кира.
Вопрос ее вызвал у Фреда легкое замешательство. Правда, он быстро понял, что к чему.
– То есть ты не спала, – констатировал он.
– Ты как будто меня в чем-то обвиняешь, – буркнула девушка.
– Вовсе нет. Я, скорей, просто не понимаю, зачем ты притворялась?
– Да чёрт его знает, – помедлив, сказала Кира. – Просто не хотелось вам мешать. Вы так славно болтали…
– «Славно болтали?» Ты вообще о чем? – поморщившись, хмыкнул Фред. – Я пытался не спугнуть нашу удачу, а она… она хотела сбежать, чтобы, если Бартаба убьют…
– Вот! – победно воскликнула Кира. – Если убьют!
– Не пойму, куда ты клонишь, – мотнув головой, честно признался вояка.
– Такое ощущение, что тебя кто-то по черепушке отоварил дубиной… или даже чем-то потяжелее.
– Почему?
– Да потому! Ты вообще Бартаба видел? Да он человека голыми руками разорвет без особых усилий! В нем дури, как в нео, который в Красном Поле неделю мариновался! Ты что же, всерьёз думаешь, что доходяга, вроде Карика, сможет его одолеть? Да Бартаб от него мокрого места не оставит!
Фред открыл рот, чтобы ответить… и закрыл, понимая, что возразить-то ему и нечего. Кира была совершенно права – Карик, высокий, стройный, сильный, в подметки не годился нынешнему вожаку. И хоть пленники не знали, по каким правилам проходит поединок, Бартаб казался железным кандидатом на победу.
«Но чего тогда боится Рена? Просто перестраховывается, на всякий случай? Да нет, вряд ли… Похоже, у нее есть какие-то иные причины для побега…»
– Она темнит, Фред, – продолжила Кира. – Дело явно не в Карике и не в возможном поражении брата.
– Но в чем же тогда?
– Да я ж откуда знаю, что у нее на уме? – хмыкнула девушка. – Я и видела-то ее, по сути, один-единственный раз. Ну еще разговор ваш невольно подслушала…
– Думаешь, не стоит ей доверять?
– А ты собирался? – И снова голос девушки показался ему насквозь пропитанным сарказмом. – Она – одна из них, людоедка, враг. Разве то, что она предложила сбежать вместе с ней, превращает ее в друга?
– Я не о том, – поморщился Фред. – Я про сам побег. Не окажется ли это ловушкой? Хотя… нас и так ждал бесславный конец в пастях этих тварей, чего нам еще бояться?
– Вот и я про то. Думаю, надо пойти с ней, а как окажемся на поверхности, свалить от нее подальше при первой возможности. Согласен?
– Так и собирался поступить, – совершенно искренне ответил вояка.
Кира кивнула, и они уставились на дверной проем, где недавно промелькнул голодный мальчишка-людоед. Оба искренне надеялись, что Рена не обманет и действительно придет за ними, когда остальные соберутся в ритуальном зале, дабы воочию увидеть бой Бартаба и Карика.
И сестра вождя не подвела. По ощущениям, прошло не больше десяти минут с того момента, как отрывистое «уканье» дикарей разбудило Киру и Фреда, и вот в дверях уже появилась Рена. Она снова явилась без фонарей и факелов, потому что не хотела привлекать к тюремному крылу ненужное внимание сородичей. Быстрым шагом подойдя к двери камеры, Рена без лишних слов вставила ключ в замочную скважину и повернула его против часовой стрелки. Пленники ощупью подступили к прутьям решетки и, дождавшись, когда сестра Бартаба откроет им проход, выскользнули наружу.
Теперь побег официально начался.
– Давайте за мной, – прошептала Рена. – И старайтесь идти как можно тише. Ты ей все объяснил?
Вопросительный взгляд уперся Фреду в висок.
– Да, конечно, – буркнул он.
– Хорошо. Тогда вперед, – сказала дикарка и первой устремилась обратно в коридор, дабы скорейшим образом покинуть тюремное крыло. Фред пропустил вперед Киру и поплелся в хвосте, дабы прикрывать тылы. Попутно мужчина запоздало подумал, что стоило заранее попросить у Рены какое-нибудь оружие, хотя бы ту же дубину или топор. Впрочем, не факт, что дикарка согласилась бы: одно дело – просто сбежать, и совсем другое – потворствовать хомо в убийстве своих сородичей.
«Надеюсь, мы никого не встретим по пути наверх», – подумал Фред, глядя на силуэты девушек, идущих впереди.
Рена повела их каким-то окольным путем, в обход жилых помещений, и мужчина в очередной раз подивился, насколько обширны подземные катакомбы, которые населяли эти странные полулюди-полумутанты.
«Это, наверное, что-то вроде черного хода – на тот случай, если кто-то заявится сюда через «парадную дверь», – подумал Фред. – Чтобы хоть кого-то спасти. Хотя сами они бы подобный лабиринт, конечно, сделать не смогли – это, видно, тут ещё со времён Последней Войны».
И снова вояка невольно задумался о том, кто он, откуда и почему совершенно не помнит ничего ни о своём прошлом, ни о страшных событиях, превратившихся город в руины. Хотя если эта трагедия действительно случилась двести лет назад, ничего удивительного в этом нет.
«Скорей, удивительно, что из моей памяти то и дело выныривают разные фрагменты, ничего общего не имеющие со здешними унылыми пейзажами… Как будто это не мои, а чужие воспоминания!..»
Где-то вдалеке раздался крик, больше похожий на рык смертельно раненного зверя. Беглецы от неожиданности замерли на месте. Рена оглянулась, и Фред увидел её лицо, освещенное настенными факелами. Дикарка явно была напугана этим жутким рыком. Видимо, точно знала, что кричит её брат.
Почувствовав на себе взгляды хомо, Рена поспешно отвернулась и с устроенной прытью бросилась вперёд, к заветному выходу, к свободе. Кажется, дикарку больше не заботило, насколько шумно они идут. Теперь она просто спешила поскорей убраться из этого места, которое отчего-то больше не считала своим домом.
Вот она свернула за угол… и снова застыла, будто нос к носу столкнулась с василиском. Фред среагировал на удивление быстро: выбросив вперёд руку, он ухватил Киру за локоть и, притянув к себе, спешно закрыл ей рот ладонью. Девушка запротестовала было, как вдруг смутно знакомый голос недоуменно произнес:
– Рена?
Тут Кира наконец все поняла и замерла, боясь пошелохнуться.
– Я убираю руку, – едва ли не прильнув к её уху губами, прошептал Фред.
– Мидрок? – в свою очередь удивилась Рена.
Фред едва удержался, чтобы не скрипнуть зубами от досады. Им «повезло» вдвойне: мало, что они встретились с дикарем, так ещё не абы с каким, а с тем самым, ненавистным арбалетчиком из отряда Карика!..
«Какого хрена он тут вообще забыл? Его боевой командир сражается там не на жизнь, а на смерть, а он здесь бродит… Тоже, что ли, решил сбежать под шумок?»
– Ты чего тут делаешь? – ровным – даже чересчур – голосом осведомился Мидрок.
– То же самое могу спросить у тебя, – в тон ему ответила Рена.
– Я слежу за тем, чтобы никто не проник наверх до окончания боя, – помедлив, ответил арбалетчик.
Кира оглянулась на Фреда: похоже, дело принимало нешуточный оборот.
«А Карик, похоже, ещё умней, чем я думал… Надо же – выставил дозорного, чтобы Рена не смылась. Явно ж это ловушка именно для неё!»
– А я вот думаю, что ты сам решил сбежать, а теперь пытаешься оправдаться, – вдруг сказала Рена.
Фред тихо хмыкнул. Сестра Бартаба на удивление быстро сориентировалась в ситуации и очень ловко вывернула все наизнанку, мигом перейдя из обороны в атаку. Теперь оправдываться придётся Мидроку, а не ей.
«Повадки зверя, мозги человека… Наверное, для нынешних времён это – самый лучший сплав. Уж точно самый жизнеспособный».
Мидроку понадобилось время, чтобы осмыслить трюк, проделанный Реной.
– То есть ты намекаешь, что я – предатель? – после внушительной паузы сказал он. – Это серьёзное обвинение. Готова ли ты повторить его перед лицом вождя?
– А ты? – раздраженно вопросила дикарка. – Готов ли ты обвинить меня перед лицом Бартаба?
Снова воцарилась тишина. В эти тягучие секунды томительного ожидания Фред невольно пожалел, что не может воочию наблюдать за зловещей игрой в гляделки между Реной и Мидроком, не может видеть, как меняются их лица. Арбалетчик наверняка вне себя от гнева, но сдерживается, потому что знает, насколько мал шанс Карика на победу. Что Бартаб сделает с дикарем, обидевшим его родную сестру? Вариантов немного – либо порвет на части, либо сожрет живьем. По всему выходит, что лучше не связываться с буйной семейкой и отпустить Рену подобру-поздорову. Но что, если Карик каким-то чудом одолеет великана-вождя? Не озлобится ли он на Мидрока за то, что тот позволил Рене покинуть их мрачное подземелье?
Фред не сомневался, что подобные мысли прямо сейчас крутятся в лохматой голове арбалетчика. Мидрок хотел поступить здраво, но не был уверен, какой из вариантов больше прочих подходил под это определение.
– Может, все-таки пропустишь меня, и дело с концом? – с нажимом предложила Рена, дабы ускорить принятие решения.
«А как же мы? – подумал Фред, внутреннее холодея. – Ну пропустит он ее, потом свернет за угол, а тут – два беглеца…»
– Ладно, проходи, – с явной неохотой сказал Мидрок.
«А, может, она для этого нас с собой и взяла? – вдруг осенило вояку. – В качестве… громоотводов, которые в случае чего примут удар на себя. Сейчас Мидрок увидит нас, завяжется потасовка… или побежим мы от него, а он за нами… а Рена в это время спокойненько доберется до выхода и вылезет на поверхность. А что? Вполне себе план».
Признавать, что дикарка обвела их вокруг пальца, не хотелось, да и особого смысла в этом Фред не видел. Ну остались бы пленники в камере, ну стали бы в итоге праздничным завтраком для победителя – что бы это поменяло? А так хотя бы попытались улизнуть…
«Жаль, что нож у меня забрали, – с грустью подумал вояка. – С ножом хоть какие-то шансы были бы. А так… попробовать его задушить, что ли?»
Прочистив горло, Фред аккуратно, но настойчиво отодвинул Киру себе за спину. Девушка не спорила и не сопротивлялась – кажется, до сих пор еще пребывала в некоем подобии транса.
«Не очень вовремя, но… видимо, опять-таки, слишком многое на нее навалилось в последнее время».
Шаги Мидрока звучали, как удары молотком по шляпке последнего гвоздя в крышке гроба. Вездесущий плотник, обитающий на небесах, недвусмысленно намекал, что час Киры и Фреда пробил, и лучшее, на что он могут рассчитывать – это несколько минут жизни, которые Мидроку потребуются, чтобы отвести пленников в ритуальный зал для последующего заклания.
«Интересно, уже определились, кому посвящать эту жертву?»
Вот арбалетчик вышел из-за угла, повернул голову… и замер, увидев Фреда. Удивление во взгляде мутанта быстро сменилось гневом, и дикарь утробно зарычал, явно вознамерившись напасть на ненавистного ему человека, однако мужчина не дрогнул и ничем не выдал свой страх. Руки Фреда были сжаты в кулаки.
«Если драки не миновать, надо хотя бы попытаться подороже продать свои жизни», – решил про себя вояка.
– Вы… – прошипел Мидрок. – Как вы смогли выбраться?
– И не из таких передряг выбирались, – угрюмо ответил Фред.
Беглого взгляда хватило, чтобы понять: из оружия у мутанта имеется только старый ржавый меч, болтающийся в кольце на поясе. Впрочем, учитывая, насколько сильней, больше и быстрей был Мидрок в сравнении с хомо, беглецов отсутствие арбалета не спасало.
– Опять дерзишь…
Мутант положил руку на топор.
– Сами сдадитесь, или поубивать вас прямо тут, а потом волоком волочь?
– А смысл нам сдаваться? – без тени улыбки произнес Фред. – Вы уже все насчёт нас решили, так что потрудись уж сам нас убить и притащить к своему хозяину.
Заслышав последнее слово, Мидрок презрительно скривился.
– Нет у меня хозяина! – рассерженно рявкнул он. – Я – сам себе хозяин!
– Карику бы твои слова не понравились, – усмехнулся Фред.
Он нарочно задирал Мидрока, дабы вывести его из себя. В итоге получилось даже быстрей, чем задумывалось изначально: не говоря больше ни слова, дикарь выхватил топор… и, вздрогнув, упал ничком. Фред проводил мутанта удивленным взглядом, а когда поднял глаза, увидел Рену. Сестра Бартаба стояла над поверженным Мидроком; в правой ладони дикарка сжимала окровавленный топор. Когда Рена подняла взгляд на Фреда, в глазах ее он обнаружил только испуг без малейшей примеси ненависти: девушка, по всей видимости, впервые подняла руку на собрата.
Понимая, что дикарка пребывает в легком шоке, мужчина решил взять бразды правления в свои руки и тоном, не терпящим возражений, скомандовал:
– Уходим. Быстро. Веди, Рена. Кира, давай за ней. Я замыкаю. Живо!
Фред говорил настолько убедительно, настолько уверенно, что спорить с ним никто не решился – обе девушки пошли вперед, как миленькие, оставив Мидрока истекать кровью на полу. Вояка задумался на секунду, не проверить ли пульс у поверженного мутанта, но потом решил не тратить времени даром: если ублюдок все еще жив, то любое промедление может стать роковым. Подгоняя бегущих впереди девушек, Фред помчался следом за ними к вожделенному выходу наружу.
По счастью, других дозорных они на своем пути не встретили. Свернули еще раз, потом еще, и наконец увидели ржавую лестницу, которая висела на грязной, исписанной причудливыми каракулямистене. Коридор заканчивался тупиком – ни тебе дверных проемов, ни иных лазеек – так что можно было спокойно вздохнуть.
«Не сейчас!» – одернул себя Фред и, напротив, поднажал.
Рена белкой взлетела вверх по лестнице и, пыхтя, откинула в сторону крышку люка, позволив солнечному свету проникнуть внутрь. Кира невольно закрылась рукой – до того ярким он был, особенно после царящего в подземелье полумрака. Рена, даже не оглянувшись на спутников, выпорхнула наружу.
– Шустрая какая, – услышал Фред тихое ворчание Киры.
Дикарка ей явно не нравилась. Впрочем, теперь, после случая с Мидроком, беглецы доверяли Рене чуточку больше, чем прежде. Меньше, чем друг другу, но все же.
Пока Кира споро карабкалась по лестнице, Фред оглянулся через плечо и прислушался – не слышно ли новых воплей? Вдруг за ними уже выслали погоню? Впрочем, даже если бы Мидрок остался жив, он вряд ли сориентировался бы настолько быстро. И тем не менее лишняя осторожность еще никому не вредила.
«Пока тишина… Ну и отлично».
Снова повернувшись к лестнице, Фред полез следом за боевой подругой. Поднимаясь, он то и дело поглядывал наверх, на серо-голубое небо и солнце, бледное, но обжигающее своими злыми лучами.
«Свобода! – подумал Фред. – Снова – свободны!»
К тому моменту, как он выбрался из лаза, девушки уже о чем-то оживленно спорили, стоя в нескольких метрах от люка. До ушей Фреда долетали только обрывки фраз, но и этого хватало, чтобы примерно понять общую картину:
– …его там увидеть не ожидала? И что же, мне должно…
– Я не обязана перед тобой…
– …вот так просто?
– А чего ты хочешь?
– Что здесь происходит? – громко спросил Фред, надеясь, что хотя бы так его услышат.
Два негодующих взгляда резко устремились к нему, и мужчина тут же пожалел о том, что вмешался в женскую склоку. На самом деле, это был один из самых глупых поступков на свете – пытаться переспорить двух разозленных дам. Лучшее, что ты сможешь извлечь из этой затеи – это заставить их обеих тебя ненавидеть.
– Нам надо уходить, забыли? – напомнил Фред, стараясь казаться спокойным.
Девушки обменялись испепеляющими взглядами, но спорить не стали.
– Ты прав, – нехотя признала Рена. – Мидрок от нас точно не отстанет. Он и без того мерзкая сволочь, а после моего подлого удара не угомонится, пока нас не изловит.
– Куда пойдём? – повернувшись к Кире, спросил Фред.
Она, помедлив, неопределенно пожала плечами.
– Я не знаю, где его логово, забыл? Надо искать его тварей. Помнишь, я говорила тебе…
– О ком идёт речь? – тут же вклинилась в разговор Рена. – О каких тварях?
– Тебе ли не все равно? – устало покосившись в её сторону, довольно грубо спросила Кира.
– Тот, кто похитил её брата, путешествует по городу на повозке, запряженной тремя фенакодусами, вроде как сшитыми из разных кусков, – вместо девушки ответил Фред.
Кира тут же одарила его недовольным взглядом, но излить свой гнев не успела, потому что Рена внезапно спросила:
– А этот мужчина, который похитил твоего брата – он случайно не в чёрной маске был?
Фред и Кира практически одновременно выпучили глаза. У каждого в голове вспыхнула одна и та же мысль: «Откуда она знает про маску?»
– Да, он был в ней, – жадно пожирая Рену глазами, с трудом выдавила Кира. – А ты его что, уже видела раньше?
– Не видела, – покачала головой дикарка. – Но зато знаю, где находится его логово.
Кира от удивления открыла рот.
Похоже, чудесное спасение из плена оказалось не единственным приятным сюрпризом, который приготовил для них грядущий день.
* * *
– Это здесь, – подумав недолго, произнесла Кира и указала на двухэтажное здание, чей правый бок как будто обглодал неизвестный зверь размером с авиалайнер.
Ассоциация показалась Фреду странной. Знает ли он, что такое авиалайнер? Безусловно. Всем и каждому ведь известно, что это – мудреное название пассажирского самолёта.
«Так уж и всем?..»
Фред покосился на Киру. Она, как обычно, была сама сосредоточенность.
«Может, спросить у нее?»
Мужчина скосил глаза на небо. Далеко-далеко, практически на самом горизонте, голубой фон портили три тёмные отметины; с такого расстояния они казались совсем крохотными, размером со спичечную головку.
«Вряд ли это – самолёты. Точно не они. Скорей, это летучие мутанты. Рукокрылые нетопыри… или, может, другие твари… но не самолёты. Верняк».
– А почему именно здесь? – спросила Рена.
Кира искоса посмотрела на их невольную попутчицу и тихо буркнула:
– А почему бы и нет? Чем этот дом хуже или лучше прочих? Такая же развалюха.
– То есть особых причин нет? – не унималась Рена.
– Есть, – нехотя созналась Кира. – Там био внутри… в общем, увидите.
Рена оглянулась на Фреда, будто надеялась получит объяснения от него, но вояка лишь пожал плечами: об этом схороне он узнал одновременно с дикаркой, уже после того, как беглецы покинули мрачное подземелье и отошли от потайного лаза на добрый километр.
Кира остановилась, не дойдя до порога буквально пару шагов, и вскинула левую руку – видимо, призывая спутников последовать её примеру. Рена и Фред покорно замерли. Повернувшись к зданию левым ухом, Кира на некоторое время застыла в такой позе.
– Похоже, спит, – спустя полминуты сообщила она спутникам и первой устремилась внутрь.
Рена снова вопросительного посмотрела на Фреда, но тот лишь пожал плечами и прошептал:
– Я сам не знаю, о чем речь.
Дикарка шумно выдохнула через ноздри и вошла в здание. Фред последовал за ней. Любопытство распирало его изнутри. Про кого это Кира сказала, что он спит? Неужто про био, о котором упоминала? Получается, он что, живой? Но зачем тогда Кира с её братцем устроили тут схорон? Или био появился уже после?
«Так и голову сломать недолго, – подумал Фред, – если рассуждать о том, о чем ничего не помнишь… или никогда не знал».
Иронично – вояка хорошо помнил оружие, какие-то общие вещи, но о большинстве мутантов, населяющих Москву, представление имел весьма смутное. Да что там – для него и Последняя Война стала новостью. Возможно, когда-то и было иначе, но теперь он начисто забыл о той великой трагедии – как забыл о прежней жизни и сородичах, с которыми вырос. Фред не помнил ни отца, ни мать, ни иных попечителей. Попросил бы его кто-то описать свою жизнь без вранья, и рассказ уместился бы в одно-единственное предложение: «Родился, потом очнулся здесь, встретил Киру, попал в плен к дикарям и сбежал оттуда». Все. Солидный кусок жизни длиной примерно в три десятка лет просто вырезали, точно лишние сцены при монтаже кинофильма.
Фред настолько погрузился в свои невеселые мысли, что не заметил, как Рена остановилась, и врезался в неё, едва не сбив дикарку с ног. Будь на ее месте Кира, и падения, вероятно, избежать бы не удалось, но тут, к счастью, обошлось без оказии.
– Аккуратней, – буркнула Рена, правда, совершенно беззлобно.
– Виноват, – спешно произнес Фред.
– Тихо вы, оба, – гневно сверкнув глазами, шикнула на них Кира.
Спутники послушно закрыли рты. Вытянув шею, Фред наклонился чуть влево, дабы выглянуть из-за угла…
…и замер, пораженный открывшейся ему картиной.
Они стояли на пороге просторной комнаты с высоким потолком. Два большущих окна, находящиеся на стене справа от входа были практически наглухо заколочены полусгнившими досками, и солнечный свет проникал внутрь только через тонкие щели в этих самодельных «заслонах». Но не это, конечно же, поразило Фреда. Все его внимание было приковано к роботу, занимавшему большую часть внутреннего пространства. Это был второй встреченный мужчиной био, и, хоть он значительно уступал первому в габаритах, все равно был чертовски большим. Внешне этот робот напоминал гигантского паука – грушевидное тело, мощные стальные манипуляторы… Правда, добрая половина ржавых конечностей ныне отсутствовала, как и левый глаз, а правый, хоть и сохранился, но уже не светился – видимо, мозг этого био давно умер, до капли исчерпав свой ресурс.
«Но про кого тогда говорила Кира?» – озадаченно подумал Фред.
– Чего ты шикаешь? – спросила Рена. – Он ведь мёртв… так?
– Черта с два он мёртв, – рассерженно прошипела девушка, злобно зыркнув на дикарку. – Большую часть времени спит, но иногда просыпается… причём в самый неподходящий момент. Не знаю, как у него это работает, но мы с Агапом всегда действовали осторожно.
– А зачем вы вообще устраивали схорон тут, рядом с полудохлым роботом? – удивился Фред.
– Как зачем? Чтобы он отпугивал мутантов. Мало кто захочет лезть под брюхо такой громадины, пусть даже ради пары мечей, трех пистолей и нескольких банок с консервами.
– Так у вас что, схорон прямо… прямо под этим роботом? – удивленно выгнув бровь, спросил вояка.
– Ну да, – не без гордости подтвердила Кира. – Так надежней, поверь.
– Не думала я, что хомо могут быть настолько отважными, – качая головой из стороны в сторону, призналась Рена, и в голосе её едва ли не впервые появились нотки уважения.
Кира только самодовольно фыркнула: мол, мы тоже не лыком шиты и кое-что умеем.
– Ну и что дальше? – нетерпеливо уточнил Фред.
– Как я уже сказала, надо лезть к нему под брюхо, – ответила Кира.
И осталась стоять на месте. Фред недоуменно нахмурился, но промолчал, решив, что девушка просто ждёт подходящего момента. Однако Кира, покосившись в сторону вояки, нехотя сказала:
– Прежде туда лазил Агап. А я… ещё ни разу.
Она смущенно умолкла, и Фред вдруг отчетливо понял, что лезть под полумертвого био придётся именно ему.
«Надо было сразу вызваться… Дубина! – мысленно пожурил себя вояка. – Хорош мужик – в укрытии намеревался отсидеться, пока хрупкая девка из-под робота тяжеленного оружие выволакивает!»
– Я полезу, – спешно произнёс Фред.
Он тут же почувствовал на себе восхищенный взгляд Рены, но сделал вид, что не заметил его. Любой храбрый поступок ценен ровно до того момента, как вы начинаете им бравировать.
Благодарная улыбка коснулась было губ Киры, но тут же упорхнула прочь.
– Ты уверен? – обеспокоенно спросила она.
– Более чем, – кивнул Фред. – Только опиши, где именно твой схорон, чтоб я побыстрей управился и вернулся.
– Просто ползи до самой стены, – шумно выдохнув, сказала Кира. – Как упрешься в стену, справа будет лежать стальной лист, а на нем – пара серых кирпичей. Уберешь их, лист подвинешь, увидишь нишу. Там все и лежит.
– Понял, – сказал Фред. – Правда, неясно, как в одну ходку все тамошнее добро вынести… но посмотрим.
Девушки вразнобой закивали. Фред бросил взгляд на металлического паука и тихо буркнул через плечо:
– Отходите, наверное… а я пополз.
Рена и Кира послушно отступили ему за спину. Оглянувшись на спутниц, Фред шумно выдохнул и медленно встал на карачки. Поза эта навевала пошлые мысли, поэтому он спешно прильнул к полу животом. Как выяснилось, его тело отлично помнило, что это такое – ползти по-пластунски. Ловко работая локтями, Фред устремился к заветной стене, сокрытой за объемной тушей робота. Преодолевая метр за метром, вояка молил Бога, чтобы био проснулся не раньше, чем трио путников навсегда покинет этот дом.
Но Господь, видимо, забыл про этот мир давным-давно, около двух веков назад, а, может, и того раньше. И уж точно он не собирался тратить свое драгоценное время на то, чтобы приглядывать за каким-то там безымянным солдатом и опекать его в борьбе с мутантами, населяющими умерший город.
Фред уже практически забрался под брюхо робота, когда тот внезапно содрогнулся всем своим массивным телом. Сердце замерло у мужчины в груди, да что там – он сам моментально окаменел и возжелал слиться с полом, дабы не привлекать внимание полудохлого одноглазого био. Но такое волшебство Фреду, конечно же, было неподвластно. Оставалось надеяться, что робот не учует человека, лежащего под его тяжеленным туловищем, каркас которого стягивали болтающиеся металлические щиты.
Послышался скрип. Протяжный, противный, от него сразу захотелось заткнуть уши пальцами и зажмуриться. Краем глаза вояка заметил движение слева от себя. По-прежнему боясь дышать, он лишь покосился в ту сторону и с ужасом обнаружил, что одна из «здоровых» ног гигантского паука ползет по бетонному полу от стены к центру комнаты. Из своей нынешней позы Фред не мог видеть Рену и Киру, но чутье подсказывало ему, что девушки не стали бы высовываться из укрытия. Это было попросту глупо – помочь мужчине они не могли, а вот себе навредить – запросто. Так что Фред не сомневался: железная лапа ползла не по их душу.
Но тогда по чью?
«До меня он с ее помощью никак не достанет – она просто не согнется под нужным углом. Но тогда чего он добивается? Хочет меня напугать? Или я тут вообще ни при чем?»
К скрипу, который издавал левый манипулятор стального монстра, добавился похожий звук. Этот доносился справа – видимо, паук подключил к делу еще одну лапу, закрепленную на противоположной стороне туловища. Предательская капля пота проступила на лбу Фреда и медленно потекла вниз, к виску, заставив мужчину поежиться. Ему стоило громадных усилий, дабы удержать свою правую руку и не утереться тыльной стороной ладони: умом вояка понимал, что для био он сейчас совершенно не видим, но страх все равно предостерегал его от лишних телодвижений – так, на всякий случай.
Тело паука, меж тем, продолжало мелко трястись, будто у робота случился приступ лихорадки. Затаив дыхание, Фред дожидался, когда проклятый био снова заснет, но тот, по-видимому, решил устроить себе нечто вроде утренней зарядки и как следует размять затекшие конечности. Ноги его встретились в центре комнаты, недолго постояли там и, вздрогнув, начали опять медленно разъезжаться к стенам.
«Ну давай уже, хватит бездарно тратить заряд батареи!..» – мысленно умолял робота Фред, но тот оставался глух к его молитвам.
Вот манипуляторы неспешно достигли стен и уперлись в них, и био замер. Выждав с полминуты, Фред решил, что треклятый металлический паук все-таки уснул, и пополз к тайнику. Однако не успел вояка убрать кирпичи и сдвинуть в сторону импровизированную крышку, как робот снова ожил, да еще как!.. Крупная дрожь прошла по всему стальному телу, и вояка с удивлением обнаружил, что туловище био шустро поднимается вверх.
«Он что, решил встать? А как же… как же потолок?»
От внезапной догадки у Фреда похолодело внутри. Поняв, что счет идет на секунды, он принялся спешно распихивать консервные банки по карманам. Поместилось только три, но и это, учитывая обстоятельства, был вполне достойный улов. Схватив пистоли и мечи, он на четвереньках устремился прочь от разбушевавшегося паука.
К счастью, био был слишком занят подъемом, чтобы обратить внимание на ничтожного хомо, который торопливо выскочил из-под его металлического брюха и, уже не таясь, бросился к выходу из комнаты. Едва подняв голову, Фред увидел Рену и Киру, которые наблюдали за ним из коридора. Шумно выдохнув, вояка прибавил ходу и со всех ног понесся к спутницам.
Когда до выхода из помещения оставалось метра два, Фред спиной ощутил тяжелый взгляд одноглазого био. Внутри у вояки похолодело. Буквально в следующий миг он услышал скрип, который, вероятно, означал, что робот решил бросить ему вдогонку один из своих манипуляторов. Скрипнув зубами, Фред поднажал и буквально выпорхнул из злополучной комнаты…
Но, как оказалось, спешил он зря.
Самонадеянный, глупый металлический «паук», подняв одну из «здоровых» ног, тут же потерял равновесие и стал заваливаться набок. Тело его перекосило, и манипуляторы, расположенные на противоположной стороне грушевидного туловища, резко взлетели вверх и врезались в потолок. Перекрытия такого удара не выдержали, и верхний этаж обрушился вниз, словно карточный домик, погребая под обломками несчастного робота.
– Бежим! – воскликнул Фред, пролетая мимо девушек, и те без лишних вопросов устремились следом за ним.
Они бежали, а дом позади стремительно рассыпался в труху, будто песочный замок. Мечи и пистолеты, которые Фред успел спасти из схорона, как назло, выскальзывали из вспотевших рук.
«Только бы не выронить! – мелькнула в голове шальная мысль. – А то потом их среди развалин хрен сыщешь, а, значит, все было напрасно – и сам поход за оружием, и эта самоубийственная вылазка…»
Солнечный свет дружелюбно подсвечивал дверной проем, и оттого желание вырваться на свободу из душной постройки увеличивалось стократ. И бедовые авантюристы, не жалея подошв, неслись к свободе. Наверное, в те роковые мгновения путники могли обогнать нео или даже длинноногого «Раптора».
«Чёрт с ними, с «Рапторами», надо для начала смерть обогнать!..»
Фред, набравший порядочный ход, вылетел из здания первым и остановился, лишь пробежав по инерции с десяток метров. Одновременно с этим он наконец позволил оружию выпасть из его рук. Мечи и пистоли рухнули на асфальт с громким лязгом, от которого Фред невольно вздрогнул. Впрочем, последующий грохот заставил мужчину и вовсе втянуть голову в плечи, подобно испуганной черепахе. Обернувшись через плечо, вояка облегчённо выдохнул, когда увидел Киру и Рену целыми и невредимыми. К счастью, они не сильно отстали от Фреда, прекрасно понимая, чем чревата малейшая задержка.
А дом за спинами девушек тем временем окончательно превратился в руины. Грохот, заставший Фреда врасплох, видимо, произвела центральная стена, которая упала последней.
– Все живы-здоровы? – на автомате спросил вояка.
Девушки вразнобой закивали.
– С ума сойти… – жадно хватая ртом воздух, с трудом выдавила Кира. – Столько раз… мы под ним… все прятали… и тут… на тебе… Как же так вышло-то, Фред?
– Подниматься начал, – угрюмо сообщил вояка. – Я аж опешил от неожиданности. Благо, вовремя в себя пришел, похватал, что смог, и сбежал оттуда.
– Странный день, – шумно выдохнув, сказала Рена.
– Как и все, проведенные в этом проклятом месте… – проворчала Кира, искоса посмотрев на дикарку.
– Тут не спорю, – на удивление легко согласилась сестра Бартаба. – Хотя прежде, к счастью или к сожалению, я не так много времени проводила на поверхности.
– В самом деле? – удивился Фред. – Но… почему?
– Брат был против, – объяснила дикарка. – Считал, что женщинам снаружи не место.
«И он был совершенно прав…» – подумал вояка.
– Думаю, стоять здесь дольше нет смысла, – сказал он вслух. – На шум могут сбежаться всякие твари, а я не очень-то хочу с ними встречаться – слишком устал драться и убегать. Поэтому предлагаю по-быстрому разобрать оружие и свалить куда подальше.
И снова девушки безропотно согласились с самопровозглашённым командиром – покивав недолго, склонились над скудным уловом Фреда. Впрочем, учитывая то, что у беглецов из оружия был один топор на троих, следовало радоваться и этой скромной добыче. Да и потом – много ли надо их крохотному отряду? По мечу и пистолету – Фреду с Кирой, а Рене и помянутого топорика вполне хватит, чтобы за себя постоять. Дикарка, в общем-то, и не претендовала – возможно, потому, что вообще не умела стрелять. Разобрав мечи и огнестрелы, спутники принялись делить тушенку, что тоже оказалось делом совсем нехитрым: Фред ведь смог вынести только три банки.
– Придется нам охотиться, – заключил вояка, когда дело было кончено. – Иначе на таких харчах мы долго не протянем.
– Поохотимся, – сказала Кира. – Но для начала Агапа надо из плена вызволить. Да и твои ж могут у него быть! Думаю, там и найдутся…
Мужчина через силу кивнул.
Он не хотел расстраивать боевую подругу, но, чем ближе их крохотный отряд подходил к убежищу таинственного Угрюма, тем больше вопросов у Фреда возникало. Как они проникнут внутрь? Что будут делать с верными тварями хозяина, которых там, вероятно, обитает не два, не три, а, возможно, с десяток? Фред уже практически не сомневался, что для троих путников подобная авантюра – практически самоубийство.
Но разве Киру бы остановили его слова? Разве перестала бы она мечтать о воссоединении с братом? В Агапе была вся её жизнь; он являлся для неё опорой, защитой и родственной душой. Сказать ей, что шансов на спасение практически нет, значит, нанести бедняжке удар в спину. Мог ли Фред так поступить? Наверное, даже должен был, чтобы спасти Киру от верной смерти. Но мужчина знал, что она не прислушается к нему, не согласится отказаться от своей идеи. И потому молчал – в надежде, что успеет найти нужные слова до того, как их сожрут твари таинственного Угрюма.
«Да и потом – не могу же я вдруг внезапно перехотеть спасать моих друзей из плена? – подумал Фред, с тоской глядя на решительно настроенную спутницу. – Начать ее отговаривать – значит, косвенно сознаться во лжи, а сейчас этого нельзя делать категорически».
– Ну что, веди? – сказала Кира, повернувшись к Рене.
Она кивнула и, прищурившись, окинула местность задумчивым взглядом, после чего неуверенно махнула рукой в сторону одного из проулков:
– Туда… кажется.
Фред украдкой вздохнул, но ничего не сказал и вслед за дикаркой и Кирой устремился в указанном направлении.
Тут тоже крылась некая ирония: Рена знала о том, где находится логово Угрюма, но сама там ни разу не была и вообще на местности ориентировалась не очень, поскольку девяносто процентов времени проводила под землей, изнывая от скуки в дикарских катакомбах. Благо, память у нее была относительно хорошая, и она запомнила все ориентиры, о которых ей рассказывали ловчие – так в племени называли Карика и других воинов, охотящихся на поверхности.
– До сих пор не понимаю, почему вы не прикончили этого мерзавца? – буркнула Кира.
– Мы не воины, – ответила Рена. – Мы всего лишь пытаемся выжить.
– И поэтому едите себе подобных, – едко заметила девушка.
– Это – всего лишь один из способов выжить, – со вздохом ответила дикарка. – Мы едим любое мясо. Крысособаки те же… Мы и туров бы ели, но их слишком сложно убить. Только поэтому.
– И Угрюма, видимо, тоже оказалось непросто? – вклинился в разговор Фред.
– Ну, он же тоже не один. У него там тоже… что-то вроде… племени, – покосившись в сторону вояки, сбивчиво объяснила Рена. – Поэтому мы решили не нападать на него, а он – на нас.
– Звучит не очень, – призналась Кира, тоже оглянувшись на Фреда. – Если они всем племенем остереглись с ним связываться, боюсь представить, какие шансы у нас троих?
«Неужто дошло?» – обрадовался вояка, однако вслух ничего сказать не успел.
– Но мы должны хотя бы попытаться, – докончила мысль Кира.
«Черт! Значит, все-таки не дошло…»
– Ты настолько любишь брата? – вдруг спросила Рена.
– Да, – без тени сомнения ответила Кира. – Я ему жизнью обязана. По сути, он и есть моя жизнь.
Дикарка оглянулась через плечо и со вздохом сказала:
– А у нас с Бартабом все иначе…
И замолкла – как бы намекая, что делиться большим не намерена.
«Понятно, что у всех хватает проблем… – подумал Фред, покосившись сначала на одну девушку, потом на вторую. – Но вы, черт возьми, хотя бы помните, кто вы такие!..»
Однако вслух он сказал лишь:
– Пойдемте быстрей, пока муты не нагрянули.
И снова его слова не вызвали протеста.
* * *
Танг открыл глаза.
Сколько раз он уже проваливался в сон и сколько раз просыпался? Казалось, это не новое случается, а одно и то же повторяется из раза в раз, с того самого момента, когда произошло впервые.
Но на деле перемены все же были.
В частности, это касалось того самого нео, которому Угрюм беззастенчиво оттяпал обе ноги топором. Дикарь, кажется, стал вопить громче и чаще, чем прежде, однако его «обрубки» внезапно стали отрастать. По крайней мере, зоркий Агап с удивлением подметил это, когда они наблюдали за очередным приступом ярости.
– Черт возьми… – пробормотал сосед тогда.
Прищурившись, он неотрывно наблюдал за нео. Света от одинокой лампы, закрепленной под потолком, было немного, но Агапу вполне хватило, дабы оценить случившуюся метаморфозу.
– В чем дело? – недоуменно выгнув бровь, осведомился Танг.
– Его ноги. – Вздрогнув, Агап оглянулся на товарища. – Посмотри! Они же отрастают заново!
Танг по примеру соседа прищурился, однако так и не увидел особых изменений, сколько ни смотрел. Ну да, кажется, раны затянулись несказанно быстро и, тем самым, уберегли нео от смертельной потери крови. Но разве можно по этому делать вывод, что конечности отрастают заново?
– Да ладно? – не поверил Агап, когда Танг лишь покачал головой. – Ты что, правда не видишь?
– Не-а, – помедлив, ответил темноволосый воин.
– Ну, даешь… Ладно, если это то, о чем я думаю, то сам все скоро увидишь.
Однако к вечеру Танг и думать забыл о ногах дикаря, ведь его собственное тело начало доставлять хозяину немало хлопот. В частности, оно начало столь страшно зудеть, что Танг живо разодрал в кровь кожу на руках, ногах, спине… словом, везде, докуда смог дотянуться отросшими ногтями.
– Ты поаккуратней там, – с тревогой наблюдая за усердствующим соседом, посоветовал Агап. – А то ещё кровью истечешь до смерти…
– Да и черт с ним! – в сердцах воскликнул Танг. – Все равно ничего хорошего нам не светит, так какая разница – быстро подохнуть или гнить здесь недели или даже месяцы?
– То есть ты уже отчаялся, – отвернувшись, пробормотал Агап.
Взгляд его теперь был направлен на нео, который беспробудно спал после очередного приступа ярости.
– Ну а ты – нет? Нам же ничего не светит! Никто не знает, где его логово! Никто нас не спасет!
– Поживем – увидим, – туманно ответил на это Агап.
Последняя фраза отчего-то засела в голове у Танга. Она всплывала несколько раз за минувший день, она же первой пришла на ум, когда темноволосый воин проснулся и открыл глаза.
«Поживем – увидим… Иначе говоря, пока живы – шансы есть… Но насколько они велики?»
– С пробуждением, – угрюмо произнес Агап, когда сосед с трудом оторвал затылок от пола и, щурясь, покосился на товарища.
Внезапно брови Танга взлетели на лоб.
– Не понял, – пробормотал он.
– В чем дело? – тут же обеспокоенно спросил Агап, приближаясь к прутьям на стыке их камер.
– Твое… твое лицо… – растерянно пролепетал Танг.
– Что? Что с моим лицом? – Агап тут же принялся ощупывать свою физиономию обеими руками. – Стоп… Мне кажется, или…
– Да, – перебил его сосед. – Твое лицо… стало… более… нормальным. Наверное, таким же, как было раньше… ну или почти…
По крайней мере, рот Агапа больше не был перекошен, а щеки «втянулись» обратно и больше не свисали двумя полупустыми мешками.
– Надо же… – продолжая скользить грязными пальцами по лицу, прошептал исцелившийся мужчина. – Но… как? Неужто… неужто это его последняя сыворотка меня… излечила?
На физиономии у него было написано совершенно искреннее удивление: Агап действительно не понимал, зачем Угрюм сначала напичкал его какой-то отравляющей дрянью, а потом вколол ему противоядие?
– Он, видимо, какие-то опыты над нами проводит, – сказал Танг, вновь начиная чесаться. – Я вот уже скоро все кожу с себя сдеру… такими темпами…
– Что, опять зудит? – с сочувствием глядя на товарища, спросил Агап.
– Ну а то!
– Прямо как вчера?
– Ну, может, не прямо… Черт его знает, короче, как сравнить вчера и сегодня, тем более что непонятно, когда закончилось одно и началось другое!
– Постарайся взять себя в руки как-то, – видя, что Танг очень зол, осторожно посоветовал Агап. – Понимаю, советовать проще, чем реально сдерживаться, но нельзя себя доводить…
– Ты это уже говорил! А я тебе отвечал, что не вижу смысла жить просто, чтобы жить! Что, лучше пусть продолжает над нами измываться? Кому нужны эти муки?
– Ну, меня он, как видишь, почти вылечил обратно… – неуверенно выдавил Агап.
– А, то есть, мне надо всего-то подождать, пока он вколет противоядие? – нервно усмехнулся Танг. – А если он его не захочет колоть? Если у него на меня другие планы? Что тогда?
– Ну мне же захотел почему-то!
– Вчера захотел, а сегодня, может, придет еще какую-нибудь заразу тебе ширнет, и у тебя ноги откажут… Как ты тогда запоешь?
– Сплюнь вот-то! – гневно нахмурившись, воскликнул Агап. – Чего каркаешь? Смерти мне желаешь?
– Да я-то тут при чем вообще? – в свою очередь еще больше разозлился Танг. – Я тебе, что ли, уколы делаю?
Возможно, дело дошло бы даже до нелепейшей потасовки через прутья смежной решетки, если бы в этот самый миг не проснулся достопамятный безногий нео. Его дикий ор немного охладил пыл двух рассерженных хомо, и они на какое-то время переключили внимание на лохматого калеку, который извивался на полу своей камеры.
– Почему он, интересно, на месте лежит? – хмуро глядя на нео, вдруг пробормотал Агап.
– А что ему еще делать? – удивился Танг. – Он же без ног.
– Ну, мог бы ползать… не знаю, сел бы как-то, решетку попытался вырвать – руки-то целы, да и энергии, судя по всему, хоть отбавляй… А он просто валяется на полу, будто какой-то… мешок!
– Ну если так интересно, сам у него спроси, почему он лежит все время, – буркнул темноволосый воин.
Он разодрал себе правое плечо и теперь изнывал от новой боли и зуда, который, увы, никуда не делся.
«Пожалуй, одной кожей тут не ограничишься, – подумал Танг про себя, невольно продолжая свое дело. – Надо сразу до костей сдирать, чтоб нечему чесаться было!»
– Да не ответит он, – сказал Агап, в очередной (который уж по счету?) раз проводя рукой по обновленному лицу: везунчик, судя по всему, до сих пор не верил, что изъяны, вызванные странными инъекциями Угрюма, исчезли. – Дикарь он и есть дикарь, и с хомо без лишней необходимости заговаривать не станет…
– А с чего ты им вообще так заинтересовался? – раздраженно воскликнул Танг. – Ну ревет зверь в клетке, тебе-то чего? Заскучал?
– В смысле – «заскучал»?
– Да в прямом! Ничего не болит – стал по сторонам оглядываться?
– Ты уже, по-моему, с ума сходишь, – тихо произнес Агап, сверля соседа хмурым взглядом. – Еще вчера мы его с тобою вместе обсуждали! Или забыл?
– Иди ты… – буркнул Танг.
Несколько секунд назад он с трудом переборол желание вцепиться в соседа и просто разорвать его на части; теперь же все вдруг разом стало безразлично и неважно. Даже зуд уже не так раздражал, как раньше – ну чешется и чешется, пусть с ним. Сплюнув наружу через просвет между прутьями решетки, Танг с громким вздохом улегся на спину и уставился в потолок. Воину ничего не хотелось. Даже лежание его раздражало, но эта поза требовала от него меньше всего усилий, поэтому Танг ее и выбрал.
«Какой смысл трепыхаться? – мелькнуло в темной голове. – Все равно в живых нас не оставят. Будут пичкать то одним, то другим, то гасить жизнь, то разжигать снова – до тех пор, пока разжигать будет уже нечего».
– Ты сейчас точь-в-точь, как тот дикарь, о котором мы только что говорили, – внезапно заявил Агап. – То орешь, как резаный, то лежишь, как мешок…
– Отвали от меня, ладно? – попросил Танг. – Я не в настроении болтать.
– Ладно. Хорошо, – не стал спорить сосед, однако в голосе его явственно слышалась обида. – Не хочешь, как хочешь…
Танг скосил глаза в его сторону: отклеившись от прутьев решетки, Агап отступил к стене и, прислонившись к ней, уставился на темный зев тоннеля. Угрюма видно не было. Наверное, он уехал на очередную охоту, поэтому и не появлялся.
«А пора бы уже и пожрать чего… – подумал Танг. – Жрать охота…»
Но Угрюм не спешил кормить пленников. Возможно, это было всего лишь очередное испытание для изможденных «подопытных крыс»?
«Плевать. Думать – лень».
Танг закрыл глаза и уснул практически сразу, хотя, кажется, проснулся совсем недавно. Впрочем, даже за столь небольшое количество времени темноволосый воин умудрился испытать целую палитру эмоций – от безразличия до ярости, от страха до негодования – а в конце все свелось к легкому недоумению:
«Что со мной вообще творится?» – с такой мыслью засыпал Танг в тот странный день.
* * *
Когда на горизонте замаячил выход из метро, Громобой довольно крякнул и тут же оглянулся на бабочку: Бо терпеть не могла, когда он выражал эмоции подобным образом. Но крылатый падальщик, кажется, не обратил на нейроманта никакого внимания – или просто не придал его действиям особого значения. Оно и немудрено: выход наружу, о котором так мечтали бородач и его любимая супруга, наконец перестал быть чем-то далеким и практически недосягаемым.
Скоро, очень скоро Громобой с женой смогут обнять друг друг…
Но не раньше, чем Рухлядь разберется с двумя багами, которые дежурили у лестницы.
После того, как отряд распрощался с потолочником, Громобой переключился на глаза «серва» и активировал режим ночного видения, дабы не привлекать внимание здешних мутов светом фонаря. Именно поэтому два уродливых «привратника» не сразу заметили приближение робота.
А когда заметили, сделать с ним хоть что-то стало практически нереально.
Теперь уже можно было не таиться, и Громобой позволил Рухляди делать, что на ум придет. Обрадовавшись, стальной паук принялся рвать багов на части и на ходу закидывать оторванные куски себе в рот. Мотор под металлической обшивкой довольно заурчал: любой био больше всего на свете мечтает набить брюхо свежим топливом, и Рухлядь, конечно же, не был исключением из правил.
Собственно, бой закончился даже быстрей, чем Громобой рассчитывал. Все, на что оказались способны баги – это пара новых царапин, которые пополнили богатую коллекцию, собранную на ржавых боках Рухляди за два последних века. При ближайшем рассмотрении робот больше походил на стену в тюрьме отчаявшегося арестанта: количество насечек просто зашкаливало.
«Как хорошо, что я могу управлять этими тварями, – думал нейромант, наблюдая за тем, как резвится его «питомец». – У человека против такой махины просто нет шансов».
Конечно, были «сервы» и поменьше, и попроще. Таковые нападали на людей-одиночек, а против групп, тем более вооруженных огнестрелами, сражаться боялись и сбегали при первой возможности. Рухлядь же, скорей всего, в былые времена обслуживал гигантов по типу «Маунтина» и ему подобных. «Чем больше подшефный робот, тем больше должна быть сопровождающая “пристяжь”», – это простая аксиома, которую Громобой освоил после чтения инструкций, заложенных разработчиками в каждого «серва». Нейромант встретил Рухлядь случайно, подцепил во время штурма дома, где обитали шамы, да так и оставил при себе – наверное, чтобы хоть немного уменьшить боль от потери Щелкуна и Игоря. Так в былые времена вместо умершей собаки любящие хозяева тут же заставляли себя взять слюнявого щенка – настолько привыкали о ком-то заботиться. И Громобой, хоть и нередко занимался самообманом, постоянно ухаживал за Рухлядью. Те же мечи-улучшения, те же внутренности, которые он периодически смазывал и обновлял – за счет найденных «мертвецов». С панцирем было сложней: куски обшивки подходящего размера попадались на глаза крайне редко, но еще реже судьба давала нейроманту шанс заняться вдумчивым ремонтом. Только поэтому Рухлядь до сих пор и щеголял ржавыми боками.
– Топай уже, – сказал Громобой, когда стальной «паук» запихнул в себя огрызок последнего бага и повернулся к хозяину. – Набил брюхо, сволочь…
Био послушно рванул вверх по ступенькам, к свету и ждущим снаружи Бо, Ларе и Вану. Оглянувшись через плечо – не идет ли кто следом? – Громобой поспешил за «питомцем».
На ходу бородач наконец сжалился и вернул потолочнику контроль над его не в меру гибким телом. К тому моменту роботизированный лазутчик находился достаточно далеко, чтобы нейромант не боялся мести.
Перед тем как связь окончательно разорвалась, Громобой успел ощутить некое подобие ментальной волны, отголоски которой долетели до его разума. Это было мимолетное прикосновение, но до того болезненное, что у нейроманта на глазах навернулись слезы. Подобное испытываешь, когда кто-то касается бормашиной оголенного нерва. Это не лишит тебя сознания, но заставит его полыхнуть красным, а потом вернет картинку, которая, как назло, будет мелко подрагивать еще какое-то время.
Так потолочник отомстил за свое пленение.
«Слабовато!..» – фыркнул Громобой и, мотнув головой, пошел вверх по ступенькам.
Его встречало яркое солнце и голос любимой женщины:
– Ну слава Богу!
Не успел нейромант преодолеть последнюю ступеньку, а Бо уже выскочила из полуразрушенного дома с покосившейся красной вывеской и бросилась к нему. Он распахнул объятья жене навстречу, и она повисла у него на шее.
– Живой… – прошептала Бо на ухо супругу.
– Более чем, малыш, – ответил Громобой. – И мертвым становиться не собираюсь.
Она, не удержавшись, поцеловала его прямо в губы.
