Глава 41

Поздней ночью во дворце король не спал. Он ходил взад и вперед мимо меня и Аскольда.

– Я надеюсь, что вы, господа, все-таки объясните мне в конечном итоге, чем мы здесь собираемся заниматься, – Хлодвиг говорил слегка раздраженно. – Я уважаю духовную коллегию, ваше преподобие, и согласился выполнить вашу просьбу о встрече в это позднее время. Я догадываюсь, что вы, наверное, собираетесь поведать мне наедине о каком-то заговоре или страшном преступлении, иначе не обставляли бы все это такой таинственностью. Но есть вещи, которых я не могу понять. Например, зачем вы просили меня распорядиться приготовить небольшую лодку? Я не собираюсь никуда плыть ночью. Мои старые суставы этого мне не простят. И коннетабль вам зачем?

Аскольд выглядел слегка смущенным.

– Идея насчет лодки принадлежала графу, ваше величество. Он сказал, что она может пригодиться.

– Пригодиться для чего, граф? – король остановился напротив меня.

Хлодвиг уже не выглядел равнодушным. Седые кустистые брови только усиливали его нетерпеливый взгляд. Король хотел избавиться от нас побыстрее, если дело не окажется очень важным, и я его понимал. Хлодвиг с самого утра находится на виду у придворных и скрупулезно принимает участие во всех изматывающих церемониях. Публичное одевание, публичная трапеза, публичные выезды и приемы – все это сведет с ума кого угодно. У короля остаются свободными лишь вечера и ночи, время, которое он привык тратить на себя лично. Я слышал, что Хлодвиг любит карточные игры и часто меняет фавориток. И тут вдруг Аскольд от имени коллегии пишет тревожное письмо, в котором настаивает на личной тайной встрече поздней ночью. В дополнение ко всему Аскольд просит короля о нескольких загадочных мелочах: например, приготовить лодку и вызвать во дворец коннетабля.

Впрочем, я не успел ответить на прямой вопрос Хлодвига насчет лодки. В дверь вошел гвардеец и доложил, что коннетабль прибыл.

– Пусть войдет, – сказал король, но Аскольд сделал шаг вперед.

– Погодите, сын мой, – жрец обратился к гвардейцу. – Подойдите ко мне. Вы немного похожи на моего племянника, который погиб два года назад.

Король кивнул, и гвардеец приблизился к священнику.

– Я хочу благословить вас, ведь воинская служба полна превратностей, – Аскольд положил руку на широкий лоб гвардейца и забормотал короткую молитву Многоединому. – Ступайте теперь, сын мой.

– Благодарю, ваше преподобие, – гвардеец поклонился и отбыл, позвякивая шпорами.

Вскоре к нам присоединился коннетабль.

Анри Надире вошел энергичным шагом, поклонился королю и суховато кивнул нам с Аскольдом. Мне казалось, что коннетабль мог бы поздороваться со мной получше, ведь я недавно отправил ему такой доклад о состоянии Вигнолийского леса, что любо-дорого.

– Располагайтесь, Анри, – с деланым радушием произнес король. – Эти два господина хотят нам с вами что-то сообщить.

Коннетабль вопросительно взглянул на нас. Несмотря на преклонный возраст, вокруг его глаз почти не было морщин.

– С вами собирался поговорить граф, – объяснил Аскольд. – Но пока, пользуясь случаем, я хочу попенять вам, коннетабль. Вы очень редко ходите в церковь. А ведь вам надлежит показывать пример как придворным, так и всем остальным.

– Ваше преподобие, это все дела, – Анри прижал свою большую ладонь к сердцу, будто показывая, что он бы рад ходить в церковь хоть каждый день, но не может из-за крайней занятости.

– Нехорошо, – погрозил пальцем Аскольд. – Время всегда можно найти. Подойдите, я вас благословлю.

Анри приблизился и наклонил голову. Священник положил руку ему на лоб и что-то забормотал. Король недоуменно смотрел на эту сцену. У него явно сложилось впечатление, что коллегия написала грозное письмо лишь затем, чтобы благословлять всех подряд в покоях короля.

Я тоже взирал на происходящее с большим вниманием, старался ничего не упустить и поэтому не прозевал ту первую секунду, когда голова коннетабля только начала превращаться в глину. Лицо Анри разом пожелтело, а по щекам заскользили трещины. На миг мне показалось, что коннетабль отпрянет, успеет спасти свой энцеф, ведь голем резко качнулся назад, но Аскольд сумел удержать руку на лбу. Далее все произошло стремительно: голова сначала потрескалась, а потом расползлась глиняной кляксой прямо по плечам коннетабля. Тело рухнуло, издав глухой и громкий звук.

Король вскрикнул, но зажал рот рукой. У Хлодвига в глазах застыл такой ужас, будто он увидел саму Смерть, пришедшую за ним.

За дверью затопали шаги, это стража услышала непонятные звуки и заволновалась. Но король – всегда король, даже в критической ситуации.

– Не входить! – гаркнул Хлодвиг в сторону уже открывающейся двери.

Дверь тут же захлопнулась.

– Ч-что это? – спросил король уже менее твердым голосом, обращаясь одновременно к Аскольду и ко мне. – Что это, господа?

– Голем, – пояснил священник будничным тоном. – Я вынужден признать, что граф оказался прав. Среди нас живут големы и выдают себя за людей.

– Я вижу, что голем, – король сжал пальцами виски. – Но это был коннетабль франков! Мой коннетабль – голем!

Мне стало даже жаль его величество. И я, и Аскольд были все-таки подготовлены к такой развязке, а Хлодвигу мы даже не намекали на суть дела.

– То же случилось и со мной, ваше величество, когда один из моих лучших офицеров оказался големом, – произнес я. – Он, конечно, не был коннетаблем франков, но был очень перспективным командиром.

Король бросил на меня дикий взгляд.

– Нужно успокоиться, ваше величество. Выпейте воды, – Аскольд подошел к столу и налил в стакан воды из графина.

Хлодвиг залпом осушил предложенную воду, затем, шатаясь, пошел к креслу и тяжело упал в мягкую зеленую ткань.

– Коннетабль – голем… это же… невероятно, – прошептал он.

Нам с Аскольдом пришлось успокаивать короля на протяжении нескольких минут. Наконец его величество пришел в себя достаточно, чтобы начать расспрашивать. И среди прочего я рассказал, что впервые заподозрил коннетабля, когда думал о том, кто может в окружении короля быть големом. Коннетабль явился в столицу много лет назад из какой-то глухой провинции, его никто не знал, никто не видел его ребенком, но при этом он проявил недюжинные способности к карьерному росту. Коннетабль не был женат, и детей у него тоже не водилось, даже внебрачных.

– Так что, мне теперь подозревать каждого, у кого нет детей? – усталым голосом спросил король.

– Дети могут быть и у голема, – вздохнул я. – Конечно, не от самого голема, а от любовников его жены.

В следующий час король вел себя очень нервно. Он ходил по комнате из угла в угол, о чем-то думал, потом снова принимался за расспросы и снова погружался в мрачные мысли. Казалось, он пытается прийти к какому-то решению. Мы с Аскольдом просто ждали.

Наконец король остановился и резко взмахнул рукой.

– Мне придется устроить большую проверку. Невозможно мириться с тем, что големы выдают себя за людей, – Хлодвиг снова принялся массировать виски, будто пытаясь избавиться от головной боли. – Это угроза всему. Я теперь даже не знаю, во имя чего жил. Чтобы передать страну сыну в лучшем виде или чтобы угождать желаниям хозяев голема? Я ведь следовал почти всем его советам! Ваше преподобие, граф, нужно поторопиться с проверкой! Что вы думаете об этом?

Я помедлил с ответом, думая, что священник выскажется первым, но Аскольд выжидательно посмотрел на меня.

– Предлагаю не спешить, ваше величество, – тогда сказал я. – Если во время проверки что-то пойдет не так, то големы могут восстать. Никто не знает, сколько их вокруг, и они очень сильны физически. А если проверка сработает и поможет нам выявить всех големов, то представьте, что начнется у соседей. Големы в соседних странах поймут, что находятся на грани разоблачения, и могут устроить что угодно, даже убить законных монархов. Возникнет хаос или хуже: големы захватят власть и направят на нас войска. Я не отговариваю от проверки, просто предлагаю ее тщательно продумать.

– Я согласен с графом, – произнес Аскольд. – Мне тоже надобно решить, что делать с некоторыми из коллег-священников. С теми, кто пришел ниоткуда, и кого никто не видел ребенком. Но сейчас предлагаю разобраться с самым насущным вопросом. Как поступим с коннетаблем?

Священник показал рукой на безголовое тело и продолжил:

– Допустим, я превращу остатки голема в глину… Кстати, големов, созданных деймолитами, довольно трудно разрушать. Я думал, что сумею первым же заходом превратить в глину и грудь, но осилил лишь голову с шеей. Однако если тело уничтожить целиком, то как мы объясним исчезновение коннетабля? Пойдут нелепые слухи, големы могут заподозрить неладное.

– Да, это проблема, – согласился король. – Коннетабль не может просто так исчезнуть. Если мы скажем, что его убили враги королевства, то где же тело? Коннетабля нужно похоронить, как полагается. Но мы не можем похоронить вот это!

Король и священник живо принялись обсуждать, что делать с коннетаблем и как объявить о его смерти.

Я скромно молчал и слушал, как разговор заходит в тупик. Наконец Аскольд сказал:

– Ваше величество, давайте спросим графа. Мне кажется, что он может знать ответ. Граф явился ко мне с уже готовым и продуманным планом. Вдруг этот план включает и действия на случай смерти коннетабля?

Король обернулся ко мне. Теперь во взгляде выцветших голубых глаз не было ни равнодушия, ни нетерпения. Там поселились волнение с тревогой.

– Говорите, граф, если знаете! Как объявить о смерти коннетабля и как похоронить его останки, не привлекая к ним внимания?

Я помолчал пару секунд, но лишь для порядка, мой ответ был уже давно готов.

– Конечно, не привлекать внимания не получится, как-никак умерло второе лицо в королевстве, если не считать принцев крови, – рассудительно сказал я. – Но мы можем минимизировать ущерб. Если его тело нельзя похоронить, то я предлагаю вообще никакое тело не хоронить.

– Объясните! – потребовал король. – Мы скажем, что его похитили? Но как? И когда?

– В случае похищения придется объяснять, как, когда, кто и зачем. Это лишние и ненадежные хлопоты. Я предлагаю вариант проще. Этой ночью вы, ваше величество, решили скрытно прокатиться на лодке. С какой целью – не знаю. Может, просто каприз, а может, хотели инкогнито переправиться на другой берег Роны кратчайшим путем и кого-то навестить. Вы взяли с собой коннетабля, но во время поездки что-то случилось. Лодка качнулась или перевернулась, или вы упали в воду, а коннетабль бросился вас спасать… тут много вариантов, выбирайте любой. Но закончилось все тем, что коннетабль утонул. Тела нет, оно уплыло.

– Наш граф хорош, ваше величество, – усмехнулся Аскольд. – Очень хорош.

– Да, – согласился король, а потом сильнее сжал пальцами виски и прошептал: – Но почему эти ужасные разоблачения должны были случиться именно в мое царствование?