Глава 40

Дорога в Авиньон на этот раз показалась мне длиннее. Возможно, дело в том, что я уже видел и эти горы, и летающих големов, и острые камни на обочинах – следы от обвалов. Сам город встретил меня хмурыми низкими тучами и слякотью. Я взял с собой лишь охрану и Алессандро. Никер с Эмилией остались на хозяйстве.

Авиньон мне не очень нравился из-за бередящих душу воспоминаний о смерти Виолетты. Я не стал отдыхать от поездки и гулять по улицам, а прямиком с постоялого двора отправился к преподобному Аскольду.

Священник встретил меня радушно. Угостил чаем с булочками и предложил дождаться, пока подадут обед. Мы поговорили о разных вещах. О политической обстановке у восточных границ королевства, о болезни Туссеана, о магах в целом, и, наконец, Аскольд не выдержал.

– Господин граф, – священник прищурил внимательные темные глаза, – я знаю, что вы хотите сообщить мне что-то важное, и вижу, что не решаетесь. Все ходите вокруг да около. Мне кажется, что у нас с вами установились если не дружеские, то приятельские отношения, и вы можете мне доверять.

Я сделал глубокий вдох. Мы с Вилли и с Никером и с Эмилией неоднократно обсуждали этот шаг. Можно ли верить Аскольду? Я считал, что можно, потому что он маг. Деймолиты однажды уже пытались сделать големов с магическими способностями – богов, и чем это закончилось? А обжегшись на молоке, подуешь и на воду. Я полагал, что деймолиты больше никогда не станут изготавливать независимых големов-магов, и поэтому Аскольд – не агент деймолитов, а человек. Никер возражал мне тем, что я рассуждаю с точки зрения уроженца Земли, а у деймолитов может быть иная логика.

Эмилия соглашалась с Никером, и лишь дядюшка Вилли сказал мне, что у нас нет другого выхода, что Аскольд нам очень нужен, и что мы просто должны рискнуть и предположить, что Аскольд с деймолитами не связан. Я посмотрел на скудное убранство кабинета священника, на черные стол и стулья, на деревянные полки, добротно приделанные к побеленным стенам, и… решился.

– Ваше преподобие, известно ли вам, что среди нас, людей, живут не совсем… гм… люди?

Аскольд пригладил небольшую окладистую бородку и с легкой улыбкой ответил:

– Конечно, господин граф. Среди нас, людей, живут собаки, кошки, курицы разные, коровы и даже големы, помогающие нам по хозяйству. В Авиньоне таких големов почти нет, им запрещено показываться на улице, но я слышал, что в сельской местности их держат, например, в качестве тягловой силы.

Я отпил немного уже остывшего зеленого чая и произнес:

– Я имел в виду, что среди нас живут те, кто похож на нас, но людьми не являются. Более того, мы искренне принимаем их за людей.

Улыбка медленно погасла на веснушчатых щеках священника.

– Что вы имеете в виду, господин граф? Что среди нас живут големы, неотличимые от людей?

Я красноречиво развел руками и кивнул. На лицо Аскольда набежала тень озабоченности.

– Я слышал о попытках сделать человекоподобных големов. Даже видел несколько. Но, увы, мы, маги, еще недостаточно искусны, чтобы изготовить голема, действительно неотличимого от человека. Те, которых я видел, двигались довольно хорошо, но их действия и речь, а также отсутствие способности хорошо мыслить вызывали лишь жалость.

– Я говорю не о магах. – Моя белая фарфоровая чашка звонко звякнула о блюдце. – Големов, которые живут среди нас и выдают себя за людей, изготовили не маги.

– О… – сказал Аскольд после паузы. – Вы видели человека-голема, который создан деймолитами?

– Не просто видел, а поймал и разобрал. Это получилось случайно, ваше преподобие, из-за особенного стечения обстоятельств.

– И он действительно был почти неотличим от человека?

– Он служил в моих войсках и служил хорошо. Начал с самых низов, потом получил чин десятника, а затем стал подсотником, командиром стрелков. Я бы его и дальше продвигал, уж больно хорош был, но, увы, он оказался големом.

Аскольд резко встал и оперся о высокую спинку стула.

– Я, конечно, допускаю, что деймолиты могут создавать таких големов, господин граф. Но не могу понять, зачем его подсылать к вам. У вас есть что-то особенное, что интересно деймолитам?

Я покачал головой, показывая, что у меня ничего особенного нет.

– Дело не во мне, ваше преподобие. Я думаю, что деймолиты подсылают таких големов к каждому барону, графу, герцогу и даже королю. Разумеется, вокруг графов, герцогов и королей человекоподобных големов больше, чем вокруг мелких баронов. Хотите, я объясню, почему так происходит и зачем это нужно деймолитам?

Аскольд сдвинул густые брови и нахмурился.

– Кажется, я понимаю… Но… у вас есть доказательства, господин граф? Я вам, конечно, верю, но ваши утверждения настолько выходят из ряда вон, что…

Я тоже встал и придвинул стул к черному столу.

– Доказательства есть, я их привез с собой. Это части тела голема. Заспиртованные. В банках.

– Где они, господин граф?

– На постоялом дворе.

Аскольд решительно направился к двери.

– Идемте немедленно, граф. Я хочу посмотреть на них.

Когда мы шли к выходу мимо рядов кресел храма, служка в черно-белых одеждах обратился к преподобному с какой-то просьбой, однако Аскольд вежливо, но твердо ответил, что сейчас очень занят и работает над проблемой исключительной важности.

На постоялом дворе мы поднялись на второй этаж, где располагались мои апартаменты, и я распорядился выставить перед преподобным все банки с частями голема. Когда Аскольд их увидел, что первым делом схватился за ту, в которой хранилось сердце.

– Поразительно, какая тонкая работа, – пробормотал священник. – Оно же неотличимо от настоящего! Вы знаете, граф, что изготовить такое сердце почти невозможно? У нас, магов, получаются лишь упрощенные копии без этих мелких изгибов, впадин, произвольно ветвящихся сосудов… А тут есть даже жировые бляшки! Я даже не знаю, как долго нужно стараться, чтобы хила сумела воссоздать такое. Хотя… может, это настоящее человеческое сердце, господин граф?

– Вы это можете сами проверить, ваше преподобие. Помните, как вы разрушили творение вашего ученика? Это редкий дар. Даже Туссеан не умеет обращать в глину чужих големов. Никто из моих знакомых магов не умеет. Только вы.

Аскольд взвесил в руке желтоватую банку.

– Мне нужен прямой контакт с этим сердцем и время, чтобы сосредоточиться.

– Я никуда не спешу, ваше преподобие, – я уселся в кресло, стоящее в углу, и приготовился наблюдать.

Аскольд достал сердце из банки и положил его на ладонь. Находящийся в комнате Алессандро следил за действиями жреца с большим интересом, впрочем, как и я. Лицо Аскольда приобрело сосредоточенное выражение, и вскоре процесс пошел: сердце стало обращаться в глину. Сначала потемнел цвет, из бурого стал светло-желтым, потом появилась корочка, в этот момент сердце еще сохраняло свою форму, но через пару секунд рассыпалось хаотичной глиняной кучей.

– Вы правы, граф, это сердце голема, – задумчиво произнес Аскольд, любуясь на горсть глины на своей ладони. – Но, как член коллегии Авиньона, я вынужден также убедиться во второй части выдвинутых вами обвинений. Что големы находятся в свите крупных землевладельцев и даже короля.

– Что ж, у меня есть предложения, как это проверить скорейшим способом, – сказал я.