Вибий изматывал. Выйдя на террасу из зала незнакомцев, Шайя радовалась возможности избежать бесконечной болтовни валесийца. Вибий уже видел себя владельцем большого виноградника и желанным гостем за столом Аркуменны. Целительница улыбнулась. Мечты помогают пережить травму, нанесенную ампутацией. Хорошо, что у Вибия появилась возможность немного помечтать.

Женщина наслаждалась прохладным бризом, дувшим с моря. Ветер играл ее просторным платьем. Шайя облокотилась на каменный парапет и посмотрела вдаль. В который раз пришла в восторг при виде тысячи оттенков красного, плескавшихся в море и на небе во время заката. Она сражалась всю жизнь, сколько себя помнила. Сначала за любовь отца, потом за признание среди воинственного народа, для которого место женщины было только в юрте, за свое достоинство, когда вдруг оказалась впутана в интриги Ишты, за любовь бессмертного Аарона, за жизнь среди вечных льдов. А теперь должна сражаться за других. За своих пациентов. Ей никак не удается позволить себе обрести покой.

Внимание целительницы привлекло движение на севере. Там, на небе, появился предвестник ночи, темная бархатная синева, на фоне которой уже сверкали первые звезды. Из синевы скользнули тени.

Загорелся сигнальный огонь на маленькой сторожевой башне, расположенной в море. В луче света Шайя заметила стоящих на зубцах воинов. Внезапно с неба опустился столб пламени. Затем еще один! Фигура с горящими руками поднялась на зубцы и шагнула в море.

И тогда Шайя увидела существ с широкими кожистыми крыльями, круживших вокруг башни. И других, направлявшихся в сторону Асугара.

Целительница спустилась с террасы и позвала Сахама.

— Всем подъем! — крикнула она. Госпиталь находился внизу утеса, но крылатые твари наверняка нападут и на них.

Сахам удивленно посмотрел на нее:

— Госпожа, что…

— Нет времени на болтовню! Те, кто может идти, будут помогать лежачим. Подъем! — Она склонилась над Вибием: — Поднимайся.

Валесиец удивленно поглядел на нее, но обнял рукой за шею и позволил помочь подняться.

Мимо больших окон палаты пронеслась тень.

— Они здесь, — с трудом переводя дух, произнес Вибий. — Они последовали за нами изо льдов!

Еще один мужчина вскрикнул, произнес несколько слов на языке, которого Шайя не знала.

Больные вставали с лежаков. В глазах их читалась паника.

— Сюда! — Шайя потащила Вибия за собой к большим дверям, ведущим прочь из зала. — Воспользуемся лестницей, которая ведет в кладовые.

Склады госпиталя были выбиты глубоко в скале. Там всегда было прохладно, и огонь туда добраться не мог. С верхних этажей донеслись приглушенные крики, но Шайя не оглядывалась. Она ничего не могла поделать с тем, что происходило наверху, в городе. В ее силах было только помочь своим пациентам.

— Скорее! — крикнула она, наклонилась и взвалила Вибия себе на плечи, а затем поспешно бросилась вперед по коридору, ведущему к лестнице.

Она бежала во всю прыть, но крики, летевшие за ней по пятам, становились все громче.

Добежав до лестницы, она посадила Вибия на ступеньки.

— Здесь ты будешь в безопасности.

Корабельщик расплакался, попытался удержать ее за руку.

— Мы нигде не будем в безопасности. Духи льда пошли за нами. Теперь они заберут наши души.

Шайя высвободилась. Сейчас не было времени на подобную чушь. Она немедленно кинулась назад по коридору и, подгоняя бегущих пациентов, подхватила на руки еще одного больного с ампутированной ногой, который едва ковылял, опираясь на Сахама. Помогла перевести на лестницу остальных. На широкой винтовой лестнице раздавались крики и шаги. Шайя знала, что вглубь скалы бежали и другие целители с больными.

— Энак! — с трудом переводя дух, прохрипел Сахам. Старый санитар совершенно запыхался. — Он все еще в зале.

Шайя выругалась. Молодой целитель любил приходить к ним ночью и спал на свободной кровати. Шайя догадывалась, что он влюблен в нее, хотя юноша старался скрыть свои чувства. Обычно он настолько уставал, что засыпал, едва голова его касалась подушки. И спал, как дитя. Ни свет, ни шум не мешали ему. Чтобы разбудить его, нужно было осторожно встряхнуть паренька.

— Позаботься о наших больных! — велела она Сахаму. — Чем ниже вы спуститесь, тем будет лучше. А я сбегаю за Энаком. — И Шайя метнулась обратно в коридор.

У большой двустворчатой двери она остановилась. Сквозь широкую щель на стену коридора падал неровный свет пламени. Отчетливо слышалось шипение огня в городе. Крики, раздававшиеся в начале нападения, смолкли.

Женщина осторожно выглянула из-за угла. Сквозь высокие проемы окон было видно, как на фоне алого неба мелькают тени. Принцесса тут же опустилась на четвереньки, чтобы кто-нибудь, случайно бросив сюда взгляд, не заметил ее.

Где же мальчик? На постелях, стоявших вдоль стены у окна, его не было. Может быть, Сахам все же ошибся? Она перевела взгляд на ниши в стене. Половину из них закрывали ширмы. Шайя знала, что Энак любит спать на одной из этих постелей. Негромко выругавшись, она поползла вглубь зала. Если его здесь нет, она свернет Сахаму шею!

Первая ниша была пуста. Шайя положила голову на пол и заглянула в узкую щель внизу ширмы. Ни у одной из трех оставшихся кроватей не было на полу пары сандалий. Неужели он все-таки ушел? Целительница знала, что иногда юноша уставал настолько, что засыпал прямо в хитоне. Куда он обычно девает сандалии, женщина внимания не обращала.

Отодвинув ширму в сторону, она поползла дальше, к следующей нише. Там Энака быть не могло, это ее ложе. Снаружи, за окном, послышался шум огромных, трепещущих на ветру крыльев. Шайе показалось, что чудовища летят очень близко к скале. Главное — не поднимать голову. Она осторожно, стараясь не перевернуть, отодвинула в сторону вторую ширму. Внезапно женщине показалось, что за ней наблюдают, однако она решила, что ей это просто почудилось. Откуда бестиям знать, что она здесь? Кроме того, какое она имеет значение? Она всего лишь одна из обитательниц города, насчитывавшего тысячи жителей.

Она добралась до третьей ширмы и слегка отодвинула ее в сторону. Ширма зашаталась. Шайя крепко вцепилась в нее и не отпускала, пока ширма не перестала качаться.

В этой нише и лежал Энак, свернувшись калачиком, словно спящий ребенок. Он спал в одежде и сандалиях. Шайя невольно улыбнулась. Однажды им придется поговорить об этом. Целители не ложатся спать в обуви. По крайней мере, если спят в одной комнате с пациентами.

— Энак! — Взяв его за плечо, она легонько встряхнула спящего. Едва тот открыл глаза, она зажала ему рот ладонью. — Ни звука и следуй за мной.

Большие глаза юноши вопросительно уставились на нее.

— Ни звука! — снова напомнила она ему.

Парень кивнул.

Шайя осторожно убрала руку.

— Ползи за мной. Ни в коем случае не вставай во весь рост.

Нахмурившись, юноша сел. Он все еще выглядел довольно сонным.

— Вперед, — прошипела Шайя и поползла прочь. Не услышав звуков за спиной, она обернулась. Энак стоял во весь рост, прислонившись к стене, и прижимал руку к животу. Выглядел он при этом плохо. Внезапно он побежал, перевернул стоявшую на пути ширму и бросился к окну напротив ниши.

— Нет! — закричала Шайя и мгновенно вскочила на ноги, но Энак уже добежал до окна, ведущего на террасу. Его стошнило.

В раскаленной ночи захлопали крылья.

Шайя схватила его за шиворот, за хитон, рванула назад.

— Пожалуйста… — пролепетал он. — Я… зачем…

В широкий оконный проем метнулась изящная голова, зубы длиною с кинжал щелкнули у самого носа Энака. Это была ящерица, похожая на тех, которых она видела в Вану, только намного меньше. Чешуя у нее была зеленой, а не красной.

Злые желтые глаза с вертикальными зрачками внимательно смотрели на нее. «А у этого зверя есть разум, — с ужасом подумала Шайя. — Он размышляет, каким образом лучше убить нас обоих».

— Что такое…

Шайя потащила Энака за собой в сторону большой двустворчатой двери.

— Это наша смерть! Беги, если тебе дорогá жизнь.

И побежала сама. До двери было почти десять шагов. Шуршание заставило ее обернуться и посмотреть через плечо. Дракон не стал продираться сквозь узкий оконный проем, но он выглядел очень уверенным в себе. Наверное, был убежден в том, что еще достанет обоих, несмотря на явную невозможность ударить их зубами или когтями. Он набирал в легкие воздух. Его массивная грудная клетка становилась шире.

Шайя прыгнула, повалила Энака на пол, и почти в тот же самый миг над ними пронеслось пламя. Раскаленный жар опалил ей кожу. Запахло горелыми волосами. Спина болела. Нужно было встать, но боль пригвоздила ее к полу.

Пламя прошло сквозь широкие створки дверей, отразилось от противоположной стены и вернулось на несколько шагов назад, в просторный зал. Шайя закрыла глаза. Яркий свет ослеплял даже сквозь веки.

Энак выкатился из-под нее.

— Пойдем, — прохрипел он. — Клянусь богами, нет… это… — Он поднял ее. Она увидела его расширившиеся от ужаса глаза, а затем погрузилась в спасительную тьму, протянувшую к ней руки. Последним, что она услышала, был долгий, пронзительный крик Энака.