Приговор богов
Ильмари проверил, как сидят обитые латунью кожаные полоски. Он обмотал их вокруг костяшек тыльной стороны ладони, запястий и предплечий. Ленты лежали сетчатым узором. На двух латунных пластинках на коже были толстые отшлифованные уплотнения. Если правильно нанести удар, они оставят серьезные раны.
На душе у Ильмари было несколько муторно. Он выжил в дюжине кулачных боев, но ни в одном из них не использовались эти проклятые кожаные ремни. Мужчина поглядел на Руфия, сидевшего на мраморной плите на другом конце рыночной площади. Корабельщик казался расслабленным. Рядом с ним стояли оба его сына. Руфий поднял руку и приветствовал Ильмари.
Корабельщик рассказал ему всю правду еще в тот день, когда было принято решение относительно суда богов. У него был опыт в этой форме кулачных боев. Он выступал на аренах и, возможно, даже мог бы прославиться, если бы в один из дней золотоволосый друсниец не избил его с такой силой, что прошло две луны, прежде чем он сумел подняться с ложа.
Все, что мог противопоставить ему Ильмари, был его опыт наемного убийцы. Бой будет непростым. Кроме того, нужно будет следить за тем, чтобы не проявить себя слишком хорошо. Если покажется, что он тоже довольно опытный боец, возникнут вопросы, на которые у него нет хороших ответов.
Обмывальщица подошла к нему, присела перед ним на корточки и пристально посмотрела в глаза, а потом слегка покачала головой. За те три дня, которые прошли, прежде чем над столовыми горами разошлись тучи и на рыночную площадь Глубоководья упала колонна яркого света, она постоянно пыталась отговорить его от этого поединка. С самого детства Ильмари ни разу не помнил, чтобы о нем кто-то беспокоился.
— Не переживай. Боги защищают справедливость.
На самом деле он в это не верил, но надеялся, что таким образом ей будет немного легче. При этом он даже не знал, как ее зовут! Она не умела писать, объяснялась только при помощи жестов, поэтому у него не было возможности узнать имя женщины.
— Все будет хорошо, — мягко произнес он и положил руку на ее плечо.
Теперь в ее взгляде была одна лишь паника. Женщина снова энергично покачала головой. Странно, что она не верит в богов. А ведь он заметил, что она носит дешевый, наспех изготовленный бронзовый амулет в виде крылатого солнца. То есть она явно суеверна.
— Готовы ли вы открыться воле богов? — раздался над рыночной площадью звучный голос Соломона.
Все жители городка собрались вокруг рынка, чтобы посмотреть на спектакль. Ильмари поднялся, потянулся, растягивая сухожилия. Силой ему не победить. Без туники Руфий больше напоминал быка. Грудь его покрывали густые черные волосы, а под кожей ходили массивные мускулы. На вид его кулаки способны были пробить мраморную плиту.
За последние несколько дней Руфий неоднократно предлагал ему просто сдаться. Может быть, стоило принять предложение?
— Правила очень просты, — объявил Соломон, бросив на Ильмари полный ненависти взгляд. — Их просто нет. Тот, кто упадет на землю и за время, которое потребуется мне, чтобы сосчитать до трех, не встанет, проиграл. Если проиграет Руфий, значит, обмывальщица из Дома мертвых не воровка. Если же будет повержен носильщик мертвых, Ильмари, вина обмывальщицы считается доказанной и Руфию будет позволено поступить с ней по своему усмотрению.
Соломон помолчал, обвел взглядом публику.
— Боги не сводят с нас глаз! — Он театрально воздел руки, запрокинул голову и посмотрел в отверстие под сводом пещеры, над которым сверкало лазурно-голубое небо. — Да выйдет правда на свет! — И он подал одному из своих жрецов знак.
Раздался удар гонга.
Не колеблясь, сжав кулаки, Руфий начал приближаться к Ильмари. Слишком небрежно. Он даже не предполагал, что его противник может с ним справиться.
Ильмари тоже поднял обмотанные кожаными ремнями кулаки, делая вид, что повторяет движения высокого корабельщика. Уклонился, слегка пританцовывая. Руфий двинулся следом за ним. Корабельщик высокомерно улыбался. Должно быть, ему казалось, что противник бежит от него.
Внезапно Руфий сделал несколько быстрых шагов к нему, его кулаки метнулись вперед.
Ильмари притворился, будто он споткнулся, пытаясь увернуться от удара. Кулаки просвистели совсем рядом.
Публика сопровождала атаку радостными криками. Большинство было на стороне корабельщика.
Руфий отступил назад, давая Ильмари возможность встать на ноги, за что великан был награжден неистовыми овациями.
Подняв руки, он напряг мышцы живота.
— Давай, носильщик. Один удар твой. Слишком неравный бой. Никакой чести.
Ильмари стал нерешительно приближаться. Что это, ловушка? Но Руфию нет нужды поступать таким образом. Что ж, ладно! Вложив всю свою силу, он нанес ему быстрый удар в короткое ребро.
Руфий удивленно захрипел, на миг у него даже немного подкосились ноги, но корабельщик тут же снова взял себя в руки, машинально прикрыв локтями ребра. Однако Ильмари не отступил, нанес второй удар прямо в центр солнечного сплетения.
Руфий яростно зарычал. Его кулаки устремились вперед. Удары корабельщика могли бы свалить быка, но Ильмари, пританцовывая, сумел уйти от них. Носильщик мертвых удивленно отметил, что по рядам зрителей пробежал шепоток. Он удивил их. И все же это плохо! Нельзя раскрываться.
Он снова увернулся от удара, но на этот раз сознательно немного замедлился. Кулак Руфия задел его плечо. Даже этого оказалось достаточно, чтобы развернуть его. На миг носильщик потерял контроль, и корабельщик безжалостно нанес новый удар. Второй удар пришелся Ильмари в спину, швырнул его вперед и выбил воздух из его легких. Он почувствовал, как лопнула кожа под бронзовыми пластинками на кулачных ремнях и теплая кровь побежала на бедра.
От следующего удара он поспешно увернулся. Руфий бросился за ним следом. Зрители взревели. Они стояли на каменных блоках, окружавших рыночную площадь, и теперь подбадривали обоих. Хотели получить еще больше кровопролития.
Ильмари обернулся, зная, что не может бежать бесконечно. Соломон просто объявит его проигравшим. Он пригнулся, уходя от нового удара, быстро нанес контрудар, но теперь Руфий прикрывался, поэтому Ильмари попал только в предплечье, закрывавшее ребра.
Корабельщик нанес серию быстрых ударов, не выходя из защитной стойки.
Ильмари раскачивал торс то в одну, то в другую сторону, словно колос на ветру.
Руфий застал противника врасплох, пнув его в колено. На этот раз Ильмари не сумел отреагировать достаточно быстро. Он почувствовал, как захрустели кости сустава, колени подогнулись, и тут же последовал удар в правую щеку, едва не сломавший ему челюсть. Носильщик рухнул в пыль, и над ним тут же встал Соломон.
— Один! — с совершенно неуместным восторгом воскликнул священнослужитель. — Два! — Паузы в счете не было. Он просто хотел констатировать проигрыш Ильмари.
Носильщик с трудом поднялся на ноги.
— Оставь это, — прошипел Руфий. — Тебе же лучше, если будешь лежать спокойно. Я не хочу тебя покалечить.
— Она не крала цепочку, — отозвался Ильмари. — И есть только один способ это доказать… — Он снова стоял на ногах. Рот был полон крови, которую он сплюнул в пыль.
— Ты только что не принял лучший совет, который получал за всю свою жизнь, — насмешливо улыбаясь, произнес Соломон. — Но ведь для того, чтобы носить мертвых, много ума не надо. Так что пусть Руфий продолжает колотить тебя по башке.
Ильмари согнул спину, поднял кулаки, встав в защитную стойку.
Соломон подал знак, и снова раздался удар гонга.
Руфий ринулся вперед, не колеблясь ни секунды. Ильмари же все еще чувствовал себя несколько оглушенным. Ему было труднее уворачиваться от ударов. Движения стали менее ловкими. Он практически ни разу не сумел нанести удар. А когда это все же удавалось, кулаки его обрушивались всего лишь на обмотанные кожей предплечья корабельщика. Нужно было найти другой способ одержать победу. Носильщик отскочил от соперника. Стал пятиться.
Лицо Руфия превратилось в залитую потом гневную маску. Дышал он по-прежнему ровно. Работа на поднебесных судах превратила его в железного человека. Ильмари опустился на колени, качнулся в сторону и нанес великану удар по сухожилиям в подколенной впадине. Не считая яростного сопения, результата удар не принес.
Руфий попытался отправить его в пыль ударом ноги. Лишенным элегантности движением носильщик мертвых отскочил на безопасное расстояние. Теперь Руфий решил сменить стратегию. Очевидно, он понял, что Ильмари — противник неординарный. Сейчас великан начал пытаться оттеснить его к публике, стоявшей по краям рыночной площади. Там у Ильмари будет не такой простор для маневров.
Носильщик мертвых лихорадочно размышлял, как избежать неминуемой беды. Нужно обратить стратегию корабельщика против него самого. Но как? Распалить его гнев? Руфий — человек простой… Ильмари пригнулся, уходя от удара. Его дальнейшее поведение должно быть неожиданным.
— А твоя матушка была хорошенькой женщиной!
Получилось. Великан остановился на полпути, нахмурил лоб.
Ильмари отступил еще на шаг. Сейчас он находился совсем рядом с массивными камнями, ограничивающими территорию площади.
— Грудь у нее была еще тугая. Редкость в ее возрасте.
Руфий покраснел.
— Молчи! Об этом нельзя говорить в присутствии такого количества людей!
Ильмари услышал, как захихикали некоторые мужчины в рядах публики.
— А почему? Готов биться об заклад, что твоя мать любила, когда о ней говорили и бросали вслед восхищенные взгляды. Эти груди… — Он провел языком по губам.
Ильмари не нравилось собственное поведение. В принципе, Руфий был человеком честным. Но он должен был победить его! Причем так, чтобы не показаться излишне опытным бойцом.
— Думаю, до твоего рождения ее желали многие мужчины. Кстати, ты знаешь, кто твой отец?
— Заткни свой грязный рот, носильщик! — Руфий бросился вперед, обрушив на него серию яростных ударов.
Ильмари качнулся в сторону, уворачиваясь от ударов, легким движением отскочил назад, пока не уткнулся задом в низенькую стену из каменных блоков.
— Знаешь, в чем трагедия всех детей? Мы всегда точно знаем, кто наша мать. Но вот отец… Действительно ли это тот человек, который добр к нам и горбатится на благо семьи? Или, быть может, наша мать провела пару приятных часов в чужих объятиях? Эта цепочка была подарком? Твой отец явно был недостаточно богат для этого. Ты ведь сын крестьянина, я прав?
— Замолчи! — Руфий бросился вперед всем телом, прижал его к низкому ограждению площади.
Ильмари попытался вырваться, но тело корабельщика крепко прижимало его к камню. Носильщик чуть соскользнул вниз. Теперь его голова лежала на краю ограждающей стены. Одним сильным ударом Руфий мог сломать ему шею.
— К сожалению, слишком многие женщины — шлюхи! — громко заявил Ильмари.
Руфий издал нечленораздельный крик. Его кулак со свистом обрушился вниз, чтобы заставить Ильмари замолчать навеки.
В последнее мгновение носильщик убрал голову в сторону. Рука, которая должна была нанести убийственный удар, со всей силы впечаталась в камень. Ильмари услышал, как сломалась кисть Руфия, как хрустнуло запястье.
Он толкнул корабельщика, и массивное тело его противника качнулось назад. Ильмари высвободился из крепкой хватки, молниеносно поставил обе руки на плоский камень ограждения, рывком поднялся и ударил коваными сандалиями в подбородок великана.
Губы Руфия лопнули. Он упал, тяжело ударился о мощеное покрытие рыночной площади.
— Боги приняли решение! — с трудом переводя дух, крикнул Ильмари.
— Пока нет, — возразил Соломон. Озадаченный жрец опустился на колени рядом с корабельщиком, принялся хлопать его по щекам. — Приди в себя, Руфий! Вставай!
— Считай! — потребовал Ильмари.
— Руфий! — Священнослужитель принялся колотить кулаками по груди корабельщика. Веки бойца затрепетали. Он приходил в себя.
— Один! — громко крикнул кто-то среди публики.
— Два! — К счету присоединилось еще больше голосов.
Руфий попытался приподняться на локтях, но Ильмари встал рядом с Соломоном, поставил ногу на грудь корабельщика и придавил его к мостовой.
— Три! — раздалось из дюжин глоток.
Соломон поднялся.
— Боги сказали свое слово! — без особого энтузиазма произнес он. — Обмывальщица невиновна.
Толпа устремилась на площадь. Мужчины и женщины, которых он не знал даже по имени, хлопали Ильмари по плечам, поздравляя с победой. Но тот не чувствовал ликования.
Он замарал себя. Это был бесчестный триумф. Собственная подавленность удивила его. В конце концов, он — наемный убийца. Убийца, еще ни разу не задававшийся вопросом, действительно ли его жертва заслуживает смерти. Но эти злодеяния он вершил тайно и отвечал только перед самим собой.
Никогда прежде он не дрался на публике. Неужели остальные не видели, что он сделал? Может быть, Руфий — вспыльчивый человек, с дурными манерами, но в бою он вел себя честно.
Ильмари отвечал новым друзьям односложно, чувствуя бесконечную усталость.
Внезапно рядом с ним оказалась обмывальщица. В глазах у нее стояли слезы. Она обняла его за шею, прижала к своему истощенному телу, а потом поцеловала его.
В животе разлилось приятное чувство. Может быть, он пошел не той дорогой, но это ничего не меняет в том, что он поступил верно. Она невиновна. Она всегда была жертвой.
Но не сегодня!
