Когда Кира закончила свой доклад, среди небесных драконов разыгралась буря негодования. Никогда прежде Дыханию Ночи не доводилось видеть такой сумятицы чувств у своих братьев. Красный, самый страстный из них, любивший в облике эльфа преследовать дочерей эльфийских князей, плакал в невыразимом горе. Изумрудный, который всегда старался помочь им прийти к компромиссу, был растерян и, пытаясь понять, что случилось с обоими их братьями, в ужасе спрашивал себя, сохранили ли они хоть частичку разума и знают ли, что с ними сделали.

Иссиня-черный жаждал мести. Он представлял себе, как растерзает девантаров, сожжет их Золотой город и спасет тела Приносящего Весну и Пурпурного из вод кровавого озера.

Его пламенный брат, самый непостоянный, колебался между горем и неукротимым гневом. И гнев постепенно начинал побеждать. Он тоже хотел отмщения.

— Сразимся! — отправил всем свою мысль Золотой. — Вернем наших погибших братьев.

Дыхание Ночи склонился над раненой эльфийкой. Когда-то Кира служила Небесному, Хранителю знания, стражу Голубого чертога, в котором он погиб много лет назад, когда девантары обрушили своды подземных библиотек.

Кира дрожала. Она тоже чувствовала все, что испытывали древние драконы, хоть и далеко не так сильно, как он — своих братьев.

Он произнес слово силы, забрал у эльфийки боль и погрузил в глубокий сон. Она не должна видеть, как спорят стражи ее мира.

Дыхание Ночи почувствовал, что даже Изумрудный вот-вот потеряет самообладание и поддержит идею войны.

— А вы подумали о том, что, возможно, девантары хотели добиться именно того, что происходит сейчас? Не могло ли это быть их намерением — заставить нас предпринять необдуманную атаку?

— Я прочел мысли Киры, — обрушился на него Иссиня-черный. — Я видел наших братьев. Они действительно там. Это не ложь!

— А разве это как-то противоречит моим словам? — холодно переспросил Дыхание Ночи, догадываясь, что будет дальше. Слишком часто они ссорились.

— То есть ты готов стерпеть то, что сделали с нашими братьями? — последовала настороженная мысль Золотого.

— Я готов подумать, прежде чем что-то делать. — Дыхание Ночи с трудом сохранял спокойствие. Он чувствовал, что все настроены против него. Нельзя еще больше подогревать страсти.

— Что заставляет тебя колебаться? Если мы атакуем сейчас, то захватим их врасплох. Если будем ждать, дадим им время подготовиться. Исход войны решают смелые!

Перворожденный понимал, что слова Иссиня-черного — это именно то, что хотят услышать его братья.

— А вы не задумывались, почему Киру схватили во время первой попытки пройти через Золотые врата, а во второй раз у нее получилось сделать это беспрепятственно? Почему цапотцы первым делом не усилили стражу на звезде альвов, когда она сбежала? Почему вдруг стоявшая там стража стала столь невнимательна? — спросил он.

— Может быть, цапотцы не захотели делиться с другими народами новостью о том, что от них сбежала пленница-эльфийка, — возразил Золотой. — Для них очень важно сохранять лицо в любой ситуации. Все было так, как сказал наш брат: побеждают смелые. Кира рискнула и сумела добраться до нас.

— Давайте пошлем Поднебесье, — потребовал Иссиня-черный. — Оно для этого и было создано. Мы не можем проиграть. Судя по докладу Киры, весь боевой флот бессмертных был собран для того, чтобы уничтожить пирата Таркона, и у них это получилось. Пока что все собиратели облаков находятся в одном месте. Давайте уничтожим эти корабли. Вы увидите, наша атака заставит девантаров вмешаться. А если они сделают это, мы уничтожим их. Мы будем ждать их, как было в Зелинунте. И на этот раз они придут. Если они потеряют свой флот, то потеряют Нангог. — Мысли его воинственного брата были продиктованы смелостью, что еще больше подкупало Темного и подталкивало к тому, чтобы согласиться.

— Но Поднебесье пока не готово идти в бой, — напомнил Изумрудный. — Его еще не закончили.

— Если мы будем слушать конструктора, оно не будет готово никогда. Он увеличивает его, не имея на то никакого повода. А ведь оно уже достигает более двух миль в длину. Приземлившись, оно погребет под собой больше половины Золотого города. Какой еще размер ему нужен? — раздраженно фыркнул Иссиня-черный. — Не позволяйте конструкторам определять время битвы. Я воин, и я говорю вам: наше оружие готово.

— Сколько времени потребуется, чтобы войти в колесо? — презрительно фыркнул Золотой, перебивая Изумрудного. — Прекращайте искать отговорки, которые мешают нам поступить как должно. Необходимо всего лишь согнать пару тысяч кобольдов и карликов, которые будут обслуживать орудия и обеспечат работоспособность механических деталей. И можем наносить удар.

— Иссиня-черный, ты — величайший воин среди нас, — теперь Темный обратился непосредственно к своему брату. — Девантары выбрали место и время для этой битвы. Насколько велики у нас шансы одержать победу и не угодить в ловушку?

— Отговорки! — прошипел Золотой.

— Мои газалы все чаще говорят о конце мира. Прошу, братья, подумайте! Мы не обязаны принимать решение на горячую голову.

Золотой хлестнул хвостом по скальному полу:

— Довольно! Подумайте о том, что они сделали с Пурпурным и Приносящим Весну! Какое нам дело до болтовни слепых газал? Я видел будущее в серебряной чаше. Мы уничтожим девантаров. Будущее будет принадлежать небесным змеям, если вам достанет мужества вмешаться, вместо того чтобы колебаться и дальше.

— Ты доверяешь серебряной чаше, которая, вероятно, была создана девантарами, брат? — Дыхание Ночи обернулся к остальным: — Я прошу у вас всего один день. Обдумайте свои действия, братья. — И тут же почувствовал неприятие в их сердцах.

Золотой долго смотрел на него. Казалось, он тоже понял, что решение уже принято.

— Я полагаюсь в первую очередь на то, что сам буду ковать свое будущее. Кто из вас за то, чтобы отправить в бой Поднебесье? Кто хочет, чтобы сей же час были отданы приказы готовиться к последнему сражению?

Все поддержали его. Дыхание Ночи ощущал ликование Золотого. Тот даже не старался скрывать свои чувства. Теперь он взял на себя руководство небесными змеями и больше не уступит его.

— Будешь ли ты сражаться с нами, брат?