Руины столицы (1942 г.) Уроки подлёдного плаванья
– Бойцы! Мужики! Началось освобождение нашей Родины! И началось оно с освобождения столицы. Нам предоставлена честь принять в этом непосредственное участие. Сегодня ночью мы по льду форсируем реку и захватываем плацдарм на западном берегу. Все мы оказались здесь не по своей воле, но за свои грехи. Сегодня нам будет дана возможность смыть с себя пятно позора кровью. Своей кровью и кровью врага. Помните, то, что мы штрафники – это временно. А то, что мы русские – это навсегда! Да, кто-то сегодня падёт, кто-то будет ранен. Но все мы сможем лицом к лицу сойтись с врагом и отомстить! Отомстить за тех, кто уже никогда не сможет, за тех, кто никогда и не мог. За убитых жен и детей! За матерей и отцов! За братьев и сестёр! За расстрелянных и повешенных, за задавленных танками и заживо сожжённых! Отомстим! За Родину! Бей выродков! Ура!
Вот такую речугу я толкнул перед строем. Похоже, прониклись. Самое время спеть что-нибудь патриотическое.
– Напра-во! Шаго-м… Арш! Запе-вай!
Спели «Вставай, страна огромная», потом я пел «Молитву», немногие подпевали:
Ночь. Над Русью ночь
И гладь небес. Млечный Путь так
Предвещает. Тьма
Во степи. Рыщут шакалы.
Ведь Русь в ночи, как чаша, туманом,
Сон-травой испита дурманом
И во лжи росою полита.
Белый конь ступает копытом.
По восходе солнца над Русью
Поднимайтесь, русские люди!
Разжигайте горны во кузнях!
Здесь жатва кровавая будет!
Степь Руси здесь,
Слабый зов здесь,
Бродит тень здесь,
Сына кличет мать. Но
Спят сынки. Лишь
Слышится стон слабый.
Здесь была кровавая битва,
Пала рать, изменою бита,
Болью стонет мёртвое поле,
Зверя вой врезается в поры.
Родина взывает по праву
И земля, испившая крови,
Отомстить кровавым шакалам,
Выкинуть чужестранных уродов.
Чёрный дым здесь,
Казнь сынов здесь,
Смерть мужей здесь,
Портят белых дев здесь,
Чёрный дым.
Над Русью вой слышен.
Погибает русская раса,
Празднуют враги в нашем доме.
Собирайте новые рати,
Бой врагу в подарок готовьте!
Не погибнет русская раса,
Не бывать врагу в нашем доме!
Растерзайте вражие стяги,
Пламя верните в родные чертоги!
Родина взывает по праву
И земля, испившая крови,
Отомстить кровавым шакалам,
Выкинуть чужестранных уродов.
Подняв стяги, идут поколенья
Отомстить за преданных смерти
И за жён, иссеченных плетью,
За детей, закованных в цепи.
Родина взывает по праву
И земля, испившая крови,
Отомстить кровавым шакалам,
Выкинуть чужестранных уродов.
Погибает русская раса,
Празднуют враги в нашем доме.
Собирайте новые рати,
Бой врагу в подарок готовьте.
Не погибнет русская раса,
Не бывать врагу в нашем доме!
Собирайте новые рати,
Растерзайте вражие стяги!..
Так дошли до штаба батальона, на участке которого нам и предстоит пересечь реку. Людей расположили по укрытиям – шальные снаряды частенько долетали сюда. Изрядно поредевший батальон вел бой, зачищая восточный берег. Комбат был удивлён:
– Ни хрена себе рота! Сколько у вас? Две сотни! У меня в ротах и по полсотни не будет.
– Будет, будет. Всё у тебя, старлей, будет. Показывай, где мы будем наступать.
Вышли почти на берег. Лёд зиял чёрными проплешинами – пробоинами. После каждого удара снаряда об лёд столб воды поднимался высоко в небо и потом падал, смывая снег.
– Немец ещё ночью отошёл. Тут остались немногие – это мы их не пустили. Вот они по льду и долбят, боятся, что мы на него полезем.
– Не полезешь?
Комбат отвёл глаза:
– У меня другая задача.
– И какая?
– Обеспечить вас связью. Протянем вам шнурок на тот берег, и две рации с радистами получите.
– Запасные БП?
– Само собой. Связисты уже прибыли. Заряжаются.
Потом я около часа разглядывал в комбатовский бинокль противоположный берег. Немцы не особо там и суетились. Ясно, что уже заранее готовы. М-да, нелегко нам придётся.
Уже два часа, как стемнело. Мороз крепчал. Немец подвешивал минимум по две ракеты над полоской реки, постреливал из пулемётов и покидывал мины. Тише не будет. Пора!
– Помните: как проваливаться начнёте, жердь ставить поперёк. В воде резких движений не делать! Ну, с Богом! Пошли помаленьку!
Я спустил на лёд самодельные санки – лыжи с закреплённым на них ящиком с гранатами, ДТ и своими пожитками, взял в обе руки четырёхметровую жердь, вздохнул поглубже и побежал. Санки, привязанные к моему поясу, покатились следом. Я опять бежал первым, стараясь подальше оббежать пробоины во льду. Это опять был расчёт – глядишь, и проскочу. Главное, не провалиться и темпа не потерять.
Я пробежал уже половину реки, когда немец открыл неистовый огонь. Я задыхался, но поддал. Главное, до берега добежать. Я не морпех, воды не люблю.
Оглянулся. Мои штрафники бежали широкой белой лавой. Как пикинёры – с шестами наперевес. Трассеры впивались в бегущих, опрокидывали людей на лёд. Водяные столбы, оседая, смывали людей в полыньи. Штрафники не стреляли. Зато наш берег свирепствовал – били из всего, что есть, по вспышкам на западном берегу.
– Быстрее! Быстрее! – шептал я сам себе.
Вот и набережная. Гранитная. Встал к ней спиной, быстро разобрал санки. Пару гранат наверх, после разрывов – туда же полегчавший ящик, потом сам.
Наконец! Бой! Тут я уже не как баран на скотобойне. Тут и я могу ответить!
ДТ в упор – отличная вещь! Гранаты и ДТ – чистый результат! Набережная очищена. Наверх начали вылезать очумевшие штрафники. Пора из штурмовика превращаться в ротного.
– Ты, ты и ты! Вон ящик с гранатами! А вон пулемётная точка. Ты в центре, ты справа, ты слева. Вперёд! Все! Подавляющий огонь!
Люди подбегали. Кто-то мокрый с головы до ног – окунулся или накрыло водяным столбом. Многие потеряли оружие, большинство – очумевшие. Каждого встряхнуть, дать спирта глотнуть, привести в чувство, подбодрить, направить. А это много беготни и крика.
Говорят, ночной бой – очень сложный. Я пока не знаю ни одного простого боя. Но вот то, что управлять им сложно, это точно. Где мои, где немец, не поймёшь. Через час наши порядки так перемешались, что кое-где пришлось отбиваться от врага, стоя лицом к реке. Как я управлял боем? Бегал и орал. Как ещё? Как только находил не сильно занятого бойца, направлял его туда, где жарче, придав ему боевой решимости волшебным пенделем.
Нас было две сотни. Сколько перешло на западный берег? Кто ж считал? Но! Мы смогли не только очистить набережную, но и захватить целый квартал. На этом наше наступление на запад остановилось. До утра наступали наверх и вниз. Воевали не по горизонтали, а по вертикали, отбивая этажи и подвалы.
