Глава 15

Я завернула Мисс Ла в губернаторский мундир, чтобы не трепыхалась, и мы заняли свое место в построении. Как пленников, нас определили в середину длинной процессии. Дорогу Ана, похоже, знала. Судя по звездам, мы направлялись на юг – через Марисму, прямиком в Громеру.

О незаконченной карте в сумке, как и об оставшемся лишь наполовину обследованным острове, я старалась не вспоминать, думая лишь о том, что каждый шаг приближает меня к Па. Какой бы прием ни ожидал нас в Громере, нужно обязательно вытащить его из Дедало.

Определить в темноте численность Изгнанных оказалось нелегко. По меньшей мере человек пятьдесят, и все с холщовыми мешками и плетеными сетками со скудным скарбом. Все они верили, что Йоти существует на самом деле, а в бухте Громеры ждет корабль, готовый увезти их в далекие дали. Как же они поведут себя, когда столкнутся со стражниками на границе и узнают, что корабль сгорел? Никто из пленников ничего им не сказал, а я, не решив окончательно, на чьей стороне сама, не горела желанием привлекать к себе внимание.

Люпе отмалчивалась, хотя обычно ее было не остановить. Держалась она скованно и не спускала глаз с широкой спины шедшего впереди отца. Я обняла ее свободной рукой.

– Почему он не разговаривает со мной? – негромко, почти шепотом спросила она и, шмыгнув носом, на секунду зажмурилась. – Я… Я думала, может, что-то изменится.

Ответа у меня не было.

Ночь выдалась необычайно ясной. Созвездия обозначились с удивительной четкостью, и лунное притяжение ощущалось особенно сильно. Что-то происходило в самом воздухе, через который мы шли. Он был живой, напрягшийся и грозный, и сам остров словно оказался в тисках сил, пришедших в движение под моими ногами.

Всю ночь нас преследовал ветер, и болото тянуло в себя. Отличить опасную трясину от воды или воду от суши в темноте было трудно, и я выискивала глазами малейшую рябь, появление которой означало, что мы на опасной территории.

Начали уставать ноги. Я думала о Пабло, оставшемся в черном лесу с волками, которых Доче назвала тибиценами. Думала о Кате. А потом Мисс Ла высунула голову и клюнула меня в щеку.

Время шло час за часом, и шаг наш замедлялся, а мысли уходили все дальше в сторону. Урчал живот, а в голове сплелись обрывки рассказов Па, мамино лицо и певучий голос Габо.

– Ты как? – спросила Доче, когда я едва не зацепилась ногой за корень.

– Ммм, – промычала я, не решаясь заговорить.

– Держи. – Она протянула что-то Люпе и мне. – Это корень одуванчика. Поможет взбодриться.

Корень оказался жесткий и горький на вкус, но через какое-то время усталость отступила, а мир прояснился. Я прищурилась от бледного утреннего света и, оглядевшись, увидела, что мы идем вдоль высохшего русла.

Я пошарила в сумке, нашла карту. Грязная, потертая, мятая, как моя туника, но еще годная. На этой стороне острова река могла быть только одна – Аринтара. Впереди лежало последнее болото.

Обойдя его, мы выйдем к Аринтану, а там уже и до дома рукой подать. До дома и Па…

– Ух! – Я наткнулась на шедшего впереди мужчину.

– Тише! – шикнул он.

Адори повернулся к Доче.

– Что случилось?

Девушка застыла в напряженной позе, словно готовая в любой момент сорваться с места.

– Слышишь?

Я потерла ушибленную голень. Прислушалась. Ничего, только шелест черных деревьев, но другие Изгнанные тоже напряглись, и все всматривались в чащу справа от нас. Взрослые осторожно выдвинулись вперед и с оружием наизготовку растянулись в шеренгу. Мисс Ла проснулась с громким кудахтаньем, заскреблась и отчаянно захлопала крыльями.

Я решительно сунула ее под мышку. Кровь как будто искрила от корня одуванчика, но теперь каждый выброс энергии оборачивался страхом. Какое-то время все было тихо, а потом раздался шум, подобного которому я еще не слышала.

Громкий, раскатистый, с резким металлическим дребезжанием, от которого застучали зубы. Шум превратился в грохот, он нарастал и катился в нашу сторону, заполняя собой черный лес.

Кожа покрылась мурашками, и что-то кисловатое подступило к горлу. Все внутри вдруг размякло, ослабло и стало разваливаться.

Ноги приросли к земле.

Рядом Люпе схватилась за живот.

– Это они! – простонала она. – Чувствуешь?

– Они выворачивают вас наизнанку, – вставила Доче. – Тибицены.

– Но ведь их не существует, – возразил губернатор.

Его связанные руки дрожали.

– Их не может быть!

– Ты что-то знаешь о них, папа?

Ответить он не успел. Доче обернулась, вскинула клинок и рубанула по веревке, связывавшей руки губернатора.

– Беги. Возьми их с собой. Идите прямо через болото, так быстрее. Держитесь реки. Живей!

Адори схватил Доче за руку и со всей силы сжал ее запястье.

– Я останусь.

Рядом с нами вдруг возникла Ана.

– Не тронь мою дочь!

– Я говорю ей, что останусь и буду драться вместе с вами.

– Папа? – неуверенно выговорила Люпе.

Ана вскинула бровь.

– Это и мой остров, – прошипел губернатор. – И неважно, нравится тебе это или нет, я буду защищать его.

Секунду-другую они смотрели друг на друга, как два пса перед схваткой. Потом Ана сняла с пояса меч и протянула ему.

Воздух прорезал еще один вой. Внутри у меня все сжалось и завертелось.

– Но как нам попасть домой, папа? – крикнула Люпе.

– Я знаю дорогу. – Я взяла ее за локоть.

– Бегите! Это приказ!

За спиной у нас Адори уже резал путы на руках Маркеса и других пленных. Вопреки моим ожиданиям никто не побежал. Все получили от Аны мечи и встали в развернувшуюся к лесу шеренгу. Несколько детей Изгнанных уже убегали.

Рассвет содрогнулся от третьей грохочущей волны, и живот снова перетянуло тугим узлом.

– Мы можем остаться! Мы поможем!

– Папа, я не хочу уходить без тебя! – взмолилась Люпе. – Пожалуйста, пойдем с нами!

Но Адори только сжал ее в объятиях.

– Уходи. Беги поскорее. И помни про медальон.

Люпе сморщилась, словно от боли.

– Ты же сам сказал не открывать его до…

Губернатор снял с пояса связку ключей и вложил ей в руку.

– А теперь – уходи.

Он кивнул мне. Руки его уже не дрожали.

– Позаботься о ней, Изабелла.

Едва он толкнул нас в спину, как еще один рев вырвался из леса, и ответом ему был общий крик Изгнанных. Оглянувшись, я увидела, как они подняли оружие, став похожими на ощетинившуюся колючками чащу. Адори и Ана вместе выступили вперед, и в тот миг нечто чудовищное прорвало кромку леса.

Высотой с лошадь, покрытое черной скомканной шерстью, оно передвигалось на лапах толщиной в дерево, и жуткие, глубоко спрятанные красные глаза сверкали.

Это был не волк. Это мог быть только пес демона. Тибицена.

С грохотом, напоминающим удар грома, чудовище приземлилось в нескольких метрах от шеренги Изгнанных. Его когти скребли землю, оставляя в ней глубокие царапины. А из леса донесся еще один вой.

Адори, Ана и Маркес стояли вместе. Другие люди губернатора окружили их плотной стеной.

Перед глазами закружились белые пятна. Неведомая сила выворачивала меня наизнанку, вытягивала наружу внутренности, словно тело превратилось во взбитую бурей воду. Если то же самое испытывали животные, неудивительно, что они бежали к морю. Я ощущала себя птахой, захваченной острым взглядом ворона, крохой на фоне накатывающей тьмы.

Люпе потянула меня за руку, крича, что надо бежать.

Сердце сжалось в бездыханной груди, и я отвернулась ровно в тот миг, когда чудовище подняло громадную лапу.

Больше я ничего не видела.