В давние времена жила на свете странная женщина по имени Хильди. У нее был высокий звонкий голос и темно-коричневая кожа. Хильди могла видеть привидения и нисколько их не боялась. Ее сестра-близнец умерла, когда они были детьми, и пока Хильди росла, сестра-призрак была ее лучшей подругой. Они все делали вместе: бегали по окрестным лугам, среди пламенеющих маков, играли в елки-палки на деревенском пастбище и подолгу не спали, рассказывая друг другу страшные истории о живых людях. Сестра Хильди даже ходила вместе с ней в школу. Пользуясь тем, что ее никто не видит, она развлекала Хильди, корча рожицы учительнице, а также помогала сестре на экзаменах, заглядывая в работы других учеников и шепча ответы Хильди на ухо. (Она могла бы их и прокричать, никто, кроме Хильди, все равно ее не услышал бы, но сестре-призраку казалось, что на всякий случай лучше все-таки шептать.)

На восемнадцатый день рождения Хильди ее сестре пришлось исчезнуть по каким-то призрачным делам.

– Тебя долго не будет? – спросила опечаленная Хильди.

Они не разлучались с того самого дня, как ее сестра умерла.

– Много лет, – ответила сестра-призрак. – Я буду ужасно по тебе скучать.

– Не больше, чем я по тебе, – произнесла убитая горем Хильди.

Сестра крепко обняла ее; в призрачных глазах стояли слезы.

– Попытайся с кем-нибудь подружиться, – сказала она и исчезла.

Хильди попробовала последовать совету сестры, но у нее никогда не было живых подруг. Она приняла приглашение на вечеринку, но не могла заставить себя с кем-нибудь заговорить. Стараясь ее развлечь, отец пригласил к чаю дочь своего коллеги, но Хильди держалась очень скованно. Единственным вопросом, который пришел ей на ум, было:

– Ты когда-нибудь играла в елки-палки?

– Это детская игра, – ответила гостья, после чего ушла, сославшись на неотложные дела.

Хильди обнаружила, что предпочитает общество привидений компании живых людей, и решила завести призрачных друзей. Проблема заключалась в том, что общаться с ними было не так уж просто. Видите ли, дело в том, что привидения чем-то напоминают кошек – отсутствуют, когда нужны вам, и редко приходят, когда их зовешь.

Хильди пошла на кладбище. Она провела там несколько часов, но ни одно привидение так с ней и не заговорило. Призраки недоверчиво наблюдали за Хильди издалека и даже не собирались к ней приближаться. Хильди подумала, что, возможно, они умерли очень давно и привыкли не доверять живым людям. В надежде на то, что подружиться с недавно усопшими будет легче, Хильди начала ходить на похороны.

Поскольку ее знакомые умирали нечасто, ей приходилось посещать похороны незнакомцев. Когда у Хильди спрашивали, что она там делает, она лгала, называясь дальней родственницей усопшего, и интересовалась, был ли он хорошим человеком и любил ли бегать по лугам и играть в елки-палки. Скорбящие родственники находили Хильди странной (а если честно, то так оно и было), а призраки, видя неодобрительное отношение родни, игнорировали ее.

Приблизительно в это время умерли родители Хильди. «Возможно, они станут моими призрачными друзьями», – подумала она, но нет – они отправились на поиски своей умершей дочери, оставив Хильди в полном одиночестве.

У нее появилась новая идея – продать родительский дом и купить вместо него дом с привидениями, с уже готовыми призраками! Хильди начала подыскивать новое жилище.

Она доводила до отчаяния агента по недвижимости, которому казалась странной (а если честно, то так оно и было). Всякий раз, когда агент показывала Хильди просто замечательный дом, та тут же спрашивала, не случилось ли здесь чего-нибудь ужасного, вроде убийства или самоубийства, а еще лучше – убийства и самоубийства. Не обращая ни малейшего внимания на просторную кухню и полную света гостиную, Хильди отправлялась осматривать чердак и подвал.

Наконец она нашла настоящий дом с привидениями и купила его. Но, уже поселившись в этом доме, обнаружила, что прилагающееся к нему привидение бывает тут лишь изредка, заглядывая пару раз в неделю, чтобы позвенеть цепями и похлопать дверями.

– Не уходи! – окликнула Хильди призрака, догнав его у двери, когда он уже собирался исчезнуть.

– Простите, но у меня несколько таких домов, – ответил призрак и поспешил раствориться в воздухе.

Хильди почувствовала себя обманутой. Ей нужно было больше, чем привидение, обслуживающее несколько домов сразу. Она столько сил потратила на то, чтобы найти дом с привидениями, но в том здании, которое она купила, их было совершенно недостаточно.

Хильди решила, что ей нужен самый густонаселенный привидениями дом в мире.

Она спросила у своего приходящего призрака, что ему об этом известно, точнее выкрикнула вопрос ему вслед – привидение перебегало из комнаты в комнату, спеша тут позвенеть, там похлопать дверью. (Призрак всегда выглядел так, будто опаздывал в какое-то другое, гораздо более важное для него место, и Хильди стоило больших усилий не принимать это на свой счет.) Привидение произнесло какое-то слово, похожее на «куимбра», и, как всегда, поспешно удалилось. Хильди выяснила, что на самом деле это город в Португалии и его правильное название Коимбра.

Как только она узнала это, было очень просто найти самый населенный привидениями дом в этом городе. Хильди вступила в переписку с живущим в Коимбре человеком, и он рассказал ей о том, что ему ни днем ни ночью нет покоя от странных воплей и падающих со стола бутылок.

Хильди ответила, что очень рада об этом узнать. Мужчине это показалось странным, но стиль ее изложения ему понравился. Поэтому когда Хильди предложила продать дом ей, он постарался отказать как можно деликатнее. Мужчина объяснил Хильди, что дом принадлежит его семье уже много поколений, и так должно быть и впредь. Это его крест.

Хильди почти потеряла надежду. В моменты отчаяния она даже подумывала о том, чтобы кого-нибудь убить, ведь тогда ее начал бы преследовать призрак жертвы. Но все же такой способ подружиться показался ей не очень удачным, и она отказалась от этой идеи.

Наконец Хильди решила, что, поскольку ей не удалось купить самый населенный привидениями дом в мире, она построит его сама.

Вначале женщина выбрала самое подходящее место – с ее точки зрения, разумеется. Это была вершина холма и одновременно кладбище, где были похоронены люди, умершие во время чумы. Затем Хильди закупила самые привлекательные для привидений материалы, какие только смогла найти: доски, выловленные из моря после кораблекрушения (во время которого никто не выжил), кирпичи крематория, каменные колонны работного дома (который сгорел, похоронив внутри сотни людей) и окна дворца безумного принца, отравившего свою семью. Хильди застелила полы коврами и обставила дом мебелью и предметами искусства (которые прежде находились в других домах с привидениями). Был среди них и письменный стол, присланный ее знакомым из Португалии. Каждую ночь ровно в три часа из этого стола доносился плач младенца. На всякий случай Хильди решила нанести последний штрих: целый месяц позволяла семьям, потерявшим близких, прощаться с усопшими в ее маленькой гостиной. Наконец она поселилась в новом доме, сделав это ровно в полночь, под зловещее завывание бури.

Надежды Хильди оправдались. Во всяком случае, поначалу. Привидения были повсюду! А если точнее, они с огромным трудом помещались в ее доме. Призраки заняли подвал и чердак, сражались за место под кроватями и в шкафах. Даже в ванную комнату постоянно стояла очередь. (Разумеется, привидения не пользовались туалетом, но им нравилось поправлять волосы перед зеркалом, чтобы они всегда были устрашающе всклокоченными.) Призраки все время танцевали на лужайке – не потому, что они любили танцевать, а потому, что люди, похороненные под домом, умерли от пляски святого Вита.

Привидения стучали по трубам и сотрясали оконные рамы, заставляя стекла дребезжать, а также сбрасывали книги с полок.

Хильди ходила из комнаты в комнату и представлялась своим призракам.

– Ты нас видишь? – спросило привидение молодого человека. – И тебе не страшно?

– Вовсе нет, – ответила Хильди. – Мне нравятся привидения. Вы когда-нибудь играли в елки-палки?

– Простите, нет, – пробормотал, отворачиваясь, призрак.

Он, похоже, был разочарован, как будто все, что ему было нужно, – это кого-нибудь напугать, а Хильди лишила его этой возможности.

Встретив следующее привидение – старушку, заставлявшую парить в воздухе кухонные ножи, – Хильди сделала вид, будто насмерть перепугана.

– А-а-а-а-а! – закричала она. – Что происходит с моими ножами?! Я, наверное, схожу с ума!

Старушке-привидению это, кажется, понравилось, поэтому она сделала шаг назад и подняла руки, чтобы заставить ножи взлететь еще выше, и тут же споткнулась о другое привидение, которое ползало по полу позади нее. Старушка-привидение упала, и ножи посыпались на кухонную стойку.

– Что ты тут делаешь? – закричала старушка-привидение, обращаясь к ползающему привидению. – Разве ты не видишь, что я работаю?

– Смотри, куда идешь! – заорало в ответ ползающее привидение.

– Смотреть, куда я иду?

Хильди расхохоталась. Это было так смешно, что она просто не выдержала. Оба привидения тут же прекратили перепалку и уставились на нее.

– Мне кажется, она нас видит, – пробормотало ползающее привидение.

– Ну конечно, – отозвалась старушка-привидение. – И нисколько нас не боится.

– Нет, мне было страшно! – запротестовала, давясь от смеха, Хильди. – Честное слово!

Старушка-привидение поднялась с пола и отряхнула платье.

– Совершенно очевидно, что ты мне подыгрываешь, – произнесла она. – С момента моей смерти меня еще никто так не унижал!

Хильди не знала, что ей делать. Она попыталась быть сама собой, и это не сработало. Она попыталась вести себя так, чтобы понравиться привидениям, но и здесь у нее ничего не получилось. Борясь с разочарованием, Хильди вышла в коридор, где стояла очередь из привидений, желающих посетить ванную комнату, и обратилась к ним:

– Может быть, кто-нибудь хочет со мной дружить? Я очень добрая и знаю множество леденящих кровь историй о живых людях. Возможно, они вам понравятся.

Но привидения переминались с ноги на ногу и молча смотрели в пол. Они видели ее отчаяние и поэтому испытывали неловкость.

Молчание было таким долгим, что Хильди отвернулась и, понурившись, ушла. Ее щеки горели от смущения. Она села на крыльце и стала наблюдать за призраками, пляшущими во дворе. Похоже, ее затея провалилась. Невозможно заставить людей дружить с тобой – даже если они уже умерли.

Ощущение того, что ее игнорируют, было еще хуже одиночества, поэтому Хильди решила продать и этот дом. Первые пять человек, которые пришли на него посмотреть, испугались и убежали, даже не переступив порога.

Хильди попыталась немного снизить концентрацию привидений, продав часть зараженной призраками обстановки предыдущим владельцам. Она написала письмо мужчине из Португалии, интересуясь, не хочет ли он забрать обратно свой плачущий письменный стол. Ответ пришел очень быстро. Стол был ему не нужен, но мужчина надеялся, что у нее все хорошо. Под письмом стояла подпись: «Ваш друг Жоао».

Хильди несколько минут смотрела на эти слова. Неужели она может называть этого мужчину своим другом? Или он просто пытается быть… вежливым? Она написала ответ, постаравшись сделать его как можно более непринужденным.

Хильди солгала, сообщив, что у нее все хорошо, и спросила, как дела у него. Она подписала письмо так: «Ваш друг Хильди».

Жоао и Хильди стали переписываться. Это были простые и короткие письма, содержащие лишь общие фразы и замечания относительно погоды. Хильди по- прежнему не была уверена, считает ли Жоао ее своим другом на самом деле или именует ее так из вежливости. Но в конце одного из писем он приписал: «Если вы когда-нибудь окажетесь в Коимбре, сочту за честь видеть вас у себя в гостях».

В тот же день Хильди купила билет на поезд до Португалии, набила сундук одеждой, а рано утром к дому подъехал экипаж, чтобы доставить ее на железнодорожную станцию.

– До свидания, привидения! – жизнерадостно крикнула Хильди, выходя за дверь. – Я вернусь через несколько недель!

Привидения не ответили. Хильди услышала, как на кухне что-то разбилось. Она пожала плечами и направилась к экипажу.

На то, чтобы добраться до дома Жоао, у нее ушла целая неделя. Было жарко и пыльно. Все это время Хильди пыталась подготовиться к неизбежному разочарованию. В письмах они с Жоао нашли общий язык, но она знала, что при личной встрече, скорее всего, ему не понравится: она никому не нравилась. Ей следовало этого ожидать, чтобы устоять после очередного удара.

Хильди подъехала к дому Жоао – таинственному особняку на холме; казалось, он наблюдал за ней своими подслеповатыми окнами. Когда женщина приблизилась к крыльцу, с мертвого дуба, каркая, взлетела стая черных ворон. Хильди заметила привидение – оно раскачивалось в петле, свисавшей с перил балкона, – и помахала ему. Привидение растерянно помахало ей в ответ.

Жоао открыл дверь и пригласил Хильди войти. Он был очень любезен: взял у Хильди пыльное дорожное пальто и стал угощать ее чаем с ароматом корицы и молоком, а также пирожными. При этом Жоао вежливо задавал гостье вопросы о путешествии, а также о том, какая погода сопровождала ее в пути и как пьют чай у нее на родине.

Но Хильди постоянно запиналась и была уверена, что выглядит в его глазах полной дурой. Чем больше она думала о том, как глупо звучат ее слова, тем труднее ей было произнести хоть что-нибудь. Наконец после особенно неловкой паузы Жоао спросил:

– Я вас чем-то обидел?

Хильди поняла, что потеряла единственный шанс хоть с кем-то подружиться. Чтобы скрыть от Жоао наворачивающиеся на глаза слезы, женщина встала из-за стола и выбежала в соседнюю комнату. Жоао не последовал за ней, дав Хильди возможность побыть одной.

Она стояла в углу его кабинета и беззвучно плакала, закрыв лицо руками. Хильди злилась на себя, ей было очень стыдно. Спустя несколько минут она услышала за спиной глухой стук и обернулась. У письменного стола стояло привидение девочки, сбрасывавшее на пол ручки и пресс-папье.

– Прекрати немедленно, – произнесла Хильди, вытирая слезы. – Ты устраиваешь в доме Жоао беспорядок.

– Ты меня видишь! – удивилась девочка.

– Да, и я также вижу, что ты уже слишком взрослая для таких проделок.

– Да, мэм, – ответила девочка и исчезла, пройдя сквозь стену.

– Вы разговаривали с привидением, – сказал Жоао, и Хильди, вздрогнув, увидела, что он стоит в дверях и внимательно за ней наблюдает.

– Да. Я их вижу и могу с ними беседовать. Она вас больше не побеспокоит. Во всяком случае, сегодня.

Жоао был изумлен. Он сел и принялся рассказывать Хильди о том, как привидения портят ему жизнь. Они не давали Жоао спать по ночам, пугали его гостей и ломали вещи. Он пытался поговорить с ними, но призраки его не слушали. Однажды Жоао даже позвал священника, чтобы тот помог ему избавиться от привидений, но их это только разозлило, и следующей ночью они сломали еще больше вещей.

– С ними нужно разговаривать твердо, но с сочувствием, – сказала Хильди. – Привидением быть нелегко, и, как и все, они хотят, чтобы их уважали.

– Может, вы могли бы побеседовать с ними от моего имени? – робко спросил Жоао.

– Конечно, я попробую, – ответила Хильди.

Только теперь она заметила, что они болтают уже несколько минут, без запинок и неловких пауз.

В тот же день Хильди приступила к делу. Привидения пытались прятаться от нее, но она знала их любимые уголки и выманивала их оттуда.

Она по очереди беседовала с каждым из призраков. Некоторые переговоры длились по нескольку часов. Хильди настаивала на своем, приводя неопровержимые аргументы, а Жоао наблюдал за ней в немом восхищении.

На это ушло три дня и три ночи, но в конце концов Хильди убедила большинство привидений покинуть дом, а тех немногих, кто остался, попросила вести себя потише, пока Жоао спит, и если уж им так необходимо сбрасывать предметы со столов, то пусть пожалеют хотя бы фамильные ценности.

Дом Жоао преобразился, да и сам Жоао тоже. Три дня и три ночи он наблюдал за Хильди, и три дня и три ночи его чувства к ней становились все более глубокими. Хильди тоже привязалась к Жоао. Она обнаружила, что может болтать с ним о чем угодно, и была уверена, что они стали настоящими друзьями. Тем не менее она не хотела показаться Жоао назойливой и злоупотреблять его гостеприимством.

На четвертый день Хильди собрала свои вещи и попрощалась с хозяином дома. Она решила вернуться к себе, переехать в здание, свободное от привидений, и еще раз попытаться найти себе друзей среди живых.

– Надеюсь, мы еще увидимся, – произнесла Хильди. – Я буду скучать по тебе, Жоао. Может быть, когда-нибудь ты сможешь приехать в гости ко мне.

– С удовольствием, – ответил он.

У крыльца стоял экипаж – он должен был отвезти Хильди на станцию. Она направилась к нему, помахав Жоао рукой.

– Подожди! – крикнул он. – Не уезжай!

Хильди остановилась и обернулась.

– Почему?

– Потому что я в тебя влюбился, – ответил Жоао.

Едва он это произнес, как женщина поняла, что тоже его любит. Она снова взбежала по ступенькам, и они бросились друг другу в объятия.

При виде этой сцены улыбнулось даже привидение, болтающееся на перилах балкона.

Хильди вышла замуж за Жоао и переехала в его дом. Немногие оставшиеся там привидения держались с ней приветливо. Впрочем, теперь у нее был Жоао и в друзьях-призраках она больше не нуждалась.

Прошло совсем немного времени, и у них родилась дочь, а затем и сын.

Хильди даже не мечтала о такой насыщенной жизни, которую вела теперь. Мало того, однажды в полночь раздался стук в дверь, и кто бы вы думали, это был? Отворив дверь, Хильди увидела, что над крыльцом парят призраки ее сестры и родителей.

– Вы вернулись! – вне себя от радости воскликнула Хильди.

– Мы уже давно вернулись, – ответила ей сестра, – но ты уехала! Мы так долго тебя искали.

– Это уже не имеет значения, – вмешалась мама Хильди. – Теперь мы вместе!

Тут на крыльцо, протирая заспанные глаза, выбежали дети Хильди, а следом за ними вышел Жоао.

– Па, – обратилась маленькая дочка Хильди к Жоао, – почему ма разговаривает с пустым местом?

– Это не пустое место, – ответил Жоао и улыбнулся жене. – Милая, это те, о ком я думаю?

Хильди обняла мужа одной рукой, а сестру другой. Ее сердце переполняло счастье, и она боялась, что оно вот-вот разорвется. Хильди представила свою умершую семью семье живой.

И жили они долго и счастливо.