Глава 8
Сначала работа пошла споро. За час мужики расчистили почти семьдесят метров полосы, но подустали. Им пришлось делать перерыв.
Офицеры оставили инструменты, вернулись к машинам, включили фары, присели на кошму, постеленную прямо на бетонку. Перед началом работы все разделись до пояса и пользовались репеллентом каждые двадцать минут. Пот разъедал его. Мошка это мгновенно чувствовала и налетала густыми стаями.
— Да, это тебе не учебные мины искать, — проговорил Снегирев.
Пахомов посмотрел на него и осведомился:
— Неужели устал, Сеня? Ты у нас здоровяк. Тебе одному эту полосу расчистить как два пальца об асфальт.
— Да, ее и без вас расчистил бы, но не в таком бешеном темпе. Скажем, где-то за недельку, с полноценным отдыхом, хорошей пищей.
Лобачев усмехнулся и добавил:
— Да еще и с бабой под боком.
— Какая баба, Витя? — проговорил Снегирев. — У меня жена дома.
— Так я не о сексе. — Лобачев улыбнулся. — Речь о помощнице, которая готовила бы тебе еду, в хижине порядок наводила, белье стирала.
— Отвали. Черт, бензопила вроде не тяжелая, а руки как свинцовые.
Тут вновь подал голос Лобачев:
— А все почему, Сеня? Да потому, что ты ничего тяжелее стакана не поднимал.
— Подумал, что сказал?
— Еще миноискатель, автомат иногда.
Пахомов, разминая руки, посоветовал Снегиреву:
— Делай, как я.
— Толку? Все одно, как начнем работать, пила валиться будет.
— Ничего, удержишь.
— Ясный перец. Куда я, на хрен, денусь!
Лобачев кивнул в сторону Серданова и Холина.
— Вот командир и Рома топором и мачете работают. Между прочим, они больше леса срубили, чем ты с Пахомом.
— Тогда не надо было эти бензопилы брать, всем выдать по топору и мачете.
— Отставить базары! Отдыхайте. Перерыв двадцать минут, — заявил Серданов.
— Надеюсь, курить здесь законом не возбраняется? — спросил прапорщик.
— Курите. Немного, чтобы дыхалку не сбить.
Снегирев посмотрел на расчищенный участок полосы.
— Это сколько же мы прошли? Метров сто?
— Ага, — буркнул Холин. — Закатай губу. От силы семьдесят.
— Ровно семьдесят метров в глубину и пятьдесят в ширину. Надо по минимуму еще четыре раза по столько.
— С ума сойти! — заявил Снегирев. — Если выяснится, что все эти подлянки нам британцы устроили, каждому после официальной части морду набью.
— Одни только британцы не могли бы ничего сделать. С ними наверняка начальник охраны полигона, агентура использована, люди в аэропорту куплены, — сказал Холин.
— Ну да, у них же бабок валом, совсем не то, что у нас. Если их разведка пашет, то наша что делает? Куда она подевалась? Разогнали агентуру? У нас же во всех ведомствах с этим сокращением штатов начальство словно с ума посходило. Кого убирают? Самых лучших!..
— Тебя же оставили, — сказал Серданов. — Это значит, что ты не из лучших?
— Нас сокращать сейчас не в жилу. Работы для саперов больше, чем для спецназа.
Серданов посмотрел на часы и сказал Холину:
— Свяжи-ка, Рома, меня с командиром «семьдесят шестого». Узнаем, что у них. А то, может, зря корячимся? Вдруг власти Гайаны заблокировали борт в Джорджтауне и намерены держать его там до выяснения, как говорится, всех обстоятельств, официального досмотра, проверки документов и так далее?
— В этом случае, Леонид Андреевич, майор Суровцев сам вышел бы на связь.
— А если он не в кабине?
— Тогда я не смогу связаться с ним.
— Попробуй. Есть еще пять минут.
Снегирев обвел взглядом товарищей:
— А если наш борт и в самом деле заблокируют?
— Тогда мы не получим лицензию, но в этом нашей вины не будет, — ответил Серданов.
— Сдалась эта лицензия. Без нее работы хватает. Другое дело бабки из ООН. Из-за них весь сыр-бор.
Холин поднес к командиру спутниковую станцию. Он улыбался.
— Чего?.. — спросил Серданов.
— На связи Суровцев!
— Трубку давай!
Помощник передал начальнику команды трубку со штырем-антенной.
— Толя, это Серданов.
— Еще раз приветствую вас.
— Как у вас дела?
— Да какие у нас дела? Торчим на дальней стоянке аэропорта. Ждем команды.
— Местные начальники вас не напрягают?
— Нет. Наши связались с руководством страны то ли напрямую, то ли через Противоминный центр ООН, и все формальности были отменены. Правда, и нам не разрешено покинуть борт, просто размяться на улице. Хотя все иллюминаторы и стекла кабины забиты мошкарой. Как аборигены работают и живут тут?
— Они привыкли. Значит, у вас все в порядке?
— Да, с диспетчером связь постоянная. Взлетная полоса ночью совершенно пуста. Так что нужна только команда. Мы сразу взлетим.
— Это хорошо.
— А у вас как дела?
— Работаем. За час прошли семьдесят метров.
— Это сейчас, значит, восемьсот пятьдесят метров свободной полосы?
— Да.
— Маловато. Тем более что в самом начале мы сесть не сможем. Даже при сокращенном пробеге нам потребуется километр.
— Будет тебе километр.
— Интересно, а как вы там, в лесу, спасаетесь от насекомых?
— У нас есть препарат. Еще на четыре часа хватит. Потом, если не уложимся, придется в землю закапываться.
— Да, вам не позавидуешь. А комиссар ООН выделить людей не может? Или не желает, потому как связан с британцами?
— Не может. С британцами он не связан, но не имеет права отправить на помощь нам кого-либо из персонала полигона. Это же чрезвычайная ситуация. Комиссар же обязан исполнять только те инструкции, которые определяют деятельность в штатном режиме. Если бы наш генерал знал заранее, что вам не дадут сесть в Парбо, он оставил бы тут оба экипажа первого борта. Это целых четырнадцать человек. Мы очистили бы полосу часа за два. Да еще могли бы и бульдозер нанять.
— Что теперь об этом говорить, Леонид Андреевич.
— Нет уж. После отравления собак я обязан был просчитать все варианты дальнейших провокаций. В том числе и с посадкой твоего борта.
— Подлость, товарищ полковник, безгранична и беспредельна. Просчитать ее невозможно. Иначе в мире давно правила бы справедливость.
— Я все равно недоработал. Ну ладно. Что имеем, то имеем. Мы продолжаем расчистку полосы.
— До связи!
— Поаккуратней там. До связи!
Серданов выключил станцию, а она вдруг ожила, сработала сигналом вызова.
— А это кто? — Холин недоуменно посмотрел на начальника.
Полковник взглянул на дисплей.
— Высвечивается номер генерала Адаксина. У нас сейчас час ночи, в Москве всего восемь вечера. — Серданов включил аппарат: — Слушаю, товарищ генерал-майор!
— Доложи обстановку!
— Какая обстановка, Георгий Борисович. Лес валим всей группой, кроме фельдшера и повара.
— Продвинулись?..
— Конечно. За час прошли семьдесят метров. Сделали перерыв, сейчас возобновим работу, но дальше она замедлится. Отдыхать придется чаще.
— Вам нужно пройти двести двадцать метров?
— Больше. Около трехсот, чтобы Суровцев гарантированно, без повреждений посадил «семьдесят шестой».
— Да, поспешил я отозвать первый борт.
— Я только что думал об этом. Но вернуть самолет нельзя. — Серданов кивнул офицерам, чтобы продолжили работу.
Они двинулись к темной кромке леса. Прапорщик Лобачев покатил тележку к конусу щебенки. Ему приходилось буквально вгрызаться в спрессованные камушки.
— Тебе надо завершить работы не позднее пяти часов утра.
— Знаю.
— С бортом все вопросы решены. Его выпустят по первой команде. Ее отдашь ты.
— Есть! А насчет положения дел у Суровцева я в курсе. Недавно говорил с ним.
— Давайте, Леонид Андреевич, жилы рвите, грызите эти чертовы деревья, но к пяти часам полоса необходимой длины должна быть готова.
— Жилы рвать придется, а вот грызть деревья — это перебор. У нас есть чем валить их.
— Я сказал образно. О вас спрашивал глава государства. Тебе известно, что это означает.
— Да. Вам не дадут ни минуты покоя до восьми утра по местному времени и трех часов ночи по московскому.
Генерал вздохнул:
— Это точно. Посему остаюсь в центре. Нет никакого смысла ехать домой. Все равно вызовут. Да и не смогу я там!..
— Сожалею.
— Перестань. Я понимаю, как вам тяжело, но надо победить, Леонид Андреевич. На кону престиж страны.
— Нам еще надо бы как-то заполучить информацию, подтверждающую незаконные, преступные действия британцев и начальника охраны объекта.
— Не волнуйся. Этим тоже кое-кто занимается.
— У вас еще что-то ко мне есть, товарищ генерал? Извините, работать надо.
— У меня все. Удачи вам. До связи!
— До связи!
Полковник перевел станцию в режим приема, захватил ее с собой и пошел следом за своими офицерами.
В 2.40 длина очищенной полосы составляла сто десять метров. Значит, люди прошли еще сорок. Неприятностью стало то, что деревья постепенно становились все крупнее.
Бензопилы справлялись с делом. Топор срубал молодые побеги, мачете крушил кустарник. Но замедление оказалось существенным. Конечно же, сказывалась и усталость, нарастающая с каждой минутой.
Вскоре Серданов приказал:
— Внимание всем! Перерыв двадцать минут!
На этот раз офицеры не пошли к машинам, упали прямо на бетонку и в который раз обрызгались специальным препаратом. Его запасы быстро сокращались, и это напрягало людей даже больше усталости. Здесь, в сельве, насекомые запросто могли убить человека.
Полковник отметил, что Лобачев остался у щебеночного конуса. Правильно, силы надо беречь.
Теперь разговоров почти не было. Никто не курил. Офицеры просто лежали на спине, раскинув руки, и смотрели в звездное небо.
Серданов сделал отметку на схеме. Полоса выросла до восьмисот девяноста метров. Нужна еще парочка хороших заходов. Но сколько времени на это уйдет. Теперь нельзя работать больше получаса подряд. Иначе парни просто свалятся. Встать их не заставит ничто, даже угроза умереть от укусов кровососущих насекомых.
Двадцать минут пролетели как одна.
На сей раз команда Серданова больше походила на просьбу:
— Все, парни, за работу! Трудимся полчаса. Потом отдых.
Офицеры с трудом поднялись, разобрали инструмент и вновь пошли в атаку на проклятые заросли.
В 0.38 Арон Кундер остановил машину у поворота к Полаке, доложил Давену о прибытии и стал ждать. Прошло десять минут, но никто не появился. Агент британской разведки начал нервничать.
Индейцы, конечно, народ воинственный, но ненадежный. Живут как хотят. Права свои отстаивают твердо, а вот к обязанностям относятся легкомысленно.
Кундер достал радиостанцию:
— Канги, ответь!
В эфире стояла тишина.
— Черт бы побрал тебя, обезьяну! — заявил агент, прикурил сигарету и услышал шум автомобильного двигателя.
Кто это? Индейцы племени капираи или заблудившиеся туристы?
Но нет, это были не туристы.
В 0.52 за внедорожником встал пикап, в кузове которого находились почему-то только четыре человека.
Появился Канги. Кундер без труда понял, что тот хорошо нагрузился наркотиками.
— Приветствую тебя, Арон. Вот и мы.
— Приветствую, Канги. По-моему, ты немного перебрал с кокой.
— Арон, у нас же сегодня праздник. Даже твой начальник Флоренс напился так, что мы с восьми вечера разбудить его не могли. Но приехали. Слово сдержали.
— Еще бы! За такие деньги. Ладно, строй своих людей.
— Что? Нет уж. Это вы строитесь и вытягиваетесь. Мы свободные воины.
— Мне надо оценить твой отряд.
— Ладно. — Канги что-то крикнул.
Из кабины пикапа вышли еще два индейца. У троих, включая племянника вождя, были старые американские автоматические винтовки М-16, у пятерых — охотничьи карабины, тоже не новые, где-то семидесятых годов выпуска.
— Это все твои люди?
— Извини, Арон, больше собрать не смог. У нас праздник.
— Да плевать мне на него. Мы договорились о десяти воинах, а я вижу семерых, таких же опьяненных, как и ты сам.
— Не кричи, Арон. У нас люди обидчивые. Не хочешь, сядут в машину и поедут обратно, догуливать.
— И что мне с таким войском делать?
— Мы все устроим как надо. Не беспокойся.
— А вы пройдете пять километров пешком?
Племянник вождя рассмеялся:
— Ты подумал, о чем спросил? Мы каждый день проходим по двадцать-тридцать. А тут всего пять.
— Но ваше состояние!..
— Пусть тебя это не волнует.
— Хорошо, сейчас по машинам. Следовать за мной!
Канги кивнул, повернулся к своим воякам, отдал гортанную команду. Индейцы заняли места в пикапе. Водитель, который неведомо как смог довести сюда пикап, мигнул фарами.
Кундер сел за руль внедорожника, завел двигатель, свернул на грунтовку, на которой хорошо сохранились отпечатки протекторов двух российских машин. Потом он вызвал на связь Давена.
Тот ответил сразу:
— Да, Арон? Ты встретил отряд Канги?
— Встретил, но не отряд, а восемь наркоманов.
— Что? Канги привел всего семь человек?
— Да, причем хорошо обдолбанных.
— Как он объяснил это?
— Праздник в племени.
— А Флоренс?..
— Со слов Канги, спит мертвым сном.
— Черт бы их побрал, этих резидентов. Сам Канги как?
— Так же, как и его банда. Одна надежда на то, что во время пятикилометрового марша они немного придут в себя.
— Если у них нет с собой местной водки или коки.
— Да.
— Но обо всем этом полковнику Хукесу знать не обязательно, согласен?
— Согласен. Вот только если мы провалим дело…
— Скажем, что выполняли распоряжение Флоренса.
— Какое распоряжение? — спросил Кундер. — Он же пьян с восьми вечера!
— Когда был трезв, приказал отряду капираи в позиционный бой не ввязываться, отойти при оказании серьезного сопротивления. Пусть Хукес предъявляет претензии Флоренсу.
— Но тот ведь не отдавал такого распоряжения.
— Отдавал, да вот беда, так напился, что не помнит.
— Кажется, я тебя понимаю.
— Но это не означает, что ты должен уклоняться от схватки с русскими, если обстановка сложится не в нашу пользу.
— В таком случае я рассредоточу индейцев, поставлю задачу Канги и удалюсь в безопасное место.
Давен рассмеялся и заявил:
— Очень мудрое решение, Арон.
— До связи, Кларенс!
— До связи!
Кундер успокоился. Если кто и будет виноват в провале акции, то не он и не Давен, а Флоренс и Хукес. Если уж два полковника не смогли толково спланировать акцию, то что требовать от простых агентов? А беречь людей Канги не стоит. Ни при какой обстановке. Пусть они схлестнутся с русскими.
Кундер вел внедорожник осторожно, строго по колее, постоянно бросал взгляды в зеркало заднего вида. Пикап, идущий следом, рыскал из стороны в сторону, но водитель-индеец как-то удерживал его в узком проходе. Да и дистанцию он ухитрялся соблюдать.
Сразу виден опытный человек. Такой и в стельку пьяный проскочит где угодно как ни в чем не бывало, а потом напрочь забудет о том, что куда-то ездил. Бывают такие водители. Их не так уж и мало.
В 1.22 Кундер жестом приказал водителю пикапа уйти вправо и развернуться. Он завел машину на поляну, расположенную слева, и встал.
Из пикапа выскочили воины во главе с Канги.
Кундер крикнул племяннику вождя:
— За мной!
Индейцы безразлично подчинились ему. Может, они действительно начали приходить в себя или Канги, как говорится, провел работу? Ладно, это не важно.
Группа начала марш в сторону заброшенного аэродрома.
Индейцы — выносливый народ. Если обычному человеку на прохождение пяти километров по очень сложной местности требуется где-то полтора часа, то они преодолевают такой участок меньше чем за час. А тут им довелось идти по дороге, пусть и заросшей.
Кундер тоже был хорошо физически подготовлен. Поэтому в 2.30 группа вышла к крайней полосе кустарника, за которой находилось бывшее летное поле и часть полосы. Посреди нее стояли внедорожник и фургон.
Кундер поднял руку. Группа остановилась.
Он подозвал к себе Канги.
Тот был уже в гораздо лучшем состоянии.
— Как дела, Канги?
— Сам видишь, в порядке. Люди в нормальном состоянии. Впереди техника русских?
— Да.
— Мы ее заберем?
— Нет. Наша задача — обстрелять русских, но не на поражение. Надо всего лишь отогнать их от взлетной полосы.
— А где они?
— Взгляни правее. Видишь кучи срезанных кустов?
— Угу! Там двое… нет, трое.
— Четверо.
— Много они вырубили.
— Стараются.
Канги схватил Кундера за рукав легкой камуфлированной куртки.
— Вон еще один!
— Где? Ага, вижу. С тележкой.
— Канавы засыпает. Ты смотри, а ведь они могут восстановить полосу.
— Здесь оставляешь одного человека, чтобы он погонял этого русского с тележкой. Остальных проведешь правее и рассредоточишь. Ровно в три часа твои люди без какой-либо дополнительной команды дают залп. Русские наверняка сперва залягут, а потом станут отходить. Вам надо будет подгонять их, а затем, когда они уйдут, прекратить огонь.
— А если они не пойдут в лес?
— Тогда ты сам подстрелишь кого-нибудь из них. Они должны будут унести раненого товарища с бетонки в лес, чтобы оказать ему помощь.
— И сколько нам так стрелять?
Кундер посмотрел на полосу, на глаз оценил ее длину и сказал:
— Им надо расчистить еще сто двадцать метров, никак не меньше. Учитывая усталость, это два часа работы. Значит, вам придется держать их в сельве до пяти утра. Потом вы отходите. Все понятно?
— А ты, значит, остаешься здесь?
— Я буду находиться там, где посчитаю нужным. Не теряй время, Канги.
Племянник вождя сплюнул и отдал команду своим воинам. Один из них залег и начал готовить позицию. Остальные двинулись по лесу вправо.
Кундер отошел за дерево, вызвал Давена:
— Да, Арон?
— Люди Канги на месте. Сейчас они рассредоточиваются.
— Индейцы хоть немного пришли в себя?
— Пришли. Похоже, что ни алкоголя, ни наркотиков у них с собой нет.
— Это обнадеживает.
— В три часа они начнут.
— Хорошо. Хукес интересовался, как идут дела. Я доложил, что по плану.
— Да, так оно и есть.
— Русские далеко продвинулись на полосе?
— Да, даже слишком. Они работают как проклятые.
— Ты сказал, что их четверо, а должно быть пятеро.
— Еще один возит на тележке щебень, засыпает канавы.
— Они все предусмотрели.
— Кроме охранения.
— Так русские не ждут нападения, чувствуют себя в этой глуши безопасно.
— В этом их ошибка. Впрочем, охрана ничего кардинально не изменила бы. У русских нет оружия. По крайней мере я не видел ни одного автомата или винтовки.
— Это же саперы, а не спецназовцы.
— Значит, ты успокоил Хукеса?
— Да.
— А насчет Флоренса он не заикался?
— Нет.
— Ну и ладно, у меня все!
— До связи.
Полковник Серданов действительно не выставил отдельного охранения, но поручил отслеживать обстановку прапорщику Лобачеву. Тот, человек опытный, выполнял адски тяжелую работу, при этом все же приглядывал за лесом со стороны дороги и заметил движение в кустах.
Он затащил тележку за машины, остановился там, прилег, из-под колес внимательно посмотрел на подозрительный участок кустарника. Прапорщик увидел двух мужчин, один из которых был вооружен винтовкой М-16. Не упустил он и движение кустов сзади этих двух типов.
Лобачев вышел из-за машин и покатил тележку к месту работы основной группы. Параллельно с ним передвигались и люди Канги. Прапорщик видел их. Индейцы же не смотрели на этого мужика, измученного работой.
Прапорщик дотащил тележку до командира.
— Зачем ты ее сюда?.. — спросил Серданов. — Тут ям нет.
— Спокойно, командир, не отвлекайся.
— Что такое?
— В районе выхода дороги от трассы, в зеленке, группа вооруженных людей.
— Откуда они там взялись? — невольно воскликнул полковник.
— Не знаю, но чую, по нашу душу.
— Черт побери! Нам надо хотя бы еще сто метров пройти.
— Наверное, англичане снюхались с местными бандюками. Венсе сообщил Хукесу о наших намерениях насчет этой базы. Вот и подсуетился британский козел.
— Сколько их?
— Точно сказать не могу, но не очень много. Примерно десять человек. Они уже сейчас расположились напротив нас.
— Вооружение?..
— Я видел одну винтовку М-16. У остальных бандитов может быть что угодно.
— Неужели они решили завалить нас?
— А чего им? Сами британцы на полигоне, там же и Венсе. А кто напал на нас? Да откуда им знать. Аборигены.
— Так, высыпай тележку, по южной кромке отходи к конусу и занимай там позицию.
— Если успею.
— Иди так, чтобы при обстреле можно было прыгнуть в кусты. Высыпай телегу и уходи.
— А вы?
— Разберемся.
Лобачев высыпал тележку в глубокую трещину между плит и двинулся к лесу.
Все офицеры находились рядом с Сердановым.
— Внимание! Справа духи, численность десять человек или больше, вооружены автоматическими винтовками. Спокойно прекращаем работу и уходим на отдых за деревья. Там пистолеты к бою! Никаких вопросов! Пошли!
Повторять командиру не пришлось. Все и всё поняли сразу. Пахомов со Снегиревым отключили бензопилы, зашли за достаточно крупные деревья.
— Аккуратно принеси спутниковую станцию, Рома, — сказал Серданов капитану Холину. — Услышишь выстрел, сразу падай на бетон.
— Черт возьми! Надо было постоянно тащить ее с собой. Если духи поймут, что это именно станция, то уничтожат ее в первую очередь, чтобы лишить нас связи.
— Вперед, Рома!
Холин бросил мачете и пошел к чемодану, до которого было около пятидесяти метров. Он был напряжен как пружина, готов в любой момент упасть, перекатиться. Плохо было то, что до кустов, в которых укрылся противник, тоже было где-то пятьдесят метров. Из ПМ стрелять можно, но поразить цель, да еще скрытую, практически нереально.
Аборигены Канги не обратили внимания на чемодан, стоявший посреди бетонки. Главарь банды спутниковой станцией никогда не пользовался и не знал, что она собой представляет. Это мог быть обычный чемодан с набором всякого инструмента, например.
Холин взмок больше, чем на работе.
Пока помощник шел по бетонке, Серданов не прятался, напротив, стоял на виду, пытался отвлечь противника, показать, что ни о чем не догадывается. Только когда Холин принес станцию, командир вместе с ним опустился за поваленное дерево.
Канги приподнял голову. Только что русские были на прицеле, и нет их. Запрятался куда-то и тот из них, который таскал тележку.
Племянник вождя растерялся. Три часа, время открытия огня, а людей, которых следовало пугнуть и заставить уйти в северную часть леса, нет.
Он включил обычную станцию.
— Арон!
— Я! Почему молчим?
— Не видим русских.
— Что? Как это не видите?
— Они исчезли.
— Ты принял еще наркоты?
— Сам посмотри.
Кундеру пришлось подойти к индейцу, оставшемуся у дороги.
Он посмотрел на полосу через ночную оптику и воскликнул:
— Черт. Куда они подевались?
Индеец что-то сказал.
Кундер не понял его, посмотрел на конус щебня и не увидел того русского, который возил тележку. Он подумал, что русские засекли их и укрылись. Неизвестно, где они сейчас.
Вызвать на связь Давена? А толку? Тот переведет стрелки в обратную сторону. Мол, тебе поручено дело, ты и выполняй.
Хотя в данной ситуации русские не смогут работать. Это как раз то, чего и следовало добиться имитацией нападения.
Может, ничего и не надо делать? Пусть аборигены и русские лежат на своих позициях. Так и до пяти часов протянуть можно, обойтись без шума.
Российские офицеры включили радиостанции.
Серданов вызвал Лобачева и спросил:
— Лоб, ты как?
— Нормально. Но мы не можем ждать атаки.
— Не можем. Значит, если противник не дернется, то сами начнем сближение с ним.
— С пистолетами против штурмовых винтовок?
— Твое дело — прикрывать технику, не допустить к ней духов.
— А если у них гранатомет?
— Тогда ты увидишь противника. Он должен будет встать. Стреляй. Не достанешь, так хоть пугнешь.
— Понял.
Потом полковник определил задачу Пахомову и Снегиреву с Холиным:
— Вам ожидание двадцать минут, затем сближение с зеленкой, где залегли духи. Порядок сближения доведу дополнительно.
Кундер уже принял решение ничего не предпринимать, лишь вести наблюдение за полосой, но все испортил Канги. Молчание агента в эфире он воспринял как нерешительность.
Племянник вождя, все еще находившийся под воздействием наркоты, отдал приказ:
— Всем, оружие к бою! Подготовиться к атаке того места, где были русские. — Через минуту он встал и крикнул: — Вперед!
Семь индейцев вскинули винтовки и карабины и бросились на полосу.
— Куда?! — заорал Кундер, но было поздно.
Появление противника первым заметил Пахомов.
— Командир, духи решили зачистить полосу и идут на нас, — доложил он.
— Они что, идиоты?
— Черт их знает.
— Это на руку. Всем приготовиться. Подпускаем на двадцать пять метров и открываем огонь на щадящее поражение. Стреляем по конечностям. Как поняли?
Офицеры ответили, что поняли, рассредоточились, устроившись поудобнее под прикрытием деревьев.
Кундер напрасно вызывал Канги. Тот отключил рацию.
Банда быстро приближалась к заросшей части полосы. До места работы русских оставалось сорок метров, тридцать, двадцать пять.
Тут-то и хлестнули пистолетные выстрелы. Четверо аборигенов рухнули на бетон, схватились за ноги и бедра.
— Огонь! Отходим! — выкрикнул Канги.
Уцелевшие аборигены открыли бешеную пальбу. Пули заставили группу Серданова укрыться. Под прикрытием огня туземцы подползли к своим раненым.
Серданов выглянул из-за дерева и едва не получил пулю в лоб. Она ударила в ствол на пару сантиметров выше и выбила в нем приличную дыру. Но полковник увидел, что четверо их противников ранены. Они отползали назад, трое прикрывали их.
— Попробуем подстрелить уцелевших? — спросил Снегирев.
— Не стоит высовываться, — ответил Серданов. — Духи палят по всему участку.
— Но если они укроются в кустах, то все вернется на круги своя. Тогда мы уже не сможем подобраться к ним.
— Главное в том, ребята, что банда обнаружила себя, — сказал Серданов. — Мы ее стреножили, теперь она далеко не уйдет. Мы не слышали шум двигателей машин, на которых приехали эти ребята. Значит, их техника стоит на приличном удалении отсюда.
— Что это дает нам? — спросил Пахомов.
— У нас появился повод запросить подкрепление с полигона.
— Не понял! — вступил в разговор Лобачев.
— А тебе, Витя, и понимать ничего не надо, — произнес Серданов. — Прикрывай технику. Гранатометчик еще не появлялся?
— Было движение у самой дороги, но гранатометчика у духов вроде бы нет.
— Тем лучше.
Серданов снял наушник, подтянул к себе спутниковую станцию, набрал номер комиссара.
Тот ответил не сразу, но довольно бодро:
— Что еще, господин полковник?
— Господин комиссар, двадцать минут назад, ровно в три часа наша группа подверглась вооруженному нападению неизвестного противника, численность которого составляет не менее десяти человек. У них винтовки М-16 и карабины. Нам удалось отбить атаку, ранить четверых. Но противника может быть больше. Он вполне способен пойти на повторный штурм, который нам, вооруженным пистолетами и измотанным тяжелой работой, не отбить. Прошу срочной помощи. Сейчас вы просто обязаны выслать к нам подразделение охраны. Иначе вам будет чрезвычайно сложно объяснить руководству в Нью-Йорке факт гибели всей российской команды.
— Я все понял. Точные координаты брошенной базы?
— Они должны быть у Венсе. Я не могу их назвать. Да они и не нужны. Селение Полака отмечено на любой карте. Аэродром расположен юго-восточнее на пару сотен метров. Мы в восточной части, на взлетной полосе, заваленной деревьями. Противник рассредоточился в кустарнике. Возможно, он имеет резервы. Банду надо брать в кольцо, начинать прочесывание на удалении в триста метров. Часть подразделения пустить в обход полосы к бывшей вышке, штабу и городку. Там же щебенчатый конус. Рядом наш прапорщик. На подходе командир подразделения должен связаться со мной. Я уточню обстановку.
— Хорошо. Поднимаю взвод роты охраны.
— Только подполковника Венсе сюда не присылайте! Я не отвечаю за его здоровье!
— Держитесь. Максимум через полчаса в район бывшей базы прибудет помощь.
— Ждем, господин комиссар.
Андре Канте закончил разговор с Сердановым и по внутреннему телефону набрал номер начальника охраны объекта подполковника Венсе.
Тот ответил через минуту, сонным, недовольным голосом:
— Это опять ты, Вильям?
— Нет, это не полковник Хукес, а комиссар Канте.
— Господин комиссар? Но…
— Вы о времени? Срочное дело. Прошу вас немедленно явиться ко мне в служебный модуль. Сию же минуту, господин Венсе!
— Слушаюсь, господин комиссар.
Подполковник Венсе прикинул, надо ли сообщить о вызове полковнику Хукесу, и решил, что не стоит. Ведь пока неясно, зачем его вызывал комиссар.
Он прибыл в кабинет Канте через десять минут.
В это время комиссар через дежурного по полигону уже поднял взвод охраны, которым командовал лейтенант Дюмас.
Венсе спросил разрешения, зашел в кабинет и услышал слова, которые вызвали его искреннее недоумение.
Андре Канте по телефону ставил задачу его подчиненному:
— Таким образом, лейтенант, в три сорок вы должны войти в заданный квадрат и полностью блокировать бывшую базу. Всех, кто окажет сопротивление… вы знаете, что делать в этом случае. Вопросы?.. Да, вы правы, это было бы очень хорошо. Выполняйте приказ! Ваш непосредственный начальник будет немедленно введен в курс дела.
За модулем послышался рев двигателей. Четыре бронетранспортера VAB, состоящие на вооружении взвода лейтенанта Дюмаса, двинулись из парка к КПП.
Физиономия Венсе покрылась пятнами.
— Что все это значит, господин комиссар? Кто дал вам право отдавать приказы моим подчиненным?
— Извините, господин Венсе, но обстановка сложилась так, что я не мог ждать вашего прибытия. Теперь насчет того, кто дал мне это право. Советую вам посмотреть положение о полномочиях комиссаров ООН. Там черным по белому написано, что при возникновении экстремальных ситуаций я имею всю полноту власти и чрезвычайные права на принятие решения. Я не мог терять время, мсье.
— Но что за экстремальная ситуация?
— Вам известно, что офицеры российской команды пытаются расчистить взлетно-посадочную полосу у селения Полака. Их самолету с резервной группой и медперсоналом было отказано в посадке в международном аэропорту Парамарибо. Там произошел теракт. Поэтому борт был отправлен в Джорджтаун, столицу Гайаны.
— Я что-то слышал об этом, но особо не вникал в проблему русских. Это не входит в круг моих обязанностей.
Канте поднялся и продолжил:
— Так вот, начальник российской команды хотел обеспечить прибытие резервной саперной группы для продолжения участия в финале. Он принял решение своими силами подготовить полосу на брошенном аэродроме. Я разрешил ему сделать это. Полковник Серданов говорил мне, что против его команды устраиваются провокации. К таковым он отнес и отравление минно-разыскных собак, и инцидент в аэропорту.
Венсе хмыкнул и заявил:
— Русскому полковнику, по-моему, следует обратиться к психиатру. Ему повсюду мерещится заговор.
— Не думаю, что Серданов нуждается в услугах врача, а вот в помощи взвода Дюмаса — более чем.
— Но в чем дело?
— А в том, что кто-то действительно решил помешать русским выступить в финале. В три часа группа российских саперов во главе с полковником подверглась атаке, предпринятой неизвестными вооруженными людьми непосредственно на аэродроме Полака. Первое нападение русские отбили, ранили четверых бандитов. Назвать этих личностей иначе я не могу. Негодяи, вооруженные винтовками М-16 и карабинами, продолжают обстрел. Они пытаются уничтожить российскую группу либо не дать ей расчистить взлетно-посадочную полосу. Полковник Серданов связался со мной, запросил помощи. Отказать ему я не мог. Это было бы не по-человечески, а главное, противоречило бы моим обязанностям в части, касающейся обеспечения полной безопасности участников соревнований и всего персонала испытательного центра. В результате я через дежурного по полигону приказал вашему подчиненному лейтенанту Дюмасу выйти со своим взводом на бронетранспортерах в район аэродрома и снять угрозу российской команде, в случае необходимости применить оружие. Я также уведомил оперативного дежурного по Министерству внутренних дел Суринама о предпринятых мной мерах. Вам достаточно этого объяснения?
Что мог сказать Венсе? Он с удовольствием свернул бы шею этому португальцу, но вынужден был смириться.
— Я вас понял, господин комиссар. Но если вы решили отдать приказ командиру взвода, то зачем вызвали меня?
— Для совместной координации действий взвода в районе аэропорта. Вы же лучше меня знаете возможности своих подчиненных и тактико-технические характеристики бронетранспортеров. Где они смогут пройти, где нет, какое вооружение имеют. Так что присаживайтесь, господин Венсе. Какое-то время нам придется провести вместе.
Венсе надо было предупредить Хукеса, но в присутствии комиссара он никак не мог это сделать.
— Я могу находиться у себя и явиться к вам по первой команде.
— Конечно, но мне будет спокойнее, если вы будете рядом, пока не разрешится ситуация в Полаке. По-моему, вас что-то беспокоит. Не так ли, мсье Венсе?
Начальнику охраны пришлось принять игру комиссара.
— Конечно. Мне не безразлична судьба российских офицеров.
— Я почему-то думал, что вы очень хотели бы позвонить господину Хукесу.
Венсе умело изобразил удивление.
— Хукесу? Для чего? Он-то здесь при чем?
— Кто знает. Нет, не подумайте ничего плохого. Я не склонен никого подозревать в противозаконных действиях. Но в финале у одной из команд постоянно возникают серьезные проблемы. Это наводит на некоторые мысли. Вы согласны со мной?
— Так точно, господин комиссар! — Венсе достал пачку сигарет. — Разрешите выйти в приемную и покурить?
— Вы всегда курите ночью?
— Нет.
Дверь кабинета открылась, показался Докруш, секретарь комиссара.
— Я на месте, сеньор Канте! — доложил он.
— Извини, что побеспокоил тебя, Байрос. У нас возникла срочная работа.
— Какие могут быть извинения, сеньор Канте?
Комиссар взглянул на Венсе.
— Кофе не желаете, господин подполковник? Байрос делает его просто прекрасно. Заодно, так уж и быть, покурите в служебном помещении.
— Да, спасибо, — проговорил Венсе.
Он еще питал надежду, что из приемной сможет предупредить Хукеса об опасности. Уж секретаря-то он как-нибудь провел бы. Но этот португалец Канте и здесь все спутал. Он вышел пить кофе в приемную. Вместе с Венсе.
Канги принял дозу кокаина и приказал двум соплеменникам продолжать обстреливать место рассредоточения противника, чтобы не дать ему провести контратаку. Эти русские способны на все.
Потом он по рации вызвал Кундера.
— Да? — ответил тот.
— У меня четверо раненых.
— И что? Какого черта ты повел группу на полосу без приказа?
— А ты чего разорался на меня? Какой был приказ? Атака в три часа! Так мы и сделали.
— Что в результате?
— Кундер, у меня четверо раненых, они истекают кровью. Если погибнут воины, что я скажу вождю?
— Так и скажешь, что по собственной глупости погубил их.
— Ну уж нет. За все ответите ты и твой босс.
Кундер понял, что акция сорвалась. Канги не останется на позициях, не будет держать русских на полосе, не давать им работать. Ему надо вынести раненых. Он это сделает. Мешать же ему — поставить себя под смертельную угрозу. Канги не остановится ни перед чем. Да и не нужен ему свидетель его позора.
К тому же, судя по разговору, племянник вождя вновь принял изрядную порцию наркоты. Посему следовало разрядить обстановку.
— Хорошо, Канги. За все отвечу я. А ты давай выноси раненых сюда, к дороге.
— Пришли ко мне Балу, который рядом с тобой. Троим нам четверых не вынести. Проклятые русские прострелили им ноги.
— Да, конечно, я высылаю к тебе твоего воина.
— А сам жди. Нам нужна будет помощь при переходе до машины.
— Может, лучше послать за ней водителя, чем идти с такой ношей семь километров?
— Да, ты прав. Но это после того, как мы встретимся у дороги. Не вздумай сбежать, Кундер! Это у тебя не получится.
— Я знаю, что вы в сельве, как у себя дома.
— Она и есть наш дом. Давай сюда Балу.
— Он уже пошел к вам.
Индейцы забрали раненых и потащили их к дороге.
Оставался один, которого должен был нести Канги.
Перед тем как поднять раненого, тот повернулся к полосе и дал длинную очередь. Он выбил все патроны из магазина и случайно попал в руку Снегиреву, который как раз менял позицию.
Бедняга вскрикнул. Племянник вождя услышал это и издал победный вопль. Хоть одного русского, но зацепил! Потом он схватил раненого соплеменника и потащил следом за остальными.
Вскрик старшего лейтенанта услышали все саперы.
— Сеня, что с тобой? — крикнул Серданов.
— Вот сука! — ответил Снегирев. — Задел-таки.
— Куда ранен?
— В руку.
— Кость цела?
— Похоже, перебита.
— Кровь?
— Из раны.
— Это уже лучше. — Полковник повернулся к капитану: — Пахом, окажи помощь.
— Да, уже! — Капитан метнулся к старшему лейтенанту и сообщил командиру: — Кость перебита, перевязываю, накладываю шину из крупной ветки.
— Давай!
— Товарищ полковник, духи отходят к дороге, — доложил Холин. — Нам отсюда не достать их. Может, проведем контратаку?
— Какая контратака? Вот Снегирев уже провел!.. В результате мы лишились работника. А нам еще сто метров пройти надо.
Хлестнул выстрел от щебеночного конуса.
Серданов сразу же вызвал по связи Лобачева и спросил:
— Что у тебя? Куда стрелял?
— По направлению дороги.
— За каким чертом?
— А так, чтобы духи не особо наглели, а то один чуть ли не открыто стоял.
— Попал?
— Нет. Далеко.
— Прекратить огонь!
— Да уже прекратил.
— Наблюдать!
— Есть!
Бандиты Канги подтянули раненых к кустам у дороги.
Выстрел Лобачева заставил Кундера пригнуться и нырнуть за дерево. Тому было понятно, что русский бил из пистолета и с такого расстояния поразить цель не мог. Но сам факт выстрела испугал агента британской разведки.
Канги усадил раненого, подошел к Кундеру. Индейцы последовали его примеру.
— Ты прав, Арон, — сказал племянник вождя. — Надо подогнать машину сюда.
— Тогда давай мне двух воинов. Я пойду с ними. Сам сразу уеду в Парбо. Твои люди приведут машину сюда.
— Ты бросаешь нас?
— А разве я нужен? Вам к племени, мне в другую сторону. Все, что было в наших силах, мы сделали. Затянули работу русских на час. Это тоже неплохой результат.
Канги облизнулся и заявил:
— За раненых вам придется заплатить, Арон.
— Ты меня удивляешь, Канги. У вас в племени наш босс, а ты мне говоришь об оплате. Вот вернешься, и пусть вождь Аскук требует с него деньги.
— Ладно. — Канги подозвал двоих соплеменников, указал на Кундера: — Пойдете с ним, заберете пикап и подгоните его сюда, но не вплотную, а к вон тому высокому дереву. Мы уже будем там. Посмотрите площадку для разворота. Поедем домой.
Индейцы кивнули и скрылись в темноте вместе с Кундером.
Канги ползком добрался до края кустов, залег там и вгляделся в лес. Кругом было тихо. Русские не решились на преследование. Это объяснимо. Им неизвестно, сколько человек находятся в южной части леса. Сейчас они, наверное, сидят за деревьями как мыши в норах и трясутся, ожидая очередной, куда более мощной атаки.
Ну и пусть сидят. Будут знать, как хозяйничать на чужой земле.
Он переводил ночную оптику винтовки то на кучу щебня, то на лес, тянувшийся вдоль полосы, ничего не замечал. Смелости ему придавал кайф от наркотика. Еще и гордости. Только он, Канги, подстрелил русского.
Теперь он потребует денег у Флоренса. Тот заплатит за все, в том числе и за раненых. Иначе Аскук просто не выпустит его из деревни.
Начинался пятый час утра. Люди Канги все же изрядно задержали работу русских. Тем еще предстояло долго чистить полосу.
Племянник вождя был доволен собой.
