Твари глядели на Тьму с благоговением, пуча рыбьи глаза. Он обходил их жилища, вдумчиво рассматривал воинов растущей армии. Он был готов собрать войска и пустить их на Янг, чтобы утопить город в алых реках.

Рано. Здешних тварей недостаточно, чтобы сразить столицу. Нужны другие. Сотни и тысячи воинов. Разрыв меж мирами слишком ничтожен, чтобы провести всех, уставших томиться в мире за завесой. Они зовут предводителя, и голоса эти жалостливы. Они молят о горячей крови и горящей плоти.

И Тьма обязан исполнить их просьбу.

Когда-то Тьма не имел ни лица, ни имени; выходец из мира, что был скован холодом и болью. Он долго прорывался сквозь туннели межмирья, обходя ловушки и уничтожая тех, кто вставал на его пути.

Он долго искал, из какой завесы выскользнуть, – но благодаря глупцу-магу почуял эту. Тогда бестелесный Тьма завладел телом твари и по праву возглавил войско, ибо был сильнее, опаснее, безжалостнее.

Все продумал.

Его марионетка скоро не удержит силу, дарованную ей миром мертвых. Первым избранником был другой колдун, чьей ноги коснулся Тьма. Но тот оказался слаб, ущербен, убог и не смог понести в себе дар.

Этот, второй, справится. Тьма неспроста оставил отметину на его коже. Отслеживал его. Не был в нем, но смотрел на мир живых его глазами. Тьма слабел без подпитки страданиями, но маг впитывал боль, называя свое умение «целебным». Когда от слабости слеп Тьма, зрение покидало и мага.

Сам Тьма не мог пользоваться магией в теле тупоголовой твари. Но мог насыщать ею мага.

Небольшой толчок – и он выплеснет всю злость.

И тогда завеса падет.

Иттан очнулся от забытья у ворот собственного дома. Ошалевши потряс головой, не помня ровным счетом ничего. Обрывки чьих-то фраз. Гарь, вползающая в ноздри.

Внутренности, скручивающиеся узлом.

Где он был?..

И как оказался здесь?..

Надавил на дверную ручку, но передумал входить. Сел на ступеньку крыльца и обхватил ноющую голову руками.

Что он помнит последним? Тая передала ему записку. Точно! И он направился к Кейблу. А зачем?.. Почему не сообщил стражникам?

Что дернуло его сунуться в крысиное логово?

Обрывки воспоминаний издевались над Иттаном, то мелькая цветными картинками, то обрываясь. Общение с Кейблом – а оно было? – напрочь вылетело из головы, как и то, что происходило далее. Почему низы брючин намочены и пропахли болотом?

Что за бесовщина?

Темнота лишала Иттана даже памяти.

Нужно срочно что-то предпринять, иначе он окончательно потеряет рассудок!

Иттан шагнул за порог. На звук его шагов в холле столпились, без преувеличения, все обитатели дома. Мать совсем опухла от слез, и тетушка Рита придерживала ее под локоть. Отец прям-таки истекал гневом. Казалось, он взорвется от негодования. Прислуга изображала кипучую деятельность – разумеется, протереть пыль, намыть полы и пронести свежесрезанные цветы необходимо именно сейчас – и таращилась с любопытством.

– Что-то не так? – Иттан не узнавал своего голоса. Будто охрипший, угасающий.

Принадлежащий кому-то иному.

– Это ты нам скажи. – Отец приблизился к Иттану и вперился в него ненавидящим взглядом. – Что за Клаудия и зачем ты ее убил? Очередная?.. – он добавил короткую бранную характеристику.

– А при чем тут моя секретарша? – В голове будто бы лопались натянутые струны. – Постой… она мертва?

Мать взвыла и пошатнулась, грозясь рухнуть на пол.

Отец объяснял резко и без подробностей, но и этого было достаточно, чтобы понять – Иттан вляпался по-крупному. Детектив по магическим преступлениям сулил не просто проблемы, но смертельную опасность. Откуда на убитой секретарше (и кто ее убил?!) взялись следы якобы магического следа Иттана? Откуда детективу известно, что он проник в академию?

А если известно, то почему его не схватили раньше?

И почему так плохо, будто в голове ворочается некто посторонний, кто теснит рассудок и подсовывает одни мысли взамен других?

Он разберется во всем. Главное – вспомнить. Растащить по косточкам все, что случилось за последние часы.

Но не в одиночестве.

– А Тая? – Иттан огляделся, но ее нигде не нашел.

– Таю увезли в следственное управление, – отчего-то ехидно отозвалась тетушка Рита, обмахивая сестру ладонью. – Сказали, что обменяют на тебя. Представляешь, увели в домашних штанах. Вот позора натерпится бедная девочка!

Дальше он не слышал ничего и никого. Рванул на улицу и остановил первую же повозку, бросившись ей навстречу. Кучер вопил, ржали лошади. Более всего был недоволен клиент, вышвырнутый вон за шкирку.

– В следственное управление! Живо!

Извозчик не вздумал пререкаться с человеком, в чьих глазах пылал огонь.

Это был не Иттан.

Или он?

Все смешалось.

– Уничтожь их, – говорил кто-то с Иттаном, а возможно, и он сам упрашивал себя. – Они обидели Таю. Твою Таю. Слышишь? Ей больно. Они бьют ее! Истязают. Ей мучительно больно…

– Помоги мне…

– Спаси…

– Убей их…

– Всех…

Двери распахнулись от налетевшего ветра, и стража, вздумавшая преградить Иттану путь, отлетела к стенам. Защита от магии трещала по швам, столкнувшись с нечеловеческой силой. Словно кто-то из завесы напитывал Иттана мощью. И управлял им, тянул за ниточки. Иттан что-то делал, куда-то шел, не успевая думать.

Тряс головой, но голос не утихал.

– Где Тая? – Он схватил за грудки какого-то служащего.

– К-кто? – опешил тот, но тут же закричал: – На помощь! Стража!

И тонюсеньким голосочком добавил что-то про нападение, несанкционированный доступ и темного мага.

Наверное, служащий все-таки ответил, где искать Таю, потому как ноги сами вели Иттана по коридорам. В крови бурлило неугасающее желание – выплеснуться.

Какие-то люди – букашки – пытались его остановить, набросить магические путы, обездвижить; но Иттан топтал их мощью, дарованной завесой.

Кто-то вынырнул из-за поворота. Кто-то хрупкий и низенький, совсем крошечный.

Родная…

– Она лжет…

– Все лгут тебя…

– Таю используют…

– Иттан! – Она бросилась к нему наперерез, раскинув тонкие ручки. – Постой! Все не так! Услышь меня!

– Не верь ей…

– Да кто ты такой?!

– Неужели позабыл? Зови меня Тьмой, – хохотало в ушах Иттана.

Стены затряслись, и со столов полетели бумаги. Все здание следственного управления дрожало, будто напуганное и жаждущее сбежать. В комнатушку, где я ожидала за чашкой горького отвара, влетел встрепанный мужчина.

– Он здесь!

– Слышу, – усмехнулся детектив Леон. – Готовы? – обратился он к семерым стражникам-магам.

Те синхронно кивнули и встали. Я тоже поднялась.

– Оставайтесь на месте, – приказал детектив.

Маги выбежали, и он провернул ключ в замке, отрезая кабинет от внешнего мира. У меня зуб на зуб не попадал и тряслись поджилки. Ожидание чего-то неотвратимого жгло лопатки.

– Вы обещали обезоружить Иттана и излечить его, – процедила я, хватаясь за кружку, чтобы чем-то занять руки.

– Помню. Если только он не заставит принять экстренные меры. Поймите, он опасен для самого себя. В нем обосновалась инородная магия, в чем вы сами признались. Единственное, чем он дорожит, мы не ошибались, – вы. Но он уже потерял рассудок! Разве ваш Иттан стал бы громить управление?!

Я все это уже слышала: и когда меня силком тащили в управление, и когда усаживали в кабинете, и когда поили гадким травяным настоем (якобы успокаивающего действия). Да, под воздействием заклинания правды я призналась, что Иттану все хуже и что с ним явно что-то неладно. Но умоляла не причинять ему вреда.

Пошатнулся пол. Сама земля взвыла под ногами.

– Так отправьте меня. – Настой выплескивался из чашки. – Он пришел за мной, и я уговорю его успокоиться. Вы хотите потерять всех ваших людей?

– Он может искалечить вас. – Детектив поигрывал ключом от двери.

– Ну и что? Кому какое дело до меня?

Детектив Леон пожал плечами. Мол, и правда: дела нет никакого. Обычная крыса Затопленного города, так почему бы не сделать ее наживкой?

Он выпустил меня, но пристально следил – чтобы не вздумала свернуть в другой коридор.

Это существо лишь внешне было Иттаном. Но кожа потемнела, проступили синюшные вены. В черных, что та бездна, глазах не отражалось эмоций. От него исходил жар, и воздух вокруг точно плавился.

Маги валялись изломанными куклами, и Иттан переступал через них. Вроде живые – они стонали и отползали в стороны, – но он был способен уничтожить их одним щелчком пальцев.

Светлый маг, который недавно насмехался над своей несостоятельностью, нынче обрел могущество, неподвластное смертным.

– Постой! – Я неслась так, что в боку кололо. – Иттан!

Подбежала вплотную и обхватила пылающее лицо руками. Но мужчина оттолкнул меня. Не смогла устоять и упала. Кажется, вывихнула лодыжку – боль иглами впилась в ногу.

Иттан наступал, и губы бормотали отрывистое:

– Не верь ей… она – враг…

– Иттан… – Я, опершись на обе ладони, приподнялась. – Это я. Тая. Тая. Та-я.

И повторяла свое имя раз за разом, словно нашептывала детскую колыбельную.

В черных глазах прояснялось.

– Я не убивал Клаудию, – вдруг зашептал он и рухнул на колени. – Скажи им! Не убивал… Но готов сесть в тюрьму… только пусть тебя отпустят!

– Она жива! – орала я, лупя его по щекам. – Это была ловушка, чтобы обдурить твою семью! Они выманили тебя! Иттан, послушай!

Его рвало желчью и кровью, а мысли скручивались в узел. Он был собой и не был. Он ослеп и прозрел одновременно. Его звала завеса. С ним разговаривал кто-то, стоящий во главе темной армии.

И перебивала глас Тьмы Тая.

Та-я.

Он сходил с ума.

– Я прорвал завесу. – С его губ стекала кровавая пена. – Я не понимал… Тьма вырвался… Они всех уничтожат.

Набежала стража и скрутила Иттана. Его потащили по коридору (да он и не сопротивлялся), а Тая ковыляла следом.

– Тебе помогут, – твердила она, не веря самой себе. – Маги придумают, как выковырять из тебя это.

– Поздно. – Иттан прикусил губу. – Тьма уже ушел. Я ему больше не нужен.

А в голове отдавалось далеким эхом: «Будь горд собой, ибо мир падет благодаря тебе, маг. Прощай».