Сразу после церемонии благословения семья Вир-дэ уехала на южное побережье Пограничья, где пахло барбарисом, а ветви персиковых деревьев сгибались под тяжестью плодов. Трауш пусть и нехотя, но передал дела хранителям (не забыв поставить за ними слежку) и увез Сольд подальше от поместья.

Она сидела на громадном покрывале, одетая в легкое платье, и корчила рожицы. Сын улыбался беззубым ртом. То ли жена выглядела ну очень смешно, то ли улыбка ребенка оказалась заразительной, но Трауш рассмеялся.

– Косоглазие тебя не красит. – Он разлегся на покрывале, с наслаждением подставив лицо лучам солнца, и подал миску с гроздью зеленого винограда.

Сольд фыркнула.

– А Тео нравится!

Теперь, когда у ребенка появилось имя, Трауш начал относиться к нему иначе. Нет, без всепоглощающей любви, но с пониманием: все всерьез. Это не опасная игрушка, а живое существо. Мальчик, выношенный и рожденный Сольд. Ее продолжение. Лорд бы даже научился любить его. Если бы не чувствовал щупалец, присосавшихся к Сольд. Сын наслаждался, впитывая материнскую силу.

Возможно, вскоре он станет нормальным. Увы, в Пограничье мага, которому были бы подвластны две стихии, не обнаружилось. Либо жрецы измельчали, либо умело прятались от разведчиков – в любом случае их не было.

Но оставалась Валония, столица людского королевства. Дарго подозрительно долго молчал. Раздобыл ли он информацию?..

Трауш кормил супругу виноградом, а та играла с Тео в «ладушки». Солнце не жарило, но грело. Воздух был наполнен восхитительной сладостью. А на многие километры вокруг – ни единого живого существа (кроме, конечно, кормилицы). Идиллия была практически настоящей.

Вечером Сольд передала Тео кормилице, а сама отпросилась у Трауша прогуляться.

– Хочу побродить по окрестностям. Одна, – добавила смущенно. – Отпустить все мысли. Разрешишь?

Ему не хотелось расставаться с женой, но что делать. Порой и правда необходимо остаться в одиночестве, чтобы услышать самого себя.

– Не задерживайся. Я буду переживать.

– Знаю. – Она мазнула его губы мягким поцелуем.

Накинула на плечи шерстяной плащ и сбежала с крыльца, безостановочно озираясь. Трауш проводил ее задумчивым взглядом.

Какая же она красивая! Хрупкая, сложенная из тончайших ниточек. Даже сейчас, измученная и плененная собственными страхами, она оставалась сильной. Роскошной. Грациозной. Величественной.

Она вызывала в супруге неизменное желание. Нужду слиться не только телами, но и душами. Потому-то он не любил отпускать ее – точно вырывал из себя кусок.

Но сейчас Трауш не волновался. Его туманы не отпускали Сольд, следовали за ней по пятам.

Лорд всматривался в наливающееся чернотой небо, когда тишину дома взрезал истошный детский крик. Тео, как и всякий ребенок, постоянно плакал, но не так… Трауш метнулся в детскую, где кормилица прижимала к груди малыша. Тот задыхался и синел. Вопил, испуганный донельзя.

– Что с ним?!

Кормилица вся ходила ходуном.

– Простите меня, лорд. Не знаю, не представляю, что его потревожило. Мы готовились ко сну… Мне показалось, что Тео задремал, а он вдруг как закричит…

Ребенок заходился в плаче, и Трауш уже ощущал причину. По всей видимости, где-то поблизости дремал канал – место, откуда лилась природная магия. И Тео нащупал его, потянул в себя. Но новый канал всегда загрязнен, неспроста его раскопки поручают сильнейшим магам. Ребенок, не умеющий контролировать процесс, отравился скверной. Магическая грязь глубоко забралась в него и разъедала, точно кислота.

Кормилица причитала. Ее собственная дочь, разбуженная криком Тео, всхлипывала.

Трауш смотрел на угасающего сына. Тот продолжал реветь, но с каждой секундой все тише. Захлебывался плачем.

Погибал, съедаемый изнутри.

– Отдай его мне! – рявкнул лорд.

И впервые взял сына на руки. Взял без нежности и осторожности, но прижал к груди и понес прочь из дома. Подальше от канала. Кормилица семенила следом и крайне раздражала извинениями – уж лучше бы осталась со своей дочерью.

У кромки леса, когда дом скрылся из виду, Трауш поднял Тео на вытянутых руках и всмотрелся в краснеющие глаза. Туманы вплелись ребенку в жиденькие волосенки. Вползли в нос и уши. Нащупали грязь канала и начали вычерпывать ее, взамен позволяя питаться силами Трауша. Ребенок сопротивлялся, но инстинкт пожирателя взял свое и вскоре он с жадностью поедал отцовский резерв. Стихия в Тео бунтовала, непривычная ко вкусу теневой магии (материнская наверняка была слаще и вкуснее).

Во рту горчило, и перед глазами плыло. Ребенок успел вобрать столько из канала, что Трауша начало подташнивать. Вскоре его шатало. Кости сковывал озноб, как в предсмертной горячке.

– Что вы делаете? – бормотала кормилица. – Вы погубите себя…

Он отмахнулся от нее звериным ревом и продолжил обнимать Тео туманами. Ребенок выздоравливал. Начинал осмысленно крутить головой и даже всхлипывать – от холода.

Понадобилось истощить себя до дна, чтобы сын очистился от скверны. Он вновь заплакал, но плачем обычного младенца. Чуть обиженно. И бесконечно трогательно. Так, что захотелось прижать его к себе и защитить от всего мира.

Не верится…

Трауш мог потерять своего сына. Лишиться его… Такого розовощекого и крикливого. С хитрющими глазами и материнскими губами.

– Сольд ничего не расскажешь, поняла?

Кормилица тупо закивала и продолжала кивать даже тогда, когда Трауш, укутав малыша в свою куртку, пошел в сторону дома.

Посреди прогулки на Сольд хлынула волна тревоги. Непонятной и оттого особенно пугающей. Недоброе предчувствие драло грудь, и леди поспешила домой.

А в детской спальне увидела столь невероятное, что застыла в дверях. Тео грелся на руках Трауша, и высокий лорд хрипловато, совершенно не попадая в ноты, нашептывал ему колыбельную.

– Мне ее мама пела, – смутился он, завидев жену. – Только у нее голос был… и слух.

– У тебя прекрасно получается. Как вы тут? – А сама еле сдержала всхлип.

Неужели все наладилось?..

– Мы – отлично. Тео, пойдешь к маме?

Малыш причмокнул во сне и схватился малюсенькой ручонкой за палец отца.

Эту ночь они провели втроем, невозможно счастливые…

…Ранним утром, едва солнце взгромоздилось на горизонте, из столицы примчался гонец. Но просил он, к удивлению Трауша, не лорда, а леди.

Сольд, зевающая и сонная – впервые за много ночей она прекрасно спала, но все равно не выспалась, – вышла на крыльцо.

Гонец склонился в поклоне до самой земли.

– Вам письмо из королевства людей. От семьи Берков, – добавил он, вытаскивая конверт.

– От Иттана Берка? – Сольд улыбнулась.

– Нет. – Покачал головой гонец. – От некой Таи.

Действительно. На конверте, запечатанном сургучом с оттиском герба дома Берков, аккуратным (явно аристократическим почерком) было выведено: «От Таи Берк. Для Сольд Вир-дэ. Передать лично в руки. Срочно».

Кто такая эта Тая? Неужели жена Иттана?

– Ну что вы стоите на пороге. Проходите, вас покормят. – Сольд посторонилась, пропуская потерявшего дар речи (правители его до сих пор не кормили) гонца.

А сама вскрыла конверт.