После верхнего Янга, насупившегося и дождливого, но просторного, ходы Затопленного города сдавливали. Иттан давным-давно, в старой жизни, слышал, что тут ютились те, кому не нашлось места наверху, что катакомбы эти неоднократно затапливало, а стражники заваливали их камнями по приказу короля, но отчаявшиеся (и отчаянные) люди раз за разом выживали всем назло.

Теперь он сам обратился в изгоя, приласканного Затопленным городом.

Иттан прошмыгнул в дом, надеясь не потревожить своим приходом чуткий сон деда, но Захарий грелся у костерка, разведенного посреди одной из узких комнатушек. Когда стены глиняные, под ногами чавкает, а все дерево насквозь пропиталось влагой, можно не бояться спалить жилье дотла.

– Ну и с чего вдруг жест доброй воли? – Захарий бросил в Иттана колье. – Где украл-то побрякушку?

– Подарили, – буркнул Иттан, усаживаясь к жалкому пламени, которое дергалось и угасало. – Забирайте, это вам за мое спасение. Ну, и за все остальное. Без вас бы я не выжил.

– Ты, мальчишка, совсем головушкой слаб, если думаешь, будто я за подачки работаю. – Дед проворно ухватил Иттана за ухо, совсем как учитель – шкодливого подростка.

Иттан вывернулся, потер ухо. Огненные язычки жались друг другу, видимо, тоже замерзали. Иными ночами лед сковывал пол и стены нор Затопленного города, а люди укутывались во все тряпье, что имелось у них, но все равно заболевали и гибли десятками. Особенно холод подкашивал детей.

Впрочем, здесь не особо чтили культ смерти. Ни тебе погребальных обрядов, ни долгого прощания. Погибших – что детей, что взрослых – скидывали прямо в бездну, где уже поджидали изголодавшиеся твари.

– Не обижайтесь. – Иттан примирительно похлопал Захария по плечу, но колье не убрал, а протянул снова. – Купите трав или зелий. Нам катастрофически не хватает лекарств.

– Да ну тебя… – Дед от души ругнулся, принимая-таки подарок. – Куда ходил-то посреди ночи? Наверх? Покинешь нас скоро?

Иттан почти запротестовал, но подумал, что будет неправильным лгать знахарю. Да, он не останется в Затопленном городе, потому как тот засасывает.

Выкарабкается. Мир огромен, и в нем найдется местечко для того, кто дышит тьмой.

Главное, чтобы Агния не обманула. Деньги, полученные у нее, помогут Тае зажить нормально. Сверху. В уютном домике на окраине какой-нибудь деревеньки, у реки. Как она мечтала.

Захарий углядел в молчании ответы, а потому понимающе кивнул и отныне ни о чем не спрашивал.

Агния явилась после полудня. Иттан ожидал ее, но все равно упустил момент, когда в его душном убежище возникла женщина, источающая аромат магнолий. Подкралась со спины.

– Мой герой! – Холодные пальчики накрыли его глаза. – Я знала, ты не откажешь мне в просьбе.

Иттан вздрогнул. Непривычный к ласке Агнии, которая в лучшие их времена была жестка и безразлична, он понимал: она играет очередную роль. На сей раз – влюбленной до безумия, наивной девчонки.

Значит, кто-то уже донес, что из неприступной академии утянули лунный порошок. Наверняка ректор лютует, брызжа слюной, и ищет виновных, а студенты ходят по струнке, ибо так всегда: в поисках одной пропавшей вещицы найдется сотня украденных ранее.

– Здравствуй, Агния.

Та издала горестный стон.

– Все дуешься?

– Ничуть. – Мешочек с порошком был вложен ей в ладонь. – Ты обещала заплатить.

Агния кинула на пол кошель – тот шмякнулся, звякнув и подняв облачко пыли. Надувшись не то от обиды, не то от раздражения, она двинулась к выходу, но после, передумав, развернулась к Иттану и посмотрела жалостливо. Губы дрогнули.

– Как жаль, что я утратила твое доверие. Ведь именно ты оказался мне дороже всех на свете, правда, до недавних пор я и не подозревала о том, как ломает без тебя.

Иттан остался недвижим. Магический «светлячок» пританцовывал, и женское лицо в его свете будто бы менялось: то обретало родные черты, за которые когда-то Иттан был готов отдать все богатства рода; то становясь чуждым и хищным, этаким кровожадным оскалом.

– Я все расскажу, не утаю и слова. – Агния взволнованно передернула плечиками. – Только дай мне шанс выговориться.

Конечно. Когда обдумала, что конкретно говорить, какими словами и как при этом выдавливать слезу, можно и «раскрыться».

И вдруг до Иттана донесся свежий запах. Легкости и свежести. Тепла. Запах, согревающий в холода. Запах, рассеивающий одиночество.

Едва удержался от улыбки.

– Давай уедем вдвоем, скроемся от всех и заживем вместе, как всегда того хотели? – продолжала Агния.

Она гладила его щеку и смотрела так проникновенно, что любой бы сухарь растаял. Целовала трепетно, будто в первый раз.

– Я так счастлив, что ты жива, Агния. – Иттан заключил женщину в кольцо рук; она расслабилась, осыпала его лицо сухими поцелуями. – Потому что со дня твоих похорон меня съедала тоска. А после нашей недавней встречи добавилась тревога. Но теперь вижу: ты ничуть не изменилась, все та же гениальная актриса, а значит, справишься.

В глазах Агнии зажглись злые искорки.

Запах отдалялся.

– Выздоравливай и проваливай отсюда. Ты не любишь и никогда не любила никого, кроме себя. Жаль, что раньше я этого не замечал.

Зато теперь знал наверняка: Агния всегда играла роль. Иттан был нужен ей и раньше, когда она словно невзначай просила то об одном, то о другом, то о третьем. Сейчас она твердила о любви, а аура оставалась холодной.

И он отпустил эту женщину. Навсегда.

Тая стояла у края бездны. Взмахнула руками, собралась сойти вниз. Иттан бы не успел оттащить глупую девчонку, но то новое в нем, что напитывалось болью, было сильно и полно истинной силы. Потому вместо падения Таю отшвырнуло назад.

– Любовь губительна, маг, – пророкотал в голове Тьма.

– Заткнись, – отрезал Иттан и громко полюбопытствовал у непонимающе озирающейся девушки: – Ну и куда ты собралась?

Та вдруг скуксилась. Новое зрение различало каждую мельчайшую эмоцию, рябь ауры. Ну а старое видело ту, без которой жизнь беглого графа давно утеряла смысл.

– Иди сюда, – приказал Иттан, а Тая подчинилась.

Встала на расстоянии вытянутой руки, ссутулившись. По острому подбородку стекали слезинки. Веснушки выцвели. Лицо осунулось.

Шаг вперед. Схватил за руку, пока юркая мышка не вывернулась и не сбежала далеко-далеко. Иттан прижимал ее крепко, не позволяя ни на миг понадеяться, что она сможет уйти. Теперь – никогда.

Она – его.

Боги, как он соскучился!

Целовал в брови и трепещущие ресницы. Смахивал соленые слезы с уголков глаз.

– У тебя есть женщина… – сопротивлялась Тая, отпихивая его ручонками. – Ты любишь ее… Отпусти… Уйди!

Она ревела от бессилия, а после сама вжималась в его рубашку. Цеплялась кулачками за ворот, целовала в ответ боязливо и горячо, а после костерила, на чем свет стоит. Требовала оставить ее, но тут же прижималась, дрожа, как маленькая замерзшая пташка.

Краем глаза Иттан увидел, как Агния быстрым шагом покидает низины. Но ему было плевать.

Нет, того кошеля с деньгами не хватит, чтобы Тая зажила счастливо. На домик – возможно. Но она заслужила большего.

– Ты уж если подслушиваешь, слушай до конца, – пожурил Иттан девушку, которая уткнулась носом ему в грудь. – Тогда и сбрасываться бы не пришлось, и задницу бы не отбила. – Тая всхлипнула. – Все хорошо, маленькая моя. Теперь все изменится. Мы сбежим и заживем нормально. План уже созрел, осталась сущая ерунда – осуществить его.

– Вдвоем? – недоверчиво спросила она.

– Ну а с кем еще? Подожди меня у Захария, договорились? – Напоследок Иттан попробовал на вкус ее губы. Сладкие…

– Ты надолго? – Тая снова поникла. – Или бросишь опять?

– Никогда, – твердо ответил Иттан.