Мы двинулись от состава к стволу поваленного дерева. Прошли мимо голого по пояс Миши, который устало сидел, медленно восстанавливаясь после схватки с Темными. Задержавшись рядом с ним, Тамара Анатольевна достала из кармана пальто пачку сигарет, как я разглядел – турецких, и протянула Мише.

– Молодец, – сказала чародейка. – Только я буду настаивать на том, чтобы тебя лишили прав на вождение мотоциклом. Не навсегда, конечно, но на годик точно. Слишком опасно ты управляешься со своим байком.

– Спасибо, Тамара, – просто откликнулся Миша, принимая пачку. – Но давайте я вас как-нибудь прокачу. Вы сразу же измените свое мнение.

Женщина ничего не ответила, лишь улыбнулась уголками губ и пошла дальше. Я показал ухмыляющемуся Гранкину кулак, мол, не нарывайся, и поспешил за Инквизиторшей.

– Присаживайся, – пригласила Тамара Анатольевна и первой, не жалея дорогое пальто, опустилась на сырой, облепленный палыми листьями ствол. Я послушно сел рядом. В голове все гудело и путалось. Погоня, Коробов, артефакты, встреча с хранителями Сумрака…

– Так что с Дарией? – задал я единственный волновавший меня вопрос. – Что вы имели в виду, когда сказали, что это уже не она? Нет, я и сам почувствовал еще в поезде, что с ней явно что-то не так. Но хотелось бы понять, что именно произошло.

Немного помолчав, чародейка сняла с запястья часики, покрутила крошечную заводную коронку на их корпусе и положила часы рядом с собою на ствол. Я почувствовал легкий толчок Силы и, взглянув сквозь Сумрак, понял, что Инквизиторша накрыла нас защитным пологом тишины. Теперь никто, даже Высшие Иные, не сможет услышать нас разговор.

– Как я уже сказала, то существо, что ты вывел из вагона поезда, уже не является Дарией. Мы называем подобных существ пустышками.

– Пустышками? – глупо повторил я.

– Да. Не стоит путать их с Зеркалами. Пустышку можно встретить гораздо чаще, и она не появляется по воле Сумрака. Это своего рода магический врожденный дефект или, если проводить аналогию понятными для тебя словами, генетическая мутация, редко, но встречающаяся у Иных. Как правило, это Иные седьмого уровня, они могут быть как Светлыми, так и Темными.

– И в чем же конкретно выражается эта, как вы сказали, генетическая мутация?

– В том, что при определенных ритуалах саму сущность, сознание, внутреннее «я», называй как тебе больше нравится, у таких Иных можно извлечь, заменив на сущность другого Иного.

Заметив выражение полной растерянности и непонимания на моем лице, Тамара Анатольевна наконец решила смилостивиться надо мной и перешла к сути.

– Степан, вам знакома история Томаса де Санса?

– В общих чертах.

– Хорошо. Так вот, де Санс придумал способ, с помощью которого он хотел вернуть из Сумрака свою возлюбленную супругу. Он смог достать Сумеречные клыки, разработал ритуал. Он знал, что для того, чтобы душа ушедшего в Сумрак Иного смогла удержаться в реальном мире, ей необходимо новое тело, и первым додумался использовать для этого пустышку. Слабых Иных, чью душу можно было отделить от тела без летальных последствий и поселить в этом теле новую сущность. Но Томас так и не смог воплотить задуманное, ему не хватило для этого Силы и энергии.

Тамара Анатольевна бросила быстрый взгляд на часы и продолжила:

– Второй раз ритуалом ревоплощения с помощью Сумеречных клыков и пустышки решил воспользоваться граф Петр Алексеевич Коробов, мечтавший вернуть к жизни свою жену Елизавету. Граф в отличие от де Санса смог добиться желаемого. Степан, вам ведь наверняка рассказывали о сфинксах и связанных с ними событиями на Марсовом поле? – Дождавшись утвердительного кивка, Тамара вновь слегка улыбнулась. – Хорошо, что в Ночном Дозоре не забывают об уроках истории. Так вот, причиной того столкновения был все тот же граф Коробов. Ему потребовалось высвободить накопившуюся в сфинксах энергию, чтобы провести с ее помощью ритуал ревоплощения. И несмотря на то что помешать ему попытались и Темные, и Светлые, он завершил ритуал и вернул тень Елизаветы в наш мир. После чего был вынужден бежать из Петербурга, справедливо опасаясь заслуженной кары от рук Ночного Дозора. Впрочем, Темные также желали строго спросить с графа, разграбившего их своеобразный энергетический общак.

Последнее словосочетание из уст бывшей Темной вызвало у меня нервный смешок.

– Из Финляндии Коробов перебрался в Юго-Восточную Европу, и след его обрывался где-то в Румынии.

– Что-то подобное я и подозревал, – подал я голос. – Но зачем он вернулся?

– У ревоплощенных в пустышках Иных есть один изъян. Они перестают быть Иными. Тело, в котором они проводят свою вторую жизнь, становится телом обычного человека, а магические способности у ревоплощенных Иных пропадают. И сколько ни старался Коробов, который действительно очень любил свою жену, поддерживать жизнь в обычном человеке вечно ему было не по зубам. Да, Елизавета прожила необычайно долго по людским стандартам и умерла в возрасте почти ста двадцати лет.

– И тогда граф решил повторить ритуал? – наконец понял я.

– Да, Степан, – кивнула Тамара Анатольевна. – Он долго ждал удобного момента для того, чтобы вернуть Елизавету еще раз. В Румынии граф нашел каким-то образом давно утерянную «катушку Теслы». Подобный артефакт был необходим Коробову для проведения ритуала, так как собственных сил ему по-прежнему не хватало, а воспользоваться помощью своих бывших друзей Темных он не мог. Чтобы не вызвать подозрений, он нанял помощника, Темного по имени Артем.

– Да, с этим гадом я тоже успел познакомиться.

– Гадом он был не только для тебя, Степан. Осознав мощь оказавшегося у него в руках артефакта, Артем решил бросить своего нанимателя и бежать вместе с «катушкой», но осуществить задуманное не успел.

– Судя по всему, это граф унес «катушку», когда я потерял сознание в том дворике на Гороховой.

– Он или кто-то из его помощников.

И тут в моей голове вдруг возникла очень неприятная мысль. А ведь я до сих пор не был уверен в том, что смог дозвониться тогда до офиса Ночного Дозора и позвать ребят на помощь. Просто потерял сознание, а в следующий миг оказался в больнице. Что, если, пока мы со Светой лежали в беспамятстве, Коробов, имевший на меня планы и рассчитывающий с нашей помощью вломиться в тайник Инквизиции, не только забрал «катушку», но и набрал номер офиса Дозора и активировал вызов? Очень может быть. Особенно если вспомнить фразы из моего сна: «Он придет за тобой с юго-востока… Он принесет спасение… Он обманет тебя…»

– И вы знали об этом и не вмешивались? – угрюмо спросил я чародейку.

– Нет, Степан, эту информацию мы узнали гораздо позже. Наше внимание ко всей этой истории привлекла кража Сумеречных клыков и Минойской сферы из тайника в Эрмитаже.

Взгляд, которым одарила меня после этой фразы Инквизиторша, был настолько многозначительным, что я предпочел не развивать тему и поспешил продолжить разговор о графе.

– Дальше мне почти все понятно. Коробов смог собрать в своих руках все необходимые атрибуты для ритуала ревоплощения – «катушку Теслы» для подпитки энергией, новое тело для Елизаветы и Сумеречные клыки для переселения Тени своей жены в пустышку. Но как он смог уговорить на это Дарию? Я не верю в то, что она, Темная Иная, добровольно согласилась уступить свое тело.

– Скорее всего граф не посвящал девушку в свой план до конца. Он подцепил ее на крючок так же, как она впоследствии подцепила тебя. Показал возможность вернуть дорогих вам людей из небытия, но не стал упоминать о том факте, что для этого Дарии придется утратить себя.

А ведь это и вправду многое объясняло. Причины, по которым Дария вступила в сговор с коварным графом и почему она потом предала меня.

– Она оставила мне подсказку, с помощью которой мы смогли остановить графа.

– Мне кажется, в конце концов Дария начала подозревать, что граф использует ее втемную. И разногласия у них случились на почве ее отношений с тобой, Светлый.

– В смысле? – воскликнул я.

– Перед отъездом граф решил замести следы. Если бы вы с Гранкиным исчезли, Инквизиция еще не скоро вышла бы на след Коробова. Поэтому он нанял нескольких Темных, чтобы они избавились от вас. Троим из них было поручено поймать твоего друга-перевертыша, убить и спрятать его тело. Затем они должны были прийти к тебе в фотостудию, Дария должна была снять охранные заклинания и впустить их. После чего тебе полагалось также исчезнуть. Но Дария не захотела убивать тебя. Прихватив клыки, она попросту сбежала. А потом еще и спасла жизнь Гранкину, убедив Темную шушеру, что приказ графа изменился и им не нужно убивать перевертыша, а только лишь запереть его, не оставив возможности воспользоваться магией или уйти в Сумрак.

– Тамара Анатольевна, – спросил я вкрадчивым тоном, – вот сейчас я более чем уверен, что в этот момент Инквизиция следила за бандой Коробова.

– Да нет, Степан. Мы следили за тобой и Бизоном. А то, что Дария обманула подручных графа, я узнала за минуту до того, как мы начали этот разговор.

Я испытующе посмотрел на чародейку.

– Мои подчиненные сообщили, что Катерина, та Темная Иная, которую Гранкин оставил в живых, пришла в себя и уже вовсю дает признательные показания.

– Понятно.

– Степан, как я уже тебе говорила, Инквизиция обратила внимание на это дело только после того, как из тайника в Эрмитаже были похищены артефакты. Раньше мы не придавали особого значения Минойской сфере и Сумеречным клыкам, они считались слабыми артефактами, а в способность возвращать Тени Иных в наш мир с помощью клыков никто особо не верил. До сего дня. Именно поэтому я и призвала Стаю, чтобы ты вернул псу-полуволку его зубы. Слишком велика вероятность, что кто-то еще подвергнется соблазну вернуть из Сумрака тени прошлого. И это может нарушить баланс сил.

– Понимаю, – вновь повторил я.

– После проверки тайника мы и обнаружили, что кто-то оказал воздействие на Маймуна. Усыпить бдительность стража злоумышленники, конечно, не могли. Но они нашли лазейку.

– Какую?

– Они смогли проникнуть в его сны. И в этих снах Маймун видел, как некая слабая Иная похищает охраняемые им артефакты. Поэтому, стоило кому-то из подходящих под эти критерии девушек-Иных оказаться в пределах досягаемости, джинн убивал их, выпивая их силу до последней капли.

– Свету подставили, чтобы спровоцировать меня. – Я горестно вздохнул, жалея в этот момент, что это не я, а Бизон лишил жизни проклятого графа. – А что же теперь с Дарией? Я успел остановить ритуал?

Тамара Анатольевна посмотрела на меня грустным взглядом. Хоть она и должна была придерживаться нейтралитета в этой извечной борьбе между Светом и Тьмой, было видно, что чисто по-человечески она мне сочувствует.

– И да, и нет, Степан. Ты не дал душе Елизаветы поселиться в новом теле. Но и душа Дарии успела покинуть его. Теперь это действительно пустышка. Живое тело без души.

– И что… – голос мой враз осип, – что с ней теперь будет?

– Будем думать, – пожала плечами чародейка, возвращая часики обратно на свое хрупкое запястье. – Через два дня я назначила заседание специальной комиссии, на которой Ночной Дозор Санкт-Петербурга представит отчет о ваших действиях за последние недели. К слову, у Дневного Дозора есть к вам претензии.

– Кто бы сомневался, – желчно отозвался я. Темные ни за что не упустят шанс как следует насолить конкурентам.

– Так что пока отдыхай, Светлый, набирайся сил. – Инквизиторша встала, и я вновь почувствовал, как по окружающему пространству прокатилась рябь от возмущения Сумрака. Чародейка сняла окружавшую нас защиту.

Отвернувшись от нее, я тупо смотрел на место крушения.

– Поезд доедет вовремя, целым и невредимым, – успокоил меня голос Тамары Анатольевны. – Мы все починим, всех почистим. Как будто ничего и не было.

– Тамара Анатольевна! Вот вы где! – К нам, путаясь в фалдах длинного расстегнутого плаща, спешил Драгомыслов, тут он заметил меня. – А он… А ты что здесь делаешь? Я же тебя уволил!

– Спокойно, Геннадий Петрович, в вашем возрасте вредно волноваться. – Тамара Анатольевна примирительно положила руку на грудь моему, теперь уже бывшему, начальнику. – Все под контролем.

– Эм… – рассеянно откликнулся Драгомыслов. – Да, конечно, извините. Просто…

– Ваши ребята сработали как надо. Они помогли нам в раскрытии преступления, и мы учтем это на грядущем заседании.

Среди людей вдруг мелькнули знакомая плечистая фигура Батьки, тень шагающего рядом Илюхи и худенький силуэт поспешавшего за ними Кирилла Батурина, щелкавшего фотоаппаратом.

А я вдруг увидел, как… Дарию, накрытую пледом, уводят в один из порталов. Словно почувствовав, она повернула голову и слабо улыбнулась мне за миг до того, как исчезнуть.

Улыбнулась улыбкой Дарии, которую я не забуду.

Никогда.

Сидящий на вросшем в грунт валуне Миша упорно отказывался от пледа и почти убил всю подаренную чародейкой пачку. Раны на его теле полностью зажили, лишь мускулистый торс был перепачкан кровью.

– Ну как ты? – Я подошел к нему, он вытащил изо рта сигарету и, выпустив густой клуб дыма, посмотрел на меня снизу вверх своим привычным прищуром.

– Вот все эти женские сигаретки с ароматизаторами курить невозможно, это же говно какое-то! Но ты только Тамаре об этом не говори.

Я улыбнулся.

Миша протянул мне черную пластиковую коробочку.

– Что это?

– Мобильный телефон Коробова. Я специально покопался в карманах мертвого графа, пока его серые не уволокли в портал. Вот, нашел у него. Посмотри исходящие сообщения.

Я сперва не понял, к чему клонит мой напарник, но, покопавшись в памяти телефона, обнаружил там эсэмэску со знакомым текстом: «Света, привет! Мне нужно с тобой срочно поговорить. Это важно! Давай встретимся в «Распутине» в девять?» И ответное сообщение: «Хорошо, давай», отправленное с номера моей погибшей сестры.

Как я и думал, это Коробов, скопировав каким-то образом номер Вити в салоне мобильной связи, подвел мою сестру под удар джинна.

– Спасибо тебе. – Я крепко пожал другу руку.

– Пустяки. Чего Тамара тебя там мурыжила? Допрашивала?

– Еще нет, – ответил я. – Допрашивать нас с тобой будут послезавтра. Но пока этого не случилось, мы с тобой числимся героями.

– А у нас получилось, мы реально герои? Только я не понял, что с Дарией случилось? Я ее видел мельком, странная она какая-то. У нее не аура, а решето.

– Я тебе чуть позже все расскажу. Если в общих чертах, то с ней все будет в порядке. – Я решил сменить тему: – Байк жалко.

– Разберусь как-нибудь. А ты… В общем, держись. Жизнь продолжается. Береги себя.

– Ты тоже.

Сощурив глаза, Миша глубоко затянулся и, выдыхая, поднял голову к низкому ночному небу. На его лицо, мягко спланировав, упало несколько первых снежинок.

– Зима близко, – сказал он, сминая пустую пачку. – Ночь собирается, и начинается мой дозор.