Миша сидел рядом со мной и недоверчиво смотрел на Дарию.

Мы собрались в моей фотостудии во второй половине дня, и я поделился своими соображениями.

– С Минойской сферой, допустим, понятно. – Я почти физически ощущал исходящее от Миши напряжение, но налившихся кровью глаз пока, к счастью, не было. Друг держал себя в руках, хоть всем своим видом и выказывал крайнее недоверие. Да и размазать Дарию по стенке мог одним движением руки.

Дария же, наоборот, казалась спокойной, лукаво на него поглядывала и, закинув ногу на ногу, неторопливо пила чай.

– Но вопрос с проникновением остается открытым. По-хорошему, мы вообще не знаем, что ждет тебя внутри.

– Я кое-что принесла. – Поставив кружку на стол, Дария достала из небольшой набедренной сумки маленький сверток и протянула его мне.

– Что это?

– Смотри. Я же сказала, что постараюсь помочь.

Я развернул тонкую ткань и с удивлением посмотрел на декоративную брошку, выполненную в виде улитки. Изделие было из неизвестного мне материала, но легким на вес и сработано очень искусно. Панцирь был чуть выпуклый, а в самой середине был вставлен маленький красный камушек.

– Это «глушилка», – объяснила Дария. – Замедляет действия чар и заклятий любого уровня.

– Как «хрустальный шар»?

– Не защищает от магических воздействий, а просто приостанавливает их в радиусе нескольких метров. И сильнее, правда, только на две минуты. Потом надо подзаряжать.

– Темная магия. – Миша еще больше нахмурился, когда я закончил осмотр артефакта и положил его на стол. – Где взяла?

– Какая разница?

– Да вообще-то большая, – хмыкнул Миша.

– Семейная реликвия, перешла от бабушки ко мне.

– Это правда? – продолжал допытываться Гранкин.

– Считай, что да, – невозмутимо ответила Дария. – И вообще сейчас я на вашей стороне.

– Это-то и напрягает.

– Какой недоверчивый у тебя друг, – слегка улыбнулась Дария и посмотрела на меня.

А я думал о своем, слушая их пикировку краем уха. Если это не обман, Дария действительно смогла помочь. Правда, проверить это у меня получится всего один раз. Фактор риска по-прежнему был очень высок.

Итак, теперь у меня на руках есть все необходимое.

– Как работает? – спросил я.

– Как только соберешься войти, надави на камушек, и амулет активируется. Прикрепишь его на одежду.

Я вертел улитку в руках. Такая маленькая и столько силы? Хотя в нашем мире Иных размер не имел никакого значения.

– И когда ты хочешь это сделать? – спросил Миша.

– Сегодня ночью, – уверенно ответил я. – Завтра артефакты вернут в музей на Почтамтской, и оттуда мне уже их точно не достать.

Оставалась последняя важная деталь.

– Что делать с джинном? – спросил я.

– Просто сунуться в тайник ты не можешь, – покручивая на столе кружку, сказала Дария. – Он от тебя мокрого места не оставит.

– Тогда что?

– Если нельзя побороть, то надо обмануть, – сказал Миша.

– Да, – покусывая губу, продолжала рассуждать Дария. – Его надо как-то отвлечь.

– Приманка, – кивнул Миша.

– Может, Лялю позовем? – Я вспомнил секретаршу шефа.

– Не подойдет. Не дай бог с ней что-нибудь случится; тогда не только нам с тобой, еще и Драгомыслову на орехи достанется, – покачал головой Миша. – Одно дело – безутешный брат, пытающийся вернуть погибшую сестру. Его друг и коллега, пытающийся помочь. А вот подруга из числа Темных… Без обид, Дария, но за этот факт на нас такого могут навесить. И если мы втянем в эту историю еще одну сотрудницу Ночного Дозора…

– Я тебя понял, – излишне резко оборвал я друга. – Давай конструктивно решать вопросы. Если ты что-то отвергаешь, то предлагай альтернативу.

– Ну, Степ, смотри сам. Кем интересуется джинн? Девушками Иными, седьмого уровня силы. – Перечисляя, он стал загибать пальцы, как-то недобро глядя на Дарию. – Темная или Светлая – не важно. Все сходится.

– Ты о чем? – не понял я, посмотрев на друга.

– Он прав. Я пойду.

Я перевел взгляд с Миши на девушку.

– Ты? Но это же чудовищный риск!

– У тебя есть другие варианты? К тому же я действительно подхожу.

Я смотрел на нее. Дария отвечала своим привычным, лукаво-манящим взглядом. Я не хотел, чтобы она шла. А вдруг мы не справимся, вдруг что-то пойдет не по плану…

– Ты и так уже достаточно помогла. Зачем соваться дальше…

– Потому что я так хочу, – просто ответила она.

Миша отвернулся и, иронически фыркнув, скрестил руки на груди. Мы с Дарией смотрели друг на друга.

– Но как только ты приблизишься к Эрмитажу, Маймун тебя убьет, – попытался в последний раз вяло возразить я.

– С этим как раз не проблема, – задумчиво ответил Миша. – Байк. Но не мой зверь, «Кавасаки» не потянет. Нужно что-то попроворнее и позлее. А она поедет со мной вторым номером. О’кей, это на мне.

– Не волнуйся, все будет хорошо. – Наклонившись вперед, Дария поймала мои пальцы в свои.

– Кхм… – кашлянул Миша. – Ладно, допустим, мы берем на себя джинна. Ты говорил, что его держит бутылка.

– Да, – кивнул я.

– Откуда мы знаем, что граница круга, нарисованная Батькой, и является той самой зоной, за которую ему не попасть? В конце концов, там просто нашли тела.

– Да я и не знаю, это и не важно. Твоя задача ехать как можно дальше и быстрее, пока не натянется поводок. Границы на карте – это все, что мы имеем. Дальше только риск. Кстати, а с какой скоростью перемещаются джинны? – Я оглядел собравшихся.

Миша пожал плечами, Дария ничего не сказала. Значит, никто не знал. Я подвергал двух близких мне людей серьезной опасности.

– Ну, значит, пан или пропал, – заключил Миша и положил руку мне на плечо. – Не дрейфь, Степ, прорвемся.

Я посмотрел на него. В его взгляде была уверенность. Смелый, отчаянный маг-перевертыш Михаил Гранкин по прозвищу Бизон. Мой друг.

– Спасибо тебе.

– Потом скажешь. Так, есть еще вопросы? – Миша подошел к моему компьютеру, открыл браузер и открыл карту Петербурга. – Не будем мудрить и погоним через Невский по прямой. Что там с разводом ближайших мостов?

Пощелкав клавишами на клавиатуре, Гранкин открыл новое окно браузера.

– Смотрим ближайшие. Так, Дворцовый окончательно сводится без пяти пять утра, а Благовещенский в пять. Значит в пять, – подытожил Миша. – Встречаемся на «Петроградской» в это время. Хорошо у меня гараж на этой стороне. Потом мы заедем с Васьки по Благовещенскому и подъедем со стороны Адмиралтейства.

– А я напрямую, через Дворцовый, – ответил я.

– Нужна связь, чтобы координироваться. – Миша почесал подбородок. – Это я тоже беру на себя.

– Но в Сумраке она не будет работать, – напомнила Дария. – Как и часы. Так что время засечь не получится.

– Там же второй слой, – ответил я. – В нем две минуты – это все четыре, да и «глушилка» есть.

– Улитка замедляет только магию, но не время, так что условно две, – покачала головой Дария. – И еще. Как только ты коснешься любой вещи в тайнике, джинн наверняка сразу же полетит к тебе.

– Я буду считать про себя.

– Как будешь на месте, дашь отмашку, и мы рванем. Надеюсь, приманка сработает, а поводок не окажется слишком коротким, иначе это будет моя самая короткая поездка.

– Помни, у тебя две минуты, чтобы взять клыки и уйти Минойской сферой, которую еще нужно будет найти, – сказала Дария. – Всякое может быть.

Всякое, подумал я и сразу отмел эту мысль. Нужно было максимально сосредоточиться.

– Ну что, более-менее разобрались, – подытожил наше совещание Миша и посмотрел на часы. – Время еще есть. Я за колесами, ты со мной, переоденешься.

– Хорошо, – кивнула Дария.

Они попрощались, и я остался один. Вроде бы мы все обсудили, и все складывалось на первый взгляд удачно и даже вполне выполнимо. Но все равно я ощущал мандраж внутри. Двое Светлых и Темная. Тот еще коктейль.

Еще не понятно, кому выпадала самая опасная часть нашего плана. Хватит ли у нас духу…

«Я справлюсь! – уверенно сказал я себе, посмотрев на лежавшую на столе улитку. – Сделаю это ради Светы».

Времени у меня было еще достаточно, и я понял, на что его потрачу. Мне требовалось подпитаться Силой. И я знал, где ее достать.

Потуже затянув шарф, я шел по городу в сторону метро. Касательно маршрута у меня не было определенной цели, просто я старался держаться там, где было больше людей. Ноги сами несли вперед.

Каменноостровский. Прямая пульсирующая игла, насквозь проткнувшая Петроградский район.

Навстречу мне двигались пешеходы, торопящиеся по своим делам или уже домой. Рабочие часы давно закончились. На крыши и проспект мягким саваном снова опускался вечер. Призрачно, мягко, как всегда не слепя, горели фонари. С негромким стрекотом, разрешавшим переход улицы, перемигивались светофоры. Перекресток за перекрестком…

Черный пес Петербург.

Я шел, засунув руки в карманы пальто, и осторожно потягивал из людей Силу. Не жадно, украдкой, с каждого по чуть-чуть. Конечно, это не было лишено последствий. Вот кто-то, у кого сегодняшний день, несмотря на унылую погоду, все-таки прошел неплохо, даже, может быть, хорошо, блуждающая улыбка на лице. А после моего прикосновения человеку неожиданно взгрустнется, и он даже сам не поймет почему. То ли вспомнит ушедшую любовь, то ли безрадостный эпизод из детства… А вот пульсирующая аура злобы. После моего прикосновения станет еще хуже, но я прошел мимо, все равно зачерпнув немного. Сейчас мне требовалось все. Все без разбора.

Я знал, что виноват. Но другого выбора у меня не было. И я тянул все. Ревность, обиду, счастье, мечты и фантазии, горе и радость, тоску и надежду, тонкими струями вливавшиеся в меня, наполняя необходимой Силой.

Дойдя до «Петроградки», где у нас с Дарией и Мишей было назначено рандеву, я для верности спустился в метро и проехал остановку до «Горьковской», напоследок пощупав набившихся в вагон пассажиров.

Теперь должно было хватить. Выйдя на «Горьковской», я закурил и направился в сторону дома, уже никого не трогая. Теперь мне хватало. Я чувствовал, как Сила бурлит во мне, требуя выхода. Ничего. Осталось чуть-чуть потерпеть.

Вернувшись в подвал, я разделся и выпил чаю. До начала операции – еще пара часов. Как там Миша и Дария?

Я принял душ и, поставив будильник на половину четвертого, постарался заснуть, но практически сразу открыл глаза, разбуженный привычной трелью. Короткий сон без сновидений, который длился, как всегда, кажется, всего мгновение. Ненавижу. Но это сказывалась отобранная у людей Сила, кипевшая во мне.

Встав с дивана, я стал собираться. Порывшись в шкафу, надел черные джинсы, поверх футболки натянул черную водолазку и даже засунул в задний карман пару перчаток. Зачем? Я же не домушник какой. Но инстинктивно хотелось надеть перчатки, подсознательно предохраниться, несмотря на то что преступление, на которое я шел, было совсем не человеческим. Тут отпечатки не играли никакой роли. Если надо, меня все равно найдут. Но я надеялся на Минойскую сферу. Если выгорит, все концы в воду. Главное, успеть ее найти.

Одежда не должна стеснять движений. Я заранее решил, что пальто оставлю в машине.

Улитка так и лежала на столе. Я прикрепил ее на грудь с левой стороны и посмотрел на себя в зеркало. Украшение смотрелось лишним, да и сам я выглядел несуразно. Словно долговязый студент театрального, которому полагалось изображать мима, но перед выходом на сцену он не успел нанести грим и надеть шапочку с красным помпоном.

Кстати, о шапке. За окном по асфальту шуршал дождь, и я добавил шерстяной головной убор к своему инвентарю. Ну, вроде бы все. Осталось надеть ботинки.

Выпив стакан воды, которую набрал прямо из-под крана, я пошел в прихожую, обулся и, накинув пальто, замер, оглядывая свою квартирку перед тем, как выключить свет.

На мгновение мне показалось, что я вижу все это в последний раз. Ну и пусть, не много я тут и прожил. Да и не особо-то и привязался.

Впервые в жизни я делаю что-то действительно важное. Главное, не нервничать и собраться.

Взяв из вазы на тумбочке связку ключей, я погасил свет, повернул ручку и вышел за дверь, аккуратно притворив ее и заперев замок.

Пора. Час встречи с неизведанным приближался.

Припарковавшись за мигавшим оранжевым сигналом светофором и выйдя из машины, я ждал чуть в стороне от вестибюля метро «Петроградская», погруженный в свои мысли. Пришел в себя, когда истлевшая почти до фильтра сигарета начала жечь пальцы. Посчитал валявшиеся под ногами окурки. Три… пять? За неполные двадцать минут? Все-таки раньше приехал. Плохо, Балабанов, совсем себя не бережешь. Впрочем, чего ради мне жалеть легкие? Черт – а вот брошу курить! Если все пройдет по плану – брошу. А если что-то пойдет не так… Что ж, в этом случае легкие мне уже не понадобятся. Дария с Мишей рискуют, но то, что собираюсь сделать я, – форменное самоубийство. Безумие. Сумасшедший план с призрачными шансами на успех. Основанный на нескольких сомнительных предположениях, догадках, расторопности – моей собственной, японского мотоцикла и Мишиных рук на руле. В последнем я мог не сомневаться. Но что, если мы хоть немного ошиблись в расчетах? Если поводок джинна окажется хотя бы на пару сотен метров длиннее? Дария сгорит первой. Обратится в прах, который на бешеной скорости развеется по Невскому. Потом Миша…

Я тихо выругался сквозь зубы, потянулся за сигаретами, потом скомкал пачку и швырнул в лужу под ногами. Нервы. Все-таки чем ближе час Х, тем сильнее подступал мандраж.

А нервничать мне сейчас никак было нельзя. Нельзя думать, что мы не справимся. Иначе я просто не смогу. Не смогу войти на второй слой Сумрака, не смогу отпустить Дарию. Не смогу вернуть сестру. И все окажется зря. Я несколько раз глубоко вдохнул прохладный влажный воздух и застегнул ворот куртки. Дождь. Может помешать. Мелочь, но сейчас все состоит из мелочей. Из мелочей и нашей глупости.

Часы показывали пять пятнадцать. Где же ты, Гранкин? Я привычно прислушивался к ночной тишине. Грохот мотора я услышу за несколько километров. Ну же! Какой-то звук действительно возник где-то далеко, но не тот. Другой. Агрессивный, воющий, от которого почему-то начинали ныть зубы. Не Миша.

Мотоцикл действительно приближался. Фара, похожая на зализанный перевернутый треугольник, на мгновение блеснула прямо в глаза, потом байк наклонился вправо, съезжая по обочине прямо ко мне. Похожий на немыслимый болид из космоопер агрегат, в котором металл и пластик сплетались в одновременно зализанные и хищные формы, двигался как-то странно. Будто бы ему было тяжело ехать медленно, и мотоциклисту приходилось сдерживать рвущиеся из-под пальцев лошадиные силы. И у него это не слишком-то хорошо получалось.

– Твою ж!.. – Я отпрыгнул назад и чуть не уселся на капот «Форда». – Слепой, что ли?

Переднее колесо застыло в паре сантиметров от моего колена.

– Виноват, – послышался насмешливый голос из-под забрала. – Не привык еще. Плохо тормозит.

– Мишка? – Я не поверил своим глазам… и ушам.

– Не узнал?

Мотоциклист, закованный в угловатые незнакомые доспехи из кожи и пластика, поднял забрало шлема. В темноте блеснули карие глаза. Миша уже заправился Силой, разогнался, раскручивая рефлексы до сверхчеловеческого уровня. В такие моменты он всегда бывал немного не в себе. Но я уж точно не собирался его упрекать. Нам понадобится скорость. Любая. Вся.

– Это… – я указал рукой на незнакомую технику, – что такое?

– Я же говорил, «Кавасаки» не потянет. Греется в гараже. – Миша опустил байк на подножку. – Все-таки для джинна слабовата. Вот, достал у товарища игрушку помощнее.

– «Судзуки Хаябуса». – Дария ловко выпорхнула из-за широкой Мишиной спины и стащила с головы шлем. – Самый быстрый серийный мотоцикл в мире. Можно еще «Сапсан».

– «Сапсан»? – не понял я.

– Да. «Хаябуса» по-японски «Сапсан», – объяснила Дария.

– Однако, – Миша одобрительно кивнул, – почти верно. До того, как попасть в руки отечественным кулибиным, это была «Хаябуса». Теперь… Не знаю. Больше трехсот на спидометре нет – а она может.

Но я уже не слушал. Дария. Прекрасная и одновременно незнакомая. До этого я всегда видел ее в одежде от ведущих мировых модельеров… или вообще без одежды. Но даже в черном мотоциклетном комбинезоне на размер-два больше нужного она оставалась собой. Роскошные волосы убраны в пучок, взгляд спокойный, но все равно немного сумасшедший. Собранная, натянутая как струна, на грани – но не за гранью. Темная в черном. Моя Темная.

– Кхм… – Миша покашлял в кулак. – Если вы закончили, может, вернемся к нашим… делам? Держите.

Он раздал нам гарнитуры, и я вставил свою в ухо.

– На связи по «блю-тус» сколько возможно. Мы стартуем со стороны Адмиралтейства. – Дария легонько поцеловала меня в подбородок. – Ты в это время должен быть уже внутри. Я все помню.

– Похвально. – Миша расстегнул куртку и достал что-то из внутреннего кармана. – Держи. Закрепи на перчатку, иначе сдует.

– Это что за бижутерия? – Я уставился на крохотный амулет в руках Дарии. Небольшая круглая медяшка на цепочке с тремя темно-красными камнями в форме капель, сходящихся к центру. – Амулет?

– Да. Тоже злоупотребляю служебным положением. – Миша кивнул. – Что-то вроде универсального детектора опасности. Злого умысла. Не знаю, заметит ли эта штуковина джинна. По идее, должна.

– И как это работает? – Дария аккуратно намотала потемневшую от времени цепочку на запястье.

– Улавливает… некие эманации. – Миша потер заросший щетиной подбородок. – Если начинает светиться один камушек – опасность близко. Если два – рядом.

– А если три? – Я сжал зубы.

– А если три – запомни ее молодой и красивой. – Миша втянул носом воздух. – Хорошая ночь, правильная. Поехали.

Дария натянула шлем и заняла свое место на мотоцикле. Мое сердце сначала тоскливо сжалось, а потом ухнуло в пятки. Я изо всех сил пытался наглядеться. Сейчас Миша с Дарией почему-то казались похожими – хотя что могло быть общего у крепкого и грубоватого Миши, Светлого перевертыша-бизона, и Дарии – изящной и хрупкой Темной ведьмы. Может быть, простота? Простота и сила. Я не был дураком – что бы там ни говорил Гранкин. Дария вполне могла вести свою игру, неизвестную мне, но сейчас она не обманывала. Она действительно готова была рисковать жизнью, чтобы вытащить из тайника Инквизиции эти чертовы клыки. Без сомнений и бессмысленных метаний. А Миша… Миша сделает все, чтобы она уцелела. Но если Дария предаст нас, он ее убьет. Сразу. Просто свернет шею. Без сомнений и бессмысленных метаний. Она это знает – и все равно она с нами. Может быть, завтра эти двое сойдутся в бою, но сейчас они вместе со мной готовят самое безумное преступление из всех, которые я только мог себе представить. Дария и Миша. Теперь, после смерти мамы и Светы, – два самых дорогих и близких мне человека во всем мире. Если с ними что-то случится, я почувствую. И просто сяду в тайнике прямо на пол. Вряд ли джинн заставит себя долго ждать.

– Поехали, – повторил я и ткнул костяшками в бронированный Мишин кулак. – Береги ее. И себя.

– Бизон, – Дария аккуратно похлопала Мишу по плечам, – знаю, вопрос глупый, но, может быть, нам с тобой осталось жить минут двадцать, и я все-таки спрошу: теперь ты мне веришь?

Мишин ответ потонул в исступленном завывании двигателя. Но мне не нужно было читать по губам, даже если бы я смог увидеть их сквозь тонированное забрало мотоциклетного шлема.

Нет. Он сказал «нет».

«Хаябуса» рванула с места, со скрежетом проворачивая шинами по мокрому асфальту, и уже через несколько мгновений я едва мог ее разглядеть. Вот и все. Я сел в машину и включил музыку. Торопиться было незачем – все равно от фордовского мотора уже ничего не зависело.