– Это самоубийство. – Миша покачал головой, когда я пересказал ему разговор с Владимиром Вацлавичем и вкратце обрисовал свою безумную идею. – Ты понимаешь, куда хочешь сунуться?

Я прекрасно понимал. Если в музее Инквизиции, являющемся оплотом, лежали не подлинники, а всего лишь качественно выполненная бутафория, то какая же защита должна окружать Эрмитаж, в котором находились артефакты?

– Сколько раз меня в студенческие годы туда моя тогдашняя пассия затаскивала. А тебя на это старик надоумил?

– Нет. Просто поделился информацией.

Мы заступили на дежурство у здания Адмиралтейства, в самом начале Невского. Миша выдал мне несколько служебных амулетов, и я рассовал их по карманам пальто, прекрасно понимая, что при встрече с ночным охотником им будет грош цена.

– А что насчет убийств? – Присев на седло «Кавасаки», Миша вытащил из небольшого пакетика двойную шаверму и, с хрустом оторвав кусок промасленной бумаги, с аппетитом откусил кусок. – Да ежкин кот.

– Чего?

– Остыла, – пожаловался Миша.

– Все равно приятного аппетита.

– Что? – перехватив мой взгляд, жуя, спросил друг. – Я сегодня еще не ел. Война войной, а обед по расписанию. Ты-то хоть чайковского у профессора хряпнул.

После завтрака с Дарией я тоже не успел перекусить, но есть, на удивление, не хотелось, хоть в желудке и урчало. Переполнявшие меня эмоции вытесняли чувство голода.

– Так что там с девушками?

– Смотри. – Достав из сумки ноутбук, я вывел на экран сфотографированную после брифинга карту с обведенным в красный круг центром и встал рядом с другом. – Все нападения совершены на этом участке, так?

– Ну.

– Что находится в центре круга?

Миша присмотрелся, слизнул с губы капельку майонеза.

– Дворцовая, Эрмитаж… Слушай! – догадался он наконец, к чему я клоню. – Так это что получается, их джинн валил?

– Именно, – кивнул я. – Поэтому у нас нет никаких улик. Полная потеря Силы.

– Но зачем? – приканчивая шаверму, спросил Миша.

– Этого я не знаю. Его задача – охранять Сумеречные клыки. Все жертвы были найдены в непосредственной от него близости, – стал рассуждать я. – И Света тоже. Но никто не пытался проникнуть внутрь. Чертовщина какая-то.

– Да уж, много мы с нашими стекляшками против него навоюем, – подтвердил мои мысли Миша. – Может, надо рассказать Драгомыслову? И почему тогда Инквизиция не вмешивается?

– Сначала давай решим с клыками, – ответил я, снова задумываясь об отчаянной, невыполнимой миссии, которую сам на себя возложил. – А Инквизиторы – не знаю. Девушек убивают, пусть и Темных, и Светлых, улик нет, но почерк один, можно подумать на неуловимого маньяка. Все жертвы слабенькие Иные. Баланс вроде бы не нарушен. Вот пусть Дозоры сами и разбираются. А джинн тем временем сидит в музее, из него ничего не пропадает, никто и не подумает на него. Но при этом он охотится на Иных. Вот тут действительно загадка.

– Вот именно – почерк, – почесал затылок Миша. – Почему они не узнали его? Хотя тело в прах развалить может и обычный Иной.

– Да. Но в нашем случае тела-то не разваливаются, пока с ними не начнешь взаимодействовать, – возразил я.

– Хрень какая-то получается, – заключил Миша.

Если честно, мне сейчас было все равно. У меня есть намеченная цель, а уж потом мы как-нибудь разберемся с джинном и Драгомысловым.

– Ладно, с этим более-менее ясно. – Я посмотрел на медленно пустеющую улицу, над которой окончательно сгустилась ночь.

Дежурство закончилось, не успев начаться. Патрулировать отведенный нам участок больше не имело смысла. С нашими силами мы бы при всем желании не одолели Маймуна.

– Принес, что я просил?

– Да. – Миша достал из куртки пластиковый цилиндр USB-флешки. – Теперь я понял, зачем тебе это понадобилось.

Мы склонились над экраном ноутбука, рассматривая подробный план первого этажа Эрмитажа.

– Так. Инженерный корпус, котельная, административный корпус, фондохранилище… И как все это нам может помочь? – растерянно спросил Миша.

– Я сегодня специально посмотрел информацию на сайте Эрмитажа, шкатулку с клыками вчера перенесли в запасник, а послезавтра вернут в музей Инквизиции. Так что завтра последний шанс добраться до артефакта. Если верить архивам, запасники находятся в подвале. Эти схемы у тебя есть?

– Да. – Миша щелкнул по клавише, перелистывая изображение на экране. – Вот. Но ты же понимаешь, что переноской артефакта скорее всего занимались не только сотрудники музея, но и Инквизиторы. Они вполне могли укрыть свою игрушку от посторонних глаз.

– Понимаю. Но вряд ли они сильно заморачивались, бутылка с джинном сама по себе надежная охрана. Что же до чертежей подвала, здание не перестраивалось, но реставрационные работы велись. – Я внимательно рассматривал чертеж. – А в подвале вообще могло происходить все, что угодно. Смотри, вот здесь, за складом и реставрационной, какой-то длинный коридор, ведущий в…

– Ну?

– Подсобку, – разочарованно пробормотал я, понимая, что таким способом мы действительно ничего не обнаружим. Дурак, опять лезу на рожон очертя голову, при этом как следует не подготовившись и не задумываясь о последствиях. Еще и Мишку за собой потянул. Информацию о том, где именно стоит искать шкатулку с клыками и есть ли там дополнительные охранные заклинания, достать мне было попросту негде. Не в штаб же Инквизиции в Михайловском замке мне звонить с такими вопросами. Меня бы уже через минуту скрутили специальными инквизиторскими заклинаниями и утащили в опросную комнату в подвалах все того же замка.

В кармане зазвонил мобильник. Это была Дария.

– Привет! Чем занимаешься?

– В патруле с другом, – немного отойдя от Миши, ответил я.

– Значит, сегодня не увидимся? – с ноткой разочарования спросила Дария.

– Не получится, извини, – согласился я, хотя мне вдруг отчаянно захотелось на все плюнуть, бросить Мишу додежуривать одного и рвануть домой.

– Ну, нет так нет. Что-нибудь еще выяснил?

– Да, про джинна. Он действительно существует и это он убивает девушек.

– Джинн? Здесь, в Питере? – В голосе Дарии мне почудился страх. – Надеюсь, ты не собираешься ему мстить?

– Нет.

– Тогда что будешь делать?

Немного подумав, я честно ответил.

Она помолчала.

– Ты сумасшедший.

– У меня нет выбора.

– Ты понимаешь, какие будут последствия?

– Плевать. Если есть реальный шанс вернуть сестру, я им воспользуюсь.

– Ты не пройдешь защиту.

Это я знал. Как одновременно и не знал точное расположение проклятого артефакта. Вот вроде бы совсем рядом – и совершенно непонятно где.

– Надо что-то придумать, – упрямо ответил я, покосившись на Мишу, который, не зная, чем занять руки, ловко играл с ножиком-раскладушкой. – Должен быть какой-то способ.

– Хочешь, я помогу тебе? – неожиданно предложила Дария.

– Да чем ты поможешь, – с горечью ответил я.

– Всем, чем смогу, – просто ответила она. – Главное, не торопись.

– Постараюсь.

– Все, не буду больше отвлекать, работай. И не переживай.

– Хорошо.

– До завтра, удачной охоты.

Что-что, а удача мне точно понадобится.

– Пока.

Убрав телефон в карман, я посмотрел на парадный вход Адмиралтейства, где возле мемориальной доски адмирала Григоровича курил одинокий полицейский, изредка поглядывая в нашу сторону. Мы явно вызывали у него подозрения, но пока, видимо, не пересекали его территорию. Я слегка улыбнулся. У людей тоже был свой Дозор.

– Муза? – со смешком поинтересовался Миша, когда я вернулся к нему.

– Она.

– Так что будем делать? – Ловким движением кисти он сложил нож и спрятал его в карман куртки.

– Мы? – удивился я. – Ты хочешь мне помочь?

– А куда я денусь, – фыркнул Миша. – В бреде, который ты задумал, обязательно наступит момент, когда непременно придется вытаскивать твою тощую задницу из самого пекла.

– Спасибо.

Я был рад, что Миша со мной. Сейчас мне было необходимо плечо, на которое можно опереться. Да и Дария. Хотя чем она-то сможет помочь…

Полицейский докурил и скрылся внутри освещенного вестибюля.

– Так что, какой план на завтра?

Решение было только одно. Я посмотрел на «Кавасаки», сидевшего на краешке сиденья крепкого Гранкина в байкерской броне и улыбнулся.

– А завтра, Миша, после смены, мы пойдем на разведку.

Очередь в Эрмитаж, как всегда, была чудовищная. И это с утра, в будний день. И вроде бы сезон закончился. Но все равно в искривившейся во дворе музея пестрой змее из человеческих тел были заметны и группы школьников, и оживленно балаболящие японцы, во все стороны щелкающие своими камерами, и просто скучающие парочки, и даже бабушки с дедушками.

– Издеваешься, – уныло протянул Миша, когда мы пристроились в самом конце очереди. – Минут сорок простоим. Еще и деньги платить.

Я его понимал, но прилюдно входить в Сумрак было нельзя.

– А что ты предлагаешь?

– Идем. – Он направился в сторону служебного входа.

Отведя глаза охране, мы без проблем миновали арку металлоискателя и оказались внутри.

– Ну, мы вошли. Что дальше? – спросил Миша, когда мы вышли в главный вестибюль, наполненный людьми.

Я огляделся. Здесь входить в Сумрак тоже было нельзя. Установленные повсюду камеры наблюдения в принципе нам не мешали. Исчезновение двух людей на мониторе можно было списать на глюк техники. Но вот люди… Нужно было найти укромное место.

– Есть идея. – Подумав, я поманил друга за собой. – Пошли.

Мы спустились в гардероб. Очереди в мужской туалет не было. В отличие от женского.

– Логично, – согласился Миша.

Камер в туалете уж точно не было. Зайдя внутрь, я быстро огляделся. У тихо журчащих водой писсуаров никого, за дверью одной из кабинок кто-то шелестел бумагой. Найдя пустую кабинку, мы втиснулись в нее и шагнули на первый слой. Окружающее пространство привычно потеряло краски.

– Ну? – Миша указал пальцем в пол.

– Давай искать. – Я кивнул, и мы провалились на этаж ниже.

Подвал был ярко освещен подвешенными под потолком тусклыми в Сумраке палками галогеновых ламп. Помня изученный план, мы двинулись вперед, проходя мимо угадывающихся силуэтов многочисленных дверей, складов и реставрационных мастерских. Я инстинктивно посторонился, увидев спешащие навстречу две человеческие тени, несущие картину, хотя, естественно, ничего бы не произошло.

Выходить из Сумрака было нельзя, камер и систем охраны, как мне показалось, здесь было еще больше, чем наверху. Немудрено. В запасниках хранились бесценные экспонаты, выставляемые на общее обозрение только по особым случаям. Скульптуры, полотна, изделия древних цивилизаций, чем больше я размышлял об этом, тем яснее понимал, в какую невероятную авантюру вписываюсь, вдобавок затащив в нее и Мишу.

Мха было очень много. Он лепился к стенам, лиловыми нитями свисал с потолка, напитанный эмоциями людей и энергией полотен, которые еще хранили на себе отпечатки их создателей.

Время шло. Мы бродили по коридорам, но так ни разу и не натолкнулись на что-то необычное. Наконец, когда я уже отчаялся, на глаза Мише попались очертания неприметной двери с еле угадываемой надписью «Хозблок».

– Похоже, это и есть твоя подсобка. Посмотрим, раз уж пришли, – сказал Миша, и мы прошли через несуществующее на первом слое препятствие.

За дверью было темно. Отсутствие света усиливал Сумрак. Мы огляделись. Мха не было тоже. Вообще.

– Порядок, камер нет, – сказал Миша, и мы вышли с первого слоя, синхронно зажигая на ладонях самое простое осветительное заклинание «светлячок».

Ничего необычного. Хлам, сложенный вдоль стен коридора, швабры, пустые рамы, какие-то коробки… Несколько запыленных картин на стенах.

Тихо ругнувшись, я достал из кармана пару шоколадных батончиков, один протянул напарнику. Сумрак поглощал силу Иных, высасывал ее каждую минуту. Чем глубже в Сумрак уходил Иной, тем больше энергии ему приходилось отдавать взамен. А сахар отлично восстанавливал силы.

Взглянув на протянутое мною угощение, Гранкин состроил недовольную гримасу.

– «Сникерс»? Ты чего, Балабанов, жертва маркетинга, не мог батончики фабрики «Крупской» взять? Не патриот ты все-таки, Степа, не патриот. Еще и в футбол за немцев болеешь…

– Мишань, заткнись, ладно? Жуй что дают и не ворчи.

– Извини, – криво улыбнулся Миша, снимая упаковку с батончика, – это у меня от нервов.

– Ладно, проехали, – отмахнулся я.

Подсвечивая себе дорогу, мы двинулись вперед. Я поглядывал по сторонам. Зачем здесь висели эти полотна? Я их раньше никогда не видел, ни в альбомах с репродукциями, ни в самом музее. Правда, и бывал-то я здесь не так уж и часто. Какая-то давно забытая или утерянная экспозиция? Но почему не в запасниках…

Внезапно я остановился. Пучок света на моей ладони выхватил из темноты картину с изображением мужчины и женщины, сидящей в кресле. Мужчина был в парадном мундире и при шпаге, на женщине – длинное платье и кружевная накидка. Но задержало меня не это.

«Графъ Петр Алексеевич Коробовъ с супругой Елизаветой Ивановной. Царское село. 1834 годъ».

– Ты чего? – Ушедший немного вперед Миша вернулся и, встав рядом, тоже посмотрел на картину. – Коробов?

Я разглядывал тонкое, аристократичное лицо с острыми чертами, ухоженной щеточкой усиков и приглаженными светлыми волосами. Но взгляд был какой-то жесткий, недобрый. Картина хорошо сохранилась. Лицо женщины, напротив, было миловидным. Пухлые губки, большие глаза, правильный овал лица…

Покушение на жену. Взорванная карета, стремительный побег из города…

Никакой вуали. Да она была бы здесь и неуместна.

– Думаешь, это тот самый?

– Не знаю, – ответил я, на всякий случай глянув на полотно через Сумрак. Ничего. – Мало ли людей с такой фамилией.

Но год под картиной примерно попадал в промежуток, о котором рассказывал Владимир Вацлавич.

– Ладно, пошли. Мало ли чего тут у них развешено.

Я последовал за другом, обдумывая неожиданную находку. Коридор оказался неожиданно длинным, мы прошли метров четыреста, как вдруг дорогу нам преградила гладкая монолитная стена от пола до потолка.

– Что за… – пробормотал Миша, когда мы остановились.

– Тупик, – сказал я.

– Подожди. – Миша достал телефон и открыл карту подвала. – На чертежах ее нет. Коридор продолжается…

Мы переглянулись и шагнули на первый слой.

Все такая же стена, только ее оттенок чуть изменился, став темнее. Вдобавок теперь было видно, что препятствие выходит за рамки существующих в реальности стен, теряясь где-то во мраке, куда не доставал наш «светлячок». У меня забилось сердце.

– Давай глубже, – предложил Миша и буквально втащил меня на второй слой, где мы увидели дверь. Массивную, монолитную, вроде бы сделанную из металла, абсолютно четкую, имевшую даже ручку.

– Вот он, брат, – сказал Миша, указывая на большую, переливающуюся голубоватым свечением руну, заслонявшую не только дверь, но и приличную часть стены по обеим сторонам от нее.

Я смотрел на печать Инквизиции, чувствуя, как внутри что-то радостно переворачиваться.

Тайник Инквизиции. Мы нашли его!

Внезапно мне захотелось протянуть руку, коснуться ручки, повернуть ее и войти.

– Спокойно. – Миша словно прочитал мои мысли. – Без эмоций. Мы увидели что хотели. Теперь уходим. Так же, как и пришли.

Но я медлил. Вот тут, всего в нескольких метрах, находилось средство, способное вернуть Свету. На мгновение мне показалось, что все на самом деле очень и очень просто. Достаточно открыть дверь и забрать артефакт…

Хорошо, что мы пошли вместе. Миша, твердо держа меня за руку, вывел нас из музея.

Оказавшись на улице, я еще некоторое время не мог прийти в себя.

– Ничего у тебя не выйдет, – сказал Миша, пока мы шли через площадь к арке Главного штаба, где оставили машину и мотоцикл. – За печать ты вряд ли попадешь, а уж как оттуда выбираться, я вообще не представляю.

Я думал. Задача казалась невыполнимой. Но сдаваться не хотелось.

Вернувшись в офис, я сел за свой компьютер. Допустим, внутрь я каким-то образом попаду, но Миша был прав, как выйти обратно из тайника Инквизиции? Амулет такой мощности без лишних вопросов я вряд ли достану. Не красть же у своих, в конце концов, к тому же это сразу заметят.

Провесить портал прямо в хранилище, минуя защиту и опять же не наследив, у меня не хватит силы.

Так, минуточку. Владимир Вацлавич упоминал во время разговора еще один артефакт, одолженный Инквизицией для выставки в Эрмитаже. Я полез в наш электронный архив и уже через минуту жадно вчитывался в текст на экране.

«Минойская сфера.

Артефакт необходимо регулярно подзаряжать».

Ну, допустим, мне одного раза хватит, подумал я и стал читать дальше.

«Сам артефакт представляет собой костяной шар диаметром пять сантиметров, испещренный рунами и прочими магическими знаками. Артефактом может воспользоваться любой Иной – хоть Светлый, хоть Темный».

Я еще дочитывал, но план в голове был уже практически готов.

Так, вопрос, как покинуть тайник Инквизиции в Эрмитаже, чисто теоретически я решил. Оставалось решить, как попасть внутрь. Откинувшись в кресле, я постучал пальцами по краю стола. Без посторонней помощи мне не обойтись. Но кого позвать? Кроме Миши и Дарии, я особо не мог ни на кого положиться. Девушка обещала помочь, но вот чем? Посмотрим. Чем черт не шутит.

Достав телефон, я поочередно набрал сначала Мишу, а потом Дарию.

Пришла пора действовать.