15. В плену
Четыре шага туда, четыре обратно. Под потолком — крохотное зарешеченное окно. Сколько ни пытайся — не допрыгнешь. Сколько ни кричи — никто не придет. И за решеткой глухая темнота.
Как я здесь оказалась, помнила с трудом. Кажется, меня затянуло в портал, а потом я потеряла сознание. Очнулась уже на топчане, плохо застеленном дерюгой. Прямо на полу стояла тарелка с ломтями уже подсыхающего хлеба и стакан воды.
— Кто-нибудь! Эй! — пыталась позвать я, но голос тонул в тишине.
Никого, даже стражников нету. Почему их нет, если я в тюрьме?
— Умник? Забияка? — попробовала я снова.
В голове тишина, кулон едва теплый и какой-то мертвый. Я накрыла его ладонью и попыталась отогнать страшные мысли. Что произошло во время сражения? Почему никто не откликается? Неужели…
Я подошла к решетке и сжала прутья. Тотчас ладони пронзила острая боль.
— Ай! — я отдернула руки и отскочила. В полумраке прутья едва-едва светились,
Страх сжал меня тисками. Я погладила живот и прошептала:
— Не время для потерь, не так ли, доченька?
На глаза наворачивались слезы.
Не знаю, сколько я пробыла в полном одиночестве и тишине. Временные рамки сгладились, света из окошка поступало ничтожно мало, и я не понимала, что снаружи: день или ночь. Я ходила по клетке, как раненая пантера. Стены давили, неопределенность моей судьбы было худшей из пыток.
Проголодавшись, я съела черствый хлеб, давясь и запивая его водой. Легла на топчан, глядя в низкий потолок. Задремала, словно провалилась в обморок, и не видела снов.
Поэтому не сразу услышала, когда меня позвали.
Не по имени, просто грубо крикнули:
— Эй! Подъем!
И загремели ключами.
Я поднялась с трудом, протерла усталое лицо. Сон не придал мне сил, эта клетка, наоборот, высасывала их. И я глядела на охранника мутным взглядом, но не понимала, чего от меня хочет этот человек, одетый не по-фессалийски и не по-альтарски, в странный темный мундир с меховой оторочкой.
— Лицом к стене! Руки за голову! — скомандовал человек, и я поняла, что говорит он по-фессалийски.
— Где я? — вместо того, чтобы выполнить приказ, спросила я.
Вопрос, конечно, проигнорировали.
— Лицом к стене, я сказал! — повторил охранник, недвусмысленно хватаясь за пояс, где крепилось оружие.
Возмущение захлестнуло меня. Раскомандовался, гад! Нашел себе узника замка Иф! Но я сцепила зубы и медленно выполнила требования. Охранник прогрохотал по каменному полу тяжелыми подошвами и грубо пихнул меня в спину. Черт, это не особенно больно, но довольно унизительно! Как можно так обращаться с беременной женщиной? В кончиках пальцев защипало, и я насторожилась: может, это просыпалась моя магия, с помощью которой я однажды смогла отбить нападение черных всадников? Но зуд прошел так же быстро, как появился, и к моему разочарованию руки мне заломили за спину и защелкнули на запястьях браслеты.
— Следуй за мной, — сказал охранник и развернул меня за плечо.
— Вы так и не ответили мне, куда я попал? — снова попыталась я, и снова не получила ответа, только очередной тычок в спину.
«Духи, где вы?» — тоскливо подумала я.
Где Шэн? Ганс? Ченг? Даже капитан Фа?
Вспомнилось, как они доблестно отбивали нападение, и под ложечкой засосало. Может, их тоже взяли в плен? Или…
Я тряхнула головой. Нельзя думать о гибели! Все будет хорошо! Тея сказала, что все будет хорошо, а ей можно верить. Она Оракул!
Потянулись темные извилистые коридоры. Эхо от голосов отдавалось от стен, с потолка то и дело капала вода, и я встряхивала отросшей челкой и ежилась, когда вода попадала за ворот, от стен едва исходил тусклый желтоватый свет, по левую руку тянулись наглухо закрытые решетки темниц, но сквозь них ничего не было видно, и я не понимала, пустуют ли они или кто-то из моих друзей, как и я, просыпается сейчас на топчане и не может понять, где оказался? От моего молчаливого спутника добиться чего-либо оказалось делом крайне затруднительным, а я не хотела новых тычков, и поэтому тоже молчала.
Коридор постепенно пошел вверх, и вскоре начались ступени.
Здесь было немного светлее и суше, хотя с каждым шагом идти становилось все труднее, и я невольно замедлялась, отчего мой конвоир недовольно хмурился и все чаще толкал меня в плечо. Но вскоре ступени окончились двустворчатой дубовой дверью. Мой охранник ударил медным молоточком, и ему открыл еще один стражник — вдвое выше ростом и шире в плечах. Он что-то прорычал невразумительно, даже мой кулон не справился с переводом, поэтому я не поняла ничего, только разобрала, как мой охранник лаконично ответил:
— К ярлу.
Гигант кивнул и сграбастал меня широченной ладонью. Дальше они уже конвоировали меня вдвоем, и мысль о побеге, которая вспыхнула в голове, растаяла, как сахар в кипятке.
«От такого не убежишь», — уныло думала я, разглядывая шкафообразную фигуру стражника.
Тем не менее, я продолжала подмечать дорогу, которой меня вели. Я видела и родовой замок Мейердорфов, и дворец короля в Фессалии, и пышный комплекс в Империи Солнца, Альтаре. Здешняя архитектура сильно отличалась от всего, что я видела раньше.
Во-первых, замок был мрачным. Действительно, мрачным: минимум света, сырые стены, изъязвленные плесенью, железный и медный декор тронут коррозией.
Во-вторых, изображения драконов здесь встречалось не так часто, как в Фессалии. Но те, что встречались, больше напоминали мутировавших чешуйчатых собак. Ощеренные пасти с клыками вызывали чувство гадливости, а выпученные глаза, блестящие, как натертые пуговицы, казались тупыми и бездушными.
В-третьих же, я не видела еще ни одного хозяина, питавшего такую любовь к винтовым лестницам и скругленным углам. Даже зала, куда меня привели, была овальной, сглаженной, и круглые узкие окна, и колонны по периметру, и даже трон у дальней стены навевали мысли о пещерах и сталагмитах.
Мы остановились посреди залы, и я впервые увидела повелителя Кентарии.
Он был высок крепко сложен и сутул. Квадратная голова низко сидела на могучей шее, меховая накидка покрывала плечи и длинным шлейфом свисала с трона. Маленькие светлые глазки, похожие на булавочные головки, сверкнули из-под черных бровей и уставились на меня в упор.
— Пленник по вашему приказу доставлен, ярл! — отчетливо проговорил первый охранник, тот, который владел фессалийским.
Хищный оскал раздвинул густые черные усы.
— Превосходно! — по-кентарийски ответил повелитель. — Пусть кланяется мне!
Громила пихнул меня кулаком между лопатками. Удар был такой силы, что я не удержалась на ногах и, всхлипнув, упала на колени, мысленно взмолившись: «Только бы удержаться! Только бы не удариться животом…»
Не ударилась, только шумно выдохнула и скрипнула зубами, когда охранник схватил меня за волосы и пригнул голову вниз.
— Кланяйся, чужак! — прорычал он. — Воздай хвалу нашему ярлу Элдору Эл`Варуку!
— Обойдетесь, — сквозь зубы процедила я.
Кажется, меня не услышали или не поняли. Исподлобья я глядела, как повелитель Кентарии довольно ухмыльнулся и опустил косматую голову.
— Чудесно, — сказал он. — Где остальные?
— В казематах, ярл, — с готовностью ответил один из охранников. — Изволите привести и их?
— Не сейчас. Я поговорю с ним, — он ткнул в меня пальцем, на котором сверкнул отраженным светом крупный гранат. И я тут же вспомнила, что похожий видела однажды в шкатулке фессалийской королевы.
— Имя? — спросил тем временем ярл Элдор по-фессалийски.
— Мое? — прохрипела я, и снова заработала тычок.
— Свое я знать, чужак! — рыкнул ярл.
— Мартин, — выдохнула я, решив, что лучше отвечать, чем молчать.
— Фессалиец?
— Да.
— Почему с альтарцами?
— Мы из одной гильдии купцов, — сказала я. — Торговали вместе.
— Лгать! — рявкнул ярл Элдор и стукнул кулаком по колену. — Ты шпион альтарской армии!
Я промолчала. Конечно, шпион. Вот только он откуда знает? Впрочем, не просто так были посланы всадники, и не просто так мои портреты были развешены по городам. Повелитель Кентарии искал меня… или Мэрион фон Мейердорф, жену фессалийского генерала. Вот только зачем? И где сам Дитер? Действительно ли я видела его тогда? Или это было сном? Одно радовало: кажется, мои друзья были живы, ведь не зря охранники обмолвились и о других пленных.
— Ты шпион, — повторил ярл Элдор. — Что ты успел вынюхать, чужак?
Я снова не ответила. Да и что могла? На самом деле, удалось узнать не так уж и много. Надеялась, что могу прийти к местному повелителю, как торговец. Но меня пленили, как шпиона вражеского государства. Так что я могла сказать?
— Почему молчишь? — зашипел ярл Элдор. — Говорить! И тогда, может, я продлить твою жалкую жизнь!
— Неслыханная милость, — пробормотала я и решила гнуть свою линию. — Но я не шпион, я обычный торговец, господин.
— Ярл, — поправил меня громила.
— Ярл, — повторила я. — Мы не сделали ничего дурного, везли шелка на продажу, когда на нас напал отряд черных всадников.
— А под шелками иметь оружие, — сощурился ярл.
Я закусила губу и упрям ответила:
— Посудите сами, как еще торговцам отбиваться от разбойников? Конечно, у нас было оружие. Но это еще не делает нас шпионами.
— Не заговаривать зубы! — крикнул повелитель и хлопнул в ладоши. — Позвать моего верного Рыцаря!
Один из охранников тут же поклонился и вышел из залы. Тогда ярл Элдор снова хищно улыбнулся, и, наклонившись с трона, язвительно проговорил:
— Лучше ты рассказать сам! Думай, пока Черный Рыцарь не пытать тебя. У него все… все рассказывают!
Шаги были тяжелыми и гулкими. Меня колотило как в ознобе, хотелось действительно обхватить себя руками за плечи, чтобы унять дрожь. Чего ждать? Кто сейчас придет? Мне представлялось огромное чудовище с горящими как у дьявола глазами. Чем ближе слышались шаги, тем четче я различала и другой звук — тихое-тихое поскрипывание колес.
Двери распахнулись, и на меня повеяло сквозняком подземелья. Тем ледяным ветром, что срывается с горных вершин и несет с собой похолодание и снегопад.
Скрип колес стал громче. Я неосознанно отпрянула и уперлась лопатками в ладони своего конвоира.
— Ждать! — грубо выцедил он.
Я замерла. Но, боже, как же тяжело мне далось молчание!
Имя родилось в сердце, но умерло на губах.
Дитер!
Это действительно был он.
Фессалийский генерал и мой любимый муж, василиск, чей взгляд обращал в камень.
На нем были уже привычные черные очки, да и сама одежда оказалась черна: и доспехи с незнакомым мне гербом, вытравленным на груди, и высокие сапоги, и перчатки. Шлема не было, я хорошо видела его лицо: бледное, словно выточенное из цельного куска мрамора, с заострившимся носом и крепко сжатыми губами. На скуле темнел кровоподтек, какой я запомнила из сна.
— Дитер…
Я действительно произнесла это вслух? Что будет, если повелитель Кентарии догадается, что мы знакомы? Или он уже знает? Действительно, не может не знать, если объявил меня в розыск. Но я все-таки прикусила язык и тут поняла, что Дитер пришел не один.
Он катил впереди себя каталку, которая при каждом движении и издавала этот противный скрип. В ней сидел человек или нечто, похожее на человека: замотанная с головы до пят фигура, лица которой я не увидела вовсе, оно оказалось скрыто за фарфоровой маской. Кажется, правитель не слишком обрадовался такому явлению.
— Что такое? — произнес он по-кентарийски, и я понадеялась, что даже в отсутствии драконов-хранителей хорошо разбираю иноземную речь. — Разве я звал вас обоих?
Дитер не успел ответить, даже не попытался открыть рот. Вместо родного голоса я услышала другой — тихий, шепелявый, как змеиное шипение.
— Не рад встречи, мой друг? Забавляешься без меня?
Чем-то он показался мне до боли знакомым, но мне не хотелось думать, кого я вижу перед собой. Какая разница, когда рядом мой Дитер? Вот он, только протяни руку. Дотронься до сомкнутых на каталке пальцев, погладь, поцелуй в твердую щеку, прошептав на ухо: «Любимый…»
Мне было физически больно, что я не могу подойти к нему и даже окликнуть. Дитер… почему ты не смотришь на меня? Почему не чувствую твое тепло? Ты столь же холоден, как камень, из которого выложены эти стены, и так далек, как луна…
— Это шпион, — ответил тем временем повелитель Элдор. — И он опасен.
Короткий сухой смешок.
— Опасен? Вздор! Всего лишь вздорная девчонка!
Вот как! Я задохнулась, царапая ногтями браслеты на запястьях, докуда могла дотянуться. Боль выжигала изнутри, я не могла понять, почему это существо на каталке кажется знакомым? И почему мой Дитер молчит как истукан? Да живой ли он вообще?
— Вот сейчас и узнаем, — с ответной усмешкой сказал повелитель Элдор и лениво махнул рукой в сторону Дитера. — Приступай к допросу!
Пальцы генерала разжались, отпустив ручку каталки. Как заведенный солдатик, он шагнул в мою сторону. Шаг. Другой. Я невольно отпрянула, но сзади меня по-прежнему придерживал стражник. Тогда я сцепила зубы и заглянула в любимое лицо с надеждой и любовью. Пусть я не подам знак словами, но Дитер увидит мои глаза, наполненные слезами и радостью, узнает меня в лицо. Я ведь так ждала этого момента! Я сражалась с черными всадниками! Я прибыла в чужую страну, беременная, скрывающая свою женскую сущностью под мужской одеждой! Ты ведь узнаешь меня, правда, Дитер?
Он остановился прямо передо мной. Очки были глухи и черны, я не видела ни проблеска света в их глянцевой глубине, и кулон не отзывался теплом.
«Дитер…» — мысленно позвала я, словно надеясь, что генерал откликнется на мой зов.
Он сжал меня за подбородок, заставляя запрокинуть лицо вверх.
— Имя! — проскрежетал он, почти не разжимая губ. Я никогда не слышала, чтобы он говорил так! Даже в первые дни нашего знакомства, когда генерал был обижен на весь мир! Даже тогда он не говорил, как механическое существо, как мертвец, который ничего не знал и не х отел знать о своей прошлой жизни.
— Мартин, — шепотом ответила я. — Мартин фон Мейердорф.
— Она лжет! — зашипело со стороны.
Черная фигура заслоняла мне обзор, но я и так понимала, кто говорит это — существо с каталки.
— Она лжет, мой друг Элдор, — продолжил тот же мерзкий голос. — Это фессалийская шпионка.
— Ты женщин? — тут же резко спросил повелитель Элдор.
Дитер молчал, только крепче сжимал мой подбородок, до боли в зубах. Я не хотела плакать, но почувствовала, как слезы обожгли веки и потекли по щекам.
— Говорить! — взвизгнул Элдор.
— Говори, — повторил Дитер, и в его очках зажглись огни. Господи! Пусть бы не зажигались, столь пустыми и холодными они были.
Я молчала. И в тот же миг грубая рука сжала меня между ног. Я взвизгнула, дернулась, толкнув Дитера плечом. Он даже не покачнулся, но руку убрал.
— Женщина, — ровно сказал он.
Мои щеки залила краска. Между бедер жгло, хотя не было так уж больно, но зато было обидно. Почему он так поступает со мной? Несправедливо и больно! Пожалуйста, Дитер!
— Тварь, — зашипело существо на каталке.
— Лгунья! — крикнул повелитель Элдор. — Шпионка! Как посметь?!
Посметь что? Переодеться в мужчину, обмануть правителя или шпионить в Кентарии? Возможно, все вместе.
— Какие быть твои планы?! — продолжил повелитель. — Рассказать немедля!
Я старалась дышать носом, от этого дыхание становилось шумным и сиплым. Закованный в броню Дитер нависал надо мной скалою. Да полноте! Неужели это действительно он?! Может, это пустоголовый двойник? Голем, созданный ужасным магическим ритуалом? Почему он никак не реагирует на меня? Почему я чувствую исходящий от него холод? Что вы сделали с моим мужем! Изверги!
— Говори, — процедил Дитер и сжал мое плечо. Хватка у него была генеральской, каменной. Я скорчилась, слизывая языком слезы и думаю еще и о том, чтобы не повредили моей девочке. В животе уже покалывало болью, как недавно, когда меня взяли в плен.
Только бы выдержать!
— Будьте вы… прокляты! — процедила я.
— Убить! — завизжало существо на каталке.
Ладонь наотмашь хлестнула меня по щеке. Я откинула голову и зажмурилась, борясь с рыданиями и болью, с обидой, с разочарованием, с усталостью последних ночей и дней.
— Убить ее! Стереть в порошок! Заколдовать! Окаменить! — продолжала бесноваться тварь. И за визгом слышался успокаивающий голос повелителя Элдора:
— Не спеши, дорогая. Пленники еще нужны.
— Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! — голос оборвался на высокой ноте. Я ждала, но ничего не происходило. Я была все еще жива, и пальцы Дитера все еще сжимали мое плечо. А потом я услышала хрипы: так мог хрипеть издыхающий зверь. И, приоткрыв глаза, увидела, как корчится в каталке существо.
— Спа… си, — хрипело оно, царапая скрюченными пальцами горло. Маску перекосило, из-под покрывала летела каменная пыль. Откуда она там?
— Скорей! — приказал и Элдор, соскакивая с трона и подхватывая заваливающееся на бок существо. — Не медли!
Дитер отпустил меня так быстро, что я не удержала равновесие и повалилась на вовремя подставленные руки стражника. А сам в два широких шага пересек залу и подхватил существо с другой стороны. Стянув перчатку с руки, Дитер выхватил нож. Я ахнула, не сдержав вскрика. Лезвие блеснуло в тусклом свете, остро полоснуло по ладони.
Будто во сне, я видела, как Дитер стиснул кулак и опустил его над съехавшей маской. Кровь капала, заливая фарфор, текла по землистому лицу, капала на покрывало.
— Так, — повторял повелитель Элдор. — Так… пои ее, мой раб.
Хрипы перешли в стоны, потом во влажные причмокивающие звуки. Меня едва не вывернуло наизнанку, когда я поняла, что это существо в каталке пьет кровь…
Маска окончательно соскользнула с лица и упала на пол, стукнув фарфоровым боком, но не разбилась. Да и не до того мне было! Во все глаза я глядела на существо в каталке.
Сначала мне показалось, что у него не было лица. Вместо этого было что-то бугристое, землистого цвета, твердое, как камень. Потом я различила нос и один выпученный глаз, волосы, разметавшиеся по плечам. С каждым глотком каменные морщинки разглаживались, тусклый глаз наливался блеском, а конвульсии все реже сотрясали тело, пока не прекратились вовсе.
Облизнувшись острым язычком, существо высунуло из-под покрывала белую худую руку и ласково погладило Дитера по щеке.
— Спасибо, мой мальчик, — проворковало оно уже хорошо поставленным женским голосом. — Ты верно служишь мне.
Дитер вынул платок и обернул разрезанную ладонь.
— Рад служить, госпожа, — безэмоционально ответил он.
Женщина засмеялась. Этот смех был мне знаком, порой он являлся мне в самых неприятных снах, и я надеялась, что никогда больше не услышу ни этого смеха, ни этого голоса.
— Узнала теперь? — спросила женщина.
А я не могла кивнуть. Потому что передо мной сидела Анна Луиза, бывшая королева Фессалии.
— Вижу, что узнала, — хихикнула она. — Приятно встретить старых знакомцев на чужбине.
Я дрожала, не в силах справиться с обуявшей меня ненавистью. А Анна Луиза, словно красуясь, развернулась ко мне лицом, наслаждаясь моей реакцией. Господи, я бы предпочла поцеловать лягушку, но не видеть перед собой это отвратительное лицо, едва похожее на человеческое. Она выглядела настоящим Квазимодо: окаменевшая половина лица была неподвижна, от этого улыбка женщины получалась кривой и жуткой.
— Смотри, друг мой Элдор, — продолжала она, — на этих двух голубков. Вот те, кто поломал мою жизнь, нарушил планы. Она, юная выскочка, вскружившая голову фессалийскому чудовищу. И тот, благодаря которому я стала такой развалиной.
Анна Луиза сухо рассмеялась, и с губ посыпалась пыль.
— Скоро все станет по-прежнему, моя любовь, — вежливо ответил повелитель Кентарии.
— О, да! — подхватила женщина. — Тот, кто меня изуродовал, тот и поможет.
И она погладила Дитера по руке. Эта тварь снова погладила Дитера по руке! Я задохнулась, изо всех сил сжимая челюсти. А Дитер стоял как околдованный, безгласный и пустой. Из него выпили жизнь и волю, и я не могла видеть его таким.
— Скоро я стану, как прежде, молодой и красивой, — прошелестела Анна Луиза. — А Дитер, мой мальчик, поможет мне в этом. Кровь василиска для обычных людей яд, а для меня — лучшее лекарство.
Она снова засмеялась, потом закашлялась, выхаркивая каменную крошку. Я отвернулась, не в силах на это смотреть. Духи-хранители, где же вы?! Дайте мне сил…
— Я высосу его до капли, — все еще доносился до меня проклятый голос, — а потом раздавлю тебя, чертовка. И тебя. И своего малохольного муженька. О, что может быть слаще мести? Ваша смерть не будет быстрой, о, нет! Я наслажусь каждой секундой вашей агонии! А потом, — она высунула из-под покрывала руку и сжала ее в кулак, — я раздавлю Фессалию.
— О, это будет хороший подарок! — заулыбался Элдор.
— Лучший подарок для нас обоих, дорогой, — проворковала Анна Луиза.
— Я буду правителем двух королевств!
— Двух королевств и одной империи. Не забывай про Альтар.
Они засмеялись.
— Полагаю, на сегодня можно закончить допрос этой маленькой шпионки, — сказала Анна Луиза, не глядя на меня. — Я чувству себя гораздо лучше, с каждым днем мои силы прибавляются. И мне так хочется побыть с тобой, моя любовь! Пусть эта девчонка подумает в темнице над своей судьбой, пусть помучается. У нас еще есть время.
— Есть, моя дорогая, — Элдор наклонился, поцеловал ее бледную ладонь и дал отмашку стражнику. — Уведите пленницу! Продолжим после.
— Нет, нет! — вмешалась Анна Луиза. — Пусть ее отведет наш доблестный рыцарь.
Она с нескрываемым торжеством поглядела на Дитера, и тот как сомнамбула сделал шаг вперед.
— Отведи пленницу в подземелье, — велел по-кентарийски Элдор. — А потом сразу же езжай в Даррен и хорошо перетряхни этот городок! Мятежники совсем обнаглели! Перевешать до одного! Пусть знают, как подрывать авторитет ярла!
— Как пожелаете, мой господин, — учтиво поклонился Дитер.
Он схватил меня под локоть и потащил к выходу. Я не сопротивлялась, любое сопротивление бесполезно. Да и зачем?
Мы шли по темным коридорам обратно в подземелье. Шаги Дитера были тяжелы и размеренны, хватка все такой же железной. Когда мы миновали ворота и стали спускаться вниз по крутой лестнице, я подала голос:
— Дитер…?
Он молчал. Отблеск светильников отражался в очках, и лицо как никогда казалось каменным, словно когда-то Дитер заколдовал не фессалийскую королеву, а самого себя. Как мне достучаться до него? Как всколыхнуть окаменевшее сердце?
— Ты помнишь меня, Дитер? — снова попробовала я. — Свою пичужку? Так ты называл меня всегда.
Я попробовала поймать его взгляд. Бесполезно. Мое сердце заныло, обливаясь кровью.
— Пожалуйста, вспомни, — я прижалась к нему, заглядывая в лицо. — Как ты рассказывал мне историю своей семьи. Как мы смотрели на звезды с крыши королевского дворца. Какой сладкой была ночь, и какой бесконечной наша любовь. Дитер…
Я задохнулась, сглатывая слезы. Слышит ли он меня? Но остановиться уже не могла и продолжала говорить.
— Ты говорил, что я самое важное, что случилось в твоей жизни. Что без меня ты не жил, и умер бы за меня тоже. И я тоже готова была умереть за тебя! Слышишь? Ты единственный, ради кого я осталась в этом мире и если бы мне предоставилась возможность вернуться, я бы никогда не сделала это, просто потому, что здесь меня ждешь ты. Потому, что тут теперь мой дом. Рядом с тобой! И я не побоюсь ни черных всадников, ни мести королевы, ни войны, и до последнего буду сражаться за наше счастье! Даже когда у тебя не будет сил — я смогу биться за обоих! Я справлюсь! Любимый…
Мне показалось, что Дитер сбился с шага. Его лицо немного разгладилось, брови страдальчески сдвинулись над очками. Мы спустились с лестницы и пошли по коридору, приближаясь к месту моего заточения.
— Мне больно видеть, как ты служишь Элдору, — сказала я.
— Я служу повелителю Элдору, — механически повторил Дитер. — И госпоже Анне Луизе. Я клялся им в вечной верности.
— Они околдовали тебя, — с горечью ответила я. — Не знаю как, но это злое и отвратительное колдовство. Они пользуются тобой так же, как пользовался король Максимилиан. Однажды ты уже смог обрести независимость, так сделай это снова!
Я вздохнула и облизала губы. В горле пересохло, сердце трепетало, и вместе с сердцем в моем чреве, пробуждаясь, дрожала Тея. Моя маленькая девочка… Тебе больно находиться рядом с отцом, когда он служит злу, не так ли? Я постараюсь, чтобы скоро это прекратилось. Как бы там ни было, я защищу тебя!
— На тебя надеется фессалийский народ и народ Империи Солнца, — продолжала я. — Ты великий полководец, одним своим появлением ведущий за собою войска. Если черных всадников не остановишь ты, их не остановит никто.
— Черных всадников невозможно победить, — машинально ответил Дитер, и его пальцы на моем плече дрогнули. — Они пришли с той стороны Черного Зеркала.
— Его открыла Анна Луиза, не так ли? — тут же выпалила я.
На лице Дитера не дрогнул ни один мускул, и он не ответил, но я была уверена, что угадала верно. Как я могла противостоять ей? Вместе с еще нерожденной дочерью, пусть и Оракулом? О, если бы я только знала!
— Поэтому я пришла к тебе на помощь, любимый, — продолжила я как можно мягче, но убедительнее. — И пошла бы за тобой в огонь и воду… почему пошла бы? Потому, что сейчас я отвечаю не только за себя, но и за нашу дочь. Ты помнишь об этом?
Мы подошли к решетчатой двери, и Дитер остановился. Я заглянула в его лицо. Если бы только мои руки были не скованы! Я бы сняла с него эти дурацкие очки и заглянула бы прямо в глаза, без страха и отвращения, с любовью — так, как могла смотреть только я. Он вспомнил бы тогда!
— Ее зовут Тея, — сказала я. — Пожалуйста, вспомни. У нее твои волосы и мои глаза. Мне с каждым днем все тяжелее оберегать ее, но я держусь ради нее и ради нас с тобой. Потому что вы — мое сердце, мое сокровище! Я люблю тебя, Дитер! И люблю нашу доченьку…
Он глубоко вздохнул. Выражение муки промелькнуло на лице, по телу прошла дрожь, и в очках блеснул знакомый теплый огонек. Губы приоткрылись.
На какое-то мгновенье мне показалось, что он хочет что-то сказать. Может, назвать мое имя. Может, сказать, что любит меня и помнит. Может, даже поцеловать…
Теплая ладонь легла на мою щеку, погладила ласково, нежно, совсем как прежде. Я заплакала беззвучно, прижавшись к его руке губами. Он мягко убрал руку, и выражение муки изгладилось с лица.
— Я служу повелителю Элдору, — глухо произнес Дитер. — И королеве Анне Луизе.
Огонек в очках погас, и лицо снова стало каменным и пустым.
— Приказано доставить пленника в каземат.
С этими словами он втолкнул меня в камеру. Засов лязгнул, точно опустившийся нож, разрезавший мое сердце пополам.
