Глава 19
Учитель танцев
– Утро туманное, утро холодное. – Микутин сидел на земле, привалившись спиной к мешкам, набитым песком, и тихонько напевал романс, взрезавшийся в память в детстве. – Первая встреча – последняя встреча… Тихого голоса звуки любимые.
Стук молча наблюдал за Микутиным из пулеметного гнезда. Молчали и солдаты, оборонявшие последний рубеж. Вряд ли они были заворожены вокальным мастерством Микутина. Просто говорить им было не о чем. Все, что можно было сказать, они уже сказали.
Наступившее утро действительно было и туманным, и холодным. А еще – нереально тихим. Апатия навалилась и на людей, и на окруживших их разномастных тварей. Ярость, окутавшая своим ядовитым облаком накануне всю Жуковку, как-то незаметно сошла на нет. О том, что творилось вокруг Пирамиды, напоминали куски уже остывшей плоти варанов, птеродактилей, лемуров, гипносов и червей.
Люди успели собрать своих убитых, которых уложили в ряд и укрыли брезентом.
Под тихое пение Микутина Стук старался обдумать планы на ближайший день, но ничего путного в голову не приходило. Он собирался посоветоваться с Хорошевым, но идти к нему в Пирамиду было лень. Именно лень. Не усталость одолела Степана, а просто нежелание двигаться и действовать.
Когда Микутин закончил свой романс, выяснилось, что его пение было единственным звуком, свидетельствовавшим о том, что за баррикадой из мешков засели живые и мыслящие существа.
Степан хотел попросить о том, чтобы Микутин спел что-нибудь еще, но оказалось, что даже шевелить языком было дико лень. Это было уже чересчур. «Так мы далеко не уедем», – подумал Стук.
Он заставил себя стряхнуть сонное оцепенение, встал и пошел ко входу в Пирамиду. «Я все еще командир. Обязан быть в курсе ситуации. Обязан говорить с подчиненными и, если потребуется, вселять в них оптимизм», – мысленно пытался встрепенуться Степан.
– Гм… Оптимизм, – уже вслух продолжил уговаривать он сам себя и вошел в Пирамиду. – Да. У меня его – хоть отбавляй. Самое время поделиться.
Под сводами Пирамиды царило такое же уныние, как и снаружи. Сбившиеся в кучки жители Рублевки молчали, равнодушно глядя перед собой. На Степана никто не обратил внимания. В лаборатории, где еще совсем недавно кипела работа, тоже никто ничего не делал. Разве что Прокофьев пытался что-то чертить в своем толстом гроссбухе. Заметив Стука, ученый кивнул и спросил:
– Что новенького?
– Все по-старенькому, – в тон Людвигу ответил Стук. – И у вас, я вижу, ничего не происходит.
– К сожалению, происходит. И происходит что-то не очень хорошее – тишина. Вы слышите ее, товарищ Бамбуло? Затишье перед грозой. Воздух наэлектризован. Это что-то вроде магнитной бури. Почему нас не атакуют мутанты? Почему людям вдруг стало все до лампочки? И это еще не все. Посмотрите на опорные колонны. Что видите?
– Колонны, как колонны. А что я должен видеть?
– Изгиб. Я заметил его еще вчера. Думал, что мне кажется. Но сегодня убедился в том, что вся эта мощная, простоявшая столько лет конструкция вдруг перестала удерживать вес внешних плит. Если так пойдет дальше… Люди и конструкции. Все выглядит усталым и вот-вот развалится! Все утратило способность сопротивляться!
– К чему ты говоришь это, Людвиг? Просто треплешься или…
– Или! Еще как «или», товарищ Бамбуло! Все, что происходит вокруг, имеет научное обоснование. Жуковка рассыпается. Запущен механизм ее разрушения. И мы, черт бы все побрал, находимся в эпицентре какой-то магнитной бури. Пирамида работает не так, как всегда. Режим изменен!
– Так измени его опять!
– Не могу, – покачал головой Людвиг. – Во-первых, у меня другая специализация. Во-вторых, нужны… Исходные данные. Надо же с чего-то начинать. А все, что касалось главных тайн Пирамиды, было строго засекречено. Никто не владел полной информацией. Каждый знал свою часть тайны. Я, например…
– Думай. Думай, Прокофьев. Шевели мозгами. Верю – ты можешь.
Выдав ученому увесистую порцию оптимизма, Стук пошел к выходу, но тут от группы притихшей богемы отделилась женщина и встала на пути Бамбулы.
– Я… Я только хотела узнать…
Степан с трудом узнал в пожилой даме Алину Разину: черные потеки туши под красными от усталости глазами, опухшие веки, не просто дряблая, а посеревшая кожа лица, трясущиеся руки. Бывшая бунтарка превратилась в старуху и могла теперь вызывать только жалость.
– Узнать что?
– Мы ведь все умрем? – прошептала Алина. – Я никому не скажу. Просто хочу знать сама. Мне… Мне нужно подготовиться.
– Нихто не помре. Не надо паники, госпожа Разина. Займитесь делом, чтобы отвлечься от глупых мыслей. Заспивайте чого-небудь…
– Заспивать? Спеть? – Алина сморщилась, словно у нее заболел зуб. – Ты издеваешься, грязный холоп?!
Стук остолбенел от столь крутого поворота. А Разина преобразилась. Лицо ее, излучавшее минуту назад апатию и покорность судьбе, запылало чахоточным румянцем.
– Я тебе заспиваю! Заспиваю, па-а-а-дла!
Степан едва успел отбить руку Алины. Еще мгновение – и ее скрюченные пальцы впились бы ему в лицо.
Тут пришло в движение окружение Разиной. Несколько человек вскочили и обступили командира со всех сторон. Рука его потянулась к автомату. Еще чуть-чуть – и Бамбуло сорвал бы оружие с плеча, но вовремя понял, что это не добавит ему авторитета.
– Успокойся, истеричка, – прошипел Стук. – А вы… Быстро на место! Еще один выпендреж, и я начну скармливать вас мутантам. Они уже успели проголодаться.
Словно в подтверждение слов Степана, снаружи раздался треск автоматной очереди.
– Я же говорил!
Выстрелы оказались очень убедительным аргументом для пытавшейся бунтовать богемы. Алина и ее сподвижники вернулись на места и притихли. Но Бамбуло, уходя, чувствовал, как их взгляды жгут ему спину.
Снаружи было неспокойно. Очнулись от спячки и мутанты, и люди. Перестрелка началась и затихла, но денек обещал быть жарким.
Однако волновало Степана не это. Ему было тревожно из-за того, что всеобщая апатия начала сменяться активностью. Такой же резкой и болезненной, как недавнее уныние. Поразмышлять над этим Бамбуло не успел.
Из клубов уже рассеивающегося утреннего тумана донесся чей-то голос. Сначала разобрать слова было невозможно, но человек – хозяин голоса – приближался, и постепенно речь его становилась отчетливее.
– Дарий узнал, что Даниилмолился Богу, и вынужден был бросить пророка в ров ко львам!
– Это же… Чтоб мне сдохнуть! Кроликов! – Бамбуло вскочил на баррикаду. – Что он опять задумал?
Степан не ошибся. К Пирамиде, обходя валявшиеся на развороченных бетонных плитах останки мутантов, шел жуковский пророк.
– И тогда Дарий скормил львам тех, кто клеветал на Даниила, и приказал всем бояться его Бога! – Кроликов не обращал никакого внимания на двух варанов, приблизившихся к нему. – Бойтесь и вы, слуги Сатаны! Узрите! Львы меня не трогают! Ибо я есть Даниил!
Видок у Сергея был еще тот: от хитона остались только лохмотья, с пальцев, ободранных до костей, капала кровь. Однако Кроликов был бодр. Настолько, что даже оттолкнул ногой варана, преградившего было ему путь.
– Мать твою! – Бамбуло был в шаге от того, чтобы упасть на колени и начать молиться Кроликову. – Они на самом деле его не трогают…
Но тут раздался пронзительный свист рассекающих воздух крыльев. На Кроликова упала тень пикирующего птеродактиля. Мутант пытался схватить Сергея, но чуть промахнулся и пошел на новый круг.
– И гады земные! И твари небесные! Никто не посмеет коснуться…
Пернатый монстр вновь атаковал. На этот раз он летел гораздо ниже и так увлекся Кроликовым, что не заметил здоровенного варана, который с неожиданной для своего веса резвостью подпрыгнул. Цап! Хрясь! Часть лапы птеродактиля оказалась в пасти рептилии. Но Кроликову это не помогло. Крылья птерозавра на мгновение заслонили Сергея, а когда раненый монстр поднялся вверх, стало видно, что он унес в качестве трофея голову Кроликова.
Какое-то время то, что осталось от пророка, яростно размахивало руками, но продолжить проповедь уже не могло. Сделав несколько шагов в сторону Пирамиды, безголовый Сергей упал в лужу собственной крови. Вараны, которые всего несколько минут назад не могли решить, что им делать с Кроликовым, теперь бросились к трупу и принялись рвать его на куски.
– Вот и все чудеса. – Степан спрыгнул с гребня баррикады. – Нечего пялиться на это, хлопчики. Все – по своим местам. Думаю, сейчас начнется.
– Товарищ Бамбуло, разрешите обратиться.
Степан кивнул бойцу, за спиной которого стояли еще несколько человек.
– Обращайся.
– Мы тут с товарищами посоветовались и…
– И?
– Нам кажется, что тактика выжидания себя не оправдывает. Нужна атака. Один мощный бросок. Мы пробьемся к Периметру, расчистим дорогу и выведем всех остальных из Жуковки.
– Ишь ты, стратег. Да стоит нам только отсюда высунуться, как…
– Вы можете не идти с нами. Мы сами. Бездействие губительно!
Стук слушал рассуждения бойца о вреде бездействия, сопоставлял это выступление с агрессивным поведением Разиной, замечаниями Прокофьева и постепенно приходил к выводу, что механизм разрушения начал влиять и на людей. Сейчас было бесполезно доказывать ретивому парню то, что бездумная атака захлебнется в самом зародыше. Однако отфуболивать бойца тоже не стоило. Интуиция подсказывала Степану: желание ринуться в бой могло в любой момент вылиться в бунт.
«Только этого еще не хватало». Стук уже подбирал нужные слова, собирался уповать на здравый смысл, когда с той же стороны, откуда появился недавно Кроликов, раздался чей-то крик. Вараны, лакомившиеся трупом, тут же подняли головы и заинтересованно всмотрелись в клубы тумана. Один из ящеров, переваливаясь на раскоряченных лапах, двинулся на шум.
– Помогите! Эй, есть кто живой? Помогите! Ради всего святого!
Стук обернулся к жаждущим атаки бойцам.
– Ну, сбылась ваша мечта. Кто со мной? Там человек. Добровольцы, надеюсь, найдутся?
– Я…
– Я пойду.
– И я тоже…
– Я…
Бамбуло быстро выбрал пятерых бойцов, показавшихся ему наиболее крепкими.
– Вы – со мной. Гранатами запаситесь. Остальным – прикрывать нас. Микутин, остаешься за старшего. В случае чего – займи этих тварей газовой гранатой. Вперед!
С этими словами Степан взобрался на мешки, выпустил короткую очередь в ближайшего варана и спрыгнул вниз. Солдаты маленького отряда присоединились к командиру и побежали навстречу туману.
Вараны атаковали смельчаков сразу, но отступили, когда люди открыли по ним слаженный автоматный огонь. Гранаты, которые швырнул в гущу ящеров Бамбуло, окончательно охладили пыл ящеров. Зная, что монстры нападут снова, Степан спешил.
– Эй, ты! Кто просил о помощи? Отзовись!
– Я здесь! Здесь я…
Стук бросился на голос, обогнул угол бункера и увидел мужчину, который выписывал замысловатые па на сорванной с петель бронированной двери. Исполнял свой танец он для того, чтобы удержать равновесие. Дверь подпрыгивала от ударов из-под земли, а вокруг появлялись и вновь скрывались черви. Их было не меньше десятка, и мужчине только чудом удавалось избегать нацеленных в него ударов, двигаясь, как казалось со стороны, не хаотично, а в каком-то особом ритме. Но разгадывать этот секрет Бамбуло не стал.
Он опустил ствол «калаша» и дал очередь по безглазым тварям. Те скрылись, оставив на поверхности дергающиеся обрубки.
– Быстро ко мне, танцор!
Мужик не сразу отреагировал на призыв, и тогда Бамбуло просто схватил мужика за руку и поволок за собой. Черви какое-то время продолжали молотить в дверь, а потом сменили направление атаки. Их движения можно было отследить по бороздам на земле и трещинам на асфальте – безглазые твари преследовали людей, ориентируясь на вибрацию.
За углом бункера беглецов поджидало новое испытание – команду Степана окружили вараны. Несмотря на ураганный автоматный огонь, ящеры снова и снова атаковали.
– Микутин, газ! Быстро, твою мать!
Раздались хлопки револьверного гранатомета. Повалили клубы желто-зеленого дыма.
– Всем стоять на месте! – скомандовал Бамбуло. – Прекратить огонь!
Казалось, что приказ этот противоречил здравому смыслу: людей и ящеров разделяли считаные метры. Однако Стук знал, что делает. Раздувающиеся ноздри варанов со свистом всасывали фермент, и уже через полминуты, потеряв интерес к людям, они бросились друг на дружку.
– Не дергаться! Оставаться на местах! Терпение, хлопцы!
Один из бойцов ослушался приказа, бросился бежать к Пирамиде и тут же поплатился за это. Выпрыгнувший из-под земли червь обвил его ногу. Ромбовидные чешуйки заработали, как маленькие пилы. Парень еще продолжал бежать, не замечая того, что его голень отрезана. Однако бег быстро закончился. Несчастный с воплем упал. Меньше чем через минуту все было кончено: распиленное на куски тело черви утащили под землю. Однако свое пиршество они на этом не закончили – атаковали дерущихся варанов. Несколько рептилий тут же лишились лап и стали легкой добычей подземных мутантов.
Схватка была в самом разгаре, когда Степан указал на Пирамиду.
– Теперь вперед! Одним броском!
Расчет Стука оказался верным. До баррикады добрались без новых потерь. Бамбуло перебросил спасенного через мешки, спрыгнул на безопасную территорию сам.
– Фу! Легко отделались. Ну, танцор, рассказывай, чьих будешь и как угодил в самое пекло.
– А откуда вы знаете, что я танцор?
Незнакомец снял респиратор, взял протянутую ему флягу с водой и, сделав несколько жадных глотков, вопросительно посмотрел на Стука.
– Так откуда? Разве мы встречались раньше?
– Не-а. Не зустричалися. А ты и правда танцор?
– Преподаватель танцев, если быть точным.
Спасенный порылся в кармане комбинезона, вытащил аккуратно сложенный носовой платок и вытер мокрый подбородок. На вид ему было что-то около пятидесяти. Поджарый и спортивный. Коротко стриженные седые волосы, большие залысины, серые глаза, обидчиво поджатые губы. Интеллигентное, в общем-то, лицо слегка портил нос. Помятый – то ли в потасовке, то ли данный природой от рождения, – он придавал физиономии учителя танцев довольно комичное выражение. Так и подмывало назвать его Носатым.
– Когда-то я работал в лучших балетных труппах Москвы, – продолжал танцор, мечтательно прищурив глаза. – Фамилии моих учеников были известны всему миру…
– Что было, то прошло. А от червей ты ловко уворачивался, – улыбнулся Стук. – Квалификация!
– Ритм! – Носатый поднял вверх указательный палец. – Он есть во всем. В стуке капель дождя, в шелесте травы под ветром… Во всем. Но не все могут его распознать. А вот я…
Тут танцор осекся и замер с разинутым ртом так, что все смогли рассмотреть его золотые коронки. Стук с удивлением смотрел на Носатого, застывшего как статуя. Потом не выдержал, толкнул его в плечо.
– Эй, дядя, ты чего?
Мужчина очнулся, но выглядел так, словно только что вышел из комы. Глаза его остекленели, а губы дрожали.
– Там. В «Плазе». Есть люди. Они окружены. Заблокированы. Если не помочь – погибнут. В «Плазе». Нужно идти. Спасать.
– Вот это новости. – Удивленный сменой темы и резким изменением поведения танцора, Бамбуло кивнул Микутину. – Возьми у Хорошева карту поселка – и мигом ко мне. В «Плазе», значит…
Лицо Носатого вдруг снова обрело мечтательное выражение. Танцор растерянно улыбнулся.
– Так вот, о моих учениках…
– Какие ученики, дядя?! – вспыхнул Степан. – Тебя послали за помощью, так перестань нести чушь!
Бамбуло покачал головой. Его беспокоило психическое состояние танцора. То ли электромагнитная буря, о которой говорил Прокофьев, повлияла на Носатого, то ли черви напугали. В любом случае мужик этот нуждался в отдыхе. Сказать об этом Степан не успел. Танцор вдруг прыгнул к нему, вцепился в горло и захрипел:
– Там люди! Они ждут помощи! Почему не идете!
Опять остекленевшие глаза и трясущиеся губы. Разъяренный неожиданным нападением, Бамбуло оторвал руки спасенного от своего горла и отшвырнул. Носатый ударился спиной о мешки, сполз на землю.
– Ох, что же вы делаете?!
– Отведите его в Пирамиду, к Прокофьеву, – попросил Стук. – Похоже, тут дело серьезное.
Вернулся Микутин с картой. Расстелив ее прямо на земле, Бамбуло сел на корточки.
– «Жукофка Плаза». Гм… Далековато…
– А вот этот бункер – рядом. Рукой подать. Его даже отсюда видно.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Зеленая линия, товарищ Бамбуло. – Микутин провел пальцем по карте. – Можно пройти под землей.
– Никак не привыкну к этим вашим обозначениям. Под землей, говоришь? Нет, дружок. Сейчас подземелья Жуковки куда опаснее, чем поверхность. Здесь хотя бы видно, что да как…
– Видно. Еще как видно. Сейчас вон опять попрут.
– Хорошо. Почти уговорил. А если люки-двери открыть не сможем? Вона как все перекосило. Да и электричество у нас не везде… Сейчас есть, а через минуту погаснет. Не застрянем?
– Я гастов из того бункера в «Плазу» водил. Уборка, там, погрузка-разгрузка. Знаю эту дорогу как свои пять пальцев. В случае чего – взрывчатка у нас имеется.
– Ох, не нравится мне все это. – Степан встал. – И носач этот явно не в себе, и в подземелье соваться неохота, но и людей в беде оставлять нельзя. Что, если на самом деле там есть живые?
– С чего бы ему врать? Конечно, есть… В этой суматохе не все успели в Пирамиде укрыться.
– Ох, не знаю. – Бамбуло свернул карту. – Тут специалист нужен. Потопали к Хорошеву.
Полковник долго хмурился, изучая расположение объектов на пути, который предстояло преодолеть.
– Предлагаю все-таки действовать на поверхности. Отряд – тридцать человек. С учетом того, что нам придется выводить людей, намечаем девять точек, где можно организовать кратковременную оборону. Оставляем в каждой по три человека. Таким образом, назад будем возвращаться через уже подготовленные огневые позиции. И огнеметы. По одному на каждую группу. Пока они нам не очень-то пригодились, но теперь отпугнут мутантов и дадут вам фору по времени.
– Вот что значит военное образование! – восхищенно воскликнул Бамбуло. – Обернуться нам надо до темноты. Так что выступаем прямо сейчас.
Степан рассчитывал, что ему останется лишь проинструктировать добровольцев, которые вновь будут рваться в бой. Однако желающих рвануть к «Плазе» не нашлось. Эйфория прошла. Пришлось Стуку отбирать бойцов самому. Степан разбил их на группы, проследил за тем, чтобы каждый получил достаточное количество боеприпасов.
Когда отряд, улучив удобный момент, выбрался за баррикады, из Пирамиды выбежал Прокофьев. Он что-то кричал и размахивал руками. Но Бамбуло уже ничего не слышал – ему на пару с Микутиным пришлось заняться вставшим на пути вараном.
К счастью, ящеры еще не успели опомниться после драки между собой и понесли потери в стычке с червями, а напавший сейчас на людей варан не отличался крупными размерами. Автоматная очередь разнесла ему череп.
Первой огневой позицией была электрощитовая будка. За ней заняла позицию группа из трех человек. По дороге к следующему строению встретилось несколько лемуров. Мутанты этого вида не привыкли нападать на открытой местности, поэтому сбежали еще до того, как по ним открыли огонь.
Разместив вторую группу, отряд направился ко входу в очередной бункер. Но добежать до него так и не удалось. На этот раз людей атаковали сверху: стая гарпий, сбившаяся в черное облако, сделала несколько кругов над головами людей и поднялась выше, заходя на последний круг и выбирая себе жертв.
– Огнеметчики, к бою! Всем держаться вместе. Огонь!
Тугие струи пламени встретили гарпий на подлете. Черное облако распалось на фрагменты. Контуры гарпий окрасились в оранжевый цвет. Уши заложило от клекота, в котором смешались боль и ярость. На землю полетели клочья перьев. Гарпии отступили, но только для того, чтобы перегруппироваться. Степан использовал эту заминку.
– Вперед, к укрытию!
Новая атака крылатых мутантов опять захлебнулась. На этот раз гарпии понесли еще большие потери – огнеметчики били еще более прицельно. Бетонные дорожки устлал ковер из обгоревших монстров. Те, кому удалось избежать встречи с огнем, отправились на поиски более легкой добычи и растаяли в сером небе.
После того как были устроены еще несколько опорных точек, Бамбуло увидел здание «Плазы». Посмотрел на него в бинокль.
– Не вижу. Ни людей, ни мутантов. Двери настежь. Что за ерунда?
– Прокофьев что-то кричал нам, – вздохнул Микутин. – Может, хотел о чем-то предупредить? Что, если танцор очухался и заявил, что люди вовсе не в «Плазе», а где-то еще?
– Может – не может… На месте осмотримся. Здесь остаются трое. Остальные… Вперед, хлопчики!
Оказавшись в одноэтажном бункере, носившем название бывшего торгового центра, Бамбуло увидел, что внутри основательно похозяйничали мутанты. По всему зданию были разбросаны картонные ящики, большей частью – разорванные. Вешалки с одеждой валялись на полу, с потолка свисали оборванные провода, а пол устилало крошево битых стеклянных витрин.
– Нет здесь людей, – констатировал Бамбуло, поводив фонариком по всем углам. – Наврал наш танцор.
– Если не хуже. Смотри!
У дальней стены мелькнул чей-то силуэт. Бамбуло успел рассмотреть боковым зрением человеческую фигуру. Микутин увидел больше и, не мешкая, дал очередь.
– Гипнос! Уходим!
Но было слишком поздно. У распахнутой двери стояло несколько пучеглазов, пристально смотревших на людей.
– Это ловушка! – Навалившись всем телом на тяжеленный дубовый стол, Степан перевернул его. – Всем в укрытие! В глаза не вздумайте им смотреть!
Приказ его запоздал. Пятеро бойцов, вместо того чтобы спрятаться, побросали оружие и направились к двери. Их фигуры мешали остальным открыть прицельный огонь по мутантам.
– Вот суки! – прошипел Бамбуло. – Они проделали с танцором тот же фокус, что и со мной. Дали установку. Вот о чем хотел предупредить нас Людвиг. Мы в западне, Микутин. Вся надежда на твой подземный ход.
– Я на разведку. Выберемся, товарищ Бамбуло.
Степан, проводил бежавшего к дальней стене Микутина взглядом, сменил рожок автомата и принялся наблюдать за дверью. Через минуту оттуда донеслись короткие вскрики загипнотизированных людей – их убивали гипносы. А потом громыхнул взрыв. Из облака дыма появился Микутин, подбежал к командиру и, тяжело дыша, сообщил:
– Ничего не выйдет. Там тоже гипносы. Но сюда они не пройдут. Я взорвал вход в подземелье.
