Глава 24
Око за око
Переночевать Кай предложил за барьером, отделяющим Сердце Зоны от остальной ее части, он уверял, что там безопасно. Пока сооружали подобие гнезда на одном из деревьев, Лексус рассказывал, как утопил в болоте терракотовую армию. Конечно же, он умолчал, что добрался до Сердца, и тем более, что добыл «респ» – незачем это знать первому встречному, пусть даже он тебе жизнь спас. Сереге про «ключ» ничего не сказал, этому психу – и подавно.
– Потому я и сомневаюсь, – закончил Лексус. – Вдруг они не все утонули и вернутся?
– Допустим, – Кай дернул веревку с вязанкой хвороста, Лексус поднял ее и принялся выстилать «гнездо». – Думаешь, каменные люди сумеют взобраться наверх?
Лексус задумался.
– Нет, ты прав. Точно тут нет мутантов?
– Ни аномалий, ни мутантов. Я здесь уже ночевал. Хорошее место, безопасное, но бесполезное для сталкера.
Лексус разбросал хворост по гнезду, улегся, заведя руки за голову, уставился в белесую муть, где терялись стволы сосен, и проговорил:
– По-моему, уже хватит, – он снова сел, сбросил веревку. – Поднимаем рюкзаки, и – на боковую.
Мысли зарождались в голове Лексуса с бешеной скоростью, он не успевал их улавливать, они разлетались в разные стороны. Открывающиеся перспективы разбегались лучами от сегодняшнего вечера. Еще пару часов назад он мечтал об одном: как избавиться от браслета и выйти из-под влияния программы, теперь же у него «респ» и целая жизнь впереди. Это, конечно, еще не победа – нужно еще выбраться из Зоны – но он не сомневался, что у него это получится, ведь самое страшное позади, он достиг дна, и оттуда не постучали.
Хотелось как-то отблагодарить спасителя, например, купить ему квартиру или подарить крутую тачку, в мечтах Лексус уже одаривал его, на деле же ему предстояло выкрутиться из пренеприятнейшей ситуации, не сесть в тюрьму, вернуть свое имущество и обменять Серегу на «респ». Все, что Лексус сейчас мог сделать для Кая, – напоить его виски, может, тогда с его лица сойдет обреченность.
Когда Кай уселся рядом, Лексус достал из рюкзака тушенку, хлеб, слегка оплывший сыр, разложил на целлофановом пакете, потер руки:
– Я бы сейчас съел слона. С утра крошки во рту не было.
Кай порезал черный хлеб, положил на него кусок сыра и принялся без энтузиазма жевать, поглядывая на Лексуса с сожалением, словно он за что-то извинялся. Что же у него случилось? Видно же – какая-то беда, потому что с такими лицами ради хабара и приключений к Сердцу Зоны не ходят.
Лексус съел половину тушенки, отдал банку Каю, тот отказываться не стал, проглотил тушенку, вымазал банку хлебом и как будто снял вопрос с языка Лексуса:
– Ты ведь к Сердцу Зоны шел? Зачем? Расскажи, что у тебя стряслось.
Еще несколько дней назад Лексус выложил бы ему все, кроме того, что удалось достать «респ», сейчас же он долго думал прежде, чем начать рассказ, взвешивал, с какого места правильнее начать.
– Поступил мне заказ от депутата на «харизму», знаешь, что это, да? Ну и вот, месяца два ждал, пока его найдут, наконец принесли мне, а стоит он хорошо, ну, чего мне тебе рассказывать, сколько. А ко мне как раз друг приехал с девчонками, и мы выпивали. Пригласили и сталкеров с нами посидеть, а то самим как-то скучно. Потом выпивка кончилась, и я с девочкой, которая на меня запала, поехал на мотоцикле в супермаркет, а когда вернулся…
Он рассказывал о побоище, о том, что не знает даже, жив ли его друг. Его обещали освободить, они даже разговаривали по телефону, но что с ним сейчас, Бог весть. Строил предположения, кому могло понадобиться расправляться с его гостями и крушить дом, ведь он ничего страшного не делал и даже никого ни разу не убил, хотя было за что. Потом в двух словах – как потерял документы и уходил от погони. О генерале рассказал, чуть не начал про его больную дочь, но осекся, чтоб Кай не догадался про «респ».
– Короче, приставили ко мне трех головорезов и велели отвести к Сердцу Зоны, где какой-то нужный им артефакт, ведь я побывал в «молоке» и стал ключом. А ни фига подобного. Такая вот история. Теперь думаю найти какой-нибудь редкий арт и выменять на Серегу, который по моей вине у них, – Лексус поболтал наполовину полной бутылкой виски, надолго приложился к горлышку, крякнул, отдавая выпивку Каю. – Работы выше крыши, но я выкручусь.
Кай делался все задумчивей, избегал смотреть в глаза, прятал взгляд. Когда Лексус закончил, он мужественно допил виски и принялся кусать губу, как если бы хотел что-то сказать, но не решался. Лексус ему помог:
– Я вижу, что ты здесь тоже не просто так. Какое-то горе заставило тебя сюда идти.
Кай криво усмехнулся, зевнул и сказал:
– Мне правильнее было сдохнуть несколько лет назад… Было у меня все – семья, быт… Знаешь, бывает нескучный быт! Потому что Ника – умничка, мы вместе в Зону ходили. Потом обросли друзьями, откопали собственный бункер, обосновались там. И вот прихожу я к нам в бункер, а он горит, и все мертвы, кроме Ники. Я вытащил ее из огня, и перед тем как впасть в кому, она назвала имя убийцы. Оказалось, наши друзья нашли редкий артефакт и где-то его засветили, а он был очень кому-то нужен…
– Она умерла? – поинтересовался Лексус.
– В коме. Ей пять дней осталось… Уже четыре. А я кружу здесь и ничего не могу сделать. К слову, меня приговорил Черный Судья, мне осталось еще меньше. И если сначала мне казался его приговор несправедливым, то сейчас думаю, что все правильно.
Он замолчал, глядя на Лексуса с вызовом, будто бы ждал от него чего-то. Лексус вспомнил, как этот человек ни за что заехал ему по лицу, и на всякий случай отодвинулся. Или было за что? Он напряг приглушенный алкоголем мозг, прокрутил события назад. Кай что-то ему предъявлял. Артефакт «харизма», группировка «Сами». Это его группировка, его друзья, которые мертвы из-за того, что нашли редкий артефакт – «харизму», он – заказчик. Ника перед смертью назвала имя заказчика…
Кто принес «харизму»? Микроб… неужели он участвовал в налете? Вполне вероятно, он и мать родную продаст. Нет, что-то не сходится. Откуда Кай узнал, что заказчик – Лексус? Кто указал на него?
Кай все еще смотрел с вызовом, а Лексус не мог сообразить, что правильнее – сделать вид, что он ничего не понял, или уточнять детали.
– Кто убийца? – спросил Лексус. – Чье имя назвала Ника?
– Койот, – Кай опустил голову. – Я пытал его перед смертью, и он сдал всех своих подельников… А также попытался переложить вину на тех, кто хоть как-то причастен к этому делу. Меня ослепила ярость, и я не стал разбираться.
– И назвал мое имя, сука…
Голос Лексуса звучал словно из гулкого коридора, мир потемнел и отодвинулся на второй план. Услышанное так ошарашило его, что он с минуту сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Мыслей не было, чувств – тоже. Он понимал, что нужно что-то сделать, как-то отреагировать, ведь это именно Кай пришел к нему домой и, не разбираясь, убил всех, хотя должен был только пристрелить Микроба, подельника Койота. Из-за него жизнь Лексуса пошла под откос, он лишился всего, и жизнь Сереги висит на волоске.
Лексус покосился на Кая и заехал ему локтем в нос, но в гнезде тесно, замах получился маленьким, и удар пришелся по щеке. Кай завалился набок и снова сел – подставил вторую щеку.
– Если ты меня пристрелишь, это будет справедливо, – сказал он. – Или давай не так. Давай я напишу явку с повинной, когда мы выберемся, и с тебя снимут обвинение… А мне уже все равно, Судья назначил мне срок в семь дней, потом я умру.
Лексус затрясся от нервного смеха, закрыл лицо руками. Только сейчас он понял, почему лицо Кая показалось ему смутно знакомым еще когда он убивал Мулата. Он и есть коротко стриженный мужчина со взглядом покойника, который должен был его убить, если верить видениям. Теперь же они поменялись местами, Кай ждал своей участи не шевелясь.
– Я не буду тебя убивать, – прошептал Лексус, отсмеявшись. – Бред… Господи, какой сюр! Из-за подлости и недоразумения…
– Койот сказал, что это ты заказал всех, а я поверил. Он дал твой адрес.
– Да понял я уже! А ты случайно не в Сердце собирался за «респаунтом» для своей Ники?
– Понятливый какой.
– Даже если добрался бы туда, ничего у тебя не получилось бы без «ключа».
– С чего ты взял?
– Да потому что я там был, и «ключ» у меня тоже был, – он отстегнул от пояса контейнер с «респом», швырнул Каю. – Здесь то, что тебе нужно.
Лексус понимал, что ведет себя неправильно, ему следовало бы пристрелить Кая и скормить его мутантам, но все так круто поменялось, что он не держал обиды.
Кай с минуту смотрел на контейнер с «респом», не веря своим глазам. Протянул руку, отдернул ее, снова протянул, открыл контейнер и уставился на камень, внутри которого пульсировало маленькое сердце. Положил его на ладонь, рассмотрел со всех сторон, вернул в контейнер и долго не решался его закрыть. Перевел взгляд на Лексуса, и ему сделалось не по себе.
– Ты должен был меня убить, – проговорил Кай.
Лексус усмехнулся:
– Знаешь, какое истинное значение слова «покаяние»? Смена сознания, сейчас передо мной не тот человек, который расстрелял моих друзей, ты стал другим. Тебе нынешнему «респ» нужнее.
– Но и тебе он нужен, чтобы обменять на друга. Я знаю братию, с которой ты связан, они так просто не отступятся.
– Именно. Заберут арт, мне пулю в голову, Сереге пулю в голову – и дело в шляпе. Никто не знает, как выглядит «респ», никто не догадается, если вместо него подсунуть безделушку из сувенирной лавки.
– Как зовут человека, который сопроводил тебя в Зону?
– Генерал Батышев. У него смертельно больная дочь.
– Ясно. Есть знакомые, которые могут навести справки и узнать, что за гусь?
– Сомневаюсь. Ненавижу органы, всегда брезговал заводить знакомства среди ментов.
– Я очень помог одному человеку в Зоне, она мне жизнью обязана. Думаю, не откажет, если я ее кое о чем попрошу.
– Хм, да? – Лексус потер руки. – И какой у нас план? Предлагаю сначала выбраться из Зоны, потом спасти твою жену, после ты свяжешься со своей знакомой, и будем решать вопросы по мере поступления… Я забрал у Мулата телефон, там должны быть контакты Батышева или приближенных к нему людей.
– Мне все равно придется писать явку с повинной, – вздохнул Кай. – Сделаю это в последний день перед смертью.
Лексус задумался о высшей справедливости, которая все-таки существует, нужно просто уметь читать знаки и достойно переживать уроки. Чтобы научиться ценить, порой надо потерять. И не каждая потеря дана как наказание, некоторые закаляют дух. Для того, чтобы построить новое, очень часто приходится разрушать старое.
За последние два года Лексус потерял вкус жизни, его не радовали ни друзья, ни алкоголь, ни шумные тусовки, ни дорогие приобретения. Несколько часов назад он как ребенок радовался каплям, сверкающим, как бриллианты, соснам, позолоченным солнцем, капелькам росы на паутине – впервые его чувства были настолько чистыми. Наверняка теперь точно так же он обрадуется искренним прикосновениям, дружеским объятиям, чистой мягкой постели.
– Как выглядит Черный Судья? – спросил Лексус после минуты раздумий.
– Человек, но меняющий облик, – зевнув, ответил Кай, залез в спальный мешок и скрестил руки на затылке. – Он не порождение Зоны, в нем очень много человеческого.
Лексус убрал недоеденное в рюкзак, скрестил ноги. Спать не хотелось категорически, тянуло поговорить, обсудить все. Услышать подтверждение своих догадок, но сонный Кай был не самым лучшим собеседником, и пришлось отложить все на потом.
Впервые за долгое время Лексус спал здоровым крепким сном.
Проснулся он полным сил и отдохнувшим, правда, гнездо немного просело, и болела поясница, но то были мелочи. Некоторое время он лежал без движения и представлял себя рыбой на морском дне. Вчера он не обращал внимания на окружающее, сегодня удивлялся, насколько тут плотная среда, давящая на психику. Ни солнца не видно, ни неба. Непонятно даже, какое время суток.
Заворочался Кай, шумно зевнул, перевернулся набок, задумчиво уставился на Лексуса.
– Вчера я так обалдел, что даже спасибо тебе не сказал.
– Ладно, – хмыкнул Лексус. – Давай подумаем, каким маршрутом пойдем назад. Ты как сюда попал? В одиночку что ли? Ну ты и герой! Нас четверо было. Одного крыланы заели, второго – неизвестная розовая фигня, третьего ты прикончил, а бойцы-то о-го-го.
– Я шел через Танцующий лес и поле аномалий. Предлагаю идти тем же маршрутом. Ты «хозяина» куда дел? Он может нам пригодиться.
– Выбросил. Валяется возле трупа.
– Надо вернуться и забрать. Дальше так: ловим болотника, подчиняем, и он быстренько проводит нас через поле – эти мутанты видят аномалии. Танцующий лес не так страшен, как его рисуют, а дальше я знаю относительно безопасную лазейку, ее фээсбэшники сдали.
– Согласен. Потому что мы шли через порталы, боюсь, не найду их. Да и опасно там, слишком много мутантов, а нас всего двое, и то мы уже изрядно потрепаны. Давай перекусим – и в путь.
– Кое о чем я не сказал. Ровно в шесть вечера у меня начинаются судороги – подарок Черного Судьи, чтоб не забывал, что часики тикают, и желательно оказаться в безопасном месте, потому что в это время я выбываю из игры.
* * *
Вдоль барьера брели километра полтора-два к чернеющему впереди Танцующему лесу. Кай рассказал, что опасаться надо пространственных аномалий, которые возвращают в исходную точку, Лексус мысленно посмеялся над «опасностью», вспоминая гарпий, каменных людей, крыланов.
Однако, когда пространство впереди начало расплываться и сверху опустился полупрозрачный кокон, волосы на голове поднялись дыбом, хоть Лексус и знал, что смертью аномалия не грозит.
– Валим, – скомандовал Кай.
– Нет, стоим, – улыбнулся Лексус. – Ты говорил, что функция Танцующего Леса – не пускать к Сердцу Зоны, а не наоборот. Значит, нас сейчас телепортирует туда, куда мы направляемся. Если нет, то прошли мы совсем немного…
Кай остановился, поправил рюкзак и шагнул к Лексусу.
– Логично. Только надо как-то сцепиться, чтоб нас по разным местам не разметало.
Лексус соединил карабином свой пояс с поясом Кая.
– Посмотри наверх, – посоветовал тот. – Красиво, хоть и жутковато.
Вверху тучи заворачивались смерчем, а в расширяющемся зрачке плыли планеты, какие рисуют вкупе с единорогами на сказочных пейзажах. Звезды тоже были неестественно-яркими. Если бы умел рисовать, Лексус непременно запечатлел бы это…
Почва под ногами качнулась, и он присел на корточки, а потом пространство мигнуло, и он обнаружил себя посреди взрыхленной вырубки. Кай, валявшийся на животе, встал, осмотрелся и улыбнулся:
– Ты прав, нас телепортировало в начало Танцующего леса, дальше будет поле аномалий. Опасности тут практически нет, единственное, не подходи к дубам, они, как лианы, ядовитые, и движутся.
До поля аномалий добрались без приключений, самым сложным оказалось приманить и поймать болотника. Около часа сидели в засаде, Кай даже «невидимку» использовал, чтобы мутант не смог его обнаружить. Видимо, не прельщала мелкого хищника тушенка с гречкой.
– Давай на живца ловить? – предложил Лексус и лег недалеко от норы, застонал. – Эй, тварь, выходи! Видишь, я умираю. Цып-цып-цып!
– На меня болотник клюнул вечером. Может, они ночные?
– Или чувствуют, когда жертва ослаблена.
Лексус поморщился, полоснул лезвием ножа по запястью, окропил кровью подорожник, траву, зажал венку и лег умирать.
– Теперь должны на кровь сбежаться, как акулы. Ты затаись и следи, чтоб не приползло что покрупнее и поопаснее.
Лексус положил под бок «Грозу» и замер, вперившись в бегущие по небу облака. Ждать пришлось минут пятнадцать. Он почувствовал на себе алчный взгляд, скосил глаза и заметил морду болотника, высунувшуюся из норы, затаил дыхание, стараясь на жертву не смотреть.
Болотник тоже затаился – не поверил в удачу. Тянулись бесконечно долгие минуты, мутант все не приближался. Наконец Лексус почувствовал, как он тычется носом в штанину. Не дождавшись реакции потенциальной жертвы, болотник осмелел, подобрался к окровавленной руке, лизнул ее. Лексус мобилизовал силы, схватил взвизгнувшего мутанта, прижал к земле, навалился всем телом и крикнул:
– Есть! Кай, тащи «хозяина»!
Браслет оплел шею зверя, Кай приказал ему:
– Быстро веди нас через поле аномалий! Не смей далеко отходить.
Болотник сел на задние лапы, взвизгнул пронзительно, отбежал на метр и оглянулся.
– Ходу, – скомандовал Кай. – Придется попотеть, потому что болотник может издохнуть.
– Ох, и набегался я, – пожаловался Лексус и рванул вслед за Каем.
Двигались не по прямой, а по немыслимой траектории. Петляли, возвращались, забирали правее и левее. Лексус насчитал тринадцать видимых аномалий, устал, сбился со счета. Воздуха не хватало, сердце выскакивало, безумно хотелось снять рюкзак. Кай впереди бормотал:
– Давай, тварь болотная, держись, не дохни. Выживешь – отпущу.
Казалось, лес впереди не приблизился ни на метр. Взбегали на холмы, спускались чуть ли не кубарем. Два раза Лексус чуть не провалился в болото. Мутанта видно не было, впереди мелькала спина Кая в камуфляжной куртке, вправо-влево качался опустевший рюкзак.
В лесу Лексус упал на хвою и попытался отдышаться, Кай сел на корточки и выполнил обещание – отпустил болотника, который развил немыслимую скорость и затерялся в траве.
– Ты как? – спросил Кай, присаживаясь на корточки рядом.
– Живой, – прохрипел Лексус, поболтал полупустой флягой, сделал глоток. – У тебя вода есть? Моя почти закончилась.
– Думаю, нам хватит. Вставай, идем дальше.
Тишина стояла гробовая, ветер стих, хруст веток под ногами звучал как выстрел.
– Не нравится мне это, – повел плечами Лексус. – Затишье перед бурей. Да и выбрались мы на удивление быстро. Выходит, Зона всеми силами старается не пускать нас к Сердцу, а обратному пути не препятствует? Не верится. Как бы выбросом не долбануло…
– Если накаркаешь – пристрелю, – пригрозил Кай и смолк, приложил палец к губам. – Тише. Слышишь?
Лексус замер. Поначалу не заметил ничего подозрительного, но вскоре различил мерный то ли гул, то ли клекот, который вроде бы нарастал.
– Да. Не знаю, что это, но оно мне не нравится. Здесь есть какое-нибудь убежище?
– Нет, я на дереве ночевал.
– Отчаянный ты парень.
Клекот стал напоминать вороний грай. Не прошло и минуты, как небо почернело от летящих к западу птиц, словно они от чего-то спасались. Что-то затрещало, как если бы падало огромное дерево, и метрах в двадцати справа на вырубку выполз дуб.
– Ну ни фига себе! Если я не ошибаюсь, это похоже на гон, и нам срочно надо искать убежище. Какие будут соображения?
Кай выразил свои соображения крепким русским словом и указал на сосну. Лексус кивнул:
– Хорошо. Но есть, например, крыланы. Бормотуны могут лазать по деревьям.
– У Зоны есть крыланы, у меня есть «невидимка» – они нас не заметят. Осталось найти подходящее дерево и молиться, чтоб арт не выдохся, потому что я использовал его раза три. Да и истощает он знатно.
Когда пересекли «вырубку», на нее из лесу со скрипом и скрежетом начали выползать дубы. Скоро появятся другие мутанты, и тогда конец.
Ни одно дерево на подходило – стволы без сучков и зазубрин взмывали на многие метры, а ветви были тоненькими, могли и не выдержать двоих.
Сквозь скрежет стал доноситься рев, рык, свист, стон. На сотни голосов орали, визжали, выли мутанты. Никто не знал, почему мутанты в один момент, словно повинуясь приказу, снимаются с места и бегут, бегут куда-то, все сметая на своем пути, ломая деревья, затаптывая слабых, разрывая людей. Если нет возможности спрятаться в бункере, ты покойник.
– Хрен с ним, сюда можно попытаться залезть, видишь, сколько сучков.
Лексусу ствол казался гладким, альпинизмом он никогда не занимался и потому сказал:
– Сомневаюсь, что у меня получится.
Он повернул голову и между сосновых стволов увидел «вырубку», по которой ползли шагающие дубы, скрипели, качались, их корни извивались гигантскими змеями. Между ними метались бормотуны, вперед вырвалось стадо радиоактивных кабанов, взяло правее. Хрюкали секачи, истошно визжали поросята. Вздрогнула земля, еще раз вздрогнула – неподалеку был колосс. Когда между стволов мелькнул упырь, Лексус буквально взлетел на дерево, уселся на ветке рядом с Каем, перевел дыхание и не поверил, что он справился.
Кай активировал «щит» и предупредил:
– Держись крепко, может быть хреново.
Лексус смотрел вниз и боялся шелохнуться. Так же движется магма вулкана – неумолимо и неотвратимо. Мутанты бежали из леса сплошным потоком, впереди – колоссы, за ними – бормотуны и упыри бок о бок с радиоактивными кабанами и волками, кенги… Кого там только нет! Макушки шагающих дубов покачивались внизу, скрывая мутантов.
Один секач обезумел и стал биться о соседнюю сосну. Закружилась голова, потом заболела, картинка поплыла, предметы начали двоиться. Кай сжал челюсти, из его носа текла струйка крови, капли оставляли на разгрузке черные пятна.
Поток мутантов внизу смешался в буро-красное месиво, стволы деревьев закружились в дьявольском танце, отдельные звуки слились в отдаленный гул, и Лексус прижался к стволу, обхватил его обеими руками.
– Кай, держись за меня.
Ощущения тоже смазались, он даже не мог понять, послушался ли его Кай, казалось, что расплавленный мозг колышется под черепом, закипает, и вот-вот голова взорвется.
Вроде бы Лексус даже на пару мгновений отключился, но рук не разжал. Раскрыл глаза, но увидел лишь разноцветные круги. Он попытался позвать Кая, но не услышал свой голос, зато подумал, что если Кай сорвется с такой высоты, то шансов у него нет. Оставалось надеяться, что напарник моложе и сильнее.
Вроде рев мутантов стих, земля перестала дрожать. Раз еще хреново, значит, Кай здесь. Понемногу отпустило, схлынула тошнота, вернулось зрение. Кай лежал, вцепившись в ветку и свесив голову, а внизу была вытоптанная земля. Мутанты словно вскопали ее, выкорчевали папоротник, кусты, от травы не осталось и следа.
– Все. Продержались, – прохрипел Кай.
– Ага, – отозвался Лексус, нащупал «Грозу», перекинутую через плечо. – Осталось спуститься. Не знаю, как ты, я слегка не в состоянии. Веревка у тебя есть, чтоб хотя бы рюкзаки спустить, сбросить, так сказать, балласт?
– Есть, но отвязывать их некому. Надо немного восстановиться. Кто первым очухается, тот спускается.
– Чувствую, что этот кто-то – не я.
Кай наконец поднял голову, все его лицо было перепачкано кровью. Лексус потер под носом, посмотрел на чистые пальцы и понял, что его эта участь миновала.
– Все-таки какая человек живучая тварь… И какая хрупкая. Одно в этой ситуации радует: мутанты перекочевали и некоторое время не будут нам мешать.
Как Лексус и предполагал, Кай в себя пришел первым, вытащил веревку из кармана рюкзака, привязал ее к ветке, проверил, прочен ли узел, и спустился.
– Все проще, чем казалось. Твоя очередь.
На земле Лексус задрал голову, осмотрел ствол и поразился тому, как страх смерти мобилизует резервы организма. Ни на спор, ни за деньги он на эту сосну не залез бы.
– Ты как? – спросил Кай.
– Пока еще непонятно, но стою, значит, смогу идти.
Лексус сел, потер виски.
– Нам осталось недолго. Надо быть предельно острожными, чтоб не положить голову в шаге от цели. Какой план? Где будем ночевать?
– На Дачах, есть там одно место.
Теперь шли не спеша, бросали перед собой гайки, но Зона будто бы была благосклонна к победителям, и ни опасных аномалий, ни мутантов на пути не встречалось.
Преодолели местность, зараженную радиацией, дальше шли по опустевшему поселку, где то тут, то там чернели черные проплешины, как после бомбежки. Лексус не вдавался в подробности, что здесь было, достаточно того, что тут побывал Кай и все разведал. Он не шел, а крался, прислушивался к каждому шороху, сверялся с бумажной картой, замирал, втягивая воздух ноздрями, как охотничий пес.
Голова кружилась, перед глазами плясали цветные мошки. Напади сейчас мутант – не отобьются, потому что Кай тоже пошатывается.
– Здесь пропадают целые куски реальности, и, если угодишь в западню, вернешься зомби, – объяснил Кай. – Надо поскорее отсюда выбираться.
Проходя мимо пятиэтажек, Кай сказал:
– В прошлый раз меня тут атаковали бормотуны, еле отбился. Потом из другой реальности пришли зомби.
Говорить не осталось сил, но Лексус поведал о своем пути к Сердцу и отметил, что, когда говорит, усталость отступает.
– Долго нам идти до ночлега?
– К вечеру доберемся.
– Ты говорил, что у тебя какие-то судороги в шесть…
– Сегодня их не будет, потому что я спас тебя.
* * *
Как Лексус добрался до места, он помнит с трудом. Помнит амфитеатр, железную дверь подсобки, исполосованную когтями. Помнит, как Кай искал ключ и просил, открывая дверь, если придут военсталы, с которыми у него счеты, называть его другим именем.
Потом вроде спускались по ступеням, Кай еще о чем-то его просил, он даже отвечал и незаметно соскользнул в сон, больше похожий на беспамятство.
