Глава 14
Нет выхода

Осторожно, стараясь не громыхнуть, Лексус закрыл дверь, ему казалось, что малейшее движение или шорох могут разрушить план. Где же спрятался Тегусигальпа? Лексус завертел головой, осматривая окрестные кусты, и не с первого раза заметил черные волосы, выглядывающие из-за зарослей сирени.

Звать его Лексус не решился – пришлось бы повышать голос: Те был довольно далеко. Воровато оглянувшись на дверь, он зашагал к зарослям. Ноги его и руки словно налились свинцом, сердце колотилось так, что кровь пульсировала в висках. Если не получится сейчас, второго шанса не представится: начнутся безлюдные места, где единственный способ освободиться от программы – мучительно погибнуть в аномалии или скормить себя мутантам.

Лексус ступил на вытоптанную землю, заведя руки за спину, зашагал к сирени. Когда он раскрыл рот, чтобы позвать Те, скрипнула дверь, и Тегусигальпа развернулся.

«Конец, – подумал Лексус, останавливаясь возле кустов и обреченно глядя на узбекского индейца. – Сейчас он узнает меня, и план раскроется».

Время остановилось. Тегусигальпа свел брови у переносицы и проговорил:

– Что, не видно: занято!

– Нет, – хрипнул Лексус. – Не видно. Извини, мужик.

Ошарашенный, он не знал, радоваться, что Те его не узнал, или расстраиваться, что ничего не получилось, обернулся и увидел спешащего к нему Кагора.

Тегусигальпа прищурился, разглядывая Лексуса, но так и не узнал его, завозился, поправляя штаны, зыркнул на Кагора, на ходу расстегивающего ширинку, и зашагал в бар, высокий, стройный, суровый, в кожаных штанах с бахромой, мокасинах и тесаком в кожаных ножнах с выжженными адовыми тварями.

Лексус пожал плечами и скользнул за куст сирени:

– Так неожиданно он вылез, что я забыл, зачем шел.

Кагор расхохотался и сказал, зажурчав струей:

– Хуже было бы, если б не донес, – он проводил Тегусигальпу взглядом, подождал, когда он закроет дверь. – Суров тип, жуть как суров. От такого, наверное, мутанты сами разбегаются.

– Давай его с собой возьмем, впереди идти будет, мутантов отпугивать.

Вопрос остался без ответа, Лексус закончил дело и вернулся, пытаясь сообразить, что же делать дальше, как повернуть ситуацию себе на пользу. Сел на свое место, без аппетита принялся за шашлык, искоса поглядывая на Те, тот вымазывал тарелку хлебом, его напарник уже поел и с надеждой поглядывал на выход. Не прошло и минуты, как Тегусигальпа крякнул, кивнул бармену, и они с Гансом или Фрицем ушли.

– Чуркистан! – бросил им вслед пьяный в стельку сталкер с лицом заправского гопника и следами юношеских прыщей на щеках. – Тьфу! Уууу!

– Не бы… ик!.. куй, – Похожий на человекообразного краба мужик притянул к себе порывающегося встать дебошира.

– Сам ты такой, – отмахнулся он, сел, промазал мимо стула, с грохотом повалился на пол.

Предводитель группировки, заросший по самые брови сталкер по прозвищу Бармалей, сидевший спиной к Лексусу, ударил кулаком по столу и рявкнул:

– Сесть! Заткнуться!

Лексус скосил глаза на пьянствующих: один, сидящий лицом ко входу, спал, уткнувшись в сложенные на столе руки, второй, с квадратным подбородком и в бандане, скучал, скрестив на груди могучие руки. Лексус мысленно выставил его на ринг против Тайсона и назвал поединок битвой титанов. Прыщавый наконец угнездился на стул, скукожился под неодобрительным взглядом Бармалея. Возле бородача сидел незнакомый сталкер, которого Лексус мысленно окрестил Крабом.

– Упились, – пожаловался Краб. – Пожрать бы! Тогда протрезвеют.

Бармалей поставил пустую бутылку водки под стол, отодвинул пузатый, испачканный грязью рюкзак и направился к стойке, где не оказалось бармена – как всегда, когда он нужен. Бармалей постучал кулаком о стол, позвал бармена, и тут в голове Лексуса родился план, гениальный в своей простоте.

Дожидаясь бармена, Бармалей взял с края стойки почти полную бутылку виски, покрутил в руках, рассматривая этикетку. Лексус улыбнулся уголками губ, допил пиво и отправился за добавкой, поймал неодобрительный взгляд Мулата, но проигнорировал его. Бармалей был невысоким, Лексус закрыл его собой ровно тогда, когда он поставил бутылку и повернулся на шаги бармена; затем Лексус схватил виски, сунул под мышку и как ни в чем не бывало заказал себе ноль три темного и, пока бармен объяснялся с Бармалеем, незаметно сунул виски в разинувший рот боковой карман рюкзака.

Главное, чтобы бармен вовремя заметил пропажу виски, тогда можно спровоцировать конфликт, пьяная агрессивная компания перестреляет команду Мулата, и Лексус обретет свободу.

Когда бармен принес мясо пьянствующим, Лексус протянул мечтательно:

– Я бы виски выпил, ммм… Но нельзя, – он вздохнул, боковым зрением наблюдая за барменом.

– Так давай закажем, тут есть, – воодушевился Кагор, но потух под взглядом Мулата.

Бармен покосился на стойку, шире раскрыл глаза. Подбежал к ней, обыскал полки, уперся взглядом в Лексуса, потом – в Бармалея и проговорил:

– Мужики, верните виски.

Лексус делал вид, что ни при чем и не понимает, что бармен обращается к нему. А вот Бармалей заметил, что им заинтересовались, встал и проревел:

– Ты что таращишься? Ты на что это намекаешь, что я – украл?!

– Ты был возле стойки, – бесстрастно ответил бармен. – Я видел, как ты держал бутылку.

Видимо, в баре было какое-то невидимое средство оповещения, потому что откуда ни возьмись появились два амбала с автоматами, один встал у входа, второй занял позицию у стойки.

Бармалей развернулся и указал пальцем на Лексуса:

– Этот белобрысый тоже там был!

Лексус сделал удивленное лицо и поднял руки:

– Тише, я, в отличие от тебя, сходил к стойке по-маленькому. В чем проблема-то?

– В том, что ты спер виски, а подозревают меня! – Бармалей упер руки в боки, ноздри его раздувались, лицо наливалось дурной кровью.

Лексус закатал рукав:

– Мужики, вы издеваетесь? Эти мои часы стоят дороже, чем вся ваша компания!

Охранник, что стоял возле выхода, навел ствол на Бармалея как на возможного агрессора, а второй направился к Лексусу, тот сразу же открыл рюкзак:

– Смотрите. Я ничего не брал.

Амбал похлопал по карманам рюкзака, засунул руку внутрь, пошарил там и покачал головой, переместился к Бармалею, который подвинул к нему свой рюкзак. Каково же было его удивление, когда амбал вынул из кармана початую бутылку виски и сказал:

– Нехорошо.

Бармалей побледнел, потом позеленел, вытаращился на Лексуса за соседним столиком, размахнулся и нанес удар, но он был изрядно пьян, и Лексус успел пригнуться. Он толкнул стул в противника. Тайсон и здоровяк вскочили одновременно, готовые рвать друг другу глотки, Кагор выхватил пистолет, а Лексус приготовился падать и притворяться мертвым, потому что сейчас должно пролиться море крови – все шло по плану.

И тут произошло чудо: поднялся Мулат, раскинул руки в стороны и рявкнул:

– Всем стоять!

То ли у Мулата был артефакт, повышающий его значимость в глазах других, то ли он обладал чем-то наподобие гипноза, потому что даже Бармалей поежился под его взглядом.

– Приношу извинения за своего друга, – проговорил Мулат. – У него склонность к клептомании. За виски я заплачу двойную цену.

Бармалей открыл и захлопнул рот, зыркнул на Лексуса с ненавистью. Этот план тоже с треском провалился, подумал Лексус и потянулся к пистолету, чтоб пристрелить Бармалея или прыщавого, все равно кого, главное, что ему ответят, и безволие закончится.

– Не смей! В людей не стреляй. Ни в каких, – велел Мулат.

Пальцы свело судорогой. На языке вертелись проклятия, но Лексус нашел в себе силы помолчать и мысленно взмолился, чтоб морду не били – он ведь не сможет ответить, но Мулат был справедлив и не оправдал его опасений:

– Хорошо придумал, хитро. Еще одна такая выходка, и я сломаю тебе сначала пальцы, а потом руку.

Обед был испорчен, Мулат бросил на стол пятитысячную купюру, нацепил рюкзак, потянулся через стол, чтобы пожать руку Бармалею. Лексус предпочел не задерживаться, вышел на улицу, но остановился на вытоптанной площадке возле бара – ему запрещалось отходить далеко от группы. Не прошло и минуты, как подтянулись остальные.

Похоже, кроме Мулата, никто не понял, из-за кого начался сыр-бор. Надо отдать Мулату должное, он не стал посвящать подчиненных в детали, с невозмутимым лицом зашагал дальше.

Путь им предстоял неблизкий и чертовски опасный – через болота, населенные бог весть чем. Если получится выжить, то потом их ждет обилие аномалий, в основном пространственно-временных, и мутантов, каких не встретишь возле Периметра. Лексус искренне надеялся, что все его сопровождающие передохнут, и он умрет не от их рук, как баран на заклании, выжить он не рассчитывал – все равно не получится, потому что в его сознании куча красных флажков, и он мечется вдоль них загнанным волком.

Ему больше не доверяли, даже гайки бросать не позволили, он шагал сразу за Кагором и спиной чувствовал пристальный взгляд Мулата, который все время ждал от него подвох, и не зря, потому что Лексус ни на минуту не прекращал обдумывать, как бы угробить себя и всю команду.

Сейчас искать удобный случай еще рано, а вот когда начнутся аномалии или мутанты… В аномалию сунуться будет сложнее – программа не позволит, – проще сагрить мутанта: чихнуть, наступить на ветку, забыть закрыть дверь в убежище. Правда, очень не хотелось быть съеденным заживо, но из гибели в бою и бесславной казни он выбирал первое.

Поначалу путь пролегал через холмистую местность, поросшую березовыми рощами и осинниками, затем углубились в хвойный лес, ощетинившийся очень густым подлеском, и продираться пришлось через колючие кусты, норовящие вырвать из рук оружие, хватающие за одежду, будто бы заросли старались удержать, не пустить в Сердце Зоны.

С одной стороны, было сложнее: гайки не улетали далеко, висли на ветвях, но с другой – проще: в таком естественном частоколе ни один мутант не подкрадется незамеченным. Где-то час потеряли в чаще, но затем подлесок начал редеть, то тут, то там стали появляться проплешины, где росла бесцветная трава, белая на фоне почерневших стволов мертвых сосен.

Счетчик Гейгера запищал в руках Кагора, он выругался и объявил:

– Радиационный фон в три раза выше нормы.

– Так будет некоторое время, – Мулат остановился, вытащил из кармана разгрузки упаковку таблеток, пару выпил сам, раздал остальным по две. – Полтора километра. Самые ядовитые места обойдем.

Кагор отказался от таблеток, отстегнул флягу и сделал несколько глотков, довольно крякнул и вытер рот рукавом. Лексус ему позавидовал, запил таблетки водой и покосился на лужу ядовито-зеленого цвета, подернутую белесой мутью.

В детстве он стащил у отца журнал и прочитал статью про бомбардировку Хиросимы, где подробно описывалось, как гибли люди от лучевой болезни, после этого ему долго снились кошмары, и радиоактивные изотопы виделись ему почти мистическими невидимыми врагами, медленно пожирающими организм изнутри.

В старших классах началась физика, он понял механизм действия радиации, но все равно остался темный глубинный страх из детства, который сейчас всплывал из памяти, как зловонный пузырь на болоте.

Когда ходил в Зону, он избегал радиоактивные места, теперь же деваться было некуда и предстояло посмотреть в глаза своему страху. Он уговаривал себя, что сейчас глупо чего бы то ни было бояться, потому что люди его убьют раньше, чем радиация, но ничего не мог с собой поделать: ему казалось, что он чувствует, как в него проникают радионуклиды, накапливаются в организме.

Здоровый лес закончился. Словно гнилые зубы из земли торчали черные сосновые стволы, многие накренились, оперлись друг о друга, как смертельно раненные, часть деревьев рухнула, образуя непролазные валежники. Ощущение было, как на кладбище, даже трава тут росла бледная, тонкая, нездоровая.

Пищал счетчик Гейгера, каждый звук будто бы отсекал куски от жизни, и время начинало бежать быстрее. Тишина стояла гробовая – ни шепота листьев, ни пения птиц, только шелестит одежда при ходьбе, да чавкает вода под ногами.

– Фон превышен в двадцать раз, – неожиданно громко объявил Кагор, приложился к фляге.

Лексус не выдержал, протянул руку:

– Дай мне кровь очистить.

Кагор молодец, не пожалел вина, и Лексус сделал три больших глотка, поблагодарил его и подумал, что теперь не желает ему смерти, потому что Кагор больше всех похож на человека, а Мулат – скорее всего киборг.

Вскоре счетчик Гейгера смолк, и картина изменилась: черные деревья сменились покрученными, будто разбитыми параличом сосны, растущими на небольших возвышенностях. Холмы будто бы втянулись в землю, и впереди раскинулась замшелая равнина, то там, то здесь из марева белесых испарений выступали корявые сосны. Легкий ветерок гнал испарения по болоту, и в них мерещились белесые тени. Или не мерещились, а на самом деле были?

Кагор передернул плечами и сказал:

– Что-то мне туда не хочется.

– И мне не хочется, – сказал Мулат, силящийся разглядеть тварей, прячущихся в тумане. – Но вознаграждение, согласись, стоит того, чтобы рискнуть.

Лексус посмотрел на Мулата, на Тайсона, выпятившего нижнюю губу, на Кагора.

– Понимаю, вы деньги любите, а мне кого любить? Где взять стимул, чтобы туда сунуться?

– Полюби жизнь, и она полюбит тебя, – посоветовал Мулат.

– По-моему, пока у нас безответная любовь, – вздохнул Лексус.

Тайсон молча зарядил подствольный гранатомет, все, кроме Лексуса, страдающего отсутствием мотивации, сделали так же.

Мулат провел краткий инструктаж:

– Сейчас мы пойдем одним из самых опасных маршрутов, осложненным плохой видимостью, тут множество упырей, крыланов, встречаются зомби и твари, которым место не в Зоне, а в народном фольклоре. Стреляем при малейшем намеке на движение. Безопасность группы ценнее отдельной жизни. Всем все ясно?

– Кроме моей жизни, – ядовито напомнил Лексус.

– Да, – кивнул Мулат и посмотрел на него, как энтомолог – на пригвожденную бабочку, думая, какую бы еще команду задать, чтоб обезопасить Лексуса от него самого, но промолчал.

– Кто пойдет первым? – кисло поинтересовался Кагор, его опущенные плечи, сутулая спина говорили о том, что он не горит желанием возглавить группу.

– Моя очередь, – сказал Мулат, прицелился в туман. – Тайсон, ты второй, Кагор замыкает. Ходу!

Белесые испарения стелились по болоту и издали напоминали поземку, сверху видимость была получше, можно было разглядеть вдалеке темную линию леса, но это не облегчало маршрут, потому что спрятаться в таком тумане очень легко, достаточно просто пригнуться, и мутанты этим будут пользоваться.

Лексус посмотрел на светлые нити тумана, тянущиеся вверх, на колышущееся белое море, и ему расхотелось умирать назло врагу.

Мулат зашагал вперед, за ним, закрывая обзор, – Тайсон. За спиной Кагор выругался и сплюнул под ноги. Налетел ветер, и туман будто бы ожил, радостно заколыхался, принимая людей, таких живых, теплых. Вкусных.