Глава 13
В тылу врага

За высокими соснами не было видно солнца, но чернеющие тени и тьма, сгущающаяся между стволов, говорили, что оно вот-вот опустится за горизонт. У Кая оставался час сумерек, которые водители называют куриной слепотой, и – здравствуй, ночь. Если не найти убежище, можно прощаться с жизнью, потому что большинство мутантов – ночные охотники, хитрые и бесшумные, перед которыми у человека с его слабым зрением нет шансов. Он рассчитывал заночевать в хижине лесника, но после освобождения Пчелки возвращаться туда небезопасно.

Неизвестность многолико скалилась из темноты, подгоняла, но Кай помнил, что в Зоне спешить нельзя, и бросал перед собой гайки. На старой карте были нанесены какие-то развалины на востоке, туда Кай и направлялся. Это могло быть что угодно: разрушенные склады, заброшенный дом, непригодный для жизни, просто забетонированная площадка. Одно утешало: к объекту вел пунктир дороги.

Паника усиливалась по мере того, как сгущались сумерки, с трудом удавалось сдерживаться, чтоб не побежать. Появилось ощущение чужого взгляда на спине, Кай каждый раз оглядывался, останавливаясь, но никого не видел – то ли нервы расшалились, то ли преследовавший его мутант успевал спрятаться. А может, это незримое присутствие Черного Судьи, и теперь так будет всегда.

Внимание привлекло едва заметное мерцание впереди, будто бы над небольшой поляной кружилось несметное множество светлячков. Вот и аномалия. Кай резко развернулся, чтобы взять правее, и за кочку метнулась черная тень, застрекотала там. Вот и преследователь, кто это, разглядеть не удалось. Недолго думая, Кай выстрелил в замшелый холмик, и мутант по-рептильи, на брюхе, побежал к соснам, затаился, застонал. Похоже на падальщика, который нападает исподтишка, ночью на ослабленных или спящих. Когда Кай на ногах и с оружием, мутант не набросится, но и не отстанет. Будет тащиться следом, ждать и надеяться, нервировать.

Кай выругался сквозь зубы и пошел дальше – лучше не отвлекаться на мелочи, до развалин ему осталось не больше километра. Если подходящее убежище не сыщется, придется затаиться в более-менее безопасном месте и отстреливаться всю ночь. Соответственно, днем уже не повоюешь – не будет сил.

Опавшая хвоя шуршала под ногами, воцарилась такая тишина, что хруст веток под подошвой звучал выстрелом, куртка и штаны при движении хрустели непозволительно громко. То и дело Каю казалось, что он слышит дыхание падальщика, его голодное поскуливание, шаги. «Это тебе, чтоб не расслаблялся», – успокоил он себя, швырнув вперед гайку. Так стемнело, что он едва нашел ее в траве, завязал мешок с оранжевохвостыми гайками, взял другой, где гайки светлые, а хвосты у них белые, покатал одну на ладони, вспоминая, как он резал ткань, а Ника выполняла более тонкую работу – привязывала ленты к гайкам, заставил себя сосредоточиться и продолжил путь.

Когда он вышел на бетонную площадку, уже почти стемнело. Циклопическое двухэтажное здание, похожее на издохшего исполина из какой-то советской сказки, возвышалось над черными пятнами сирени, в огромных окнах отражалась серая муть облаков. Кай ступил на дорожку со вздыбившимся бетоном и, стараясь как можно меньше шуметь, направился туда, где угадывались силуэты одноэтажных построек, остановился возле небольшого здания электроподстанции, осмотрел его: пять метров на четыре, крыша бетонная, окон нет, кособокая железная дверь, держащаяся на одной петле, уперлась в порог. Само убежище неплохое, но дверь ненадежна, а чинить ее нет времени.

Впереди, на клумбе, заросшей шиповником, Кай заметил неподвижную фигуру, прицелился в нее, посветил фонариком и выдохнул с облегчением: это была гипсовая статуя волка из «Ну, погоди!», тянущего культи к сидящему на пеньке зайцу, у которого оторвало левое ухо и часть головы. Чуть дальше обнаружилась ржавая сетка волейбольной площадки.

Похоже, здесь когда-то был детский лагерь. Думай, голова, где лучше всего прятаться? В одноэтажных корпусах однозначно нет. В столовой? Тоже нет. Бездумно обыскивать помещения опасно – мало ли что там завелось. Нужен подвал или склад желательно с бронированной дверью.

Корпуса он обошел по заросшей крапивой клумбе, чтобы не искушать мутантов, взобрался на небольшое бетонное возвышение, перечеркнул лучом фонарика полукруглую тушу летнего театра, спускающегося вниз, пробежался по рядку пластиковых перевернутых стульев. Луч остановился над железной поцарапанной дверью под бетонной сценой. Именно то что нужно! Кай улыбнулся своим мыслям и начал спускаться, переступая со ступеньки амфитеатра на ступеньку.

Лагерь находился недалеко от Периметра, сталкеры бывали здесь довольно часто, и есть шанс, что подсобку переоборудовали в убежище, а ключ спрятали на видном месте неподалеку.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что запертая на ключ дверь исполосована когтями, в нескольких местах имеются вмятины от камней – кто-то очень упорный пытался проникнуть внутрь. Где же спрятали ключ? Кай посветил вниз, где валялись камни, ногой отодвинул один, второй, третий, сел на корточки и принялся разгребать щебенку, но ничего не нашел. Тут нет, значит, вон там, под ветошью в углу. Он поднял тряпки, ощупал бетон. И тут пусто. Где же тогда? Или какая-то группировка монополизировала убежище для себя, чтоб посторонние тут не шастали? Тогда где маркировка на двери?

Грохот заставил Кая обернуться и посветить на амфитеатр, где кто-то пробирался через опрокинутые стулья – в шарахнувшемся от луча силуэте он опознал норушника с хоботом, похожим на шланг противогаза, и громко выругался, выстрелил наугад, но проклятая тварь затаилась, хрюкнула. Хуже всего было то, что норушники не охотятся в одиночку, а значит, неподалеку…

Об дверь ударился крупный булыжник, тогда Кай сбросил рюкзак и принялся поливать свинцом пространство вокруг, гася отчаянье злостью. Проще застрелиться, потому что норушники его закидают камнями, а потом сожрут, но пока он жив и цел, надо бороться.

Следующий камень зацепил бедро. Кай зашипел от боли, привалился к двери, прищелкнул полный магазин, слева-направо выстрелил по амфитеатру очередью. Он не думал о том, что будет через минуту, действовал на автомате, и когда в спину толкнула дверь, прыжком развернулся, прицелился в темноту и получил удар в челюсть, его схватили за разгрузку и затащили внутрь.

– Ты что, сдурел? Совсем идиот? – просипели над ухом.

Кай отдышался, прикрыл глаза, чтобы не слепил направленный в глаза луч фонарика, и рассмотрел круглолицего мужчину с эспаньолкой, в бандане.

– Спас… спасибо.

Сталкер дернул плечом, поставил спасенный рюкзак Кая:

– Не шуми больше.

С той стороны в дверь ударил камень, сталкер повернулся спиной и проговорил на ходу:

– В прошлый раз они нас чуть не замуровали. Идем, чего встал в проходе? Да! – он хлопнул себя по лбу. – Меня зовут Блик.

Кай представился и спустился по ступенькам за спасителем, он и подумать не мог, что в убежище кто-то был. Вышли в прямоугольное помещение с низким закопченным потолком, к которому крепился фонарик. Круг света падал на расстеленный целлофановый пакет, заменяющий стол. Второй сталкер ел бутерброд и запивал чаем прямо из термоса. Нос узкий, с горбинкой, лицо квадратное, смутно знакомое, на камуфляжной куртке – шевроны. Кай перевел взгляд на круглолицего – на камуфляже тоже шевроны, бородка… Уж не эти ли сталкеры-военсталы держали Пчелку в подземелье? У мироздания, однозначно, есть чувство юмора. Одно утешает – они вряд ли разглядели его издали.

– Привет, – буркнул горбоносый. – Это имя, если что.

– Оригинально, – криво усмехнулся Кай. – Еще раз спасибо. Не подумал, что кто-то тут есть, камни с той стороны, щебенка…

– Норушники пытались прорваться, – объяснил Блик, прищурился, разглядывая Кая. – Где-то я тебя видел!

– Конечно видел, нас, сталкеров, не так уж много.

– Как нашел убежище?

– Просто нашел, от безнадеги.

Горбоносый и Блик переглянулись, похоже, они узнали его. Говорить об этом Кай не стал, надеясь, что они не связались с лысым и не узнали, что пленница на свободе; но в безопасности он себя больше не чувствовал.

– Что ж ты шарахаешься ночью-то? – с укором бросил горбоносый. – Ум потерял?

Прозвище не липло к нему, никак эта протокольная рожа не ассоциировалась со словом «привет».

– Добрые люди, кислоту им в зад и кукловода за спину, не пустили в убежище. Твари.

И снова военсталы переглянулись, но промолчали, что они – те самые твари, и у них была уважительная причина.

К столу его не пригласили. Круглолицый сел на каремат, скрестив ноги, и стал себя вести себя так, словно гостя тут не было. Кай решил не мучиться предположениями, выгнал из мыслей тревогу и откупорил банку тушенки. Только он поднес ложку ко рту, как в дверь ударили. Горбоносый закашлялся, выругался, указал в темноту:

– Если совсем закопают, мы отсюда не выберемся.

– Мозгов не хватит, – отмахнулся Блик.

Если сначала в дверь грохались камни, то теперь билось что-то мягкое. Кай представлял норушников, столпившихся возле убежища и проверяющих дверь на прочность. Поначалу он прислушивался к их утробному тявканью, но вскоре начал воспринимать его как фоновый шум – место безопасное, сталь двери толстая, стены бетонные, мутантам сюда никак не пробраться. От съеденного начало клонить в сон – сказалась бессонная ночь. Сперва Кай боролся со сном, напоминал себе, что он под одной крышей с врагами, но после сдался, расстелил каремат, залез в спальник, и отвернулся к стене, чтоб фонарь не слепил. Связи тут нет, и военсталы никак не узнают от своих, что Пчелка на свободе, а лысого доедают мутанты. Главное, проснуться раньше них и отправиться в путь.

Он рассчитывал добраться до Дач уже сегодня к обеду.

Сон ему снился великолепный, что Ника здорова, они вместе пробираются сквозь туман, где мелькают смутные тени, но тревоги не было, как и страха перед будущим.

Как и планировал, Кай проснулся первым. Фонарь сталкеры выключили, и царила абсолютная тьма, взрывающаяся храпом одного из сталкеров. Кто храпит, Кай не видел, он своей руки рассмотреть не мог. Пришлось ощупью искать рюкзак у стены, вытаскивать фонарик, включать его так, чтобы не потревожить сон спящих.

На ПДА было начало седьмого – уже можно выдвигаться, но прежде следовало перекусить. Аппетит Кай потерял с того момента, как нашел покалеченную Нику, но путь предстоял сложный, и нужно было хорошенько заправиться. Минут через десять, когда он вымазывал куском хлеба банку скумбрии в масле, заворочался горбоносый, выпростал руки из спальника, протяжно зевнул, сел и принялся толкать напарника.

– Полседьмого, – сказал Кай, поднялся, потянулся. – Спасибо, что приютили, но мне пора.

– Всем пора, – хриплым со сна голосом проговорил горбоносый, пнул Блика – тот недовольно крякнул и вскочил вместе со спальником, как сурок. – Достал ты меня, вечно тебя не добудишься.

Горбоносый зажег фонарь, взял винтовку.

– Давай, я тебя провожу, вдруг норушники не разбежались.

Друг за другом по ступенькам поднялись к двери, прилегающей так плотно к бетону, что свет не проникал в щели. Прежде чем повернуть ключ в замке, горбоносый замер, Кай приник ухом к железу и превратился в слух, но ни шагов, ни голосов мутантов слышно не было – видимо, они утомились ночью и побежали искать более легкую добычу.

В тишине щелчок замка прозвучал оглушительно. Кай толкнул дверь, но она открывалась с большим трудом.

– Мусора накидали, – проворчал горбоносый, привалился к двери. – Давай, помогай!

Со скрипом и скрежетом дверь таки отворилась, Кай осторожно выглянул на улицу и зажмурился. Было пасмурно, но после темноты подвала даже рассеянный дневной свет резал глаза.

В голову не прилетел камень, никто не набросился… Или твари сидят в засаде?

– Ты иди, давай, – посоветовал горбоносый. – Мы пока здесь, если что, стучи.

Возвращаться Кай не планировал, потому что в любой момент военсталы могут превратиться из союзников в смертельных врагов, и правильнее поскорее отсюда убраться.

– Еще раз спасибо и удачи вам, бродяги.

С автоматом на изготовку Кай двинулся вдоль ступеней амфитеатра, поглядывая по сторонам и замирая от малейшего шороха. Зона притихла в ожидании дня, многоголосо щебетали птицы, ветер шелестел прошлогодними листьями, хлопал целлофановый пакет, нанизанный на ржавую ножку перевернутого стула, как на флагшток. Огромная крыса, завидев Кая, неторопливо отбежала с его пути.

Железные ворота – выход из амфитеатра – были распахнуты, за ними на покореженную корнями дорожку наступали темные заросли сирени. Кай напомнил себе про аномалии и швырнул гайку – она звонко клацнула о бетон. Итак, первоочередная задача – как можно дальше уйти от военсталов, потому что они могут связаться со своими и узнать, что Пчелка на свободе, хуже того, если лысый выжил, он опишет налетчика, и не составит труда опознать Кая, затем – двигаться к Дачам. На подходе ко второму кругу во время привала тщательно изучить карту Пчелки, наверняка там помечены мало кому известные убежища, до такого места следует добраться до шести вечера, пока не начались судороги… Вчерашний день прошел почти впустую, если не считать Пчелкины подсказки маршрута, осталось шесть дней, отведенных Черным Судьей.

Куча сталкеров пытались пробраться в Сердце Зоны, но как говорится, много званых, мало избранных. Большинство возвращалось, самые отчаянные гибли или пропадали без вести. Шансов проникнуть в Сердце один из ста, и Кай вторые сутки качался на эмоциональных качелях: то казалось, что Зона благоволит ему, и все закончится хорошо, но когда включался разум, как сейчас, накатывало плотное, вязкое отчаянье. Кай видел свою жизнь до момента, когда он либо гибнет, либо приносит «респ» Нике, остальное для него не имело значения.

Пробравшись через заросли сирени, он швырнул еще одну гайку и побежал по бетонной дорожке к полуразваленному складскому помещению, за которым утопал в крапиве забор из бетонных секций, одна из них была повалена. Туда Кай и направился, вылез в пролом, подумал и вернулся, двинулся вдоль забора, чтобы запутать следы, ведь военсталы видели, куда он пошел.

Крапива тут была в человеческий рост, как ни старался, Кай обжег руки, и они пекли, как если бы на них попал пух. Интуиция гнала его прочь, разум останавливал, напоминал про аномалии. Ночью тут порезвились норушники, помяли траву, натоптали, и найти его по следам было невозможно. Только он решил юркнуть в следующий провал в заборе, как услышал шаги и голоса, рванул дальше, снял рюкзак и сел в крапиве.

Кай узнал шепот Блика:

– Думаешь, он пошел к базе?

Горбоносый говорил тихо, Кай расслышал лишь конец предложения:

– …они заодно… догнать…

– Глупо так поступать. Вдруг это не он?

– Кто же тогда? – повысил голос горбоносый. – Лохи мы с тобой, змею пригрели.

Военсталы остановились в проломе, куда только что собирался Кай, он замер и боялся даже вздохнуть, на чем свет ругал себя, что помог Пчелке, и теперь у него проблемы.

– Ни черта не понять, – горбоносый.

– Я бы сюда пошел, вот следы.

– Чертовы норушники. Ладно, ходу, если что, вернемся.

– У нас времени мало. И вообще странно, что они не вместе теперь. Да и чего ему туда переться?

– Идиот? Оставить маяк.

Голоса начали стихать и вскоре растворились в шелесте листвы, свисте ветра и пении птиц. Вдалеке защелкала разряженная «электра». Инстинкт самосохранения гнал в обратную сторону, но Кай решил затаиться и подождать. На всякий случай достал из рюкзака контейнер с «маской» и похвалил себя, что взял его.

Предчувствие его не обмануло: примерно через полчаса военсталы вернулись и пошли назад, громко и многоэтажно матерясь. Единственное, что понял Кай – они оповестили своих, чтоб, если его заметят, убили особо жестоким способом, отрезали голову и насадили на кол.

Прошло еще полчаса, Кай убедился, что поблизости нет военсталов, вылез из крапивы и на цыпочках направился в лес. Теперь если нападет мутант, отстреливаться нельзя – так Кай себя выдаст. Придется лезть на дерево и отсиживаться.

Бросить гайку – побежать вперед, затаиться, осмотреться. Бросить гайку – побежать вперед, затаиться. В лесу, среди сосновых стволов, Кай почувствовал себя защищенным. Чем дальше он уходил от заброшенного лагеря, тем спокойнее становилось на душе.

Удостоверившись, что от погони он оторвался, Кай сел на кочку, привалившись спиной к березе, положил автомат на колени и решил наконец изучить, что за информацию ему слила Пчелка. Отстегнул от пояса ПДА, открыл свою карту и одновременно – карту Пчелки.

Локация на карте Пчелки была одна – Дачи. Маленький экран не позволял рассмотреть детали, пришлось приближать пограничье – место, где заканчивался лес и начинались дома. Зелеными флажками были отмечены текстовые файлы с описанием возможных опасностей и видов мутантов, населяющих территорию, такие же метки имелись в памяти его ПДА – кругленькую сумму выложил за обновление после последнего выброса, а вот двух оранжевых восклицательных знаков на его карте не было. Он щелкнул по крайнему справа, вывел на экран текстовый файл:

«Локация делится на две части: заболоченный лес с заброшенным торфяным заводом и собственно дачи. Местность вблизи торфяного завода густо заселена упырями, могут встретиться кукловоды и мимикреры, идти этим маршрутом рекомендуется в составе хорошо вооруженной группы от пяти человек. Этим маршрутом обычно пользуются идущие к Объекту злоумышленники».

Это мы и так знаем, подумал Кай. Непонятно только, что за Объект. Наверное, тот самый, куда собирались затащить Пчелку. Читаем дальше, в тексте может быть что-то, чего нет в общедоступных файлах:

Так-так-так, это уже ближе к делу! Кай приблизил карту и рассмотрел едва заметную пунктирную линию, которую он поначалу не заметил: начиналась она возле пролеска, похожего на заброшенное футбольное поле, огибала его, тянулась вдоль крайнего ряда одноэтажных строений и упиралась в предположительно пятиэтажки, затем – снова частный сектор и лес. Вся территория помечена значками «радиационное заражение».

В лесу пунктир, изгибаясь, брал севернее и вел к жирному красному пятну – предположительно Объекту. Лесом карта заканчивалась, дальше начинался третий круг Зоны, не интересовал Пчелку и тех, кого она представляет. Кай вернулся к тексту:

Ясно, Пчелка слила разведанный маршрут к подземной лаборатории. Никакой гарантии безопасности, зато появилась надежда, и путь уже не казался Каю непреодолимым. Улыбнувшись своим мыслям, он встал, надел рюкзак и бросил гайку, совсем по-детски загадав, что, если аномалии не будет, все закончится хорошо.

Гайка не долетела до земли. Повисла, зацепившись тряпичным хвостом за сухую ветку.